🎄
— Спокойной ночи, дядя Джиджи! — Спокойной ночи, девочки! Закрыв дверь в спальню своих племянниц, Джисон улыбается и направляется в гостиную. Хотя на горизонте у него нет никаких перспектив родить собственных щенков, радости, которую он испытывает, заботясь о своих племянницах, достаточно, чтобы сдержать его тоску по семье. Джисон входит в комнату, Чан отрывает взгляд от ноутбука. — Они доставили тебе какие-нибудь проблемы? — Нет, девочки — ангелы, — плюхнувшись на диван, Джисон закидывает ноги на пуфик и расслабляется. Желудок наполнился изумительной стряпней Феликса, и он уже обсуждает преимущества сна в гостевой комнате, не желая возвращаться на ночь в свою квартиру. — Вот и ты, Сони, — Феликс присоединяется к нему, предлагая кружку теплого чая. — Спасибо, Ликс. Ты знаешь, что можешь в любой день оставить моего брата-идиота и вместо этого стать моей парой, — делая глоток чая, он слышит вздох и замечает закатывание глаз брата. — Я вспомню это, когда Чани не даст мне уснуть от храпа всю ночь, — Феликс подмигивает ему, и альфа ворчит, откладывая свой ноутбук в сторону. — Сон храпит так же сильно, как и я, детка, и, пожалуйста, Джи, скажи мне, как ты собираешься совмещать кражу моей пары и поимку своего Санты. Возможно, парню будет трудно это объяснить. — О? — Феликс придвигается на дюйм ближе, в глазах его светится интерес, — Санта? Мой милый шурин влюбился? — Ха! — Чан смеется, — больше похоже на вожделение на расстоянии и наполнение магазина его феромонами. Мне пришлось увеличить мощность диффузора с блокатором запаха у входной двери. С тех пор как заработал аттракцион на Северном полюсе, Джи проводил больше времени, пялясь в окно и пуская слюни на Санту, чем работая. — Эй! — выпрямившись, Джисон пытается защититься, — я не виноват, что Санта сексуальный! Обсудите это с руководством торгового центра. Они наняли альфу и должны были знать, что сейчас сезон сближения, и некоторые из нас больше других хотят связать себя узами брака! Чан съеживается от грубых выражений и бросает взгляд в сторону спальни девочек. Феликс подталкивает его ногой. — Если ты так сильно хочешь, я могу попробовать свести тебя с воспитателем в детском саду. Он очаровательный альфа. — Чонин? Ни за что, — Чан ерзает, устраиваясь поудобнее, — он слишком мягкий. Сон нуждается в доминирующем альфе, который сможет соответствовать его дерзкой энергии. Доказывая правоту брата, Джисон показывает язык. — Что мне нужно, так это член, и желательно тот, который прикреплен к веселому альфе в красном костюме. Ух! Можно ли вообще отказаться от узла? Прошло больше года, а я вступаю на территорию отрицательных членов. — Что такого особенного в этом альфе? — спрашивает Феликс. — Ничего. Он даже не видел его лица. — Чувак, заткнись! — рявкает он на старшего и игнорирует его взгляд, — неважно, как он выглядит. Это тело — все, что мне нужно было увидеть, и его запах! Брови Феликса поднимаются в изумлении. — Так хорош? — Он пахнет чаем «Эрл Грей» и медом. Его бергамот сочетается с моей ванилью… у нас были бы самые вкусно пахнущие щенки, — хмурость, которая была ранее, возвращается, и он хмурится, — хотя этого никогда не случится. Такой альфа, вероятно, уже нашел пару или ищет какую-нибудь изящную омегу, худенькую, как вафля, — он бросает взгляд на своего миниатюрного шурина с его идеальной улыбкой, белоснежными волосами и очаровательными веснушками, — без обид, Ликс… В ответ ему посылают улыбку с оттенком жалости. — Ничего страшного, но, Сони, ты не должен недооценивать себя. Не у всех альф одинаковые вкусы. — Именно это я и сказал! — вмешивается Чан, — альфа-тренер из спортзала сказал, что ты милый. — Чанбин? Хен, у него уже есть пара, и я с ним встречался. Он ведет занятия по пилатесу по субботам. Хенджин высокий, великолепный и почти такой же худой, как Ликс. Чанбин сказал это только потому, что я ел пончик с сахарной пудрой перед тем, как войти, и был весь в крошках. — Ты очарователен, когда ешь сладости, — хихикает Феликс. — Я добавлю это в описание своего профиля, когда начну искать знакомства онлайн. Бедный и неряшливый, я уверен, что стану популярен. — Ладно! Хватит придираться к моему Сони. Я люблю тебя и больше не потерплю ненависти к себе. Однажды ты найдешь альфу, которому нравятся крутые парни, и которого не испугает сильный омега. Как насчет того, чтобы я сделал тебе ранний рождественский подарок? Это бы тебя развеселило? — Феликс перегибается через спинку дивана и выбирает большую коробку из-под рождественской елки. Надутый Джисон кивает, принимая подарок. — Спасибо, Ликс, ты меня балуешь. — Могу я получить подарок пораньше — — Нет! — Феликс перебивает Чана, — Джи особенный. Чан хмурится, бормоча что-то себе под нос. — Я подарю тебе кое-что особенное… — Взгляд, который старший получает от своей пары, заставляет Джисона хихикать. Пребывание рядом с двумя любящими людьми всегда поднимает ему настроение. Срывая оберточную бумагу, он ахает, обнаружив внутри коробки плюшевую игрушку Pochita. — Это потрясающе! Когда я вернусь домой, он отправится прямиком в мое гнездышко! Спасибо Ликс. Неважно, как сильно Чан любит меня, ты всегда будешь моим любимцем. — О, я тоже тебя люблю, — блондин сияет, когда Джисон достает мягкую игрушку из коробки и начинает ее нюхать. — Теперь, если бы я только мог найти альфу, который любит «Человека-бензопилу» так же сильно, как я, у нас был бы бизнес? — переворачивая коробку вверх дном, он встряхивает ее, чтобы убедиться, что она пуста. — Чего-то не хватает? — Феликс бросает на него обеспокоенный взгляд. — Хм? О, нет. Я просто проверял, завернул ли ты и узел Санты. После этой плюшевой игрушки это единственное, что мне осталось. — Ты можешь уйти? — Чан бросает декоративную подушку через всю комнату, целя Джисону в лоб, — если я еще раз услышу слова «Санта» и «узел» в одном предложении, я потеряю весь рождественский дух. Отбросив подушку, Джисон присоединяется к подшучиванию брата. — Узел Санты, узел Санты! Все, что я хочу на Рождество, это толстый узел Санты! — Это могло бы стать отличной рождественской песней! — расхохотался Феликс. — О! Мне это нравится! — Джисон возвращает свое внимание к блондину, — может быть, вместо того, чтобы есть печенье, Санта мог бы откусить кусочек от… Звук шагов крошечных ножек по полу заставляет непристойный текст замереть у него на языке. — Девочки? — Чан перегибается через спинку кресла, пытаясь разглядеть детей в коридоре. — Папа? — Джи-Хен выходит из-за угла, протирая глаза и волоча за собой одеяло, — папа, я увидела паука, и Джи-ю сказала, что он собирается съесть меня во сне. — Мои полномочия на этом всё, детка, я не люблю пауков, — Феликс качает головой, глядя на свою пару. Тот вздыхает, прежде чем встать и последовать за дочерью. Проходя мимо дивана, он бросает на Джисона угрожающий взгляд. — Тебе лучше уйти, пока я не вернулся. — Не обращай на него внимания, — махая руками, блондин прогоняет свою пару, — можешь остаться на ночь, — допивая остатки чая, Джисон встает и потягивается. — Уже поздно, и мне пора уходить. Завтра в магазине будет много народу, все мужчины будут делать покупки в последнюю минуту. Мне нужно поспать, если от меня ожидают дружелюбия. Спасибо за игрушку, Ликс. Его шурин провожает его до входной двери. — Я рад, что тебе понравилось. Во сколько Санта прибывает завтра на «Северный полюс»? — А что? — надевая ботинки, Джисон бросает на Ликса подозрительный взгляд. — Твоя мама попросила праздничные фотографии девочек, и я подумал, что мог бы заскочить. Я водил их посмотреть на Санту всего один раз, и это было два года назад. — С чего ты взял, что я знаю, когда он приходит? — Феликс выглядит невпечатленным, и Джисон позволяет тишине продлиться всего минуту, прежде чем ответить. — Отлично! Одиннадцать тридцать утра. — Хорошо. Я принесу вам с Чаном обед в это же время. Натягивая пальто, Джисон открывает дверь. — Обещай мне, что ты ничего ему не скажешь. — Не скажу, клянусь. Я иду только за фотографиями. Сухо кашлянув в кулак, Джисон поворачивается обратно. — Но ах… если ты случайно заметишь, есть ли на нем кольцо или метка… дай мне знать.🎅🏼🎄
— Веди себя хорошо, и я позабочусь об Apple Watch. Передавая семилетнего мальчика на руки эльфу, Минхо отворачивается и закатывает глаза, когда видит, как омега-мать щенка не оставляет между ними никакого пространства. Женщина наклоняется еще ближе и сует ему в руку пачку наличных. — Спасибо тебе, Санта, за то, что был так добр к моему Минджуну. — Не за что, мэм. Счастливого Рождества. Сынмин вмешивается, чтобы спасти положение, и, потянув женщину за локоть, направляет ее к стойке слева, где она может расплатиться и забрать фотографии Санты и ее сына. Взглянув на пачку вон в своих руках, Ли видит торчащую сверху белую записку с чем-то похожим на нацарапанный на ней номер телефона. Он всеми силами старается не закатить глаза. Сынмин возвращается, держа в руках красное ведерко, которое они начали использовать для сбора безумного количества оставленных чаевых. Увидев белую купюру, засунутую в кассу, его друг закатывает глаза. — Еще один? — шепчет бета ему на ухо, — боже, если еще одна няня или жаждущий омега оставят тебе свой номер, я потеряю всякую веру в человечество. Количество людей с Санта-кинком вызывает презрение. Улыбаясь за своей фальшивой бородой, Минхо качает головой. — Знаешь, если бы я выиграл в «камень, ножницы, бумага», ты был бы Сантой вместо меня. Ты уверен, что не хочешь поменяться ролями в последний день? Этот костюм эльфа выглядит более удобным, чем этот чертов костюм, — его друг морщит нос. — Черт возьми, нет! — Тихо! — Минхо посылает младшему сердитый взгляд, — чувак, у нас остался один день, следи за своим языком. Не давай возможности уволить нас в последний день. — Прости, прости. Позволь мне поговорить со следующим ребенком. Откидываясь на спинку массивного кресла, которое было его жизнью в течение последнего месяца, Минхо думает, что он не мог бы быть более благодарен за то, что Рождество уже завтра. Когда Сынмин предложил найти вторую работу, чтобы оплатить их летнюю поездку на Гавайи, он никогда не думал, что это то, чем они в конечном итоге займутся. Если бы он тогда знал, что ему придется играть Санту, он бы отказался. Неделя в раю не стоит месяца, проведенного с неуклюжими детьми, запихнутыми в уродливые свитера. На него писали, на него тошнило, и он был вынужден слушать, как маленькие щенки просят дорогие подарки, утверждая, что они были хорошими весь год. Маленькие лжецы. Хуже, чем избалованные щенки, были только их родители. Некоторые альфы могут получать удовольствие от бесконечной лести и от того, что им уделяют внимание бесчисленное количество раз в день, но Минхо не из их числа. Бесконечный парад матерей и отцов-омег, отпускающих намеки или дающих свой номер, истощает его терпение. Они здесь ради своих детей и, очевидно, для дел на стороне. Чем, черт возьми, занимались прошлые Санты??! Руководство торгового центра уже попросило его вернуться в следующем году, поскольку отклик, который они получили на его доброе поведение и особенно приятный аромат, превысил все предыдущие годы вместе взятые. Это расстраивает, потому что он думал, что с лицом, закрытым бородой и шляпой, он сможет отдохнуть от голодной публики. Постоянное внимание к его внешности и запаху всегда заставляло его чувствовать себя некомфортно. Особенно когда это исходит от людей, которые явно состоят в отношениях. Сынмин подходит, ведя маленькую девочку за маленькую ручку, и Минхо становится веселым, берет щенка на руки и сажает ее к себе на колени. Огромные глаза испуганно моргают, и он знает, что это будет нелегко. — Хо-хо-хо! Привет! Губы девочки дрожат, поэтому, прежде чем она успевает заплакать, он берет мягкую игрушку и трясет ею перед ее лицом. Выпуская волну успокаивающих феромонов, отвлекающий маневр срабатывает, и он сажает ее к себе на колени лицом к камере. Эльф Юми стоит за объективом, машет рукой, и им удается сделать пару снимков, которые, как он знает, порадуют улыбающегося альфа-отца щенка. — Один из моих любимых эльфов сказал мне, что в этом году ты была хорошей девочкой. Что бы ты хотела, чтобы Санта принес тебе на Рождество? Прежний страх прошел, и щенок начинает составлять список игрушек, которые бы ей понравились. Сохраняя улыбку на лице, Минхо пропускает ответ мимо ушей. Сынмин стоит рядом с ним и записывает список для родителей девочки. Его взгляд блуждает по атриуму, останавливаясь на музыкальном магазине прямо напротив вестибюля. Очаровательный омега, которого он застукал за разглядыванием несколько недель назад, носится по магазину, помогая покупателям, и таскает тяжелое музыкальное оборудование. Раздосадованный тем, что на него вырвало во второй раз за день, Минхо был вынужден оттирать пятно в туалете, поскольку красная куртка уже была запасной и единственной, которая у них осталась. Поглощенный уборкой, он не заметил, как кто-то вошел, пока сладкий аромат ванильного заварного крема не ударил ему в нос, отправив его на небеса. Взглянув в зеркало, он был застигнут врасплох незнакомцем, с интересом смотревшим на него. Приторно-сладкий аромат, исходивший от мужчины, противоречил его широким плечам и мускулистым рукам. Стандарты омег в Корее таковы, что обычно мужчины похожи на женщин и остаются довольно хрупкими и маленькими. Этот же, все еще миниатюрный, но мускулистый и загорелый. Два очень не похожих на омег атрибута. Атрибуты, которые Минхо всегда находил желательными в своих партнерах, вот почему он предпочитал встречаться в основном с альфами и бетами. Если бы не липкий карамельный оттенок аромата, он был бы склонен подумать, что незнакомец на самом деле был бетой или альфой, но характерная нота омежьего аромата выдавала его статус. Это, а также мягкость его щек и большие глубокие глаза. Минхо был мгновенно очарован. Милый писк мужчины от удивления, что его застукали, только усилил привлекательность. Незнакомец выбежал из туалета, оставив за собой чарующее облако похотливых и застенчивых феромонов. Принюхавшись к стойкому аромату, он с удовольствием назвал его ванильным пудингом… Любимый Минхо. Закончив чистить костюм Санты, он вернулся к витрине «Северного полюса», размышляя о том, чтобы попытаться найти омегу и пригласить его выпить кофе. Ванная, в которой они были, предназначалась только для персонала торгового центра, так что второй, должно быть, работал где-то в комплексе. Однако его интерес угас всего через час, ему наскучило слушать, как маленький мальчик у него на коленях просит новейший телефон Samsung, который он высмотрел в атриуме. Его взгляд остановился на музыкальном магазине, и, приятно удивленный, он улыбнулся. Омега из туалета заставлял полку книгами и пластиковыми коробками. Разочарование наступило вскоре после этого, когда на горизонте появился мужчина, заключающий омегу в объятия. Затем брюнет уткнулся лицом в грудь мужчины, и по нежному выражению лица незнакомца стало очевидно, что они, должно быть, партнеры. Его настроение испортилось. Он и раньше был невольным участником любовных треугольников, и интерес, который он почувствовал в запахе омеги в тот день, теперь оставляет неприятный привкус во рту. Почему, черт возьми, люди не могут просто хранить верность своим партнерам, выше его понимания. Сам того не ведая, он переспал более чем с одним человеком только для того, чтобы позже узнать, что на самом деле он был разрушителем домашнего очага. Возможно, именно поэтому бесконечные очереди на прием и телефонные номера, поступающие от женатых матерей и отцов в прошлом месяце, так сильно раздражали его. Увидев милашку из ванной, уютно устроившуюся в объятиях другого мужчины, Минхо списал их случайную встречу со счетов. Он хотел бы найти пару, которая была бы верна и предана исключительно ему, но чем больше он знакомится с широкой публикой, тем больше сомневается, что это возможно. К своему стыду, за последние недели он обнаружил, что его взгляд часто скользит по витрине магазина. Симпатичный омега внутри каждый раз ошеломлял его. Именно в один из таких моментов ему довелось стать свидетелем того, как омега буквально неистово играл на гитаре. Минхо потерял дар речи и чуть не захлопал в ладоши после окончания импровизированного выступления. Он жалеет, что Северный полюс не был достаточно близко, чтобы он мог услышать всю песню целиком. В других случаях он отвлекался, когда мужчина таскал тяжелое оборудование по магазину, демонстрируя альфе свои напряженные бицепсы. Тело, к которому прикреплены эти опасные руки, отрицательно сказывалось на его способности сосредотачиваться. Безумно тонкая талия омеги, для некоторых, была бы недостатком, поскольку большинство альф привлекают бедра, более подходящие для вынашивания щенков. Минхо просто хочет посмотреть, смогут ли его руки заменить ремень, удерживающий скандально узкие джинсы. Зависть — не та эмоция, к которой он привык, но он обнаруживал, что наполняется ею каждый раз, когда пара омеги подходила, чтобы помочь, или гладила мужчину по мягким каштановым волосам. — Спасибо, Санта! — Э-э… — вырванный из реальности ребенком на руках, он возвращается к сценарию, который повторял тысячу раз, — веди себя хорошо, и я, возможно, принесу тебе то, что ты просил. Счастливого Рождества! Щенок в его руках извивается, и Минхо ослабляет свою хватку, позволяя ей соскользнуть с колен. Альфа-отец девочки принимает список от Сынмина и, кивнув ему, направляет маленькую девочку к выходу. Фух… минус еще один, осталось сто. — Следующий, пожалуйста, — зовет Сынмин, махая семье, стоящей в очереди. Оглянувшись, Минхо видит, как их отец-омега помогает милейшей паре близнецов подняться по лестнице. Веснушки хорошенького блондина отразились на лицах девочек. Мужчина ловит взгляд Минхо и улыбается. — Привет, — голос омеги на удивление глубокий, — это Джи-хен и Джи-ю, им пять лет. Нежный апельсиновый аромат с оттенком корицы исходит от мужчины, когда он поднимает двух девочек, чтобы усадить по обе стороны от Минхо. — Они были взволнованы все утро с тех пор, как я сказал им, что мы придем повидаться с тобой. Одна из близняшек прячет лицо в куртке костюма Санты, в то время как другая, явно более смелая, улыбается ему. — Приятно познакомиться. Девочки просто прелесть, — Минхо искренне улыбается. Блондин отходит от витрины с Сантой, удаляясь из поля зрения камеры и вне пределов слышимости. — Время для фото! Не могли бы вы улыбнуться моему эльфу? Более смелая из них двоих перегибается через колени Минхо и тычет пальцем в сестру. — Джи-Хен! Санта сказал смотреть в камеру. Застенчивая девочка выглядывает и вдыхает легкий аромат Минхо «Эрл Грей» с бергамотом. Прижавшись к нему, она хихикает. Юми машет мягкой игрушкой и кричит. — Раз, два, три! Лампочка мигает, и глазам Минхо, привыкшим к яркому свету, требуется всего секунда, чтобы привыкнуть к нормальному. — Хо-хо-хо. Ладно, девочки! Что Санта может принести вам завтра на Рождество? — Краем глаза он видит, как Сынмин наклоняется ближе с блокнотом и ручкой, готовый записать их просьбу. — Санта, — смелая малышка (Джи Ю) отвечает первой, — мы с сестрой были очень хорошими в этом году, и мы хотели попросить вас принести подарок кое-кому другому, не нам. — Правда? — волна тепла наполняет его грудь от бескорыстной просьбы. Стоящий рядом с ним Сынмин улыбается. Эти две девочки — самые милые из всех, кого они когда-либо видели. — Да! — застенчивая (Джи Хен) соглашается. — Я посмотрю, что я могу сделать для вас. Кто это и чего он хочет? Джи Ю благоговейно улыбается и оглядывает атриум, прежде чем снова повернуться к нему. — Наш дядя Джиджи! Прошлой ночью Джи Хен испугалась паука и пошла за папой. Она слышала, как дядя Джиджи сказал, что он не нужен альфам, потому что он не такой красивый, как папа. Печальные слова задевают за живое Минхо. Взглянув на отца девочки-омегу, он вынужден признать, что этот мужчина исключительно красив. Маленькая девочка дергает его за куртку, возвращая его внимание к себе. — Мой дядя Джиджи — самый особенный человек на свете, и папа говорит, что если он не умеет готовить, это не значит, что он навсегда останется один. Девочка справа от него постукивает по ноге сестры, шепча «подарок». — О! — Джи Ю улыбается ему и говорит от имени своей застенчивой близняшки, — Хени слышала, как дядя Джиджи сказал, что все, что он хочет на Рождество, — это узел Санты! Ручка Сынмина застывает на листе бумаги, рот беты открывается в шоке. Если бы не борода, закрывающая его лицо, Минхо знает, что весь торговый центр был бы свидетелем огненно-красного румянца, опаляющего его щеки. Помимо смущения и волнения от просьбы, он начинает потеть. Борьба за то, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица, жестока и требует от него самоконтроля. — Эм… — прежде чем он успевает придумать ответ, застенчивая девочка наклоняется и тычет пальцем в Джи Ю. — Извините! Я пропустила важную часть… он хочет толстый узел, — маленькая девочка улыбается ему с полной невинностью, не подозревая, о чем она просит, — у вас есть такой Санта? Толстый узел? Резкий вздох Сынмина заставляет его в панике оглянуться, и лицо беты искажается, когда он пытается удержаться от реакции. Губы дрожат, он прикусывает нижнюю губу и делает серию коротких вдохов. Минхо знает этого человека уже много лет, и если бы они не были на публике, младший лежал бы на земле и выл от смеха. Этот момент войдет в историю как самый неловкий опыт за всю жизнь Минхо. Неуверенный в том, что сказать, он заставляет себя улыбнуться. — Я… э-э, не уверен, что это… Отрицательный ответ заставляет застенчивую девочку в беспокойстве потянуть его за рукав. Впервые она заговаривает, в ее голосе слышится легкая дрожь. — Санта, пожалуйста! Джиджи был действительно хорош! Он сказал, что прошел год и что он чертовски беден! Он видит тебя каждый день и говорит, что твой узел — единственное, чего он хочет! Папа подарил ему плюшевую игрушку, и он искал твой узел в коробке! Черт возьми! Если он еще раз услышит упоминание о своем узле, он затвердеет! Его успокаивающий запах, должно быть, становится кислым, и, глядя на Сынмина, он не находит никакой помощи, поскольку мужчина теперь согнулся пополам, держась за живот, пытаясь не рассмеяться. Сердце колотится, он думает, что вот так он и умрет, от сердечного приступа, одетый как белый норвежец и обливающийся потом. Одна вещь, сказанная девочкой, засела у него в голове, и тщеславное любопытство заставляет его спросить. — Он видит меня каждый день? — Да! — щебечет Джи-ю, — он работает с папой вон там! — косички девочки бьют его по лицу, когда она поворачивается, чтобы указать на музыкальный магазин через вестибюль, — Он смотрит прямо сейчас! Минхо проследил за ее пальцем и ошеломленно втянул воздух, обнаружив, что она указывает на омегу из туалета. Брюнет замечает, что они смотрят, и ныряет за фигуру мужчины, которого Минхо принял за его пару. — Это твой дядя Джиджи? — от этого вопроса его голос поднимается на октаву, которую он считал невозможной, — что за парень с ним? Джи Ю бросает на него дерзкий взгляд, который, честно говоря, не должен быть способен изобразить ни один маленький ребенок. — Это папа. Разве ты не должен знать этого, Санта? — Юи, не груби Санте! — девочка ругается на сестру, — Джиджи хорошенький, верно? Он сказал, что ты сделаешь вкусно пахнущих щенков. Ты можешь сделать ему одного? Я устала играть только с ней. Две девочки смотрят на него широко раскрытыми блестящими глазами, ожидая его ответа, и Минхо убежден, что самовозгорание вполне реально, и он в нескольких секундах от взрыва. Омега из ванной говорил о нем?! Хочет… его узел?! Если его сердце выдержит, ему, возможно, просто придется пойти и пригласить этого парня выпить кофе. — Хорошо. Эм… поскольку вы сказали, что вы были хорошими весь год, я так и сделаю… ух… посмотрим, что я смогу сделать. Близнецы разражаются хихиканьем, радостно дрыгая ногами, а та, что слева, вонзает ногти ему в голень. Закусив губу, он сдерживает проклятие, которое обычно произносит вместе с болью. Отец девочки видит это и подбегает, подхватывая их с его колен. — Джи Хен! — блондин виновато морщится, прежде чем повернуться, чтобы отругать щенка, — скажи, что сожалеешь. — Мне жаль, Санта! Это был несчастный случай. Все еще внутренне умирая от невинно высказанной просьбы связать их дядю, Минхо машет руками, остужая румянец на лице. — Все в порядке, девочки. Ведите себя прилично и счастливого Рождества. Застенчивый, чувствующий себя более комфортно теперь, когда между ними есть расстояние, машет в ответ, крича… — Помните, он сказал, что это должен быть толстый узел! На этом контроль Сынмина, наконец, ослабевает, и мужчина, громко хихикая, падает на спинку кресла Санты. Их отец замолкает, переводя взгляд с Минхо на девочек и обратно. О-о-о… Повернувшись к эльфу Санты, блондин протягивает руку за списком подарков, который бета должен был записать. Быстро отрезвев, Сынмин прижимает блокнот к груди и бросает испуганный взгляд на Минхо. Омега хмурит брови, наблюдая за происходящим, и морщит губы. — Девочки? — нерешительно он присаживается на корточки и расспрашивает близнецов, — о чем вы просили Санту? Закрыв глаза, Минхо молча проклинает Сынмина за это. В конце концов, работа в торговом центре была его идеей. — Мы попросили Санту принести дяде Джиджи его узел! Прищурившись, Минхо приоткрывает один глаз, чтобы увидеть румянец, растущий под веснушками мужчины. — Вы что?! — ошеломленно шепотом кричит омега. — Хени слышала, как Джиджи просил об этом прошлой ночью! Он сказал, что все, что он хотел на Рождество, — это толстый у… Рука взлетает вверх, прикрывая рот щенка, прежде чем она успевает закончить грязную фразу. — О боже мой! — омега поворачивается к нему с красным лицом, — мне так жаль! Я-я не могу поверить, что они это услышали! И… и сказали это только сейчас, — бедный парень выглядит таким же подавленным, каким Минхо чувствовал себя последние пять минут, — пожалуйста, забудь, что ты это слышал! У моего мужа и его брата ужасные рты, и они… о боже мой! Мне так жаль! Руки омеги дрожат, когда он достает свой бумажник и вкладывает в руку Сынмина пачку наличных. — Мы так не разговариваем, обещаю! Мы хорошие родители, клянусь — две девочки цепляются за ноги мужчины, в страхе наблюдая, как их отец начинает учащенно дышать. — Сэр. Все в порядке! — шагнув вперед, Минхо выпускает успокаивающие феромоны, пытаясь вывести бедного парня из состояния, близкого к срыву, — это, эм, … самая странная просьба, которую я когда-либо получал, но это нормально. Они явно понятия не имеют, о чем просят. Я не обиделся или что-то в этом роде, все в порядке. Сделайте глубокий вдох. Трясущийся мужчина следует указанию и, учуяв феромоны Минхо, частично приходит в норму. Смущенный румянец на его щеках исчезает, а выражение его глаз меняется с паники на гнев. Его лицо поворачивается в сторону, его глаза в ярости направлены на музыкальный магазин. — Спасибо вам за понимание и за то, что вы были сдержанны в этом вопросе. Еще раз приношу вам свои искренние извинения. Счастливого Рождества. Схватив близнецов за руки, теперь уже кипящий от злости омега уводит девочек прочь. Запах паленой апельсиновой корки сохраняется, когда он обходит кассу, направляясь через атриум к музыкальному магазину. — КРИСТОФЕР БАН! Отчаянный визг эхом разносится по вестибюлю, и каждый альфа в радиусе пятидесяти ярдов прекращает то, что делал, их инстинкты требуют, чтобы они откликнулись на зов омеги. Застыв на месте, Минхо и Сынмин оба наблюдают, как мужчина из музыкального магазина бежит к своей паре, брюнет омега быстро следует за ним по пятам. Не в силах расслышать, о чем они говорят из-за суеты покупателей, Минхо может только предположить, что разъяренный блондин объясняет ситуацию, размахивая руками, указывая на сцену на «Северном полюсе». Даже с такого расстояния Минхо может разглядеть румянец на лице альфы, когда его пара разрывает его и омегу на части. Омега из музыкального магазина в ужасе смотрит на него и Сынмина, прежде чем закрыть лицо руками. Хотя в сложившейся ситуации никоим образом нет его вины, Минхо чувствует тяжесть вины в животе, когда брюнет поворачивается и бежит обратно в магазин. — Щенок… — Сынмин хлопает его по спине, — это, без сомнения, одна из самых смешных вещей, которые я видел в своей жизни. Я буду рассказывать эту историю годами. Хорошо, что я не муж этого парня. Ставлю двадцать баксов, что сегодня он будет спать на диване. Хотя дядя Джиджи довольно милый. — Заткнись, Сынмин, — слегка поворчав, Минхо возвращается в свое кресло и машет рукой следующей семье. Бедный омега выглядел раздавленным, и будь он проклят, если позволит своему другу подшучивать над парнем.🎅🏼🎄
— Мин! Ты можешь подойти и помочь мне поднять это? Торговый центр только что закрылся, и альфа не помнит, когда он испытывал такое облегчение от того, что его смена закончилась. Демонтаж экспозиции «Северный полюс» не входит в его должностные обязанности, но за последний месяц ему стали нравиться его коллеги, и он рад помочь. Все они хотят закончить и разойтись по домам на ночь. Снимая уличный фонарь из леденцовой трости с опоры, он принимает на себя основной вес, в то время как другой альфа перемещается в центр, чтобы уравновесить его. — Я справлюсь с этим. — Ты уверен? Сону кивает, направляя фонарь в сторону складских помещений. Здесь жарче, чем в духовке сатаны, Минхо снимает душную красную бархатную куртку, в которой он жарился целый месяц, и вздыхает с облегчением. — Держи, хен, — Сынмин присоединяется к нему, протягивая пачку банкнот, — наш лучший день на сегодняшний день. Прибавь это к нашей почасовой оплате, и поездка на Гавайи будет оплачена, как я и обещал. Как только ты переоденешься и снимешь бороду, нам стоит сходить за… Бета замолкает, когда доносится аромат кислой ванили, сопровождаемый сердитым голосом и запахом горящей корицы. — Джисон, мне наплевать на твою гордость. Мой муж сказал, что меня не пустит домой, пока мы не извинимся, и я отказываюсь спать на твоем гребаном диване в канун Рождества! — Хё-он! Неуверенный стон, который раздается после гневного заявления, заставляет сердцебиение Минхо учащаться, его инстинкты подталкивают его снять стресс, который переживает омега. Позади них раздается сухой кашель, и они с Сынмином поворачиваются, чтобы увидеть двух работников музыкального магазина, ожидающих их. Его взгляд останавливается на меньшем из них, и омега взвизгивает, прежде чем прыгнуть за спину громоздкого альфы. Глубокие карие глаза заглядывают через плечо мужчины, и Минхо приходится прикусить губу, чтобы не улыбнуться такой очаровательной реакции. — Э-э… привет. Я Чан, а это… — Альфа тычет большим пальцем себе за плечо, — …мой брат Джисон. Мой муж Феликс был здесь ранее с нашими близнецами, и они попросили довольно неподходящий подарок на Рождество. Толкнув Минхо локтем в бок, Сынмин смеется. — А… так эти девочки были твоими? — Мужчина опускает голову. — Да, и я хочу извиниться за то, о чем они просили. Мой брат… — Чан бросает мрачный взгляд через плечо, — …теперь на собственном горьком опыте убедился, что у щенков отличный слух и они более чем охотно повторяют то, что говорят взрослые. Мой муж был в ужасе, и я тоже. Желая получше разглядеть съежившегося омегу, Минхо наклоняется в сторону, выглядывая из-за спины мужчины. — Все в полном порядке. Я уже сказал, что меня это не беспокоит. Твои дочери бесценны, и они просто пытались помочь своему дяде. Я не обиделся на это. Невинность щенков подкупает, особенно во время праздников. Заметно расслабившийся Чан улыбается этому обнадеживающему заявлению. — Спасибо, что так хладнокровно отнеслись к этому. Я никогда раньше не видел Ликса таким сердитым, и я хотел бы насладиться завтрашним Рождеством без нависшей над моей головой угрозы моей жизни, — альфа отходит в сторону, зарабатывая еще один писк от дрожащего омеги, когда тот теряет свое прикрытие. — Теперь твоя очередь. От мужчины исходит запах страдания, и альфа Минхо внутри него меняется, ему становится неуютно из-за продолжающейся паники парня. Ведомый инстинктом, он кладет руку на плечо брюнета, испуская волну успокаивающих феромонов. — Все в порядке… — склонив голову набок, он пытается поймать взгляд мужчины. Через секунду тот поднимает глаза, и Минхо немеет от застенчивого водянистого взгляда, который встречается с его взглядом. Боже…. Какой бы альфа ни сказал этому мужчине, что он некрасив, он заслуживает удара по яйцам. Достаточно близко, чтобы сосчитать длинные ресницы, обрамляющие проникновенные глаза мужчины, Минхо чувствует себя ошеломленным, но в ответ на него смотрит ранимое выражение. Золотые крапинки, спрятанные в радужках мужчины, отражают свет, и теперь ему трудно дышать. Пухлые губы омеги дрожат, прежде чем он нервно втягивает их в рот. — Я-я сожалею о том, что они подслушали и сказали тебе, — извинение едва ли громче шепота. — Это так, Джисон? — спрашивает Бан. Глубокие глаза расширяются, прежде чем отвести взгляд. Легкий румянец покрывает щеки мужчины, когда он кивает. — Ну, Джисон-щи, как я и сказал твоему брату, все в порядке. Я не расстроен и не обижен. Это было… хм, отчасти лестно, если честно. Кстати, меня зовут Минхо. Рот Джисона открывается в беззвучном вздохе, и напряжение в мышцах Минхо, наконец, спадает, когда запах избавляется от тревожного оттенка. Кислая ваниль сменяется сладкой и сливочной, и от этого у альфы слабеют колени. На губах появляется намек на улыбку, и внутренне он похлопывает себя по спине за то, что был ее источником. — Хорошо! Теперь, когда мы разобрались, я ухожу. У меня дома все еще есть разозленный омега. Сон-а, увидимся завтра за ужином. Спасибо за понимание… Санта. — Чан подмигивает, заканчивая последнюю часть, и это напоминает Минхо, что он все еще носит эту чертову фальшивую бороду. Теперь его очередь смущаться. — Хен, не оставляй меня… — Омега скулит, посылая своему брату панический взгляд, но альфа просто ухмыляется, прежде чем уйти, бросив через плечо. — У тебя получилось, Джи! Сынмин переводит взгляд с одного на другого, прежде чем пробормотать себе под нос: «Думаю, сегодня я буду пить в одиночестве». — Увидимся, Мин… Позвони мне завтра, — надутый бета направляется к выходу для персонала, оставляя пару наедине. — Эм… — взгляд Джисона блуждает по вестибюлю, останавливаясь на чем угодно, только не на альфе. Проводя рукой по своим темным волосам, он смотрит на выход и снова на пол, — я думаю, я, эм……пойду… хм….счастливого Рождества. Рука, все еще держащая плечо омеги, опускается, и Минхо засовывает руку в карман. Рискуя, он ослабляет контроль над своими феромонами и позволяет разочарованию, которое он испытывает, просочиться. Хан замирает, и его нос сжимается, когда он втягивает воздух. Бровь приподнимается, и его глаза с благодарностью возвращаются к альфе. — Я тут подумал… — Минхо неловко переминается с ноги на ногу, пытаясь набраться смелости, — …сегодня канун Рождества, и твои племянницы сказали, что ты хорошо себя вел в этом году… Прежний очаровательный румянец возвращается на щеки Джисона, и Минхо думает: «Черт возьми, с таким же успехом можно рискнуть всем». — Обидно не получить от Санты то, чего ты хочешь.🎅🏼🎄
Утопая в расслабляющем аромате чая и мёда Минхо, Джисон хнычет, когда альфа посасывает его язык. Руки, сжимающие его бедра, перемещаются, чтобы обхватить задницу, давление теперь ближе к тому месту, где он нуждается больше всего. Черт возьми. Должно быть, он был очень хорошим в этом году, если судьба (Санта) сочла нужным подарить ему ночь с таким горячим альфой, как Минхо. Голодный рот, облизывающий его, отстраняется, чтобы атаковать чувствительную кожу на горле под пахучей железой. От этого у него кружится голова, а липкие карамельные нотки его ванильных феромонов усиливаются по мере того, как он течет. У него нет никаких сомнений в том, что, когда они встанут с дивана, он оставит после себя мокрое пятно. Сон был ошеломлен, когда альфа предположил, что Джисон заслуживает рождественского подарка. Тот факт, что они оба знали (благодаря его болтливым племянницам), чего он хочет на Рождество, ясно давал понять, что предлагает Минхо. У него было два варианта. Он мог либо улизнуть, поджав хвост, и провести остаток своей жизни, сожалея о своем решении, сказав «нет». Или он мог смириться, провести ночь, а потом чувствовать себя дерьмово, когда альфа отправил бы его собирать вещи. Их нынешнее положение, когда его спина прижата к дивану, а Минхо трется впечатляющей выпуклостью в штанах о задницу Джисона, дает понять, какой вариант он выбрал. Одна из рук, сжимающих задницу, уходит, и Джисон чувствует, как теплые пальцы скользят под рубашку, словно выжигая огненную дорожку вдоль кожи вокруг пупка. Минхо улыбается ему припухшими губами, и Джисон убежден, что это, должно быть, ошибка. Не может быть, чтобы мужчина, который так выглядит, заинтересовался им. Колени дрожали от нервов, он ждет Минхо, который убежал переодеваться. Если бы он не был так напуган, что альфа выскользнул через другой выход и подставил его, он бы пнул себя за то, что не попросил мужчину оставить бороду Санты. Покусывая ноготь на мизинце, он поднял глаза, когда движение возле туалетов привлекло его внимание. Затаив дыхание, он оглядел атриум, гадая, кому, черт возьми, улыбается альфа, идущий по вестибюлю. Кем, черт возьми, вообще был этот альфа и почему, черт возьми, он не был в Италии, работая моделью?! Бедра, обтянутые узкими джинсами, выглядели достаточно сочными, чтобы их можно было съесть, а судя по тому, как его рубашка была натянута на груди, Джисон был уверен, что его спина, должно быть, шириной с футбольное поле. Тело у мужчины сочное, но его лицо?! Боже, спасибо тебе, Боже, за то, что ты даришь мужчинам такие лица. Одиноким омегам, таким как Джисон, нужны такие альфы, чтобы проводить течки, которые они проводят в одиночестве. Потерявшись в пылких фантазиях, неделя, проведенная верхом на фаллоимитаторе и плачем в подушку, пролетела бы в мгновение ока, если бы он представил, как парень идет к нему. Подождите… парень идет к нему?! Альфа остановился перед ним и, проведя рукой по его пушистым черным волосам, одарил омегу застенчивой улыбкой. — Привет еще раз… — аромат бергамота и меда ударил Джисона, угрожая уложить его плашмя на землю. Это Санта?! Рука под рубашкой поднимает ткань, и Джисон приподнимается достаточно, чтобы позволить альфе стянуть материал через голову. Темный взгляд Минхо скользит по его раскрасневшемуся лицу и волосам, растрепанным от того, что пальцы мужчины пробегают по ним. Направляясь ниже, его глаза темнеют, упиваясь рельефными мышцами Джисона, его руками и подтянутым прессом. Чем дольше альфа смотрит на него, тем сильнее ощущается мускусный оттенок за ароматом чая. — Ты такой горячий. Слова несогласия вертятся у Джисона на языке, но он замолкает, когда мужчина наклоняется вперед, снова захватывая его рот. От запаха возбуждения, исходящего от альфы, у Джисона кружится голова. Он серьезно! Поцелуй углубляется, и он двигает бедрами, ища облегчения от потребности, пульсирующей у него между ног. Приоткрыв рот, он проникает языком внутрь, переплетаясь с чужим, пока Минхо движется вверх. Умелый танец языка с его языком медленный, неторопливый. Альфа лижет его в рот в чувственном темпе, от которого у Хана кружится голова. Та же рука, которая раздевала его, щиплет сосок, и Джисон в нескольких секундах от того, чтобы взорваться. Его брюки испорчены безумным количеством жидкости, которую создало его возбуждение. Как будто его тело знает, что Минхо может дать ему то, чего он жаждал. Он хочет чувствовать себя заполненным, хочет содрогаться, когда узел альфы проталкивается в него, растягивая его нуждающееся тело по максимуму. В ответ на голодный поцелуй он скулит, цепляясь за рубашку альфы. Опьяненный феромонами и поцелуями, сулящими восторг, он не обращает внимания на происходящее и замирает, когда в его затуманенное сознание врывается звук разрываемой ткани. Губы прижимаются к его губам, и унижение окрашивает и без того раскрасневшиеся щеки в еще более красный цвет, когда мужчина смотрит вниз и обнаруживает, что воротник его футболки разорван. — О Боже мой. Я… мне так жаль. Что ж, это один из способов испортить настроение. Ему нравится заниматься спортом, но в результате он набирается сил, иногда не контролируя их. Предыдущим любовникам это не нравилось, его прошлые бойфренды утверждали, что они должны быть главными, и чувствовали себя слабыми, когда «маленький омега» был таким же сильным или даже сильнее их. Увидев порванную футболку, Минхо моргает дюжину раз, прежде чем снова смотрит на Хана, который готов скатиться с дивана и найти могилу, чтобы лечь в нее. Джисон ошеломлен огнем, горящим в глазах друга. Альфа протягивает руку и разрывает переднюю часть своей футболки. Удивленный возглас вырывается у него, когда мужчина ныряет вперед, его рот обхватывает пахучую железу на шее омеги. Зубы впиваются в нежную кожу, и Джисон едва не теряет сознание, когда Минхо усиливает давление своего члена, вонзающегося в его задницу. Сев на колени, Минхо подтягивает Джисона к себе. Обхватывая ногами талию мужчины, Сон цепляется за порванную футболку, чтобы найти опору. Горячий рот перемещается, чтобы прикусить мочку, и комната кружится. Одной рукой обхватив за талию, другой придерживая за задницу, альфа прижимается, а Джисон задыхается. Учащенное дыхание Ли щекочет ухо. — Черт возьми, ты потрясающий, Сон-а. Когда он получает похвалу вместо ожидаемого недовольства, он чувствует себя неуверенным, слабым. Слова Феликса, сказанные прошлой ночью, возвращаются к нему. «Ты найдешь альфу, которому нравятся крутые парни, и которого не пугает сильный омега…» Это… не может быть тем, что является на самом деле… верно? Его сексуальный Санта никоим образом не является для него идеальным альфой… Пальцы впиваются в заднюю часть мокрых джинсов, и Сон стонет, когда альфа прижимается к пульсирующему месту. Это рискованно, большинству альф не нравится, когда кто-то приближается к их горлу, но, желая убедиться, он наклоняется, облизывая пахучую железу мужчины. Пьянящий взрыв бергамота и меда у него на языке, и авантюра окупается, вызывая у альфы глубокое рычание и еще большее давление между ягодицами. Его тело откликается на зов, и теперь Сон уверен, что смазка просачивается сквозь штаны, прямо на пальцы Минхо. Альфа откидывается назад, и Джисону хочется плакать, когда он больше не касается железы. Вкус, остающийся на его губах, похотливый, вызывающий зависимость. Губы снова прижимаются к губам, и Хан чувствует себя хозяином положения, когда довольное урчание вырывается из груди Ли. Зрачки расширились от желания, Минхо прерывает поцелуй. — Сон-а, пожалуйста. Можем ли мы… — Боже, да! Комната? — не заботясь о том, что выглядит отчаявшимся, Джисон распутывает ноги, выскальзывая из объятий, — Минхо бросает взгляд направо. — Дальше по коридору. Схватив альфу за руку, он дергает его так сильно, что тот спотыкается о диван и врезается в Джисона. На грани очередного извинения он потрясен, когда альфа издает рычание, и внезапно руки оказываются на нем. В объятиях альфы его ноги почти подкашиваются, когда возбуждение от запаха Минхо становится сильнее. Пальцы в его волосах откидывают голову назад, обнажая горло, и инстинкты кричат ему подчиниться. Упасть на колени и предоставить себя мужчине, чтобы он использовал, уничтожил. Кости быстро превращаются в желе, и он вслепую направляется назад. Зубы прикусывают его шею, рука скользит сзади в штаны, ногти царапают мягкую плоть. Схватившись за порванную футболку альфы, Сон спотыкается, когда Минхо ведет его вглубь квартиры. Чёрт. Он чувствует себя невесомым и одурманенным от безжалостного нападения мужчины на его обонятельную железу. Рука в его штанах скользит между ягодицами, вызывая волну смазки, когда два пальца прижимаются к его дырочке. Довольный стон, исходящий от Ли, заставляет его и без того слабые ноги дрожать. Шея пульсирует от укусов. — Ты такой мокрый, — Джисон скулит, когда Минхо убирает руку с него, чтобы поднести ее к своему рту. Омега ошеломленно наблюдает за ним. При первом же прикосновении зрачки альфы расширяются, землисто-коричневая радужка становится черной как смоль. Альфа заметно дрожит, когда его пальцы исчезают между пухлыми губами, чтобы быть извлеченными чистыми и влажными от слюны, — я никогда не пробовал ничего более сладкого, чем ты. Комплимент заставляет его покраснеть сильнее, и те же пальцы, которые дразнили его, двигаются, чтобы обвести изгиб его щеки. — Такой чертовски красивый… Сердце Джисона замирает от искреннего взгляда темных глаз. Хрупкая часть самого себя, которую он прячет, перемещается внутри него. Слой страха и неуверенности, который он показывает только своим самым близким друзьям. Ядро его души, которое хочет, чтобы его обожали и лелеяли, но оно всегда задавалось вопросом, достоин ли он этого. В его похоти скрыто зерно страха. Этот альфа может погубить его. Может заставить его хотеть большего, чем на одну ночь, и оставить его опустошенным, жаждущим большего. Отбросив грустные мысли в сторону, Джисон поворачивается, чтобы взять пальцы в рот. На губах остается легкий привкус ванильного пудинга, и глаза Минхо закрываются, когда он слизывает языком то, что осталось. Кулак, все еще запутавшийся в волосах, сжимается сильнее, и он хнычет вокруг пальцев, прижимающихся к его языку. Чёрт. Ему нравится тяжесть у себя во рту, и слизывать смазку с пальцев восхитительно греховно… но есть кое-что еще, чем он хочет подавиться. Схватив запястье, он сжимает его, Минхо понимает и отпускает волосы. В тот момент, когда голова освобождается, Хан падает на колени, и глаза альфы распахиваются. Облизывая выпуклость на джинсах, он расстегивает пуговицу и тянет молнию вниз. Дергая за брюки и боксеры, челюсть Джисона отвисает при виде твердого члена. Жадный всхлип слышится, когда толстый член оказывается в дюйме от его губ. Жалкий звук заставляет Минхо фыркнуть. Самодовольство альфы делает Сона еще более влажным. Сжимаясь, он пытается контролировать вытекающую смазку, но это абсолютно бесполезно. — Я знал, что у тебя должен быть большой член, но, черт возьми, — благоговение в его голосе очевидно. Минхо наклоняется, чтобы обхватить его щеку, на его лице понимающая ухмылка. — Мне сказали, что ты хочешь толстый узел, и я действительно стремлюсь угодить. Упоминание о его позоре, должно было бы смущать, но это только усиливает желание. Минхо хочет доставить ему удовольствие, а Джисон слишком готов отплатить ему тем же. Нависая над чудовищным членом, он, словно котенок, лижет головку. Чужие бедра подаются вперед, с головки капает капелька смазки. Обводя рукой основание, он смотрит прямо вверх, проводя языком по головке во второй раз. Глаза Минхо закрываются, и нет, так не пойдет. — Смотри на меня, — от сжатия члена, Ли открывает глаза. Гортанный стон, который издает Минхо, словно музыка. Джисон берет головку в рот. Руки, гораздо более нежные, чем он мог себе представить, пробегаются по его волосам, когда он наклоняется вперед, принимая глубже. Твердый член дергается, и Джисон извивается. Слюна вытекает изо рта, когда головка ударяется о заднюю стенку горла. Собственный член ноет. Хан задает постоянный ритм, извиваясь каждый раз, когда слышит тихие вздохи и хныканья. Он становится еще более мокрым. Он представляет, как этот член будет внутри него и закатывает глаза. — Ты выглядишь сейчас так сексуально, твой рот так хорош… Черт… Похвала заставляет его гордиться собой, его омежья натура жаждет одобрения. Это подталкивает его стараться еще больше. Игнорируя рвотный рефлекс, он берет Минхо так глубоко, как только может, горло сжимается вокруг твердого члена. Крепкое сжатие вырывает рычание у старшего, пальцы в волосах дергают сильнее. Минхо прижимает его ближе до тех пор, пока нос Хана не касается коротких волос у основания. Джисон хватается за бедра старшего, впивается ногтями в мышцы, а на глазах появляются слезы. Легкие требуют кислорода, он глотает, борясь с желанием отстраниться. Минхо дрожит, сквозь слезы Джисон видит, что голова альфы запрокинута назад, глаза зажмурены, а рот открыт. — Черт возьми, ты идеален, малыш, так чертовски хорош. Доведенный до предела, Джисон стучит по бедру, и давление ослабевает. Откинувшись назад, он прерывисто вздыхает, разум затуманен от нехватки воздуха. Слезы текут по лицу, и у него есть всего секунда, чтобы прийти в себя, прежде чем Минхо поднимает его с пола, чуть ли не швыряет через всю комнату на кровать. Минхо рвет пуговицу на своих штанах. Прохладный воздух касается члена, когда альфа одним движением снимает промокшие штаны и нижнее белье. Влажный звук, с которым джинсы падают на пол, заставляет его покраснеть. Сдержанность, которую он проявлял на диване, исчезла, он сложил Джисона пополам. Его темные глаза рассматривают член и задницу омеги. Каким бы агрессивным Минхо сейчас ни выглядел, тихий благоговейный гул, который он издает при виде этого, заставляет Джисона раствориться в простынях. — Такой красивый… — правая нога омеги прижимается к груди, когда альфа наклоняется, чтобы оставить поцелуй на внутренней стороне бедра. Минхо стонет от привкуса, резко присасывается и оставляет после себя красные следы. Давление на дырочку заставляет его выгнуться. Ему так сильно это нужно. Нужно, чтобы его раздели и трахнули. Прошло слишком много времени, и его тело умоляет насытиться. Один палец, дразнящий ранее, проникает внутрь, и Сон мяукает от этого ощущения. Минхо хихикает, а Джисон напрягается. Прямо сейчас ему следовало бы изображать застенчивость, альфам нравится, когда омеги ведут себя так. Подавив второй стон, он закрывает лицо рукой и пытается сомкнуть ноги. — Ч-что не так? — Минхо взволнованно отстраняется. Притворная застенчивость Джисона становится вполне реальной при виде развратного выражения чужого лица. Смазка покрывает его губы и подбородок. Губы альфы припухли, зрачки расширились, а линия челюсти покраснела. — Малыш… ты в порядке? — от этого милого прозвища в груди взлетают птички. — Да… Я-я просто пытался быть мягче, тише, — уголки губ Ли опускаются. — Почему? Неприятно? Беспокойство и короткая вспышка неуверенности на лице альфы заставляют его внутренности скручиваться. — Нет! Я просто подумал, что тебе бы это понравилось больше… Если бы я был, эм, менее… — Джисон изо всех сил пытается подобрать подходящее слово для «менее похож на себя». Взгляд Минхо становится жестким, когда он щелкает языком. — Тсс… Неудача грозит раздавить грудь Джисона из-за раздражения, написанного на лице мужчины. — Прости, я… Ааа! Один палец превращается в два, вырывающих громкий крик. Минхо рычит ему в бедро. — Никогда не извиняйся за то, что наслаждаешься ощущениями. Я хочу тебя слышать, — Минхо ныряет между его ног, зарываясь лицом в задницу. Острый нос прижимается к промежности, когда язык лижет дырочку, проталкиваясь рядом с пальцами. — Черт! — тело дрожит, когда Минхо вылизывает его. Зубы царапают чувствительное колечко, и омега стонет от восхитительного ощущения, — Минхо! — из него вырываются короткие судорожные вдохи, когда пальцы начинают давить на простату. Нежные массирующие движения толкают его все выше и выше к краю, — альфа! — крик заставляет Минхо простонать. Горячий язык выскальзывает, Сон чувствует, как губы касаются дырочки. — Вот так, малыш. Дай мне послушать тебя. Ты звучишь чертовски сексуально, уже такой нуждающийся, а я еще даже не внутри тебя. — Т-так приятно, хен! А-а-а! — Минхо возвращается к тому, что делал своим ртом. Джисон едва ли не рыдает, когда добавляется третий палец. Чавканье раздается у него между ног, и Джисон двигает бедрами, принимая язык и пальцы глубже в себя. Минхо вылизывает его так, словно это последний прием пищи в его жизни. Раньше партнеры не уделяли ему столько внимания, предполагая, что его тело и так примет узел. Ему чертовски нравится забота. Хан обхватывает свой член и поглаживает, он чувствует себя свободным, распутным, сексуальным. Взгляд затуманен, но он замечает, что альфа наблюдает за ним. Голодный рот исчезает, и он чуть не плачет от потери. Минхо может вылизывать его хоть каждый день до конца жизни. — Посмотри на себя. Такой хорошенький, Сон-а. Мокрый и готовый для меня, — Минхо слизывает слюну с его губ. Он убирает пальцы, а Хан действительно хнычет, — твоя милая маленькая попка так нуждается, — не сводя глаз с дырочки, альфа проводит рукой по задней поверхности бедра, отводя согнутую ногу в сторону, — такой маленький Сон-а, — головка члена Ли упирается в него, намек на давление заставляет его бедра извиваться, — это то, чего ты хотел, верно? Мой член? Хотел этого так сильно, что рассказал своему брату и его мужу? Потребность, пульсирующая в венах, делает его голодным, отчаянно нуждающимся в мужчине, дразнящем его. Разочарование заставляет его надуться, он и представить не мог, что это может произойти за пределами его фантазий, а теперь, когда это так близко, а его удерживают, он чувствует, что теряет контроль. — Д-да… — голос слаб, но звучит громче, когда Минхо касается дырочки членом, но только для того, чтобы снова отстраниться, — …но я думал, ты трахнешь меня вместо того, чтобы болтать. Хватка Минхо на ноге усиливается, что причиняет боль, глаза альфы перемещаются с дырочки на лицо. — Раз так хочешь, то возьми сам, — Ли опускает ногу, — хочешь, чтобы я тебя трахнул? Трахни себя сам. Вызов в словах старшего побуждает Джисона к действию. Он ни за что не позволит Минхо заставить его умолять. Он хочет, и ему не откажут. Садясь, он толкает Ли в грудь. Спина Минхо опускается на кровать, Джисон седлает его. Ухмылка появляется на лице Минхо, когда Джисон кладет руку ему на грудь, удерживая. — Ты хочешь, чтобы я трахнул себя? Хорошо, — нависнув, он берет член и прижимает его к колечку мышц, — глупый большой альфа не знает, что с этим делать? Его слова выводят из себя, он это знает. Омеги тихие, мягкие и уступчивые. Такие, каким Джисон никогда не был. Ухмылка, появляющаяся на губах Минхо, подпитывает решимость внутри него. К черту. Он и мечтать не мог, что проведет ночь с таким альфой, поэтому он не проведет ее, сдерживая себя, он должен взять максимум. Он может хоть раз проявить жадность и взять то, что ему нужно. Трахаться так, как он хочет, и отказываться стыдиться своей напористой натуры. Отражая ухмылку на лице Минхо, он позволяет себе опуститься. Головка входит в него, и ухмылка альфы сменяется отвисшей челюстью и низким урчанием. — Ч-черт… — вырывается хриплый звук, и Джисон чувствует себя сильным и контролирующим ситуацию. Альфы могут править миром, но все они становятся щенками, как только кто-то оказывается на их члене. Сон запрокидывает голову, когда его ягодицы соприкасаются с чужими бедрами. Высокий стон срывается с его губ, ногти впиваются в грудь под собой. Двигается по кругу, потому что грудь сжимается от распирающего чувства внутри. — Черт, так хорошо сжимаешь меня, Сон-а, — Минхо облизывает губы, его темные глаза скользят по раскрасневшейся груди Джисона и пульсирующему члену. Снова приподнимаясь, Джисон закатывает глаза от того, как растягивается его чувствительная дырочка. — И оу… — он делает глубокий вдох, успокаиваясь, — ты хотел подразнить меня, — он снова опускается, заставляя старшего застонать, — хотел заставить меня ждать, даже умолять… — Господи, он никогда не был таким полным, никогда раньше не принимал такого толстого альфу. Каждый раз, когда его задница ударяется о альфу, он медленно двигается по кругу, прежде чем снова подняться. Это невероятные ощущения. Руки альфы покидают его бедра, чтобы ласкать его повсюду. Восхитительное покалывание сосков и легкое жжение от ногтей на груди и животе заставляют ритм сбиться. Видя, что у него есть возможность вернуть контроль, Минхо обхватывает его руками за талию, подталкивая вверх. Джисон вскрикивает от силы, стоящей за этим движением. Упершись ногами в матрас, альфа опускает его тонкую талию вниз, трахая сильнее, чем Джисон делал сам. — А-а-ха, — старший смещается, попадает прямо по простате. Звук, который издает Джисон, представляет собой смесь крика и гортанного стона. Хватка на талии исчезает, альфа обхватывает его запястья, фиксируя их. Воздуха не хватает катастрофически. Минхо прижал запястья к ногам, используя силу, он каждый раз тянет их вниз, трахая его, задевая простату. — Альфа! Пот стекает по лбу Минхо, он стискивает зубы, произнося: — Вот так, детка. Черт, мне с тобой так хорошо. Идеально. Так плотно сжимаешь меня, такой чертовски красивый. — Мин… Минхо… а-аа! Еще один резкий толчок, и Джисон кончит нетронутым. Постоянное воздействие на комочек — это смесь перевозбуждения и экстаза. Он вскрикивает, когда чужая рука сжимает основание его члена, не давая ему достичь оргазма. — Нет! Крик не приносит ему ничего, кроме ухмылки, а милые заячьи зубки альфы заставляют его покраснеть от злости. — Придурок! — свободной рукой Сон пытается вырваться, чтобы в следующую секунду почувствовать, как комната движется. Он оказывается на боку. Раздражаясь, Джисон пытается вернуться, но получает шлепок по ягодице. — Ты думал, что будет так просто? — самодовольство отчетливо слышно в чужом голосе. Перевернув омегу наполовину на бок и спину, Минхо садится на левую ногу Джисона, одновременно вытягивая правую ногу почти под углом в девяносто градусов и кладя ее себе на плечо. Снова входит, приговаривая, — все еще думаешь, что я не знаю, что делать со своим членом, детка? Не имея ничего, на что можно было бы опереться, Джисон может только рвать простыни на кровати, в то время как альфа задает жестокий темп, трахая его глубокими толчками, смешанными с медленным ритмом. Он чувствует, как каждый пьянящий дюйм члена альфы упирается в его ободок, когда пальцы Минхо царапают его правое бедро. Альфа прикусывает его икру. В этой позе головка члена задевает простату при каждом толчке, но никогда не вдавливается в нее так, как хотелось. Дразнящее ощущение разжигает слабый огонь в животе, и ему хочется кричать каждый раз, когда Ли прикасается к нему. Это парадокс, что когда его отрывают от оргазма, это продлевает удовольствие, но, черт возьми, он может по пальцам пересчитать, сколько раз он кончил бы без стимуляции своего члена. Он чувствует себя обделенным. Уткнувшись лицом в матрас, он прячет слезы разочарования и удовольствия, выступающие на глазах. Рука обхватывает член, бедра дрожат, тело молит об облегчении. Он скулит в простыни, звук приглушается, прежде чем трение о его член исчезает. Пальцы запускаются в его волосы, заставляя его оторвать лицо от простыней. — Тсс, — Минхо облизывает зубы, — посмотри на себя, — с его губ срывается смешок, — ты назвал меня глупым альфой, но вот ты здесь, опьяненный и пускающий слюни, — вонзившись в простату, Ли перекатывается на Джисона, вызывая тихий вскрик младшего. Минхо наклоняется вперед, еще больше вытягивая ногу, — куда делась дерзость, а? — на лице появляется отблеск уверенности, когда теплая ладонь накрывает щеку омеги. Пальцы вытирают слезы, а затем размазывают слюну, стекающую изо рта, по подбородку. Накачанный эндорфинами и доведенный до грани безумия, Джисон забывает о себе и доказывает, почему именно он одинок и никому не нужен. Открыв рот, он бросается вперед и вонзает клыки в руку альфы. Секунду ни один из них не двигается. Член внутри него замирает, когда альфа пытается понять. Тяжелое дыхание — единственный звук в комнате. Взгляд старшего фокусируется на своей руке и зубах, впивающихся в нее. Затуманенный взгляд проясняется… злобное рычание разрывает тишину, и Джисон взвизгивает, когда его нога отбрасывается в сторону, и он оказывается перевернут на спину. Крик вырывается изо рта, когда альфа выходит из него, переворачивает на спину. Крик вырывается из его легких, когда альфа вырывается… — Нет, нет, нет… Мне жаль. Сердитое рычание — единственный ответ, который он получает, прежде чем его ноги раздвигаются, колени прижимаются к груди. Громкий звук отскакивает от стен, и на ягодицах появляется жгучий ожог. Согнутый пополам, он вскрикивает, когда толстый член Минхо резко входит обратно в него. — Черт, черт, черт! — горло горит от почти вырывающихся из него криков. Перед глазами появляются белые вспышки, когда он чувствует, как острые клыки Минхо вдавливаются в ямку на горле под челюстью. Нависая над яремной веной, челюсть Ли не смыкается, но угроза есть… он мог бы укусить, если бы захотел. Он мог проколоть нежную кожу и овладеть Джисоном так, как тот только мечтал. Черт, он хочет этого, нуждается в этом. Хочет, чтобы этот альфа заявил на него права. Впиваясь ногтями в спину альфы в поисках поддержки, он наклоняется вперед, усиливая давление на горло. Пальцы, оставляющие синяки на задней стороне бедер, нажимают сильнее, когда горячие капли слюны стекают изо рта Минхо на его кожу. Джисон снова на грани разрядки. — Х-хен… пожалуйста, пожалуйста, я так близко, — запрокинув голову и обнажив горло, Джисон пытается покачивать бедрами в такт движениям. При следующем толчке внутрь себя он чувствует, как растущий узел альфы проскальзывает внутрь, и он кричит, когда его вытаскивают обратно, — Да, да… Пожалуйста, — ногти отчаянно царапают спину мужчины, вызывая у него неприятное рычание. Снова узел альфы вонзается в него только для того, чтобы его резко вытащили обратно, — н-е-ет! — слезы текут, затуманивая зрение, в то время как его мольбы и крики превращаются в кашу. Он не знает, что говорит или о чем просит. Бессмысленные слова срываются с его губ, когда он борется с узлом, сжимающим его изнутри. Минхо снова двигает бедрами, вдавливая теперь уже набухший узел, и стонет, наконец, проникая внутрь. Дырочка сжимается вокруг него, и его удовольствие прерывается. Бедра дрожат, когда оргазм обрушивается на него, вызывая серию жалких стонов и всхлипываний. Минхо двигает своим узлом маленькими кругами, втирая головку своего члена в измученную простату Джисона, в то время как его сперма горячими струями окрашивает его живот изнутри. — Альфа! Минхо! Тело старшего содрогается, когда он глубоко входит в Джисона, горячее дыхание и глубокие стоны заставляют кожу омеги покрываться мурашками. Челюсть в районе пульса сжимается, и ему хочется плакать, когда он чувствует мягкие губы вместо зубов, заявляющих на него права. Сладкие губы прижимаются к губам Хана. Минхо лижет его, оставляя синяки на губах, альфа устанавливает свое господство, его язык пробегает по небу, прежде чем переплестись с языком Джисона. Вес, удерживающий его ноги раздвинутыми, спадает, и Джисон оказывается в крепких объятиях. Руки Минхо обхватывают его за плечи, притягивая их невероятно близко друг к другу, Минхо забирает воздух из его легких в страстном всепоглощающем поцелуе. Обхватывая лодыжками талию, мышцы ног ноют от облегчения, освобождаясь от напряжения, в котором их держали. Сердце Джисона учащенно бьется, пульс замирает, когда Минхо отказывается отстраняться. Как будто голоднее, чем когда-либо, старший прижимает его к себе, глубоко целуя. Голова идет кругом, такое ощущение, что Минхо создает себе место внутри омеги, отстаивая свои права. Простой поцелуй никогда так на него не влиял. Никогда он не чувствовал себя таким желанным, таким необходимым, как сейчас. Джисон зарывается руками в волосы Ли и прижимается к нему. Приятный звук их слившихся губ наполняет комнату. Бедра Минхо двигаются, и его узел нежно натягивает чувствительный вход. — Ааа… — хныканье разделяет их рты, но старший все равно не останавливается. Он целует уголок приоткрытых губ Джисона, а затем осыпает его щеки сладкими поцелуями. — Так идеально, черт возьми, Сони. Ты такой идеальный, удивительный, красивый. Черт… Слова, произнесенные шепотом, теснятся в его сознании, вызывая неуверенность, и, скуля, он отводит лицо, уткнувшись в изгиб шеи альфы. — Эй, — Минхо гладит его по макушке, пытаясь сесть, и это причиняет боль из-за того, что узел движется, из горла Джисона вырывается непрошеный высокий стон, от которого альфа замирает, — малыш… — тон приглушенный и нежный, — давай, давай подвинемся, чтобы тебе было удобнее, — Хан кивает и обмякает, когда альфа прижимает его к себе. Как детеныш коалы, он прижимается к старшему, когда тот садится и переворачивается на спину. Теперь, лежа сверху, Джисон расслабляется, когда его нежно и успокаивающе поглаживают. Контроль над его бурными эмоциями возвращается, и с некоторыми мягкими уговорами он позволяет Минхо усадить себя. Щеки горят, когда он смотрит вниз на альфу, красивое лицо, смотрящее на него в ответ, расплывается в нежной улыбке. — Ты такой хорошенький, — бесконечный поток похвал заставляет его чувствовать себя осторожным… испуганным. Его разум взвешивал слова и аргументировал их как результат невероятного секса, который только что произошел. — Ой… Что не так? От тебя пахнет грустью, — взгляд Минхо становится озабоченным. Ни один альфа раньше не смотрел на него так, не обнимал его так… не целовал с такой неприкрытой страстью. Он чувствует себя незащищенным, уязвимым. Вселенная дразнит его идеальной парой, которая, возможно, не захочет его больше чем на одну ночь. — Ничего… Я в порядке, — он лжет и надеется, что мужчина под ним слишком уставший, чтобы заметить. Ему не могло так повезти… Покачав головой, Минхо берет руку Джисона в свою и подносит ее к губам. Нежные поцелуи касаются костяшек пальцев, и грудь омеги вздымается. — Я тебе не верю. О чем ты думаешь? Неужели я… — глаза альфы расширяются, — …я причинил тебе боль? — Нет! — обхватив его щеку свободной рукой, Джисон борется с собой. Они какое-то время были вместе, и он не может допустить, чтобы Минхо думал, что он сделал что-то не так. Не тогда, когда правда прямо противоположна, — ты был замечательным. Я-я просто чувствую себя неловко… — отстраняясь, он кладет правую руку Ли между ними и изучает следы укуса, — я-я укусил тебя, — смех наполняет комнату, заставляя Джисона сесть верхом на живот альфы. — Это тебя расстроило, Сон-а? — он пытается поймать взгляд младшего, — это была одна из самых горячих вещей, которые я когда-либо испытывал во время секса… пожалуйста, не извиняйся. Черт, это было чертовски горячо. Румянец на его щеках разгорается еще сильнее. — Правда? — глядя из-под ресниц, он пытается понять, лжет ли этот человек. Брови Минхо сходятся в замешательстве. — Да… конечно. Я бы не сказал этого, если бы не имел это в виду. Черт, у меня чуть не лопнул узел прямо в тот момент. Мне понравилось. Я… — смущенный румянец заливает щеки, и сердце Джисона замирает от выражения его лица, — обычно я не сплю с омегами, потому что предпочитаю… хм, более активного партнера. Мне нравится знать, когда я заставляю их чувствовать себя хорошо, и я хочу, чтобы они чувствовали себя в достаточной безопасности, чтобы попросить то, что им нужно. Он не спит с омегами? Слова переплетаются с эмоциями внутри Джисона, и он задается вопросом, какого черта они вообще делают вместе. Переспал ли Минхо с ним из-за его племянниц… из жалости? Потому что девочки сказали, что Джисон не сможет найти альфу самостоятельно? Боль проникает в его организм, делая его насыщенный запах горелым. Болезненный стон покидает его, и он пытается отодвинуться. Его припухшая дырочка горит, отказываясь отпускать узел внутри него, и ему хочется плакать. Они застряли вот так. — Ого… эй, малыш. Перестань причинять себе боль, — Минхо приподнимается, прижимая к себе Джисона, и боль в его груди растет, — почему ты расстроен? Что происходит, скажи мне. Я не понимаю… — Ты… тебе не нравятся омеги. Тогда почему ты переспал со мной? — его обида превращается в гнев. Бедный омега, который не может найти партнера, на которого смотрит свысока прекрасный альфа, который мог бы заполучить любого, кого захочет. Он толкает Минхо в плечи, — это все шутка? Феликс сказал, что мои племянницы сказали тебе, что я хотел узел, потому что не мог его получить. Это было из жалости? Хватка Минхо усиливается, когда его нежный аромат чая с бергамотом начинает обжигать. — Нет! Джисон, клянусь! Грудь вздымается, лицо наклоняется вперед, руки ерошат волосы. Оскорбленное рычание доносится сверху. Их взгляды встречаются, и боль заставляет Джисона задуматься. — Это было не из жалости! Я подумал, что ты симпатичный, когда мы встретились в туалете. Я хотел поговорить с тобой тогда, но ты убежал. В следующий раз я увидел тебя, когда ты работал, и твой брат обнимал тебя. Я предположил, что он был твоей парой. Если бы я знал, что это не так, я бы подошел к тебе в тот день! — Чан? Он… мы… — Альфа усмехается. — Я не встречаюсь с омегами, потому что мне не нравится все это «я слабый и нуждаюсь в помощи»… Мне нравится, когда мне бросают вызов. Мне нужен партнер, а не какое-то лакомство, которое мне понравится. А ты… — слова Минхо обрываются, и Джисон дрожит, ожидая, когда он закончит. Надежда и волнение растут в нем от того, что, как он думает, альфа собирался сказать. Держа старшего за запястье, он предлагает ему продолжить разговор, — и я… — нервно высовывается язык, облизывая губы, — ты казался другим. Физически ты силен, чертовски сексуален. И… и твой запах, Боже, он мне так нравится. В моем холодильнике прямо сейчас лежит пачка ванильного пудинга, потому что он мой любимый. Когда твои племянницы сказали, что ты говорил обо мне, я был шокирован, счастлив… сбит с толку, потому что теперь парень, которого я считал твоим партнером, на самом деле твой брат. Может быть, я облажался, попросив тебя прийти сюда вместо ужина, но я знал, что ты хочешь переспать со мной, поэтому решил начать с этого. Конечно, ты оказываешься потрясающим в постели, потрясаешь мой чертов мир своей чертовой тонкой талией и этими большими глазами, которые даже сейчас сводят меня с ума. Закусив губу, Джисон пытается сдержать глупую улыбку, угрожающую расколоть его лицо пополам. — Ты думаешь, я сексуальный? — он ненавидит недоверие в своем голосе. Минхо интересовался им несколько недель. — Черт возьми, да! — альфа мягко чмокает его в губы, — ты невероятен. Милый, сексуальный, и в постели ты больше, чем я мог бы пожелать. Я обожаю твою дерзость, — второй поцелуй касается его губ, и на этот раз он отвечает. Медленное чувственное прикосновение прогоняет его сомнения, — ты можешь укусить меня в любое время, Сони, если не возражаешь, я укушу в ответ. — Черт… — ругательство срывается с губ Джисона, когда он сильнее прижимается губами к чужим губам. Жесткий контроль, который он сохранял над собой, исчезает, и, обвив руками шею Минхо, он прижимает альфу к себе со всей силы. Шлепок прилетает ему по заднице, и он стонет от боли. Бедра под ним поднимаются, сдвигая узел, соединяющий их вместе, и кажется, что он достаточно мал, чтобы выскользнуть, — я хочу тебя снова. Когда сможешь выйти, пожалуйста, пожалуйста, трахни меня снова. — Только если ты согласишься пойти со мной на свидание. Из него вырывается волна хихиканья, и на этот раз можно сказать, что Джисон соответствует образу омеги. Прячась в изгибе шеи Минхо, его лицо становится пунцовым. — Ты хочешь встречаться со мной? Хихикающий Минхо обнимает его за талию. — Я был бы рад возможности познакомиться с тобой поближе. Сводить тебя куда-нибудь, показать, а потом привезти ко мне домой и показать, насколько ты идеален. Отворачивая лицо от альфы, Джисон улыбается одними губами, произнося слова «О, мой гребаный Бог». Должно быть, он поскользнулся и упал на работе и истекает кровью, пока придумывает этот сценарий. Это не может быть реальностью. Повернувшись лицом к комнате, он обводит взглядом пространство, рассматривая маленькие безделушки, которые есть у Ли. На столе альфы стоит маленькая фигурка Почиты, и да, он, должно быть, сейчас живет в фантазии. Ему нравится аниме? Краем глаза он замечает движение, и его тело каменеет. Рядом с дверью спальни стоит большая кошачья башня, а на верхней ступеньке покоится большой полосатый рыжий кот. Кот медленно моргает, глядя на Джисона. Его большие янтарные глаза впиваются в… — Уи! — пискнув, Сон убирает руки Минхо со своей талии и пытается прикрыться одеялом. К разочарованию, простыня застряла на матрасе под их весом и отказывается сдвинуться с места. — Что? Сон-а, что случилось? — тон Минхо становится обеспокоенным, когда Джисон с тревогой пытается прикрыться, но безуспешно. — Хен, там кот! — он указывает на кошачью башню, и глаза альфы переводятся на него, а затем обратно на омегу, становясь растерянными. — Хорошо… и? Ты боишься кошек? Аллергия? — Нет, я кошек люблю, но… но, хен, он нас видел. Он смотрел, как мы занимаемся сексом, — мужчина разразился громким смехом. — Все в порядке. Чего Суни еще не видел. — Хен, — Джисон скулит, прежде чем надуться, — он меня раньше не видел! — поворачиваясь так сильно, как только может, с узлом Минхо, все еще зажатым в его заднице, Джисон кланяется, — привет, Суни. Меня зовут Джисон, и приятно с тобой познакомиться. Смех Минхо стихает, вместо него появляется выражение благоговения. — Ты только что официально представился моему коту? — обиженный Джисон закатывает глаза (Чан назвал бы его сопляком прямо сейчас). — Конечно, я это сделал. Хен, Суни прямо сейчас буквально пялится на мою задницу. Мы должны обращаться друг к другу по имени, если он собирается это делать. Выражение лица Минхо меняется от благоговейного к нежному. Выражение неприкрытой нежности заставляет Джисона чувствовать себя мягким и податливым. — Ты… — теплая ладонь обхватывает щеку омеги, — …самый милый омега, которого я когда-либо встречал. Я испытываю искушение отказаться от свиданий и сразу перейти к ухаживанию за тобой. Я никак не могу отпустить тебя. Хлопая ресницами, Джисон чувствует себя нелепо из-за инстинктивно застенчивого движения, но его внутренний омега гордится. — Ты должен знать, что я не умею готовить и убираться, — Минхо улыбается. — Все в порядке. Я умею готовить, благодаря маме, а убирать не сложно, если ты с самого начала поддерживаешь порядок в доме, — губы Джисона надуваются. — Да, насчет этого, я вообще немного неряшливый, — альфа качает головой, тихо смеясь. — Мне все равно. Ты мне нравишься, и я хочу узнать о тебе побольше. Радость нарастает в груди до такой степени, что Джисон убежден, что солнце, возможно, заменило ему сердце. — Тогда я бы с удовольствием сходил с тобой на свидание. — Слава Богу, я не знаю, что бы я делал, если бы ты сказал «нет». Наверное, немного поплакал, и тогда я больше никогда не смог бы показаться в торговом центре. Тебе нравится ко... В голову Джисону приходит идея, и он перебивает альфу. — У тебя есть планы на рождественский вечер?🎅🏼🎄
Подходя к дому брата, Джисон ободряюще сжимает руку старшего. Минхо признался, что нервничал при встрече с Чаном и его семьей, но поскольку мать альфы была в круизе по Средиземному морю, у него не было планов на рождественский вечер, и он принял приглашение. После того, как он связал Джисона еще два раза ранним утром, они заснули и провели ленивое рождественское времяпрепровождение в постели. Около часа дня хулиган, наконец, вытащил его из-под простыней, пообещав пообедать, но затем продолжил трахать Джисона у холодильника, в то время как Суни наблюдал за этим с дивана в гостиной. Он начинает думать, что кот втайне извращенец. Дрожащими ногами Джисон оперся о стойку, чтобы не упасть, пока Минхо готовил им поздний обед, и после всего лишь одного кусочка его стряпни Джисон был готов к спариванию. Альфа, который умеет отлично трахать и готовить… его нужно быстро занять. Прежде чем он успевает открыть дверь, Минхо обнимает его сзади и шепчет на ухо. — Ты уверен, что это нормально, что я здесь? — повернувшись, он нежно целует нервничающего альфу. — Конечно, милый. Ликс зарабатывает достаточно, чтобы прокормить армию, они будут рады видеть тебя. Джисон не стучит, сразу открывая входную дверь и увлекая за собой нервничающего альфу. — Ликс! Чан! — когда они снимают обувь, откуда-то из глубины дома раздается визг. — Дядя Джиджи! — О! Ты снова познакомишься с девочками, — целуя омегу в висок, Минхо улыбается ему и следует за ним. — Сони, я слышал, ты с кем-то разговаривал… — Феликс выходит из кухни и замирает, когда его взгляд останавливается на Джисоне и альфе, держащем его за руку. Принюхиваясь, глаза блондина увеличиваются вдвое, когда он узнает аромат «Эрл Грей», смешанный с ванильным пудингом, — С-Санта? — Э-э… о… — рядом с Джисоном заикается очаровательный альфа, — э-э… я Минхо, приятно познакомиться… снова. Я надеюсь, ты не возражаешь, что Сон пригласил меня на ужин. В мгновение ока Феликс переходит от шока к безмерной радости. — Конечно, я не возражаю! Добро пожаловать, — Ликс обхватывает Минхо руками и притягивает альфу к себе, чтобы обнять. Через плечо мужчины он бросает на Джисона ошеломленный взгляд, беззвучно произнося одними губами: Черт возьми, Санта горяч! Гордость переполняет его грудь. Черт возьми, да, его новый парень чертовски горяч! — Что у нас тут? — выходя из гаража, Чан подмигивает Джисону. — Чани, ты помнишь Минхо? — Да, — Бан протягивает руку, пожимая, — Джи написал мне ранее, и я сказал, что мы будем рады видеть тебя на ужине, — Феликс хмурится, хлопая своего мужа по плечу. — Ты не сказал мне, что он придет! — Прости, милый, я устанавливал новый игровой домик, когда он прислал сообщение, и я просто забыл. — Дядя Джиджи! — близнецы врезаются в ногу Джисона, и, посмотрев вниз, он улыбается двум очаровательным личикам, улыбающимся ему в ответ. — Джиджи! Санта принес нам с Хени большой игровой домик и… — слова Джи Ю обрываются, когда она морщит нос. Глубоко дыша, ее глаза расширяются, как у Феликса, и она выглядывает из-за его ноги, замечая Минхо, — Санта? — Джи Хен поднимает голову, чтобы выглянуть из-за плеча своей сестры. Щеки Минхо порозовели от внимания, и, присев на корточки, он протягивает руку к девочкам. — Я Минхо, а Санта — мой друг. Вот почему мы пахнем одинаково, — у Джи Ю отвисает челюсть. — Ты знаешь Санту?! — взвизгнув, она прыгает в объятия альфы, а Феликс смеется, прижимаясь к Чану. — Она не застенчивая, не так ли… Обнимая маленькую девочку, Минхо улыбается Джисону, прежде чем повернуться обратно к Феликсу. — Санта сказал то же самое. Рывок за штаны привлекает внимание Джисона к Джи Хен, которая застенчиво оценивает нового альфу. — Джи Хен. Не хочешь представиться? Кивнув, она выходит из-за его ноги и шепчет. — Привет, Минхо-щи. Альфа тает от восхищения. — Приятно увидеть тебя вновь, Джи Хен. Не любящая, когда ее игнорируют, Джи Ю дергает Минхо за рукав. — Минхо-щи, если ты дружишь с Сантой, то не мог бы ты сказать нам, принес ли он Джиджи то, что он хотел на Рождество? Феликс задыхается, его лицо розовеет, в то время как Чан разражается смехом. Видя панику Минхо, Джисон вмешивается, чтобы спасти его. Подхватив племянницу на руки, он хлопает Джи Ю по бедру. — На самом деле, Юи, Санта принес мне именно то, что я хотел на Рождество. Щенок в его руках ерзает от возбуждения. — Он сделал это?! Его шурин тихонько поскуливает, уткнувшись лицом в плечо Чана. — Минхо-щи… — Джи Хен подходит, дергая альфу за руку. — Да, милая? — Эм... эм… — большие глаза щенка перемещаются с Джисона на Минхо, — ты можешь сказать нам, был ли он толстым? Джисон разражается смехом, и Феликс не разговаривает с ним до конца вечера. Три года спустя Джисон узнает, что у них с Минхо на самом деле получаются вкусно пахнущие щенки.