~ ♡ ~
Год назад
Кастиэлю было невыносимо. И если в целом «невыносимо» это его обычное состояние, то сейчас ему было невыносимо вдвойне. Быть беззаветно влюблённым и вправду чертовски трудно. Но наблюдать как твоя любовь страдает — это ещё труднее. Парень даже никогда бы не подумал, что способен на такие высокие чувства. Более того, вряд ли кто-либо и он сам в том числе когда-то подумал бы, что тот способен на любого рода чувства вообще. Но как оказалось очень даже способен. Ведь если речь идёт о ней, то других вариантов просто быть не может. Джиюн. Девушка, в которую он влюбился, как только увидел. Он помнил их первую встречу как сейчас. В тот момент он как раз был напряжённым, а она, ангел, спустившийся на Землю, впорхнула в двери агентства — вся такая смущённая, зажатая и невообразимая. Его персональное божественное провидение. Да, будучи ярым атеистом, увидевший её, он поверил в существование всего святого. И удивлению его не было предела, когда следом за ней зашла… она же. Только вот сердце почему-то так уже ёкать не стало. Оно сразу почувствовало разницу. Ощущать присутствие у себя сердца для Кастиэля также было чем-то необычным. Значит, близняшки. Занятно. Модели, наверное? Потому что внешность слишком совершенная. Но — допустимо ли такое вообще говорить в контексте идентичных близнецов? — первая всё равно красивее. Разгадка настигла его вскоре, когда они столкнулись в кафетерии. То есть, буквально столкнулись. Она в него врезалась. Это было очаровательно, на самом деле. Потерянная, растрёпанная и раскрасневшаяся, с полупустым подносом в руках, угораздила прямо в его объятия, впечатавшись аккуратным остреньким носиком в его широкую грудь. И, будь это кто угодно, кроме неё, злости Кастиэля, конечно, не было бы предела. Но это был не кто угодно. Это была она. Ну что за маленькая неприятность. Незнакомка так умилительно и резко отскакивает от него, словно ошпаренная, на что парень мысленно усмехается. — П-п-простите, пожалуйста… Я случайно… Извините… — пробормотала девушка, с испугу так забавно используя аж высоко-формальную официально-вежливую форму обращения. Поднос и его содержимое, разумеется, оказались на полу, а сама виновница избегала смотреть Кастиэлю в глаза. Может, оно и к лучшему, ведь в этих глазах теплилось столько всего, что его симпатия стала бы очевидной уже тогда. — Эй, успокойся. Тебе я готов простить что угодно. Так что расслабься. И давай помогу, — ответил ей Кастиэль, попутно опускаясь на пол и поднимая упавший разнос. Парень недовольно сводит брови к переносице, в очередной раз отмечая, как мало находится в её тарелке. Порция риса, которая для полного насыщения сойдёт, пожалуй, разве что для годовалого ребёнка, и стакан лимонной воды. И это её обед? А может она всё же… — Большое спасибо, — всё столь же робко произносит она, когда Кас поднимается и возвращает ей в руки поднос, откуда даже ничего не упало и не разбилось — еда в их кафетерии была либо в контейнере, либо в индивидуальных пластиковых упаковках, а напитки то в каких-нибудь термокружках, то в пластиковых стаканчиках. Но в её тарелке было настолько мало, что вываливаться было бы чисто физически нечему. — В качестве благодарности приму исключительно поправки в твоём рационе. Ты в могилу себя свести хочешь? — обеспокоенно, оттого и недовольно, спрашивает Кастиэль. — У нас диета… Завес каждое утро… У меня склонность к полноте… — захлопала глазами девушка. — А ещё у тебя, кем бы ты ни была, ежедневные тренировки и идеальная фигура. А ты ешь даже меньше минимума. Так дело не пойдёт. Щёки девушки тут же залились румянцем, а Кас понял, что больше шансов действовать ему может и не предоставиться. — Ты ведь модель, да? — осторожно спрашивает он. В ответ на это она сначала удивлённо смотрит на него, а потом тихо смеётся, прикрываясь ладошкой, и смех её похож на перезвон колокольчиков. — Нет-нет! Я трейни. У Кастиэля с души вроде как сваливается один огромный камень, однако в тот же момент вместо него привязывается ещё один, куда больше предыдущего. — Вот оно что. Как звать тебя, трейни? — Меня?.. Джиюн… Можно ли вообразить себе имя прекраснее? — Рад познакомиться, Джиюн. Был бы ещё более рад, если бы одним знакомством наша встреча не ограничилась. Надеюсь, свидимся как-нибудь ещё. Кастиэль уже было собирается уходить, но его останавливает её голос: — А… как зовут Вас? Парень улыбается. — Кастиэль-сонбэним из RK3. У девушки снова округляются глаза от осознания, что она познакомилась с самым настоящим без пяти минут айдолом, но спустя мгновение они загораются озорным огоньком. — Какое у Вас сложное и длинное имя, Кастиэль-сонбэним из RK3. Боюсь забыть, — хихикает она, а Кастиэль смотрит на неё, расплываясь в улыбке так же стремительно, как и влюбляясь. — В таком случае, я готов приложить все усилия, чтобы этого не произошло. — Это очень любезно, ведь я их прикладывать совершенно не собираюсь, — усмехается она, а Кастиэль искренне не понимает, как она так быстро от защиты перешла к нападению, и кому нужно молиться, чтобы у них произошло хотя бы одно свидание, что в принципе невозможно. — Хёнджун, — неосознанно выпаливает он. — Что? — с непонимающей улыбкой смотрит на него девушка. — Моё настоящее имя. Пожалуйста, зови меня так. С тех пор слышать как собственное имя так правильно и привычно слетает с чужих уст стало обычным делом, но бабочки в животе всё ещё никуда не уходили, как и мучительное желание обнажить свои сердце и душу перед самой любимой им девушкой на свете. К тому же, даже собственное имя в последнее время он слышал от неё в разы реже, потому что они почти не разговаривали. Потому что она вообще ни с кем не разговаривала, и Кастиэль был неимоверно счастлив стать каким-никаким, но исключением. Джиюн прошла через ад. Её сестра, та самая близняшка, с которой они когда-то вошли в двери агентства, умерла при загадочных обстоятельствах. И пусть их группе дали полугодовой хиатус, любого времени будет недостаточно, чтобы смириться с такой потерей. Тем более теперь, когда перерыв закончился, ей нужно выступить в качестве лидерки группы, когда всё это время она оставалась в тени сестры, и Бог только один знал, как Кастиэлю было обидно за возлюбленную. Само собой, он был рядом. С самого первого дня. Настолько, насколько это было возможно. Он финансово помог с похоронами, поручал своему водителю персонально возить её к следователю и психотерапевту, мониторил негативные статьи о группе Джиюн и преждевременно передавал их менеджерке, чтобы та решала вопрос со стороны закона, и постоянно писал, звонил, виделся по мере возможности. Именно тогда он начал проклинать факт того, что они оба айдолы. Хотелось хотя бы на минутку побыть обычными людьми. Иметь возможность быть рядом без риска быть уличёнными фанатами или стаффом. Джиюн это сейчас было нужно, да и самому Касу тоже. Поэтому он много раз нарушал запреты, маскировался, назначал тайные встречи… Конечно, попадался пару раз, но ему всегда везло — все поймавшие с поличным входили в положение Джиюн, хоть и не приходили в восторг от их какой бы то ни было связи. И вот сегодня очередной день, когда Джиюн вела свою борьбу. Сегодня их группа наконец выпустила новый альбом, и уже завтра им предстояло выйти на сцену с заглавной песней и постараться одержать победу. Группа Кастиэля сейчас тоже по счастливой случайности продвигалась со своим камбеком двухмесячной давности, что очень радовало его, ведь в такой ответственный для Джиюн день он сможет быть рядом. Да, это её первое шоу в роли лидерки, но что самое главное, это её первое шоу без Союн. — Мне так страшно, Хёнджун. Я совсем не помню, каково это… Я знаю, что я должна, знаю, что у меня нет выбора, но от осознания этого лишь хуже… Джиюн сидит по-турецки в комнате для танцевальных практик, и напротив неё в точно такой же позе расположился Кастиэль, которому ужасно повезло, что лидер его группы Лин после пререканий со стаффом всё же уговорил себя и остальных доверить ему закрыть комнату. Кас тянется своей рукой к руке Джиюн и мягко гладит тыльную сторону её ладони. — Мы все знаем, что ты справишься. Но то, через что ты проходишь — отвратительно, Джиюн. Мне больно видеть тебя такой. Я знаю, вряд ли это то, чего ты ожидаешь услышать, но я не могу заваливать тебя словами поддержки, когда прекрасно осознаю, что это не поможет. Я просто хочу, чтобы ты знала… я рядом. Всегда был, есть и буду. Я готов на что угодно ради тебя. Даже если это стоит мне карьеры. Ты слышишь меня, Джиюн? — Кастиэль нежно, но уверенно сжимает её руку. — Слышу… — сдавленно отвечает девушка, стараясь сдерживать слёзы, — Спасибо, Хёнджун. Нехорошо прозвучит, наверно, но… ты единственный, кто действительно рядом всегда. Кто обещал и сдержал обещание. Девочки тоже, но ты… все как будто меня не понимают. Как будто не видят. А ты как будто понимаешь… и видишь… видишь меня, а не… — больше сдерживаться не удаётся, и Джиюн разражается рыданиями. А Хёнджуну самому плакать хочется. Джиюн, которую теперь все вечно будут сравнивать с той, кого ей даже упоминать больно. И от чего здесь больнее: от факта сравнения или от того, что сравнивают с той, кого уже нет и не будет никогда? А может, всё вкупе? Но сейчас это не имело значения. Для Кастиэля всегда имела значение лишь одна только Джиюн. Кас подрывается с места, встаёт на колени перед ней и прижимает к себе так крепко, словно боится, что её у него украдут. — Я вижу только тебя, Джиюн. Самую выносливую девушку, которую я знаю и самого сильного человека, который только может существовать. Для меня существуешь только ты, никто больше. Так было всегда, и ничто не изменит этого. Я ни за что не оставлю тебя. Никогда. Я… если бы я мог забрать всю твою боль, если бы даже пришлось её преумножить, я бы сделал это тысячу раз подряд не раздумывая. Джиюн… Я… Джиюн, — она отодвигается от него, опасаясь замочить одежду, но он осторожно придерживает её за плечи и стирает слёзы с такого родного лица. — Спасибо… спасибо… Почему, Хёнджун?.. Почему… почему ты… так ко мне относишься? Почему? — шепчет девушка. И Хёнджун уже не может остановиться. Пусть и понимает, как эгоистично сейчас вываливать это всё на неё. Он просто не может остановиться. — Потому, что ты единственная. Единственная, кто называет меня Хёнджун, единственная, кому я позволил делать это и единственная, перед кем предстал Хёнджун, а не Кастиэль из RK3. Единственная, с кем я веду себя так, кто заставила испытывать меня такие чувства, ради кого я готов поступиться многим, если не всем. Потому, что ты Джиюн. Нужная, важная, дорогая, любимая такая, какой ты есть. Потому что ты моя маленькая неприятность. Потому, что… я люблю тебя. Джиюн замирает в его руках, а у Хёнджуна замирает сердце. Сегодня он, очевидно, потеряет смысл жизни, который ему только чудом удалось найти. — Хёнджун… Он снова прижимает её к себе и сглатывает ком в горле. — Тише. Не говори ничего, я… Знаю, что не должен был. Я понимаю. Просто… Тяжело смотреть как ты мучаешься. Мне больно за тебя. Очень. — Хёнджун, нет… — Джиюн снова от него отодвигается и заглядывает в чужие глаза. — Это взаимно. Я тоже… Я тоже люблю тебя. Так маленькая неприятность Кастиэля стала его самым большим секретом.~ ♡ ~