Душа

Высокие тёмные деревья. Через их листву и ветви почти не проникает свет солнца. Дитя лет десяти осторожно ступает по вытоптанной годами тропинке. Девочка не помнит, как оказалась в лесу. Последнее, что осталось в голове, это мама, которая просит дочку сесть в машину. Похоже, из-за долгого пути дитя не заметила, как заснула. Чем дальше она шла, тем больше казалось, что неизвестный лес её поглощает. Шуршание листьев, отдалённое щебетание птиц, крики зверей — с каждым шагом становилось всё спокойнее и темнее. Девочка боится сходить с пути, ведь если идёшь в определённом направлении, то точно куда-нибудь придёшь, а там и люди авось будут. Эти мысли придавали ей сил и наполняли грудь решимостью. Дышать становится труднее, температура вдруг падает до нуля, а под ногами начинает хрустеть снег. — От куда летом снег? — не может поверить девочка, но продолжает путь. Пар от её дыхания растворяется перед глазами. Всё тело дрожит. Тонкая футболка и шорты — явно незимняя одежда. Под башмаками скрипит снег. Щёки заливаются румянцем, а нос сопливит. От холодного воздуха болит горло. Девочка обхватывает себя руками в надежде, что это её согреет хоть на чуть-чуть. Вдруг посреди тропинки оказывается палка. Не замечая её, дитя случайно переступает и идёт дальше, хоть и хочется сдаться. Раздаётся треск. Девочка оборачивается и удивлённо бегает глазами по округе. Никого не было, но ветка сломалась, будто на неё кто-то наступил. «Показалось,» — обнадёживает себя дитя. Она настолько устала и замёрзла, что уже не может здраво мыслить. Даже успела позабыть, почему идёт и что ищет. Из-за белого снега и тёмных голых одинаковых деревьев казалось, что этот путь бесконечный или она застряла во временной петле. Однако взор начинает радовать деревянный мост. На вид он кажется очень прочным, словно его сделал какой-то мастер. Под мостом простирается небольшая, почему-то не замёрзшая речушка. «Раз здесь мост, значит, дальше деревня или село, а там и люди!» — радовалась девочка. Но вдруг… Шаги. Тяжёлые, скрипучие из-за снега. У дитя учащается дыхание. Нутро дрожит уже не от холода, а от страха, животного страха. Она не может пошевелиться и просто ждёт, пока НЕЧТО остановится. Человек. Стук сердца заглушает внешние звуки. Стучат зубы. Не уже ли ты не знаешь, как приветствовать… Девочка дышит ещё быстрее и глубже, сжимая пальцы на рукавах. …нового приятеля? Голос мягкий и пугающий одновременно. Дитя не понимает смысла произнесённых слов. Обернись и пожми мне руку. Шуршит куртка. НЕЧТО протягивает руку. Девочка, поборов свою дрожь, медленно поворачивается от ног до туловища. Поднимает голову, чтобы посмотреть на «нового приятеля». Это НЕЧТО низкого роста широко улыбается, чуть выше девочки. Из-за капюшона с серым пушистым мехом не видно всего лица, да и тень падает. Синяя застёгнутая тканевая куртка, чёрные штаны, бледно-красные кроссовки с белой подошвой и протянутая вперёд рука в белой рукавичке. Вторая спрятана в кармане. Дитя неуверенно пожимает руку. Ладонь ощущает некий надутый предмет через ткань варежки. НЕЧТО намеренно сжимает пальцы. Раздаётся странный пердящий звук. На лице девочки появляется некая раздражённость, что смешит «приятеля». — Хе-хе, ты бы видела своё лицо. Подушка-пердушка — старый трюк, но всегда смешной, — улыбка на его лице стала более искренней. — Молчишь, дружище? Скажи-ка, как побеждают в споре немые? Безоговорочно, — дополняет после недолгой паузы и сдержанно смеётся. — Окей, не быть мне рыбаком, ибо тут ловить нечего. НЕЧТО наконец сбрасывает с головы капюшон. И первое, что привлекает внимание, это глаза. Чёрные глазные яблоки, белые зрачки. Они будто хотят поглотить смотрящего. Бледная словно снег кожа и белые торчащие в разные стороны волосы. Кто как, но ЭТО нельзя назвать человеком, хотя очень похоже. — Я Санс. Но ты можешь звать меня на перерыв. КХМ! — прерывает свою же шутку кашлем. — Вообще я работаю часовым тут. В мои обязанности входит ловить таким чужаков, как ты, и отводить к страже. Однако это скучно, поверь. Ходить, смотреть, сидеть, спать. Все дни похожи друг на друга. Никакого веселья. Даже шутки и моя аудитория заканчивается. С другой стороны, мой брат дико с этого тащится. Наивный до мозга костей. Он никогда не встречал чужаков ранее и буквально мечтает об этом. Сделай мне одолжение, продержись ещё немного и осчастливь моего брата. «Болтун», — мелькнуло в мыслях девочки. На удивление Санс — чем бы оно не было — оказался довольно безобидным, не таким, как раньше. Это вселяет в дитя надежду, она чувствует, как клетки тела наполняются теплом и решимостью продержаться. — Пошли через мост, скоро должен появиться мой брат, — Санс проходит дальше. Дитя следует за ним. Она не успевает осмотреться, как её толкают и прячут за цветастой вазой, что имеет очень странную человекоподобную форму. — Стой тут, — шепчет Санс и отходит. Вдруг начинают приближаться с невероятной скоростью чьи-то широкие шаги. — САНС?! ГДЕ ТЫ? — этот громкий юношеский голос заставляет дитя вздрогнуть. — Я здесь, Папс, забыл про мой патруль? — Нет, я просто думал, что ты снова у Гриллби, сейчас же твой перерыв! — Оу, почему время бежит именно тогда, когда я стою на месте? Ха-ха. — Прекращай, Санс, — кто-то активно топает ногой, — а вдруг придёт чужак и из-за твоих шуток мы его упустим! — Чужак? А как насчёт этой лампы? Девочка хватается за футболку в районе сердца, чтобы от услышанного не плюхнуться на снег вместе с этой вазой. — Я немаленький, и больше на это не поведусь! Мне уже шестнадцать, и скоро я стану полноценным членом королевской стражи. Я добьюсь успеха и стану о-о-о-о-очень популярным! Все узнают о моём величии! — Ой да ладно тебе, ты же помнишь, как я прятался за этой лампой, когда мы играли в прятки, может там ещё кто-то стоит? — тон голоса Санса не нравится девочке. — Хватит, я лучше займусь чем-нибудь полезным, а ты… ПОЙДИ. И. ПРОВЕРЬ. ГОЛОВОЛОМКИ. Он убегает. Дитя плюхается на пятую точку и зарывает пальцы в короткие шатеновые волосы. По лицу стекает пот, дыхание становится громким и прерывистым. Она выглядит истощенной. Слишком много на сегодня приключений. — Можешь выходить, малыш, — отзывается Санс. Собрав силы в кулак, девочка поднимается и выходит из-за лампы. — Вид такой, будто мертвеца увидела? — всё так же улыбается он. У Санса такая бледная кожа, что можно было и в правду принять его за ходячий труп, однако в этой ситуации на умершего больше всего смахивает именно девочка. Дитя переводит с него взгляд и осматривается. Эта площадь немного отличалась от «бесконечного» леса своим разнообразием: фиолетово-жёлтая-синяя уже знакомая ваза, светлая сторожевая будка. — Иди вперёд, — говорит Санс, — я потом догоню, — и уходит в противоположную сторону. Если то, что приходило до этого, было его братом, можно уверенно сказать, что они совершенно разные. И такое ощущение, что именно Санс среди них старший. У девочки не было ни выбора, ни идей, что делать дальше, и она решила пойти на поводу этих… братьев. Лес уже не кажется таким враждебным, но неизвестность всё равно пугает. У дитя силы подходят к концу, её то и дело заносит в разные стороны. Она не чувствует конечностей, не может пошевелить ни единым пальцем. Дальше по тропе девочка встречается с развилкой. — И… куда? — шёпотом выдаёт она. Помнится, Санс говорил идти вперёд. В любом случае дитя уже не в том состоянии, чтобы исследовать внезапные новые территории. Она продолжает идти по тропинке. Вдруг эхом до неё доходят голоса, и девочка замечает две фигуры: низкую и высокую. — Знаешь, у меня есть дела, по мимо твоих приколов, — звучит знакомый, но ещё неизвестный громкий голос. — Не переживай, твоё терпение окупится, — тихо отвечает ему Санс. — Буду на это надеяться. Я не должен подвести ожидания Андайн. Дитя быстро поняла, что это именно те самые братья. Ноги волочат её к ним, а в голове теплится надежда, что они всё-таки окажут помощь. Среднего роста парень с такой же бледной кожей, как у Санса, и белыми как у дикобраза волосами. В отличие от старшего его глазные яблоки были обычными — белые с чёрными зрачками. Его одежда очень сильно отличалась от той, что носит Санс: красные тонкий шарф, большие перчатки и свободные сапоги, белая рубашка с короткими рукавами с жёлтыми полосками, синие шорты с такими же полосками, чёрный ремень с жёлтой бряжкой, чёрное термобельё на всё тело. И снова дитя наводит себя на мысли, что они как небо и земля. Увлечённые разговором братья едва услышали тихие шаги девочки. Первым удивился младший, а старший просто подыграл. Они вдруг переглядываются между собой, будто не верят в происходящее. Да и переглядываются настолько, что начинают крутится и встают к девочке спиной. — Это же то, о чём я думаю? — Ага. После недолгих шептаний младший прочищает горло и поворачивается к новому лицу. — Стой, где стоишь, чужак! — громко и уверенно произносит он, указав на девочку пальцем. — Ага, не двигайся, — поддакивает Санс и широко улыбается. — Я — Великий Папирус, часовой на пол-ставки, сейчас остановлю тебя! — Тебе лучше не дерзить. — Я тебя поймаю и отведу под стражу! — Точно-точно. — Но сначала тебе придётся пройти кое-какие головоломки, чтобы ты устал и не сопротивлялся мне! Нье-хе-хе-хе! Дитя делает неосторожный шаг вперёд. Веки кажутся ей невероятно тяжёлыми. Она уже не ощущает холод вокруг, лишь зудящую боль по всей поверхности кожи. Тело становится ватным. — По-мо… ги… — дёргает губами, но голос не идёт. Делая очередной шаг, она оступается и падает. Перед глазами стоит пелена. Всё так болит, что не хочется даже пытаться думать о том, чтобы подняться. Если ей суждено умереть в таких муках, то пусть будет так. Она сдаётся и закрывает глаза, надеясь, что уснёт навечно.