***
Томные вздохи, тянущиеся из душа, наполнили опустевшую раздевалку “Тейватских Ястребов”. Пошлые шлепки вперемешку со сдавленными постанываниями звучали здесь ежедневно. Голос Скарамуччи сейчас не узнала бы даже его собственная мать. - Быстрее… еще… Дай мне еще. И Тарталья дает ему еще. Столько, сколько попросит его капитан. И даже больше. Его любовь к этой озлобленной на весь мир псине неутолима. Она так велика, что если бы Скарамучча попросил достать Луну с неба, Тарталья, не раздумывая, отправился бы в космос первым рейсом. И когда разгоряченный и выгибающийся перед ним Райден просит “еще”, он покорно ускоряется. Чайльд знает, как его мальчик любит. Чтобы до синяков на пояснице, чтобы до хрипа из гортани, до искр из глаз перед оргазмом. Знает этого человека наизусть. Все слабые места и запретные границы. Нарушать их, к слову - сплошное удовольствие. Именно в такие моменты Тарталья видит настоящее. То, что так упорно скрыто от чужих глаз яростью и разочарованием. Господи, как же он его любит. - Блять. Я сейчас кончу. И эти слова - то, ради чего Тарталья приходит на тренировки и терпит ежедневные побои и унижения. Потому что знает, что после жестоких часов безразличия получит дозу любви. Прикусив нижнюю губу, вымотанный Скарамучча кончает, пристыженно подавляя стоны. Райден все еще безумно смущался. Это еще один пунктик Тартальи. Чувствуя ладонями, как напряженные мышцы капитана сокращаются от накатившего оргазма, Чайльд резко выходит и изливается на душевую плитку. Сперма бессовестно стекает в сток под затуманенным взглядом. Да уж, остальным участникам команды действительно лучше не знать, что происходит в самой отдаленной кабинке между капитаном и защитником. Тяжело дыша, с каким-то благоговением он смотрит на то, как с черной макушки стекают капли воды. - Ты как? - Пошел на хуй. На это Тарталья лишь смеется. Сполоснув с себя результат их “индивидуальных тренировок”, он ласково целует еще не пришедшего в себя Скарамуччу в лоб. Шутливо шлепнув вмиг ощетинившегося капитана по обнаженной заднице, Чайльд повязывает на бедра полотенце и шлепает по коридору к шкафчикам. Спустя минуту Райден уже стоит перед своим, выуживая с полки сменную одежду. - Нам обязательно заниматься этим в раздевалке? Я опять стер колени. - Боюсь, это единственное место в универе, где нас не спалят. Скарамучче очень важна его репутация. А для Тартальи очень важен Скарамучча. Поэтому было принято единогласное решение не распространяться о своей связи. Расправляя на себе футболку, защитник лишь мог пожать плечами. - А без такой прекрасной разрядки я не смогу справляться со всем стрессом, который ты предоставляешь мне ежедневно. - Я не антидепрессант, Чайльд. - Это ты так думаешь. После секса Скарамучча никогда не разговаривал. Будто оставлял все слова и чувства за перегородкой душевой. Тарталья не мешал и поддерживал настроение капитана. Хотя каждый раз надеялся хоть на одну фразу. Хоть на что-нибудь. Но Райден не делал исключений. Никогда. Молча они покинули студенческий стадион. Думая о чем-то своем Скарамучча встрепенулся, когда Тарталья внезапно заговорил. - О, смотри, тренер идет. Приглядевшись, Райден действительно различил вдалеке их тренера в компании какого-то парня. При виде Яэ Мико каждый раз закатывались глаза. - Да епта… Не то чтобы он ее ненавидел. Просто из-за того, что Яэ Мико в первую очередь - женщина, не верил в ее компетентность. Это же хоккей, а не балет. И пусть Яэ действительно вкладывалась в своих ребят, ее некоторые идеи были из ряда вон выходящие и нелепые. К тому же она не была в восторге от методов капитана. Из-за этого не раз Скарамучче приходилось сдерживать себя, лишь бы не влезть с ней в словесную перепалку. Стадион Яэ Мико посещала только перед играми. Ее присутствие во время других тренировок Скарамучча кое-как ограничил. Пришлось пригрозить переводом. А без него их студенческая команда обречена. Это понимали все. Поэтому ее излишне раннее появление не предвещало ничего хорошего. - Райден, тут новенький. Стоило им поравняться, как из-за спины тренера показалась пепельная макушка. На заявление тренера Скарамучча лишь скривился. - И? Тренировка окончена. Пусть приходит завтра. - Ты должен ему все показать. И не спорь, пожалуйста. Кажется, в наших интересах набрать команду. - У нас выделены определенные часы на занятия. Я не могу бегать за новоявленным сосунком по первому приказу. Ради отстоя как-то не хочется лишать себя личного времени. - Ты делаешь слишком поспешные выводы о способностях других, Райден. - А откуда мне знать, что он не отстой? - Вот заодно это и выяснишь. Без прелюдий она хватает своего спутника за шкирку и выволакивает перед собой. Пожелав удачи, Яэ, словно издеваясь, подмигнула. От ее пафоса Скарамучча вновь скорчил гримасу и переглянулся с Тартальей. Когда Яэ Мико скрылась за корпусом, Райден соизволил обратить внимание на внезапную жертву. И только хотел сказать о том, что тот может надеяться максимум на запас, неверяще хмыкнул. - Постой-ка… Скарамучча внезапно сократил дистанцию между собой и новеньким и грубо впился пальцами в острый подбородок. С толикой растерянности капитан "Ястребов" вглядывался в лицо напротив. Каково же было удивление, когда он узнал его. - Это же ты. Каэдэхара Кадзуха. Ух ты, мать твою. Хищно улыбаясь, Райден выпустил из своей хватки подбородок хоккеиста. - И что ты забыл здесь? Конечно же он узнал. Скарамучча не мог не узнать центрального нападающего “Инадзумских Дьяволов”. Ведь именно этой команде он впервые проиграл. О, “Инадзумские Дьяволы”, как же Райден боготворил их, пока не встретился с ними лично. Было очень сложно. Казалось, это была борьба не за университетский кубок, а за мир. Сдаваться не хотел никто. Помнил, как сейчас: равный счет, все напряжены, “Ястребы” переходят в защиту. Но что-то идет не так. Скарамучча помнит, с каким напором Каэдэхара пробился сквозь старшекурсников. Секунда и шайба в воротах. Второе место. Скарамучча в тот момент распробовал вкус поражения и поклялся, что больше никогда не притронется к этому блюду. Спустя два года он все еще вспоминает, как шайба пролетает мимо клюшки. А потом Каэдэхара лукаво и с издевкой салютирует вражескому вратарю прежде, чем на него навалится команда победителей. Как же Скарамучча был зол. И вот теперь перед ним сам Каэдэхара Кадзуха. Тот самый, что довел его до поражения. Его признали молодым талантом, сместив с пьедестала Скарамуччу Райден. Тот самый Каэдэхара Кадзуха, который пропал со всех радаров “по состоянию здоровья” сразу после выигрыша в новом сезоне университетской лиги. В голове Скарамуччи не укладывалось, как легенда может все бросить “по состоянию здоровья”? В “Дьяволах” играли избранные. Те, которые болели хоккеем. Это чемпионы с рождения. А этот полудурок просто исчез. Испарился. А теперь стоит перед Скарамуччей, как ни в чем не бывало. Ну что за идиотское стечение обстоятельств? - Тарталья, иди без меня. Нужно показать “новенькому несмышленышу”, что такое раздевалка и лед. Чайльд лишь растерянно кивает. Бросив вслед, что будет ждать в общей комнате, защитник, чуть сгорбившись, поплелся к корпусам общежития. Скарамучча же, прекратив изучать своего давнего врага, кивком головы указывает в сторону стадиона. Каэдэхара не задает лишних вопросов и не отвечает на поставленные. Поправляя на плече рюкзак, нападающий заходит в здание вслед за своим новым капитаном. Уже внутри Скарамучча снова обращается к новому члену команды: - Переодевайся. Каково было его удивление, когда Каэдэхара открыл свой рот. - Я думал, сегодня только экскурсия. - Переодевайся. Не заставляй меня повторять. Хочу посмотреть, на что способна “легенда” после того, как два года дрочила в уединении. - О, ты все еще злишься, что пропустил три шайбы? Мило. Животное желание избить до полусмерти сдерживалось разве что уголовным кодексом. Райден в секунду зажимает шею противника своим предплечьем, впечатывая того в стальную поверхность шкафчика. Да, злился. Чертовски злился. Так сильно, что его команда почти при смерти после каждой тренировки. - Думаешь, самый умный здесь, Каэдэхара? - Шипит Скарамучча сквозь зубы. - Переодевайся и показывай, что умеешь. И, быть может, я разрешу тебе занять место в команде. А если сможешь забить хоть раз, то считай, тебе выпал счастливый билетик не умирать со скуки в запасе. Напоследок Скарамучча еще раз усиливает давление на шее Кадзухи. А после этого, почти отплевываясь, разворачивается к своему шкафчику. - Третий слева. Надевай форму Трэвиса и выходи на лед. Покажи, что достоин носить бело-голубой цвет, раз приперся. Нападающий больше не возражал. Как и все остальные участники команды, Кадзуха был в крупнее Скарамуччи. Но дикий нрав капитана показал, что с этим парнем лучше лишний раз не спорить. И вот Кадзуха стоит перед зеркалом. Флегматичный взгляд скользит по чужой форме. Наверное, все бы отдал, лишь бы сменить голубой на родной зеленый. Жаль, что было слишком поздно. На льду Скарамучча не щадит никого. Азарт подогревает внутреннюю жестокость, когда перед ним стоит сам Каэдэхара Кадзуха. - Легендам разминка не нужна, - выкрикивает он с конца стадиона. Кадзуха нервно сжимает клюшку. Он не просил званий. Но раз стадион “Тейватских Ястребов” - единственный способ вернуться в игру, самое время доказать, что еще чего-то да стоит. Скорость набирается мгновенно. Ощущение льда под ногами разжигает давно позабытую страсть. Два года Кадзуха был лишен привилегии быть счастливым. Сейчас, подгоняя перед собой шайбу, искренняя улыбка вернулась на его лицо. Замахиваясь, Каэдэхара предвкушает взятие ворот. Но победа обрывается моментально с глухим стуком о клюшку Райден. - Плохо. Еще раз! Сжав челюсть от провальной попытки, Каэдэхара принимает передачу шайбы. Снова ведет ее по льду. Попутно вспоминает свои прошлые приемы. Разгон, неловкий бросок в касание и снова Райден отражает удар. - Тебя этому учили? Старайся, Каэдэхара. И Кадзуха продолжил стараться. Он старался до тех пор, пока не почувствовал напряжение в мышцах. Сколько времени прошло? По ощущениям - вечность. Вечность со своей страстью звучало для него неплохо. Но тело, что за два года отвыкло от тяжелых тренировок, подводило. Черный диск мельтешил перед глазами, издеваясь каждый раз, когда отскакивал от клюшки Скарамуччи. Каждый провал сопровождался язвительными выкриками. А потом шайба летит в ограждение ворот и Каэдэхара понимает, что это предел. Скарамучча же понимает, что нападающий закончился. Продолжать тренировки дальше уже бесполезно. Он медленно подкатывает к Кадзухе. Тот еле дышит и громко сглатывает скопившуюся слюну. Какое приятное зрелище. - Знаешь, я удивлен, как мог проиграть тебе. Голос Скарамуччи елейный, а движения плавные. Как коршун, он выписывает свой победный танец вокруг выдохшегося нападающего. Кадзуха молчит. Нет смысла оправдываться и возражать, когда в лицо прилетает правда. - Ну и зачем тебе это? Очевидно, что за все это время ты не прикоснулся к клюшке. Зачем мне такой слабак в команде? Райден продолжал сыпать нелестными фразами. Хоть и кривил душой отчасти. Как бы Каэдэхара плохо ни показал себя сегодня, Скарамучча вынужден был признать, что успел запыхаться сильнее, нежели от полного состава своей команды. Но давать передышку "легенде" он не собирался. - Значит ты не берешь меня в команду. Я правильно понял? Вратарь внезапно останавливается. Будто вдумывается в брошенную фразу. С одной стороны - хотелось отказать, поставить на место. С другой - им нужен игрок и Кадзуха не так плох. Более того, в движениях хоккеиста он разглядел то, чего не хватает его ребятам. Любовь к тому, что делаешь. Просто кайф от того, что держишь в руках клюшку и выходишь на лед. Тот же Чайльд мог уйти после первого же провала. А Итэр и вовсе не выдерживал индивидуальных тренировок и частенько отлынивал. Но Кадзуха все еще здесь - это впечатляет. Подумав еще как следует, Скарамучча решает отбросить гордыню. - Первая игра сезона через месяц. Если я тебя беру, значит, что помимо общих тренировок у тебя будут и индивидуальные. Не хочу, чтобы мой нападающий жидко обосрался на первой минуте матча. - Я готов.***
Всю неделю Скарамучча измывался над Каэдэхарой. Тот же, в свою очередь, ни разу не пикнул. И если бы не внутренняя противоречивость, то ставил бы новенького в пример всей команде. Новый нападающий наращивал свою силу ежедневно, напоминая о том, что когда-то был лучшим. К слову, ребята приняли Каэдэхару тепло. Частично он смог прогреть каждого участника. Оказалось, что даже длительное отсутствие в хоккее не смогло утолить его абсолютного голода в выигрыше. Кадзуха задал уровень, и даже ленивый Итэр теперь будто бы старался. Скарамучча оставался довольным. Не прекращал обкладывать команду матом, но видел прогресс. После общей тренировки Райден все так же запирался в раздевалке с Тартальей, но теперь все его мысли занимал только предстоящий матч. Вместо того, чтобы блаженно кончать от резких толчков защитника, Скарамучча расписывал в голове ближайшие индивидуальные тренировки с Каэдэхарой. Отмывая бедра от спермы Чайльда, он молча убегал в свою комнату, чтобы небрежно списать домашние задания и вовремя явиться на лед. Еще через неделю Скарамучча и вовсе свел на “нет” занятия сексом. Не замечая потухшего взгляда Тартальи, он все больше проводил время с клюшкой и Кадзухой. В одну из таких индивидуальных тренировок Каэдэхаре все же удалось забить в ворота шайбу. Тогда Скарамучча впервые увидел в нападающем радость. Обычно Кадзуха мало говорил и совсем не проявлял эмоций. Будто пребывал в каком-то коконе. И когда черный диск пробил стальную оборону Райден, боевой клич раздался по всему стадиону. - Поздравляю, Каэдэхара. Тебе потребовалось две с половиной недели, чтобы впервые забить шайбу. Надеюсь, ты горд собой. - А ты? Снимая шлем, раскрасневшийся Кадзуха подкатил к капитану. Тот, будто не понимая, к чему такие вопросы, лишь пожимает плечами. - А что “я”? - Горд за меня? - Мои тренировки не могли пройти с иным результатом. Твоя заслуга лишь в том, что ты не ныл. Конечно же Скарамучча был горд. За все время, проведенное со своим заклятым врагом, он позабыл о поражении и ненависти. Сделать из Каэдэхары монстра и взять первое место - вот то, что его теперь интересовало. Ничто так не сближает, как цель и общий противник. По началу Райден не очень верил в то, что у них получится наверстать упущенное время и подтянуть навыки. Но Скарамучча явно недооценил волю Кадзухи. Ко всему прочему Скарамучча начал ощущать что-то неизведанное. Что-то, растекающееся в груди приятной негой. Еще никогда он не встречал человека, который также, как и он, увлечен хоккеем. В перерывах между тренировками они часто оставались наедине в общей комнате. Пока вся команда спала, они разбирали возможные тактики, анализировали соперников и спорили на тему клюшек. А во время пар, сидя в разных аудиториях совершенно невыспавшиеся, кидали друг другу вырезки из матчей ведущих команд. За их внезапной связью с трепетом наблюдали грустные глаза небесного цвета. До первой игры в сезоне оставалось меньше недели. Скарамучча без зазрения совести гонял свою команду в три раза сильнее. Результаты Каэдэхары может и радовали, но в остальном уровень игры “Ястребов” оставлял желать лучшего. Все ощущали повисшее в облаке напряжение, и даже Итэр пытался сдерживать свой гонор. Благодаря усилиям Кадзухи теперь он сидел в запасе. Эта участь не давала никаких поблажек, поэтому Трэвис продолжал получать тонны недовольства от капитана, но терпел. Лишь один человек позволял себе тренировки спустя рукава, выводя Скарамуччу из равновесия. - Чайльд, ты в своем уме?! Верни глаза с жопы на место. Шайба черная, как ты мог ее не заметить? Тарталья в последнее время явно был чем-то обеспокоен. В отличие от Скарамуччи и Кадзухи он поступил в спортивный университет не ради азарта. И не ради повышенной стипендии, как это делали другие участники команды. Всю свою осознанную жизнь Тарталья Чайльд плыл по течению. К слову, имя течения - Скарамучча Райден. И Тарталья чувствовал, что начинает тонуть. Клюшка в руке не приносит радости, когда тот, ради кого он стал в свое время лучшим, даже не смотрит. Поэтому с безразличием снова пропускает мимо себя Каэдэхару. Это вызывает истошный яростный выкрик капитана. - Да что с тобой происходит, твою мать?! Для Скарамуччи такое явное нарушение становится последней каплей. Он снимает с себя шлем и направляется к Тарталье под взволнованные взгляды команды. Никто не смел шелохнуться, когда клюшка капитана со свистом сделала полукруг и впечаталась в грудину одиннадцатого. Чайльд даже не вскрикнул. Скрючившись пополам, он осел на колени перед Скарамуччей. Болезненного вздоха не сумел сдержать, но знал, что его капитан терпеть не может нытье. Оставалось уповать на то, что второго удара не последует и хрипеть, упираясь руками в лед. Райден и не думал наносить дальнейшие увечья. Но сказанное им было больнее удара клюшкой под дых. - Ты бесполезен. И не достоин основного состава. Будешь сидеть в замене. Молись, чтобы мы выиграли до твоего выхода на лед. Если я еще раз увижу твою игру, то меня стошнит. Команда лишний раз убедилась в том, что капитана лучше не выводить. Никто не хотел повторить участь Тартальи, поэтому по первому приказу Скарамуччи каждый занял свою позицию. После окончания тренировки все переодевались и принимали душ в два раза быстрее обычного. Сегодня каждому хотелось поскорее убраться со стадиона и отвлечься. Поэтому, когда Райден ступил на порог раздевалки, она была пустой. Снимая с себя шлем, он отгонял от себя навязчивые мысли о том, что быть может поступил не совсем правильно. Пусть никто и не догадывался, но Тарталья был ему по-своему дорог. Вместе с тем Скарамучча никак не мог уложить в голове тот факт, что его верного защитника словно подменили. Сегодня Чайльд впервые не дождался его. Снимая с себя оставшуюся экипировку, Райден принял решение поговорить с рыжим придурком. В конце концов, пусть Тарталья не играет по любви, он делает это хорошо. Бесспорно хорошо. Пусть не на высшем уровне, но держит планку. И одиннадцатый номер был важным участником основного состава “Ястребов”. Нужно попробовать разобраться с его тараканами и вернуть в строй. Рассуждения Скарамуччи о дальнейшей судьбе Чайльда были прерваны шумом воды из душевой, что странно - ему казалось, он последний. - Чайльд? Тихой поступью Райден прокрадывается к перегородке, за которой шел пар. Пусть на стадионе его считают злой псиной. Здесь, перед Тартальей, в нем раскрывалась другая личность. Все еще строптивая и наглая, но в разы мягче, без излишней жестокости. И ежедневный секс сохранял в Скарамучче баланс. Но что поделать, если тело уже не реагировало на защитника, как прежде, а мысли занимало совсем иное? - Ну и какого хрена ты молчишь? Мне твои обиды… Слова теряются, когда Райден заходит за ограждение и видит не того. Каэдэхара почти смыл с себя шампунь и повернулся на голос. Не стесняясь того, что стоял сейчас совершенно обнаженный, Кадзуха взглянул в глаза подошедшему капитану. Спокойно, с толикой безразличия. Чего нельзя сказать о Скарамучче. Он чувствовал, как участился пульс и почему-то сбилось дыхание. - Каэдэхара, что ты здесь делаешь? - Я обязан отвечать на твой глупый вопрос, капитан? Оскорбленно поджав губы, Скарамучча все же нашел в себе силы отвести взгляд в сторону. Спустя секунду в лицо Кадзухи летит полотенце. Махровая ткань моментально тяжелеет от впитываемой влаги. Небольшая выходка не вывела нападающего из равновесия. Перекрутив кран с водой, Кадзуха вышел из душа. Он непозволительно близко подошел к Скарамучче. Тот упрямо стоял неподвижно. Хотя невооруженным взглядом можно было заметить дискомфорт. Это показалось Кадзухе забавным. Рука потянулась к стойке с полотенцами, которая очень некстати стояла за спиной Скарамуччи. Их тела оказались в непозволительной близости. Настолько, что Райден чувствовал, как кожу обжигал пар, исходящий от торса Кадзухи. Игра Каэдэхары продолжалась недолго. Пальцы ловко схватили чистое полотенце. Тогда Скарамучча почувствовал резкий холод. Когда очнулся, рядом уже никого не было. Как и желания поговорить с Тартальей.***
Сосредоточиться на плане тренировок не получалось. Скарамучча упрямо фокусировался на списке первых соперников. Необходимо было вспомнить стиль игры, слабые и сильные стороны, но мозг вспоминал только тепло чужого тела. Чувство любви Райден испытывал только к победе. Все, что с ним происходило сейчас - наваждение. Секс был инструментом, на время заставлял не думать и отдохнуть от роли лидера. Наверное стоило снова переспать с Тартальей, но почему-то больше не хотелось. Сильнее обычного. Равнодушие к половому акту с одиннадцатым сменилось отторжением. И многолетнее знакомство с ним не способно было остановить расползающуюся трещину. Зато от флегматичного взгляда бывшего соперника внизу живота ощущалось бесконтрольное напряжение, а колени подкашивались. Как-то упустил момент, когда это начало с ним происходить. Следующий день не принес никаких подсказок, как с этим бороться. Проклиная все, Скарамучча несется по университетскому коридору, бездумно меняя аудитории. Из рассуждений его резко выдергивает чья-то рука. - Нам надо поговорить. Перед глазами замаячило веснушчатое лицо. По нему снова захотелось ударить клюшкой. Скарамучча раздраженно вырывает предплечье из крепкой хватки. - Нам не о чем разговаривать. Попытка слинять была грубо прервана. Высокая фигура Чайльда снова преграждает путь. От его настойчивости не спрятаться даже среди толпы. А голос, полный мольбы, вызывал желание плюнуть под ноги. - Что я сделал? Почему ты больше не приходишь? Блять, Скара, посмотри на меня! За что ты так со мной?! - Слушай вот только не надо мне сейчас мозг ебать, ладно? У нас скоро игра. - Да что я сделал? - Отвали уже! Несдержанно выкрикнув, Райден оттолкнул от себя защитника. А после ловит его растерянный взгляд. И становится как-то неуютно. Тарталья был единственным, кого Скарамучча подпустил к себе настолько близко. Теперь он бесит. - Вот как. - Да. Именно так. И только попробуй из-за этой хуйни заруинить игру. Скарамучча обгоняет застывшего одиннадцатого. Никчемный диалог окончательно похоронил веру в Тарталью. Меньше, чем через неделю наступает новый сезон, а его лучший защитник забивает голову каким-то дерьмом. Выпускать на лед придется первокурсника, который считает своей победой тот факт, что научился стоять на коньках. Это полностью меняет тактику их игры. Придется просить Яэ Мико снимать их с занятий и назначать дополнительные часы тренировок. Казалось, в этом году все пошло против него. На последующих парах Скарамучча не отвлекался от своего мозгового штурма. Корил себя за утраченное время и неправильно сделанные ставки в прошлом. Вместо конспектов на клеточках тетради красовались различные схемы постановки команды. И все было не то, а новую тренировку нужно было начать уже сегодня. Вообще стратегией занималась Яэ, но объясняться перед ней не хотелось. На последней паре Скарамучча был вынужден задержаться, продумывая сегодняшнюю тренировку таким образом, чтобы делать упор на себя и Каэдэхару. В прежней схеме без Тартальи остальные участники команды оказались мусором. В раздевалку Скарамучча ожидаемо пришел последний. Надежды на то, что “Ястребы” без пинка под зад начнут хотя бы разминку, не было, поэтому он торопился. И крайне удивился, когда с катка послышались громкие выкрики и удары клюшкой. - Что за хрень? На каток Райден всегда приходил первый. А потом начинал отсчет для опоздавших, чтобы как следует наказать. Еще ни разу команда по своей инициативе не начала тренировку. В свободное время они предпочитали валяться на пуфиках в общей комнате или прохлаждаться в барах. Этот непрофессионализм всегда выбешивал Скарамуччу. Удивление от того, что слышит не бестолковый смех, а стук клюшек, было велико. Настолько, что не успел полностью надеть на себя защиту, только коньки зафиксировал. И каково же было разочарование, когда вместо разминающейся команды он увидел недопустимое. - Он из-за тебя таким стал! Раскрасневшийся Тарталья коленкой удерживал под собой распластавшегося Каэдэхару. Тот и не думал сопротивляться. Будто заведомо оценил шансы в этом нелепом поединке. - Да в чем твоя проблема? - Во всем виноват ты! Нанеся удар с кулака в челюсть, защитник вновь замахнулся, но дал осечку. Кулак впечатался в лед под голос капитана. - Чайльд! В мгновение Райден выхватывает клюшку из рук оцепеневшего Итэра и оказывается в поле зрения Тартальи. Одним точным ударом крюка он отправляет одиннадцатого в нокаут. Пока защитник пытается перевернуться на бок, Скарамучча садится сверху и придавливает рукояткой его шею, лишая возможности двигаться. - Ты решил мне палки в колеса вставить? Вывести моего лучшего игрока - вот твой охуенный план на победу? - Теперь он твой лучший игрок? От этой фразы руки лишь сильнее вдавили шею в лед. Глаза лихорадочно бегают по напряженному лицу, пытаясь найти в нем хоть каплю раскаяния. Но его нет, поэтому жалеть тоже нет смысла. И Тарталья уже почти хрипит. Зайти слишком далеко ему мешает подорвавшийся с места Каэдэхара. Никто из присутствующих не смеет и близко подойти. В их глазах мешается страх с осуждением. - Я же просил не руинить игру. Ты умудряешься это делать даже в составе запаса. Чайльд откашливается, хватаясь за горло и с трудом встает на ноги. Беспомощно он еще раз оглядывает всю команду, задерживаясь на Скарамучче. - С меня хватит. Держась за бок, в который прилетел фатальный удар, и слегка прихрамывая, он укатывает в сторону раздевалки. Райден дожидается, когда защитник скроется в проходе и медленно поворачивается на команду. - У вас мозгов не хватило их разнять? - Мы пытались, но он крупнее нас всех. Раскидал сразу же. - Трэвис, почему от тебя только одни оправдания? Почему вы все такие бесполезные, блять?! Капитан, не стесняясь, сходит на крик. Для него это было последней каплей. Еще никогда Райден не видел такого ужасного и разрозненного состава “Тейватских Ястребов”, как в этом году. Сезон казался проигранным, так и не успев начаться. Плеча касается ладонь Кадзухи. Скарамучча оборачивается и дрожь от злости на мгновение прекращается. Каэдэхара будто делится своим спокойствием, позволяя перевести дух. - А ты? Тоже будешь оправдываться, почему позволил себя избить? - Нет. Снова этот холод в голосе и меланхолия во взгляде не позволили собаке залаять. Разбитая губа Кадзухи слегка опухла и это не скрылось от глаз Скарамуччи. Не найдя слов, Райден лишь зажмурился, пытаясь окончательно прийти в себя. - Идем, где-то в офисе Яэ есть аптечка. Остальные, начинайте разминку. И постарайтесь не учинить хуйни, пока я отсутствую. Раздав напоследок индивидуальные задания, Скарамучча кивнул Каэдэхаре, чтобы тот шел за ним. Заперев за собой хлипкую дверь, он жестом приказал нападающему сесть на стул. Пока рылся в шкафчике в поисках аптечки, безуспешно пытался восстановить дыхание. Но Кадзуха снова не вовремя заговорил, сбивая сердечный ритм. - Тарталья сказал, что ты изменился. - Он вообще любит поговорить. Нашел, кого слушать. Фраза вышла слишком небрежной. Такой же, как хлопок дверцей, когда аптечка, наконец, оказалась в руках. - Мне кажется, он дорожит тобой. Вы же друзья, верно? Усаживаясь напротив пострадавшего, Скарамучча выудил из пропахшей медикаментами коробки вату и перекись. - У меня нет друзей. - Да? Он так не считает. Попробуй хоть раз подумать не только об игре, но и о людях. Ты же капитан все-таки. Намек на усмешку не прошел мимо и Скарамучча недовольно цокнул. Избегая зрительного контакта, он смочил ватку в перекиси и поднес ее к краешку губ Каэдэхары. - Закройся. Я единственный, кто думает о команде. Нападающий послушно замолчал, позволяя обработать ссадину. Скарамучче очень хотелось сбежать. Но он упрямо водил ваткой по губам, стирая подсохшую кровь. Хотелось думать о хоккее, но ситуация с командой была не лучше. Впервые Райден оказался загнанным в угол. Оставалось выбрать из двух зол меньшее. Закончив приводить Кадзуху в порядок, он почему-то не ринулся на лед. - Дам тебе совет. Меньше гонора в мою сторону, Каэдэхара. - А то что? На каких-то неведомых инстинктах Скарамучча наклоняется к влажным израненным губам. Сантиметры сократились до предела и стерлись в легком поцелуе. А когда ответа не последовало, в груди что-то оборвалось. От содеянного сердце Скарамуччи выпрыгивало из груди. На лице Каэдэхары читалось недоумение. Вскочив со стула, Скарамучча наспех затолкал аптечку на место и направился к двери. Кадзуха оставался на месте. С интересом следовал за каждым движением капитана, но не двигался, будто разрешал совершить побег. - Это ничего не значит. Дернув на себя дверь, Райден поспешил в раздевалку. Попутно обещает самому себе ближайшими тренировками выбить из себя весь дух. И обещание он сдержал. Клюшки отбивали шайбу до полуночи. Тренировались до онемения рук и сбитого дыхания. Измотаны были все, даже Каэдэхара. Его выдавали импульсивные рывки в сторону и слишком слабый удар клюшкой. Скарамучча боролся с желанием упасть. Пальцы все это время были напряжены. Ему казалось, что ладонь вросла в рукоять клюшки. Каждая отбитая шайба отдавалась болью в кистях и предплечье. Все ощущения Райден пытался игнорировать. Со стороны могло показаться, что он себя за что-то наказывает. Но потом снова кричит на нападающих. - И это ваши удары? Три из десяти, это что такое?! Если бы не внезапный голос тренера со стороны трибун, он бы продолжал мутозить себя, а заодно и всю команду, которая еле передвигала ногами. - Ну надо же, раньше тебе даже одного не могли забить. Теряешь хватку, Райден? - Скорее делаю успехи. Что вы здесь делаете? - Скоро игра. Хочу посмотреть на успехи своих “Ястребов”. А еще сообщить о том, что тренировка на сегодня окончена. Скарамучча недовольно фыркнул на заявление Яэ Мико. Кое-как отлипив одеревеневшие пальцы от клюшки, с трудом освободил вспотевшую голову от шлема. Пока разбирался с ремешками, не заметил, как половина команды уже слиняла. Возразить бы, да сил не осталось. - Детский сад какой-то… Бубня себе под нос что-то еще нечленораздельное, Скарамучча медленно подкатил к бортам трибуны. Яэ Мико выжидающе смотрела на мрачного капитана “Ястребов”. Конечно же она явилась в такой час не просто чтобы избавить команду от издевательств полурослика. Перед играми ей нет дела до методов Скарамуччи. - Каэдэхара, ты тоже можешь идти. Мне нужно кое-что обсудить с капитаном. Скарамучча оглянулся и действительно увидел Кадзуху. Он единственный, кто теперь стоял посреди ледяного стадиона. Это было удивительно, учитывая, что ему не то что поблажек не делали, но еще и заставляли дополнительно выполнять упражнения при каждом неудачном маневре. Это безусловно восхищало. Настолько, что губы Скарамуччи невольно растянулись в улыбке. Она, как и поцелуй, осталась без ответа. Опустив глаза вниз, Кадзуха поправил шлем и поспешил оставить наедине тренера и капитана. Дождавшись, когда все члены команды скроются в раздевалке, Мико поманила указательным пальцем Скарамуччу. Закатывая глаза, тот вцепился в борт, максимально приближаясь к тренеру. - Что такое? Только я не хочу слышать о том, что сейчас не время для тренировок и деткам пора спать. У нас форс мажор. На случай, если вы вдруг не в курсе. И мне катастрофически не хватает времени. - К сожалению, я в курсе, что произошло, поэтому пришла поговорить с тобой. Ко мне подходил Тарталья. Сказал, что хочет уйти из команды. Что на этот раз? Брови Скарамуччи взлетели вверх от удивления. То, что одиннадцатый был обижен - это ясно, как белый день. Но что будет доходить до таких крайностей, Райден не ожидал. - Это его право, тренер. - Я привыкла к жалобам на тебя, но Чайльд Тарталья? Он сильный игрок, я не хочу, чтобы команда его лишилась. - Отбор в “Ястребы” всегда был жестоким. Я попал сюда сквозь пот и кровь. Если кандидат жалуется, ему не место в команде. Мы это уже обсуждали. Какие ко мне претензии, раз кто-то снова сломался? Пусть даже если это Тарталья? Я не психотерапевт, а капитан. Мне плевать на чужие истерики. Я хочу победить. Яэ Мико явно не была удовлетворена этим ответом. Сквозь тяжелый вздох она смерила Скарамуччу недовольным взглядом. - Ты поставил его в запас. Это так? - Да. Он сдал позиции. - Ты не можешь вертеть составом, как тебе вздумается, Скарамучча. Тренер - достаточно спокойная женщина. Но сейчас ее голос повысился, как всегда это бывало, когда наглый Райден пренебрегал ее ролью и своевольничал. Все их отношения были построены на стычках и компромиссах. И каждый был недоволен друг другом, но не видел других подходящих альтернатив. Не понятно, у кого из них однажды терпение лопнет первым. Скарамучча продолжал играть на нервах. - Вообще-то могу. Если по моему мнению, игрок недостаточно себя показывает, то он подлежит замене. - Только по согласованию со мной! Ее ладонь хлопнула о деревянный борт в приступе негодования. Райден даже не моргнул. Уже не впечатляет. Речь идет о хоккее, здесь его не запугать ничем. - Он не может и не хочет играть. Он напал на Каэдэхару. От него больше проблем, чем пользы. Повторюсь: я хочу победить. - У нас нет времени на новый план. Я следила за тренировками. Вся твоя новая стратегия, которую ты не согласовал со мной - полный провал. И ты это понимаешь. Она была безусловно права. От этого у Скарамуччи почти свело челюсть. - Соглашусь. Но я стараюсь, - процедил сквозь сжатые зубы. - Стратегию и состав команды утверждаю я. Не бери на себя больше, чем можешь вывезти. И попробуй довериться людям. Как видишь, с Каэдэхарой я не ошиблась. Он прекрасный центровик. Они еще какое-то время смотрели друг на друга, будто вели немую перепалку. В конце концов, оба понимали, что на кону стоит не только победа и честь их университета. Здесь ставка повыше - их будущее. И то, что происходит сейчас - их ошибка, которая может стать фатальной. В конце концов взгляд Яэ стал мягче. - Поговори с Чайльдом сегодня же и верни его в строй. Завтра утром я вас жду на стадионе. Всем составом. С пар я уже всех сняла. Оставшиеся дни будут проходить под моим надзором. - Но я… - Никаких возражений, Райден. Если мы лишимся Чайльда, то очень сильно пострадаем.***
Тарталья делил комнату с Итэром. Раньше Скарамучча почти каждый день сидел по вечерам на кровати одиннадцатого и проедал мозги хоккеем. Обычно Трэвис не выдерживал и сбегал в соседскую комнату. Тогда можно было перейти на более личные темы. Скарамучча ломался. После разговора с Яэ он еще долго не мог найти себе места. Время было почти три ночи, когда ему все же удалось побороть гордость и сомнения. После короткого стука из-за двери показалась пшеничная макушка Трэвиса. Он явно еще не ложился, но упорно делал вид, что его разбудили. - Райден? Ты чего так поздно? - Мне нужно поговорить с Тартальей. Беспардонно Скарамучча тянет дверную ручку, отталкивая с дороги Итэра. Тот сопротивляется и пытается выставить капитана за порог комнаты. - Он спит. - Ой, да что ты мне заливаешь? День и без этого был тяжелый. Скарамучча завелся за считанные секунды. Схватив Итэра за ворот толстовки, он отшвырнул надоедливого парня в сторону. Этой небольшой перепалки хватило, чтобы ввалиться в комнату и увидеть бодрствующего Тарталью. Голос Итэра из-за спины неприятно фонил в ушах. - Ты видел время? Райден, проваливай в свою комнату. - Исчезни! Скарамучча рявкнул весьма убедительно. Настолько, что Трэвис вновь подчинился и слишком громко захлопнул за собой дверь. Посчитал, что связываться с этим поехавшим - себе дороже. Тарталья неподвижно сидел на своей кровати. Тупо сверлил стену, будто все происходящее никаким образом его не касалось. В его руках зажата початая бутылка, и Скарамучча издал разочарованный вздох. Быстрыми шагами он преодолел расстояние от входа и вырвал бутылку из ослабших рук. Райден почти трясся от еле сдерживаемого желания зарядить по веснушчатому лицу. Как так получилось, что единственный человек, которого он воспринимал, сейчас настолько сильно выводил из себя? Как так получилось, что Скарамучча стоит перед Тартальей и молча выливает на ковролин то, что не получилось допить? Одиннадцатый не сопротивляется. Знает, что бесполезно. С равнодушием наблюдает за тем, как из стеклянного горлышка стекают последние капли. Лишь на последней отчаялся услышать хоть слово, а потому задал вопрос первым: - Яэ прислала? - Угадал. - А сам не пришел бы? - Нет. Затуманенный взгляд голубых глаз блуждает по миниатюрной фигурке капитана. От кончиков пальцев, что откинули пустую бутылку в сторону, до самой макушки. А затем останавливается где-то в районе переносицы, но все еще стыдливо избегает зрительного контакта. - Я тебе нужен? - Мне нужна от тебя игра на этих выходных. - А, ну да. Будто тебя когда-нибудь волновало что-либо другое. Тарталья в бессилии улыбается, запрокинув голову назад, а Скарамучча устало морщится. Сил на все это уговаривание оставалось все меньше. Они учились в спортивном университете. Они оба вступили в команду. И Райден никогда не понимал, почему должен постоянно кого-то заставлять выполнять выбранные ими же обязанности. И как же раздражало, когда от “хотелок” команды зависела собственная судьба. Предвидя тяжелый разговор, Скарамучча ногой подкатывает к себе стул и опускается в него мешком с грузом. - Ну что ты хочешь? Чтобы я или Яэ уговаривали тебя на коленях? Ты решил сдаться не в самый лучший момент, знаешь ли. И другого выбора у нас с тренером нет. Сам знаешь, что тебя сложно заменить. - Но ты делаешь это весьма виртуозно. Попробуй еще раз. - Я не понимаю, о чем ты сейчас вообще. То, что я отправил тебя в запас… - Да причем тут запас? Тарталья перебивает, и глаза напротив округляются в недоумении. То, как маленький капитан упускал из своего вида очевидное, казалось просто идиотством. - А что тебе нужно? - Ты. Я хочу тебя. Мне обязательно все разжевывать нужно? Или тебе просто нравится смотреть на то, как ломаются люди? Скарамучче нечего было на это сказать. Понимал, что любое слово - пуля в жизненно важный орган и мгновенная смерть. Тарталья наблюдает за молчаливым отказом, лениво кивая головой в принятии. Его руки дрожат. Скарамучча замечает это, хоть защитник и пытается скрыть свой тремор под пледом. - Я всю жизнь хотел только тебя. А ты хотел быть первым. Вот и все. Ты влюблен в хоккей и в людей, которые также, как и ты, одержимы. Думаешь, я не вижу, как ты смотришь на Каэдэхару? Он же легенда, блять. А я? Я ненавижу хоккей, раз уж у нас вечер моих признаний. - Но у тебя здорово получается. - Это из-за тебя. И только. Чайльд невесело хмыкает и изображает подобие улыбки. Скарамучча снова так ничего и не понял. Ничего необычного, ведь говорили не о коньках и клюшках. - Ты пришел только для того, чтобы снова мной воспользоваться и ничего не дать взамен. А мне вообще-то больно. - Я не могу дать тебе того, что ты просишь. - Знаю, Скар. Я все знаю. Комната наполнилась тяжелым молчанием. Райден пытался анализировать все слова друга, но так и смог прийти к чему-то конкретному. Обмануть? Сказать, что будет с ним? Но Тарталья же все поймет, не такой он и дурак, каким пытается казаться. Да и одного взгляда на потухшее лицо друга Скарамучче хватает, чтобы не возвращаться к этой идее. В конце концов придется объявить об уходе Чайльда Тартальи с позиции защитника. Стоило бы отпустить человека, которому невыносимо.***
Утро началось беспокойно. Поспав всего три часа, Скарамучча чувствовал себя избитым. Все, что произошло накануне, казалось дурным сном. Избегающий взгляд Кадзухи твердил о том, что дерьмо все же случилось. Но правила игры были понятны и просты. Израненный Тарталья - пример того, как не нужно делать. Чтобы не опуститься до уровня одиннадцатого, Скарамучча принял настроение Каэдэхары и избавил себя от необходимости дежурных приветствий и кротких взглядов. Чайльд ожидаемо не явился на тренировку. Его намерения были ясны и Скарамучча не рассчитывал на то, что одиннадцатый придет. Даже, наверное, расстроился бы. Все же Райден предпочитал думать о том, что у Тартальи есть хоть немного воли и достоинства, чтобы, наконец, прекратить бегать за ним. Наверное был налет потери, но предстоящий матч волновал куда больше. А с тем, что же ему делать с Тартальей, он разберется, но уже позднее. Единственное, что слегка насторожило - слова Итэра о том, что утром соседская кровать была пустой. - Чайльд взрослый мальчик. Если ему хочется вылететь не только из команды, но и из универа за то, что покинул ночью территорию - его проблемы. Советую об этом не думать. - Послужило ответом Трэвису на вопрос о пропавшем защитнике. Когда команда была в сборе и накатывала уже четвертый разминочный круг, на входе появилась Яэ Мико. Ее розовый брючный костюм действовал на Скарамуччу, как красная тряпка на быка. Он двинулся к ней еще до ее излюбленного “Райден, подойди”. Речь о том, что одиннадцатый выбыл, была уже подготовлена. - Даже не начинайте. Я знаю, что у меня не получилось, но повторюсь: это его выбор. - Не получилось? Нет, почему же. Он здесь. Я подобрала его за стадионом. Только вот он отказывается что-либо делать, пока не увидит тебя. Поэтому давай поторопимся, пока его кто-нибудь не увидел. Без лишних слов и, предчувствуя новую порцию дерьма, Скарамучча подкатил к выходу. Он неуклюже перебирает ногами под цокающий звук каблуков тренера и молится, чтобы хоть один день прошел нормально. Все надежды рушатся о шатающуюся фигуру Тартальи. - Да ты, блять, издеваешься, наверное… - Скар… Скар, я пришел. - Лучше бы не приходил. Рыжий не стоял на ногах. С сильным грохотом он прикладывается спиной о шкафчик позади себя и Скарамучча кое-как подхватывает его туловище, предотвращая падение. - Он сопротивляется. У меня не хватает сил, чтобы отвести его в лазарет. Попробуй это сделать так, чтобы его не спалила половина университета. Скарамучча метает свирепый взгляд на тренера. Почему казалось, что она постоянно просит его делать грязную работу? - Не смотри так на меня. Он требует, чтобы это был именно ты. А оставить команду без присмотра нельзя, сам знаешь. - Я должен стоять на воротах, а не быть нянькой. - Из тебя ужасный командный игрок, Райден. Каким бы гением ты ни был, далеко мы не уедем, если ты не научишься находить общий язык с командой. Скарамучча снова оборачивается на Яэ. Попутно отбивается от назойливых рук Тартальи, которые норовили обвить и прижать к себе. - Я не знаю, для чего вообще нужен был этот разговор. Я смотрел сетку, мы играем с “Фонтейнскими Рейнджерами”. Даже без Чайльда мы их разберем, а потом вы подготовите левого защитника на замену. Я ухожу на свое место. Вырвавшись из рук одиннадцатого, Райден схватился за клюшку. Не успел сделать и шага, как Чайльд рывком дергает на себя, заставляя снова развернуться. - Останься. Скарамучча еще никогда не видел столько отчаяния в этих глазах. Ошметки грязи мешаются с яркими веснушками. И Тарталья кажется до тошноты жалким. Настолько, что по холке пробегают мурашки. Как же Скарамучча сейчас его ненавидел. А за спиной Мико. Стоит и смотрит на то, как почти рушится их большой секрет. Скарамучча склоняется над потерянным Тартальей и шепчет сквозь зубы. - Ты все испортил. Снова. - Скара, умоляю, останься. Мне так погано. - Мне пора. Уходи, Тарталья. Ты добился своего. Последний рывок дает свои плоды, и Чайльд больше не удерживает. Нужно было торопиться, пока этот придурок не сболтнул лишнего. Скарамучче кажется, что если хоть одна душа узнает, чем он занимался со своим защитником, это похоронит всю его дальнейшую карьеру. Не обращая внимания на осуждающие взгляды тренера, он упрямо выходит в коридор, оставляя за собой проблемного парня. Больше всего на свете хотелось выйти на лед и не думать, не чувствовать. Заняв свое законное место, Скарамучча сфокусировался на черном диске. Он отбивал каждую шайбу, заставляя Мико покрывать нападающих отборным матом. Сегодня тренеру предоставилась такая честь, потому что капитан сосредоточен на игре. И лишь немного на Каэдэхаре. Шайбы отлетают легко. Райден будто играет с котятами. А когда центровик обходит оборону, отбивает с особой жестокостью. Один раз ему все же удается зарядить диском по грудаку Каэдэхары. Обрадовался этому так, словно выполнил главную задачу. На это Мико взрывается: - Райден, прекрати избивать команду, играй мягче! Самодовольная ухмылка не была видна из-за шлема, но Кадзуха выставляет средний палец, будто видел оскал капитана даже сквозь преграду. Еще десять минут и лед превращается в их личное поле боя. Команде не удается завладеть шайбой, потому что она отлетает от вратаря до центровика. Со стороны казалось, что они планируют ей забить друг друга до смерти. Каэдэхара - единственный, кто заставлял Скарамуччу потеть. И это приводило в невероятный экстаз, заставляя забыть обо всем, что происходило за пределами стадиона. Мико не сдерживается и прогоняет этих двоих, заставляя отложить клюшки. - Так, хватит! Все уже поняли, что вы умеете играть. Дайте и другим научиться. Как дети. Тренер заставляет сделать двадцать кругов, пока остальная команда пытается продолжить тренировку. И даже здесь Райден и Каэдэхара начинают соревноваться. Игнорируя приказы Мико и состояние собственных тел, они пытались друг друга обогнать. Ни один не умел проигрывать. Каждая их тренировка превращается в состязание, но сегодня она казалась особенно жесткой. Остальная команда с выпученными глазами смотрели на то, как два хоккеиста зачем-то пытаются занять первенство в кругах. Итэр на это только повертел пальцем у виска. - Долбанутые. А вечером Скарамучча лежит без задних ног в кресле в общей комнате. Измотанная команда в полном составе, если не считать Тарталью, развалилась на полу и диване. - Может кино посмотрим? - Трэвис, а ты не хочешь посмотреть на то, как играют профессионалы? Тебе полезно хоть иногда смотреть спортивные матчи. - Скарамучча, дай отдохнуть спокойно. Они никогда не могли договориться. Капитан редко проводил время со своей командой. Предпочитал запираться в комнате или уходил гулять по территории с Тартальей. Но что-то в словах тренера его задело. Настолько, что после тренировки на удивление всех он первый занял место в кресле. Совсем рядом на полу сидел Кадзуха. Не хотелось придавать этому значение, но было по-своему тепло. Сегодня не хотелось уходить. Даже если они молча договорились избегать друг друга. Даже если Итэр хочет включить глупое кино. - Так, ребят, отнимайте у него пульт! Он спортивный канал включит и испортит всем вечер! Кадзуха, ты ближе всех, не дай ему это сделать. Скарамучча почти готов возразить, но Кадзуха молча запрокидывает голову, касаясь макушкой его острых коленей. Все еще ничего не говорит, но Райден чувствует, что его гипнотизируют. Между ними происходит борьба. На каком-то личном, сакральном уровне. И Скарамучча проигрывает, когда Каэдэхара протягивает ладонь, почти касаясь пальцами запястья. Поджав губы, проигравший вкладывает пульт в холодную ладонь, лишь на секунду задерживаясь в этом моменте. - Без хоккея, так без хоккея. Бездари… Его причитания были успешно проигнорированы. Кадзуха, завладев пультом, переключил несколько каналов вперед. И вдруг остановился, когда долистал до вечерних новостей. - Новости? Каэдэхара, ты не лучше нашего капитана. С экрана вещала молодая девушка на фоне сбитого фонарного столба и машин скорой помощи. - Серьезная авария произошла сегодня в районе восьми вечера на перекрестке… - О, это же не так далеко от универа. По дороге к торговому центру. Сделай погромче, что там случилось. Кадзуха послушно прибавляет громкость и морщится. Скарамучче совсем не интересно. Ну кто вообще смотрит новости? Скарамучче не интересно до тех пор, пока он не слышит знакомое имя. - … студенческий билет на имя Чайльда Тартальи. Это молодой, подающий надежды, хоккеист университетской сборной нашего города. Личность водителя устанавливается. Утверждается, что… - Скар? - … в нетрезвом виде покинул пределы… - Скара, это что такое? - … выражаем соболезнования.***
Скарамучча очнулся в чужой комнате. Пахло Тартальей. Щека касалась его подушки. Вот бы задохнуться. Ногами почувствовал, как кровать проминается под кем-то еще. Видимо, этот “кто-то” - главная причина пробуждения. - Нам разрешили перенести матч. Теперь мы стоим в другой паре. Игра через две недели, но ты уверен, что сможешь? - Тренер, я не выйду на лед только по причине собственной смерти. Это ничего не меняет. - Ты лежишь здесь третьи сутки. За тебя все переживают. Бледная Яэ Мико сегодня в непривычном черном. Скарамучча окидывает комнату ленивым взглядом. Три дня - непозволительно много. Но так приятно пахнет Тартальей. Оторваться невозможно. С каждым днем запах все слабее и слабее. Мешается с запахом собственного тела и безвозвратно уходит. - На похороны едешь? У нас автобус целый собрался, но для тебя найдем место. - Не еду. - Так и думала. Посоветовав что-нибудь съесть, она оставляет капитана “Ястребов” гнить дальше. Третьи сутки. Все это время Скарамучча прокручивал в голове свои последние слова, которые были брошены Тарталье в приступе гнева. Разве это должно быть последними словами? Как вообще подобрать эти самые "последние слова" и к какому моменту их готовить? Хотелось бы, чтобы жизнь хоть иногда была немножечко легче. Чтобы не давиться чувством вины. И все же сегодня, в день, когда в землю опустится гроб с телом Чайльда Тартальи, Скарамучче лучше. В коматозном состоянии Райден отрывается от постели с родным запахом. Почти валится с ног от накатившей слабости, но вовремя хватается за спинку кровати. Сейчас есть единственное, что может хоть немного растормошить размякший разум. И для этого нужно встать на коньки. Пустой каток - привычная картина. Скарамучча Райден был единственным, кто задерживался здесь сверх нормы. И как же тошно было видеть на поле отдушины фотографии Тартальи в окружении цветов. Минуя ворота, Скарамучча нехотя опустился перед венками. Хотел пройти мимо, но не смог, когда взгляд зацепился за фотографию самого лучшего защитника, с которым он когда-либо играл. Он вообще-то не имел привычки лить слезы. Его последний раз был, кажется, в младенчестве. Но сейчас, убежденный в том, что его никто не видит и не слышит, давился солеными комьями. Почти сходил на крик, вглядываясь в улыбку и небесные глаза. И забывал, как дышать, пересчитывая веснушки. Если такую боль испытывал Тарталья, то все бы отдал, лишь бы отмотать время и все исправить. Такое нельзя чувствовать. Потерю нельзя пережить. И Скарамучча плакал. Громко, навзрыд, как никогда. Его душило до тех пор, пока из-за спины не послышался знакомый голос. - Ценить начинаешь только после потери? - Пошел на хуй, Каэдэхара. Было стыдно и горько. Уж кого, а Кадзуху точно не хотелось сейчас видеть. И явно не в таком размазанном состоянии. Вот только Каэдэхара был своевольным. Шаркающий звук коньков приближался, заставляя беспомощно сжаться. - Хочу дать совет. - Да засунь ты себе их в жопу, понял? Скарамучча все же отваживается взглянуть на Кадзуху. Ком застрял в горле, когда главный соперник смотрит вот так, сверху вниз. И не дает спрятаться или сбежать. - Я тоже терял. И знаю, как тебе тяжело. Если ты что-то не успел сказать, то скажи это сейчас и отпусти его. Иначе жить дальше будет невыносимо. Поверь мне. Тебя не спасет даже хоккей. - Поэтому ты исчез? И Кадзуха утвердительно кивает. Не уходит и не приближается. Подначивает сделать что-то постыдное для Скарамуччи, но дает пространство. - Я… Я не могу. - Ты нам нужен в этом сезоне. Соберись уже и выскажись. Еще один взгляд на фото Чайльда доводит до истерики. И маленький капитан будто бы становится еще меньше, когда задыхаясь, просит прощения. За то, что не замечал всех чувств. За навязанный хоккей, за то, что никогда не был рядом. Не хотел использовать или обидеть. Ни в коем случае не хотел причинить боль, а теперь извинялся за эгоизм и за то, что так и не смог полюбить его. За то, что полюбил другого. И на случайном признании его сгребают в объятия крепкие руки Кадзухи. Слова путаются в слезах и пересохшие губы с трудом хватают воздух. Пепельные волосы застилают лицо, когда Скарамучча лежит на обжигающем холодом льду. Наверное это все не совсем правильно, но Райден бессовестно стонет, когда Кадзуха нависает сверху и целует. Наверное это неправильно, но теплые губы подбирают со скул слезы, а пальцы переплетаются. Это все чертовски неправильно, но Каэдэхара спрашивает: - Снова скажешь, что это ничего не значит? И как бы ни хотелось оттолкнуть или послать, губы произносят иное: - Нет. Это значит. Очень многое.