Звёзды все принадлежат богам

Хонджун, в силу своей чрезмерной любопытности, быстро прознал о том, что Сонхва теперь сделал своим новым убежищем дом своего друга. Вот только удивительно, он не просит у Минги разъяснять ему все детали про мир людей, по словам Сона, тот спокойно гуляет сам по городу. Хва за столько времени конечно уже запомнил некоторые маршруты, ведущие до торгового центра или к какой-то главной улице. Он не взаимодействовал с людьми, лишь наблюдал со стороны, пытаясь понять для себя какие-то аспекты их поведения. Но у него не получалось, ему трудно понять чем руководствуются люди, когда делают что-то. Глядя на них бог ощущал себя до жути глупым, а вообще-то когда-то на небесах его считали самым мудрым. Сейчас он без понятия, сохранился ли за ним этот статус или нет, потому что давно перестал интересоваться происходящим. Единственное, что долетало до него их новостей, это слухи о том, как очередное божество свергли. Свержение божества это неприятная, даже можно сказать адская процедура. В этот момент тело становится смертным, уязвимым ко всему и его в свои смертельные объятия забирает сила, что подчинялась когда-то богу. Если бог повелевал огнём, он в нём и сгорает заживо. Это жестокая смерть, но она заставляет остальных не совершать глупостей, или быть чуть осторожными в своих делах. По идее, всё, что сейчас делал Пак - нарушал все возможные божественные законы, но он за эти века выстроил для себя такую репутацию, что никто и никогда не поверит в то, что Хва мог вылезти из своего ледяного королевства. Поэтому пока что, ему можно было не волноваться о своём пребывании на земле. Погрузившись в свои воспоминания, Сонхва добрёл до улицы, на которую всегда возвращался, потому что здесь было скопление самых разных личностей и наблюдать за ними было по меньшей мере интересно. Кто-то торопился, расталкивая остальных с гневными криками; кто-то напротив шёл неспешно прогулочным шагом по улице; кто-то стоял в кругу небольшой компании, обсуждал оживленно что-то; а кто-то ругался. Жизнь здесь била ключом, разная энергетика стекалась со всех улиц, сталкивалась здесь, смешивалась, превращалась в что-то сумбурное. Божество сидел на лавочке чуть поодаль, возле него была небольшая площадка с похожими лавочками, те тоже были заполнены людьми. Сонхва совсем немного подслушивал разговор двух, судя по всему друзей, сидящих рядом и пытался понять, что у них творилось в жизни, но это было очень трудно. Очень много слов, что доносилось из их уст были всё ещё не знакомы богу, или знакомы лишь на слуху, а значения он не понимал. Но впрочем, суть их диалога вроде с трудом, но улавливал. Было что-то интригующее в том, чтобы наблюдать за тем, как протекает жизнь. — Попался! — раздаётся позади внезапный голос, а на плечи Хва также резко ложатся чьи-то руки. Пак никак не реагирует на это и спокойно оборачивается, сзади стоит Хонджун. Он выглядит радостным, а вид у того такой, словно они и не расставались недавно на плохой ноте. — Что с тобой? Уже не боишься? — спрашивает Хва, смертный обходит лавочку и падает рядом. А Сонхва чувствует, как что-то в груди у него совсем незаметно колышется, когда до него доходит смысл собственного же вопроса. Раз Хон так спокойно сел рядом, значит ли это, что действительно перестал бояться? — Знаешь, нет, — отвечает уверенно и не задумываясь Ким, а на лице у него играет легкая улыбка, пока он смотрит на Пака. Кажется, Хва впервые видел у него такое выражение лица, обычно он почти всегда был чем-то недоволен, особенно в присутствии божества. — Тебе идёт, — внезапно произносит Сонхва, удостаиваясь не понимающего взгляда смертного, — Улыбка… — Чего это ты вдруг? — ещё больше удивляясь спрашивает Хонджун, это что, комплимент от бога? — Не важно, упустим этот момент, — ответил Хва и отвёл взгляд, видимо, его слова были слишком странными, и всё же ему хотелось их сказать. — Почему ты здесь сидишь? — интересуется Ким, не желая оставаться на этом неловком диалоге и развивать его дальше, причём, неловко было только ему, божество едва ли вообще знало о существовании такого чувства как неловкость. — Наблюдаю, — ответил коротко ему парень и махнул головой в сторону оживлённой улицы, — за людьми очень интересно наблюдать. Хонджун незаинтересованным взглядом прошёлся по улице, кишащей шумной толпой, которая не вызывала в нём абсолютно никакого интереса, напротив ему казалось, здесь людей было слишком много. — Как по мне ничего интересного, — отвечает Хон, но уже пора было привыкнуть к тому, что их с Сонхва мнения и взгляды на многие вещи всегда расходились и абсолютно во всём. — А давай напакостим! — это Хон промолвил уже с энтузиазмом и подвинулся ближе к Паку, а глаза забегали по толпе всё тех же людей в поисках потенциальных жертв. — И что ты подразумеваешь под “напакостить”? — Смотри, — Ким вплотную подсел к божеству, а рукой указал в сторону какого-то человека, Сонхва проследил за направлением его взгляда, а не руки, потому что по руке едва определишь на кого он показывает. Глаза Хва вырвали из общей массы людей одного мужчину, что неторопливо шёл по улице, в каком-то строгом костюме, чёрными солнцезащитными очками и стаканом кофе в руках. — Ты сможешь заморозить его кофе в стакане и сам стакан? — Ну, на счёт этой формы я конечно сомневаюсь, но попробовать могу, — говорит Пак и немного напрягается, в этот раз он не должен облажаться, видеть в страх к самому себе в глазах Хонджуна для него оказалось неприятно, он не хотел больше видеть таким его. Если он сейчас не справится с контролем сил, то лучше ему и впрямь покинуть мир человеческий. Взгляд божества был прикован к стакану, что неторопливо мелькал между толпой вместе с рукой своего ничего не подозревающего хозяина. Одна небольшая команда льду, и в следующий момент весь стакан моментально покрылся слоем толстого льда, который невозможно сломать просто так. Корочка ровно обросла по контуру фигуры, не задев при этом ничего больше. Хва мысленно облегченно выдохнул, а внешне он выглядел, словно для него это не составило труда вовсе. Он обернулся к Хонджуну, ожидая хорошей реакции, но тот шикнул и продолжил наблюдать, его больше волновала реакция того мужика, который кажется, пока ещё не понял, что теперь кофе свой допить у него не получится. Зато когда он наконец удосужился обратить внимание, лицо у него стало таким вытянутым от удивления, что Ким не сдержал своего смеха. — Смотри на его ебло! — прошипел тот, а сам не переставал хихикать. Сонхва конечно, не сильно понял, что в этом было смешного, но раз Хону было весело, то всё в порядке. — Что это за слово? — А? — Ебло? Ким не успел отойти от своего приступа смешинки, как закашлялся от услышанного, на каждый день услышишь как божество произносит такие слова. — Так, — глубоко вздохнул Хон, пытаясь собрать все свои мысли в кучу, про маты у них ещё разговора не заходило, — Вообще…это не хорошее слово, ругательное…? — Так ты сейчас ругался на него? Он тебе что-то сделал? — растеряно спрашивает Сонхва, потому что секундой назад Ким смеялся над ним…но при этом ругался? — Нет! Я не ругался, просто… — парень шумно вздохнул, этот вопрос загнал в тупик Хонджуна, потому что он понятия пока что не имеет как это объяснить. — Это ругательное слово, которое мне нравится использовать…а, отстань от меня! — Как скажешь, — фыркнул тот, ему всё ещё интересно значение этого слова, но смертный был явно в замешательстве, — но потом ты мне всё равно расскажешь! — Ладно, как только придумаю как тебе это объяснить, — вздохнул озадаченно парень, но впрочем долго над этим не думал и быстро перевёл тему вновь на какого-то парня, проходящего чуть поодаль. Он нашёл себе новое развлечение в виде издевательства над людьми с помощью божественных сил, а Сонхва послушно делал всё, что тот говорит, наблюдая затем за очередным приступа смеха у смертного. Порой бог даже слишком залипал на это зрелище, этот смертный сегодня открылся ему с другой стороны, обычно только и делал, что ворчал и жаловался. А сегодня яркая улыбка не сходила с лица, а к Сонхва он обращался как к какому-то старому другу, а ещё вешался на него, пока притаившись наблюдал за реакцией людей на свои выходки. Стоит ли говорить, что в такие моменты Сонхва почему-то думал не о веселье, а о чужой руке, по-свойски лежащей на его плече. Внутри были противоречивые чувства: говорила его гордость, о том, что никакому смертному не позволено так неуважительно относится к богу, и какое-то ещё странное чувство в груди, незнакомое и появившееся совсем недавно, оно было в силах заглушить гордость. Когда Хонджуну наконец надоело издеваться над людьми, он утащил Хва в другой район, подальше от суетливой и шумной толпы. Спустя время парни находились в каком-то уютном кафе, с совсем небольшой посадкой гостей. Гостей почти не было, зато были улыбчивые официанты, окружившие Хва и Хонджуна своим внимание, видимо, продаж за сегодня совсем не было, поэтому те делали всё возможное, чтобы гости что-то взяли. Ким на ходу вырвал из рук официантки меню, после чего почти насильно усадил за мягкий диван Сонхва и присоседился рядом. Это кафе было одно из его любимых, в частности из-за того, что тут было мало людей, но готовили тут отменно, поэтому Хонджуну не терпелось познакомить незнакомое лицо с ассортиментом предлагаемых блюд и рассказать впечатления о тех, которые уже ел. За то время, что Хонджун пробыл вдали от Хва, он многое переосмыслил. Он человек очень неординарный, не каждый сможет терпеть его характер, до этого Минги был одним единственным, кто мог переносить его и даже отвечал каким-то подобии взаимности, когда он в очередной рассказывал какую-то ерунду, интересную лишь для него, но ему ужасно хотелось поделиться ею со всем миром, словно они не выживут без информации о том, что если биться головой об стенку, то можно сжечь калории. Ну вообщем, он доносит до ушей своего слушателя такую рандомную и порой лишнюю информацию. Обычно после первого разговора с ним перестают общаться и даже избегают встреч в коридоре. Но Сонхва ещё плохо знал современный мир, поэтому любая информация из уст Хонджуна казалась ему интересной, он был похож в этом плане на ребенка, которому первое время интересно всё подряд. Так что, Ким подумав решил, почему бы ему не относится к Хва как к другу, на которого он и будет проецировать всё говно из своей головы. И на самом деле, Сонхва с радостью слушал всё, что он с таким ярым энтузиазмом говорил, ещё и задавал какие-то вопросы в процессе, те моменты, которые для него были непонятными. Пак конечно, не понимал причину такого внезапно изменившегося отношения к нему со стороны Хонджуна, но был вовсе не против таких перемен. — Скажи, а как вообще у вас там у богов всё устроено? У тебя есть семья? Титул божества передаётся по наследству? Или как это происходит? — между делом спросил парень, но как обычно завалил того своими вопросами, потому что мысли слишком быстро пробегали в его голове и формировали кучу вопросов. — Семья… — задумчиво протянул парень рядом с ним и задумался, уставившись в стул напротив, — Вроде у меня не было семьи…если честно, я не помню как и при каких обстоятельствах меня избрали божеством, потому что это было очень и очень давно. Я помню многие вещи из старого мира, старых цивилизаций, но восхождение на свой ледяной трой я не помню, увы. Что касается, как ты выразился, титула, он не передаётся по наследству, божество избирают. Ну, Звёзды бывают и женского пола, и в результате скрещивания так скажем, бога и Звёзды появляются сущности, которые обычно прислуживают ныне существующему богу, а если того свергают, выбирают как раз из этих прислужников наиболее достойную кандидатуру. Сонхва как мог попытался доступно объяснить часть устройства своего мира, до этого он уклончиво отвечал на подобного рода вопросы, но сейчас ему хотелось отдать должное Хону, что сегодня так открыто себя с ним вёл. — Это…немного отличается от того, что я себе представлял, — произносит Хонджун и на пару мгновений замолкает, давая мозгу время переварить всю эту информацию. Жаль конечно, что он не сможет этим ни с кем поделиться, потому что все сочтут его ненормальным. Его и без этого все считают ненормальным, но если он начнёт кому-то втирать про богов, небеса и их мироустройство, тот тут и до клиники недалеко будет. — Стой, а у тебя есть прислужники, ну…которых ты сам сделал…? — Нет. — А чего так тухло? Я слышал, многие боги очень похотливые и держат своих Звёздочках в сексуально рабстве или что-то типо, а почему тебе плевать на то, что твоя Звезда так спокойно ошивается на земле и даже не с тобой? Это хорошо, для него по крайней мере, но мне просто интересно, — снова интересуется Ким, но эти вопросы божеству уже не очень нравятся. — Я не такой, раньше, я всеми силами боролся с этими отвратительными существами, у которых на уме только секс, мне правда жаль всех тех Звёзд, что страдают от лап этих извращенцев. Знаешь, у меня даже одно время получилось отвоевать у них нескольких малышей, я спас около семи Звёзд, взял под собственное, так скажем, крыло, защищал их и они смогли вместе прожить относительно нормальную жизнь. — воспоминания о тех днях, когда пламя бунтарства сжигало его, вызвали в душе Сонхва тоску. — Ничего себе, мать Тереза прямо таки, — отвечает Хонджун. — Может, я действительно тогда заменил им мать… — ответил Пак, — Но жизни этих Звёзд обошлись мне очень дорого, уже после того, как те семеро скончались от старости, все осудили, что я вмешиваюсь в небесные порядки, что многие века не менялись, но это даже и не проблема была. Боги, чьих Звёзд я отнял сильно разозлились, они умудрялись сделать для меня ловушки, на которые я по наивности угождал, и убивали раз за разом моих Звёзд…однажды я смог дать отпор, но перед этим насмотрелся как на моих глазах вершили судьбу моих же Звёзд и я ничего не мог сделать, только смотрел, как их мучают… Прошло уже много столетий после случившегося, но ужасы тех дней до сих пор яркими воспоминаниями жили в голове. Искаженные от страха красивые лица, горькие слёзы и отвратительный запах смерти. Сердце Хва в те времена кровью обливалось, когда он смотрел на незаслуженные мучения этих прекрасный созданий. Единственный, кто там заслуживал все эти мучения - сам Хва, именно из-за его необдуманных действий они страдали. Сейчас Пак старается об этом не вспоминать. Внезапно откровенный разговор выдался у парней, Хонджун не ожидал настолько серьезного диалога и потому сейчас растерялся. Выше рассказанное было ужасно, Киму даже не хотелось представлять и вдаваться в подробности всего того дерьма. Возможно, ему стоило найти какие-то слова поддержки, но он не до конца уверен, нужны ли они богу. Хон даже подумать не мог, что на небесах есть подобные проблемы. Хоть он и в принципе узнал про всё это совсем недавно, вернее, он и до этого знал, просто не верил. Парень достаточно часто прокручивал мысли о небесах, пытался примерно представить и в голове всё выглядело более…свято? А на деле, там была жестокая реальность. Эта реальность сломала Сонхва, после тех событий он ещё долго собирал себя по частям, просил прощения у тех несчастных душ, что погибли по его вине, а затем холод пополз по всем внутренностям, сковал в своих цепких объятьях сердце, душу и все чувства. Всё произошло не за один день, на это ушли годы, которые “переработали” Хва и явили небесному миру холодного короля, чье безразличие пугало воображение. Но не сейчас, сейчас мир людей его смягчил очень сильно, да и, ему самому было интересно получше узнать смертных. — Мне жаль, — голос Хонджуна вырывает Сонхва из глубоких размышлений, в которые он случайно провалился и не осознал, что завис так и продолжая гипнотизировать одну точку. — Я не уверен, надо ли мне что-то сказать, но я сожалею, что тебе пришлось пережить весь тот ужас. — Давай сменим тему. — немного помолчав проговорил Хва, не желая больше ворошить прошлого. — Можешь спрашивать, что тебя ещё интересует из мира моего. Хонджун не идиот, отказываться от таких предложений, поэтому в глазах снова загорелся любопытный огонёк, который когда-нибудь погубит своего хозяина. Все последующие дни, Сонхва успел пожалеть, что дал этому парню зелёный свет на вопросы, потому что приходилось отвечать даже на самые глупые, наподобие: “Нужно ли богу ходить в туалет?”(Нет) Была в этом какая-то ирония, потому что Сонхва приставал к Хонджуну с похожими глупыми вопросами, только касательно мира и жизни людей. Но в целом, их отношения приобрели более дружескую форму, которая медленно, но верно, заставляло таять многовековые ледники божественной души. Хва сам не замечает как сильно меняется под влиянием людей, но благо, не слабеет. Хонджун постоянно просит устроить ему какой-то цирк и вытворить невесть что из льда. Так например, у Кима во дворе появилась ледяная горка, ведущая от крыши двухэтажного дома, она спускалась вниз и делала пару кругов вокруг дома. Такому аттракциону завидовали все соседние дети, самые смелые просили разрешения прокатиться, а потом двор Хонджуна превращался в детскую площадку. — Разве ты не просил это сделать для тебя? — спрашивает Пак, чуть нахмурившись наблюдая за балаганом, которые развели здесь дети и продолжали верещать на всю округу. — Просил, — Почему здесь тогда эти крикливые создания? — Не любишь детей? Как же так, ты ведь мать! — Что ты несёшь? — недовольно фыркает Хва, а Хонджун усмехается, наблюдая за играющими детьми. Не то чтобы он любил детей, но не мог отказать когда его попросили прокатиться на этом чудо-аттракционе. Сам он в детстве мог только мечтать о подобном. — Знаешь, а ведь на горке совершенно случайно могут появится шипы, — говорит в один момент Сонхва, когда громкость детей начинает зашкаливать все мыслимые границы и Хонджун всё ещё не собирается ничего с этим делать, увлёкшись разговором с одним из детей. — Не могут, — ответил ему Хонджун, а в голосе его слышался какой-то приказной тон, он не понравился богу, но спорить он не стал и смирился. Дети вот однако к нему тянулись как намагниченные, постоянно что-то спрашивали и просили подсадить их куда-то, чем ещё больше раздражали. — А ты студентка? — спрашивает одна из девочек, которая последние пару минут крутилась вокруг Хва и устраивала допрос. Сонхва был очень даже красивым, ему уже это не раз сказали за время нахождения на земле, и вот, маленькие девочки считали точно также, поэтому они все кружились вокруг, и несколько раз предложили ему выйти замуж за них. Хонджун наблюдал за всем этим, а когда слышал очередное такое предложение, заставлял Хва согласиться и потом ещё долго укатывался с этого. — Студентка? — переспросил тот, он уже знал значение этого слова, но вроде оно звучало со слов Хонджуна несколько иначе. — Именно, он студентка — снова вмешивается Хон, с сарказмом произнося слова, а вот Сонхва пока что не научился определять сарказм, поэтому теперь в его голове “обновилась” информация, что Хонджун не студент, а студентка. Примерно так прошёл весь день, а неугомонные дети вымотали до ужаса Хва, к тому же парень под конец дня представлял из себя какое-то чучело. Дети заплели ему псевдо косички, устроили на голове полный апокалипсис, разукрасили лицо какой-то детской косметикой, а благодаря Хонджуну, на нём ещё и был какой-то позорный фартук с единорогом. Настолько униженным Сонхва себя ещё никогда не чувствовал, но почему-то пары умоляющих слов Хона хватило, чтобы он перестал сопротивляться и позволил всё это с собой делать. А Ким стал сегодня временно ребёнком, пока мучал Пака за компанию с остальными детьми. — Ты точно мамочка скрытая, — говорит Хонджун уже когда парни наконец остались одни в доме. Хон усадил божество на диван и сейчас нависнув над ним, смывал с лица весь тот ужас, что на нём устроил сам же, попутно слушая ворчание Хва. — Прекрати меня так называть, к тому же я думаю мамочки строже будут чем я, — вяло отвечает Пак, но ему нравилось как Ким заботливо теперь приводил его внешний вид в порядок. А когда тёплые руки переместились к его волосам, тот совсем расплавился. Сонхва раньше не давал никому прикасаться к себе, поэтому сейчас обнаружил у себя то, что ему нравится, когда гладят по волосам и массируют голову. Это было жутко расслабляюще и до невероятного приятно. — Тебе идёт этот фартучек, не хочешь остаться в нём? — спрашивает Хонджун, но Хва сейчас был слишком занят наслаждаясь массажем головы, поэтому в ответ только промычал что-то неразборчивое. А Хон, глядя как тот реагирует на подобного рода действия, нашёл рычаг давления. Хотя Пак зачастую и без этого его слушается, но всё равно не помешает знать его небольшие слабости. Сейчас, полностью расслабленный, со спутавшимися волосами и в розовом фартуке, Хва выглядел очень приземлённо, выглядел как обычный человек. Такой Сонхва нравился Хону больше, взгляд стал бродить по его телу, разглядывая внимательнее его черты лица, которые у парня были просто идеальными. Глаза скользнули к шее, и замерли на ней, как пахнет божество? Есть ли у него вообще запах? Пак сейчас явно находился не здесь и сидел с прикрытыми от удовольствия глазами и особо не отслеживал перемещения Хонджуна, поэтому тот решил воспользоваться таким удобным положением во имя своего интереса. Продолжая водить пальцами по чужим волосам, Ким склонил голову ближе к божеству, медленно сокращая между ними расстояние. Оказавшись в предельной близости, Хон замер и стал втягивать воздух в паре сантиметров от шеи Сонхва. Он пах зимой, приятная морозная свежесть исходила от кожи парня. — Что ты делаешь? — слышится внезапный голос Пака, разрезавший стоявшую до этого гробовую тишину, воцарившуюся в доме на пару мгновений. Хонджун встрепенулся и обнаружил, что прижался вплотную к чужой шее и жадно втягивал приятный запах, даривший какую-то лёгкость в голове. Кожа у Сонхва была в меру холодная, и, что-то подсказывало Хону, была такой постоянно. — Я…н-ничего, устал просто, — ответил растерявшись Ким и резво вскочил на ноги, медленно покрываясь румянцем. Трудно было признать, но ему понравился этот запах, хоть и Хонджун всем своим сердцем ненавидел холод, зиму и всё что с этим было связано. Сонхва окинул смертного недоумевающим взглядом, но решил не комментировать никак случившееся. — Иди спи тогда, время уже позднее, — говорит Пак, и сам откинув голову на спинку дивана, прикрыл снова глаза. Придурошные дети сегодня отняли у него слишком много сил, ему нужно было пару часов, чтобы восстановить потраченные попусту человеческие силы. Хон поборол в себе навязчивое желание снова прислониться к чужой шее и отправился действительно готовиться ко сну, пока он ещё чего-то странного не выкинул. Последующие несколько дней парни провели относительно нормально, отношения между ними улучшились, но они всё равно иногда на пустом месте затевали не серьёзную ссору. В один из дней, Хонджун набрался нервов и решил познакомить Хва с шайтан машиной под названием телефон. Если он научиться пользоваться телефоном, то сможет самостоятельно смотреть большинство непонятной ему информации в интернете. Обучение было трудным и очень нервотрепным, но постепенно Пак вроде начинал осваивать чудное устройство. Когда тот более менее разобрался с интерфейсом, парни вышли во двор, чтобы Хонджун мог наглядно объяснить принцип работы мобильных карт, благодаря которым можно было проложить маршрут куда угодно и следуя локатору в приложении, исследовать собственно город. Парни стояли вплотную друг к другу, пока Ким разъяснял Паку принцип работы и водил линиям по улицам, что отображались на карте в телефоне, а Хва старался слушать внимательно и понимать. Увлёкшись своими уроками, парни не заметили как к ним кто-то подобрался. — Хонджун! — слышится над ухом знакомый уже голос, а тот подпрыгивает на месте от неожиданности. — Ты конченный совсем?! — шипит яростно Ким, обернувшись и встретившись взглядом с Юнхо, который какого-то чёрта делал у него во дворе, без приглашения и без Минги… — Минги не у тебя? — спрашивает тревожно Звезда, игнорируя вопрос, а Хонджун начинает хмуриться. — Нет, я последние пару дней с ним вообще не виделся, — ответил осторожно парень, а сердце у стоящего перед ним Хо упало вниз. — В чём дело? — Он…я не знаю где он, обычно он приходит ближе к вечеру после своих пар, но вчера я так и не дождался его дома, поэтому решил, что он к тебе пришёл… — нервно говорит парень, а голос его заметно подрагивает, пока он бродит взглядом по всему вокруг, словно надеется, что Минги сейчас покажется откуда-то из зданий и скажет, что решил так подшутить. — Не было его у меня, а учитывая как вы в последнее время близки, без тебя он бы точно не пришёл, — говорит Хонджун, правда своими словами сделал лишь хуже и без того обеспокоенной Звезде. — А где же он тогда? Куда пропал? — спрашивает Чон. — Я могу попробовать его поискать, — вмешивается Сонхва, после чего в его руке появляется сфера, которую он не так давно давал “поиграть” Юнхо. Божество приложило все силы, чтобы найти нужного ему человека. Он был знаком с Минги и проблем с поиском его через этот шар не должно было быть, однако его артефакт метался от одного смертного к другому, показывал всё что угодно, но не Сона. — Что за ерунда? Впервые вижу, чтобы он так себя вёл, — нахмурившись произносит тот. Все стоящие обеспокоенно переглядываются между друг другом.