Звёзды все принадлежат богам

У Хонджуна и Минги получилась своеобразная "божественная" компания, в которой парни проводили теперь всё своё свободное время. Юнхо постоянно рвался в город, ему не имелось всё посмотреть здесь и везде побывать, у Сонхва тоже были похожие желания, но выражал он их не так просто, а называл это какой-то якобы дипломатической миссией с целью ознакомления с культурой человечества и бла бла бла. Порой божество выражалось подобным образом, что немного раздражало Хона. В его голове создавалось впечатление, что тот просто хвастается знанием сложных слов, но на деле он просто не понимал как общаться проще. Современный сленг и названия большинства вещей, были сложными и чуждыми для божества, который всё это время находился изолированным от всех и вся. Так что, неудивительно, что он выражался иначе и многие вещи называл старинными названиями. Хонджун просветил его в большинстве слов и их значениях сейчас, но ещё примерно такое же количество слов остались для бога тёмным лесом, что перегружал его мозг. Люди были хоть и хрупкими созданиями, но всё же такими сложными. Так как у двоих с небес цели совпадали, Минги и Хонджун начали ходить вчетвером в город, чтобы немного разбавить компанию. Если Минги себя комфортно чувствовал вместе с Юнхо и мог спокойно прогуливаться и самостоятельно с ним, то Кима всё ещё жутко раздражает Сонхва, поэтому Хон приглашает Сона, чтобы крыша его окончательно не уехала от бесконечных распросов Хва по дороге. Правда теперь, Пак всё также заваливает вопросами, но теперь по очереди у каждого. Но основная часть всё равно достаётся Хонджуну, порой создавалось впечатленин, что Сонхва специально его иной раз достаёт и выбирает, какой же задать максимально тупой вопрос, чтобы Хон пять лет придумывал, как правильнее объяснить. — Сколько уже времени прошло с того как Хва впервые здесь появился, почему ты до сих пор не свыкся с ним? — спрашивает Минги. Сейчас он уже не так напряжён в компании с Паком, они вроде даже поладили. — К нему потому что невозможно привыкнуть! — отзывается Хонджун. Парни снова выползли из домов, чтобы утолить жажду новых путешествий у Сонхва и Юнхо. Сегодня они были в одном из центральных районов города, где в большинстве своём располагались высотные современные здания, от глянцевых фасадов которых отражалось ясное небо. Благодаря Сонхва, уже какую неделю на небе не наблюдалось тучь, а выпавший до этого снег давно растаял. Казалось, в городе наступила уже ранняя весна и этому все безусловно были рады. Кроме Сонхва, который строил обиженное лицо, каждый раз, когда Хонджун упоминал о своей неприязни к холоду. На его, обычно непроницаемом лице, было очень сложно читать эмоции и проявлял он их тоже по-другому, но тень обиды Хонджун всё таки был в силах уловить. Казалось, божество воспринимает каждое такое негодующее высказывание про ненавистные морозы на свой счёт. За прошедшие уже пол месяца, эмоциональность у бога немного повысилась, но в большинстве случаев он всё ещё незаинтересованно смотрел на окружающий мир. — Такой уж я плохой? — Хва вмешался в разговор к двоице и фыркнул, продолжая пробегаться взглядом по зданиям, что словно каменный лес обрастали повсюду и тянулись своими вершинами к небу. Он уже не первый раз видит такие высотки, но каждый раз поражается и не понимает, зачем строить свои храмы такими высокими? Такими темпами и солнца не видно будет за зданиями. — А подслушивать не хорошо! — язвит в ответ Хонджун. — Я не подслушиваю, вы разговариваете громко. А вообще, смертный, чтоб ты знал, будь на моём месте любой, другой бог, тебя бы уничтожили ещё после первого "неправильного" взгляда, не говоря уже о твоих грубостях, — говорит Хва, вышагивая чуть вперед смертных, а Юнхо скакал вокруг них, не сильно проявляя себя в разговоре. — И что? Предлагаешь, валиться тебе в колени за то что не убил меня? — недовольно спрашивает парень. Но и сам понимает, что ледяное божество действительно терпит сложный характер Хонджуна и не прибегает к угрозам и применению собственных сил, для большего послушания со стороны смертного, хоть и может вполне такое утроить. Киму не понять, почему Хва не обращает внимания на неуважительное обращение и оскорбления от смертного, но он об этом и не спрашивает, чтобы не испытывать свою судьбу. — Было бы неплохо, — отзывается Сонхва, но уже понимает, что упрямый парень позади, ни за что в жизни не сделает такого, даже под риском собственной жизни, его гордость в такие моменты всегда была важнее. На его слова, Хон только показывает язык спине Пака, а тот, хоть и не видит, но представляет прекрасно, примерную реакцию смертного на свои слова. Парни прожили вместе уже довольно долгое время и уже знали привычки друг друга, понимали примерное настроение. Жаль только, понимание настроения друг у друга, не лишало их постоянных споров и препирательств с поводом и без. Ни один день не обходился без ссор и это утомляло обоих. Постоянно ссориться нервов не у кого не хватит. Хонджуну оставалось только ждать, когда же Сонхва уже нагуляется в этом мире и решит оставить его в покое. Этот день Ким будет ждать сильнее, чем своё собственное день рождение и закатит по этому поводу большую вечеринку. Но всё это наглая ложь самому себе. Хонджун уже привык, Сонхва уже стал частью его жизни, ему нашлось в груди у Кима места даже больше, чем изначально могло предполагаться. — Минки! — радостно вопит Юнхо, успевший за это время переместиться на другой конец улицы, и, видимо обнаружив что-то интересное, подзывал к себе всех остальных, громко оглашая имена и махая активно рукой. — И вовсе не обязательно так кричать, мы ведь не глухие! — фыркает Хонджун, когда они втроем преодолевают большую улицу, с трудом пробираясь через толпу снующих вокруг людей. — Ты когда-нибудь перестанешь ворчать со всего подряд? — Звезда произносит это без злости, но с упрёком, потому что Ким в последнее время действительно недоволен все происходящим вокруг него. — Перестану, когда неизвестные небесные объекты перестанут доставать меня! — огрызается Хонджун, а его собеседник закатывает раздражённо глаза. Минги только не громко хихикает, глядя как эти двое обмениваются забавными фразами. Сонхва в это время, продолжает исследование мегаполиса и старается не вмешиваться в разговор, чтобы ещё больше не распалить бедного Хонджуна, иначе ему придётся давать отпор двоим "небесным объектам". — Эй, ты почему ржёшь? — хмыкает Хо, толкнув в бок стоящего рядом Сона и смотрит на парня обиженным взглядом, — Ты ведь должен быть на моей стороне! — Прости, прости! — следует моментальный ответ, потому что Минги не нужно ссор с Звездой, тем более невыносимо смотреть на его обиженные глаза, пусть он и наигранно дулся. — Вот как! Променял лучшего друга на непонятно кого! Предатель! — фыркает Хонджун, но тон у него не серьёзный, поэтому легко догадаться, что он тоже всего лишь шутит. — Ой, харош, что за бред ты несёшь, — отвечает Минги, воспринимая его слова слишком серьёзно. Последние дни, Минги действительно много времени проводит со Звездой и всё меньше со своим другом, поэтому боится, что Хонджун может и впрямь на это обидеться. Минги не хочет его терять, потому что Ким занимает в его жизни одно из самых значимых мест, и Сон не может себе позволить просто забить на него и отгородиться, когда жизнь снова начала играть разными красками. Мысленно, Минги делает в голове пометку, уделять Хонджуну больше времени, чтобы тот не почувствовал себя брошенным. — Да шучу я, шучу, не волнуйся! — Ким спешит успокоить друга, глядя как он начинает нервничать после его слов. Но Хон и не думал обижаться, он прекрасно видит, как Юнхо хорошо влияет на Минги, который до этого был мрачнее тучи. Сейчас Сон много улыбается, искренне и так ярко, что посоревнуется своей яркостью с солнцем. Хонджун рад видеть его таким, действительно счастлив, что его друг наконец смог найти в себе силы вернуться к прежней жизни, наполненной множеством прекрасных и беззаботных моментов. Ким видел Минги после смерти родителей, видел пустоту и горечь в его маленьких, детских глазах и сердце его сжималось, когда смотрел в них. Хонджун тогда был слишком мал, чтобы в полной мере понимать происходящее, но понимал, что жизнь несправедлива к его другу. Таких безжизненных глаз, смотрящих в пустоту не должно быть у маленького ребёнка. Слишком рано парень познал жестокость этого мира, слишком рано ему пришлось повзрослеть. Следом ещё и смерть бабушки, Хонджуну никогда не понять, какую боль испытал его друг, но прекрасно видел его состояние в глазах. Минги только собрал по частям своё сердце после родителей, только окреп и понемногу начал вливаться в жизнь, попытался жить хоть немного как нормальный человек со здоровой психикой, но судьба снова надругалась жестоко над ним, снова раздробила к чертям сердце, попрыгала на осколках и оставила парня убиваться горем. Все эти тяжёлые моменты, Хонджун был рядом, пытался оказать хоть какую-то поддержку, найти способ залечить душу, разодранную безжалостными когтями судьбы, столь юную душу Сона. После всего того, что Хон увидел за время взросления Минги, он чувствовал облегчение и тепло, когда видел улыбку этого парня. Юнхо был чудом, раз смог вытащить Сона из той глубокой и мрачной бездны сознания, в которой погряз Минги и не мог выкарабкаться самостоятельно. Может, у Звёзд тоже были какие-то исцеляющие способности? Способности, что могли бы отогреть в своём тепле несчастную душу и вернуть ей былой огонёк. — Ты так и будешь там стоять? — из глубоких размышлений, Кима вырывает уже знакомый ему голос, который он будет помнить как страшный кошмар ещё долго время. Очнувшись, Хонджун обернулся на звук, встретившись взглядом с Сонхва, что единственный остался ждать Хона у входа в какое-то миленькое кафе. Ким шагнул ко входу, окидывая представшее взору здание, оно отличалось от остальных своей яркой витриной и огромным разнообразием весёлых цветов интерьера внутри. Видать, именно поэтому это заведение и привлекло внимание Юнхо. — О, кажется у меня очень сильно рябит в глазах от такого обилия раскрасок. — негромко говорит Сонхва, он научился, что подобные замечания нельзя было говорить громко, дабы не вызвать негативной реакции у персонала и хозяина заведения. — Да уж, — соглашается Хонджун, тоже не находя ничего привлекательного в цветах, от которых ему хотелось вырвать себе глаза. Юнхо однако уже словно ребёнок, шустро облазил помещение и теперь стоял у стеллажей с предлагаемым клиентам ассортиментом различных вкусностей. Звезда дёргал Минги за руку и тыкал в пирожные, которые ему нравились. Продавщица по ту сторону стеллажа ярко улыбалась, покорно следовала его словам и укладывала в коробку десерты, пока Сон наблюдал пристально за Чоном, что с особым энтузиазмом и искрящимися от радости глазами, подходил к выбору сладостей. Сонхва и Хонджун в этом всём веселье не учавствовали и не особо разделяли, поэтому проста ожидали друзей, попутно перекидываясь парочкой фраз, касающиеся радужной атмосферы вокруг. — А ты можешь заморозить эти пирожные на витрине? — спрашивает вдруг Хонджун, давно он не пакостил нигде, нужно было это исправлять, хоть и не своими руками. — Ну, могу, — ответил Хва и выгнул бровь, в немом вопросе глядя на Кима. — Заморозь! Мне просто интересно увидеть реакцию этой женщины! — почти шёпотом говорит Хонджун и кивает в сторону другой работницы, что стояла у витрин с десертами чуть дальше и наблюдала за своей суетящейся коллегой. Сонхва всё ещё не понимал, в чём смысл, но за эти дни он убедился, что мог не ставить под сомнения решения того, даже когда они были очень странными. Поэтому и в этот раз он послушно исполнил его просьбу. Взгляд устремился к своим неживым жертвам и потребовалось совсем немного концентрации, чтобы выпечка стала стремительно покрываться тонким слоем льда. — Хонджун, смотри, на тебя похож! — слышится со стороны приближающийся крик Юнхо, а потом Хва сбили с ног, заставив всего на секунду потерять контроль над силами, и этой секунды хватило, чтобы лёд вышел из под контроля. В следующий момент по помещению пронеслись визги и в момент стихли, оставив всё кафе в мертвенной тишине без единого звука. — Ничего себе! — первое, что слышит Сонхва, когда наконец смог подняться и выпрямиться, чтобы оглядеть помещение. Пак...заморозил всё. Абсолютно всё. Даже люди, теперь стояли словно статуи, застывшие внутри большой глыбы образовавшегося льда. Нетронутые остались лишь четверо и, как не сложно догадаться, это были Юнхо, Хонджун, Минги и сам Сонхва. Если Ги и Хо, перепугано оглядывали ледниковый период в цветастой кафешке, то Хонджун восторженно ахал, пока рассматривал это. — Я надеюсь, ты сможешь привести всё в норму и эти люди не пострадают? — спрашивает первый Минги, и обеспокоенно смотрит на божество. Тот растерянно моргает глазами, сам и не может поверить, что сотворил только что. Его преодолевают сомнения, потому что он не ожидал, что будучи в ослабленной форме, может создать такую громадную и толстенную глыбу. Парень считал, что проводя столько времени на земле, он постепенно очеловечивается, но кажется силы у него с последнего раза только прибавилось. — Эм...я постараюсь, простите... — отвечает Пак, на безучастном до этого лице, проскальзывает тень сомнения. Он принимается избавляться снова от собственного льда и надеется, что ему не придётся прибегать к своей божественной форме. С трудом, но ледяная сила отпускает своих пленников, возвращая прежнюю весёлую атмосферу кафе. Вот только люди не дураки и прекрасно видели, как перед ними внезапно стал разрастаться во все стороны лёд. Теперь все присутствующие непонимающе переглядывались между собой, силясь понять, свидетелями чего они только что стали. Все почти в один момент начали говорить друг другу наперебой и возбужденно обсуждать произошедшее, а Сонхва, пользуясь суматохой в здании, выскользнул незаметно на улицу. Конечно, никто не поверит, что в здании сейчас бог льда, решивший пошалить и заморозил всех случайно, но ему всё равно как-то странно находится теперь в помещении, словно все сейчас поймут, что это он и начнут обвинять. — Чувак, это было круто! — следом за Хва из кафешки показывается Хонджун и налетает на парня перед собой, обхватывает за плечи и трясёт, продолжая восхищённо отзываться об его устроенному шоу. — Почему ты так этому радуешься? А если бы я убил их случайно? — вздыхает шумно Хва, озадаченно глядя на повеселевшего Кима. — Случайно...? — переспросил тот и изменился в лице, теперь выражение его лица стало более серьёзным, чем до этого. — То есть...ты всё это сделал не специально? — Нет конечно, зачем? — А...я думал...ты решил усовершенствовать мою шалость и немного изменить масштаб... — признался Хонджун и неловко почесал свой затылок. Оба парня замолкли. — Получается, ты не до конца управляешь своими силами? — осторожно интересуется Ким, и не уверен, хочет ли он знать то, что столь могущественное существо, может не иметь полный контроль над своей магией. Потому что это означает, что опасность грозит городу, даже если учитывать факт, что божество в своей слабой форме, он умудрился случайно заморозить всё чёртово кафе! — Это...вообще-то контролирую, просто, Юнхо врезался в меня и я всего на секунду лишился контроля... — признался бог, наблюдая внимательно за напряжённым лицом Хонджуна. Что-то подсказывало ему, что в этот раз стоило соврать, но Хон говорил, что ненавидит ложь. — На секунду!? — восклицает Ким, громче, чем ему того хотелось и привлекает взгляды пары прохожих, чувствуя себя немного неловко, но сейчас это не должно его волновать. — Послушай, я конечно, терплю твой характер и всё такое, но это... Каким бы безбашенным не был Хонджун, он сделал несколько шагов от божества и в его глазах появилась опаска. Кажется, лишь сейчас он начинает в полной мере осознавать всё могущество парня, стоящего сейчас рядом. Он ведь действительно способен уничтожить весь этот город, если ему это вдруг вздумается, или уничтожить Кима, в какую-нибудь из их очередных ссор. Внезапный страх, появляется в груди у Хонджуна, который обволакивает тело и сковывает, не давая нормально вздохнуть. — Я... — его прерывает звук открывающейся позади двери и он оборачивается назад. У крыльца кафе показались Юнхо вместе с Минги, которые с трудом в толпе отвоевали свои вкусняхи и вышли, но они теперь тоже с некоторой опаской в глазах поглядывают на своего божественного друга. Те замерли на расстоянии пары шагов, не решаясь подходить ближе. Они сомневались в нём. — Может объяснишь, что только что произошло? — неуверенно начинает Юнхо, прерывая образовавшуюся между ними тишину, наполненную напряжением, настолько сильным, что его можно было потрогать и взять в руки. — Хонджун попросил меня заморозить пару пирожных и я правда планировал это и сделать... — парень замолк, божество теперь не хотел рассказывать всей правды о своём потерянном контроле. — Но он потерял контроль! — закончил за него Хон, снова сделав шаг от того. — Смертный...не бойся меня... — мягко произносит бог, он смотрит на напряжённого Хонджуна, и ему неприятно. Неприятно, что после всего пережитого вместе с ним, тот сомневается в нём. Впервые в жизни, у Сонхва столько странных чувств в груди и только единственная мысль в голове - "Не хочу терять их доверие...его доверие". Хва не совсем понимает природу собственных мыслей и почему мнение этого парня перед собой вдруг стало таким важным для него, но время подумать у него ещё будет, как только он убедится, что Хон всё ещё доверяет ему. — Не бояться? Ты должно быть шутишь? — вздыхает Ким и отводит взгляд, проваливаясь в мысли о случившемся. Он всё это время из раза в раз испытывал терпение бога и тот ни разу не сорвался, но...почему-то Хонджуну кажется, что это лишь вопрос времени, когда он выведет из себя это существо и тогда пиши пропало. Холодок пробежался по спине, когда представил себе гневного бога льда и захотелось отстраниться от него ещё дальше. — Я не трону вас, — произносит снова Сонхва, его взгляд пробегается по стоящим рядом парням, ищет какой-то поддержки или веры в собственные слова, но все они старательно отводят взгляд и не спешат что-то говорить. Холодает. Слабый морозный ветерок начал обдувать так и замершие у кафе фигуры парней, заставляя всех почти разом поёжиться. — Я...простите... — расстроенно проговорил Пак и не стал больше портить атмосферу свои присутствием, если им не нравилась его компания, ничего страшного... Ясное небо стремительно исчезало, попадая во власть серых и мрачных туч, что несли с собой грустные мысли Хва. По мере того как Сонхва отдалялся от Хонджуна и его компании смертных, его шаги становились тяжелее. Может, совсем немного, он ждал, что его окликнут, но этого не произошло. В конце концов, проведенного времени было мало, чтобы они стали настолько близки. Хва вышагивает по тротуару, вперив взгляд себе под ноги и не обращает ни малейшего внимания на недовольные возгласы прохожих, которым приходилось обходить его. Никто не идёт напролом ему, не врезается в плечо и всё в таком духе, словно подсознательно понимают, что перед ними тот, с кем лучше избегать контактов несмотря на недовольство. Пак не имеет понятия, сколько времени он пробыл в своих мыслях пока продолжал движение, но когда опомнился, обнаружил себя в неизвестном районе. Здания здесь были более обычными, даже очень простыми, в отличие от городских, пестрящих новинками архитектуры зданий. Сонхва шумно выдохнул, выпуская облачко пара из рта. Бог обвёл взглядом улицу, заприметил чуть поодаль пустующую лавочку и зашагал к ней, слушая как снег, что снова замёл улицы города, захрустел под его ботинками. Парень рухнул на лавку, а взгляд устремился к небу. От прежнего ясного и солнечного дня ни осталось и следа, словно тёплое солнышко сегодня и не показывалось на небосклоне. — Чёрт... — выругался Сонхва, вкладывая в это простое слово очень много накопившихся в нём эмоций, обычно не присущих ему. В какой-то момент парень роняет голову, пряча своё лицо в ладони, чтобы собраться с мыслями и понять, что ему теперь следует сделать. Кажется, он уже слишком задержался в человеческом мире, и он начинал поглощать его в себя, всё бы ничего, но сегодня Сонхва прекрасно понял, что богу не место среди людей. Это опасно. Он опасен для них. Но сердце отказывалось заканчивать своё приключение в этом мире, говорило продолжать и Пак в этот раз решает довериться сердцу. Тому органу, что долгие годы находился под толстенным слоем льда, не давая своему хозяину чувствовать жизнь. Но сейчас, Сонхва слышал как в груди что-то колышется, заставляет его чувствовать... Вот только, что конкретно сейчас чувствует Хва, он не понимает, он не знает названия чувств и какое из них как ощущается, просто что-то ноет у него в грудной клетке. А Паку даже посоветоваться не с кем, и почему не спрашивал у Хонджуна про чувства? Это ведь одна из составляющих вещей человека. Когда Хва поднимает снова голову, то обнаруживает, что город атакует яростная стихия, вызванная смятением в душе у своего хозяина. Вихри ветра разгоняли по округе снежинки, играли с ними и казалось, танцевали с ними свой безумный танец. Крыши ближайших домов протяжно скрипели и изгибались под натиском суровой стихии, а деревья опасно накренились, готовые вот-вот рухнуть под напором. Весь этот внезапно начавшийся сейчас природный бунт, отражал душу Пака. И она сейчас пребывает, как можно понять, не в самом лучшем своём состоянии. Богу нравиться смотреть, как свирепствует его сила, но неприязнь Хонджуна к холоду слишком глубоко засела в мозгу у Хва. Каждый раз, когда температура начинала падать, порой делала она это по своему желанию, Хонджун говорил короткое "Сонхва холодно", словно команда какой-то собаке, но Пак слушался его и мороз послушно отступал. Сейчас никто не упрекнёт его в холоде, но бог всё равно считает нужным очистить небо от своих мрачных мыслей, машет рукой, делая мысленно приказ и....ничего. — В чём дело? — вскинув удивлённо бровь, спрашивает Пак сам у себя и снова делает такой же жест, но ветер лишь крепчает. Он не может. Не может, потому что стихия вызвана его эмоциями и душевными тревогами, такая буря не пройдёт, пока не закончиться непогода внутри самого бога, внутри его души. Сонхва с трудом вспомнил про подобный аспект своей силы и вздохнул. Он был уверен, что никогда не столкнётся с подобными проблемами, потому что голова у него была всегда холодной, а эмоции в крепких цепях. Но, в очередной раз влияние человеческого мира нарушило его привычные установки. — Прости, смертный, придётся тебе потерпеть. — произносит Сонхва в пустоту, словно его слова могли достичь желанных ушей. Пару мгновений ещё взгляд блуждает по небу, а затем Хва поднимается на ноги, желая прогуляться по ночному и безлюдному городу. Без контактов и взаимодействий с людьми, ему будет легче побродить здесь. Хонджун говорил, что закатит грандиозную вечеринку, как только Сонхва исчезнет из его жизни и был не прав. После их последней встречи, в душе у Хона остался неприятный осадок, терзающий душу. Впервые за последний месяц Ким оказался в полнейшем одиночестве у себя дома, замер у окна и вглядывался в пляшущие за окном снежинки, словно ждал, что оттуда сейчас кто-то появится. Полнейшая тишина била по ушам, обычно, по вечерам Сонхва начинал спрашивать какие-то глупости про мир людей, которые не понимал и порой они были настолько абсурдными, что Хон не сдерживал смеха, на что тот возмущался и всё в итоге перерастало в очередную ссору. Так например, Хва спросил однажды, чем обычные котики отличаются от нар-котиков, и почему вторых люди употребляют в пищу. После этого Хонджун ещё долго не мог прийти в себя от смеха, а Паку оставалось только ждать, пока этот дурень соизволит ответить на его вопрос, который самому богу не казался странным. Внезапно вспыхнувшие в голове воспоминания, как-то неприятно кольнули сердце, но Хонджун отказывался принимать, что может скучать по этому придурку. Поэтому шлёпнув себя по лицу, выбросил из головы все мысли ненужные о божестве, которого стоило действительно опасаться и отправился спать. Было бы глупо предполагать, что Хон сможет так просто заснуть с огромным багажом мыслей, что вертелись в голове и менялись со скоростью света. Морозные ветер, что ломился упорно в окно дома, сейчас даже не раздражал Джуна. Что-то в глубине его души словно понимало, что они расстроили сегодня бога и погода была последствием его негативных эмоций. Сонхва был почти не эмоциональный, но Ким может поклясться, что сейчас каждой клеточкой тела чувствует витающую на улице, вместе с облаками, божественную грусть. Пак сказал, что защитит Хонджуна, и даже уже пару раз продемонстрировал свои намерения, показал, что он на его стороне и действительно не тронет смертного. Наверно, довольно жесткого парни сегодня с ним обошлись, но Ким впервые за долгое время ощутил страх. Животный страх за собственную жизнь, которая может оборваться, стоит лишь богу случайно потерять чёртов контроль. Эта ночь оказалась бессонной, как и полагал Хонджун, огромное количество мыслей, не подпустили к парню сон, поэтому он провалялся в постели, глядя в скучный потолок перед собой и продолжал рассуждать над случившемся. Можно подумать, если он подумает об одном и том же несколько раз, что-то в ситуации изменится. Он только усугубил положение, и теперь чувствовал себя подавленным из-за всего этого, к тому измученным от своих же назойливых размышлений. И почему идиотский Сонхва так плотно засел в голове? Божество как-то незаметно промыл ему мозги и завербовал как своего посредника? Нет, нет и ещё раз нет. Хонджун бы такого точно не допустил, да и, кажется Хва не заинтересован в посредниках. Тогда какого чёрта?