* * *
В бардачке его автомобиля лежал плазменный пистолет. Самый настоящий, но не заряженный — за пределами арендованной каморки, переоборудованной в лабораторию, боеприпасы ни к чему; вряд ли уличное хулиганьё захочет рисковать. Одного вида хватит, чтобы вся ватага пустилась наутёк. Это работало раньше, сработает и в следующий раз. Подержанный AMC Gremlin — единственный автомобиль, на который у работающего студента из Денвилла хватит денег, — катил по автостраде навстречу закату, трясясь и посвистывая. Стеклянные небоскрёбы и новостройки постепенно сменялись бесконечными линиями пригорода, с наступлением темноты зажигались новые огни. На радио по второму кругу играла занудная песня про любовь и техно: механический голос повторял одно и то же под незамысловатую мелодию на синтезаторе. Сменить волну не давал тюнер, заклинивший на сотне с небольшим. Починить его — задачка на пятнадцать минут, но не за рулём. До ближайшей обочины ещё с десяток миль, да и времени в обрез. Наручные часы показывали половину девятого. Американские девушки удивительно неусидчивы. Им хочется драйва, безостановочного веселья и, как правило, чего-нибудь с градусом. Их энергия не иссякает даже после напряжённой пятничной смены в «Жмот-Доге». К восьми все как одна заполняют танцполы, залы с игровыми автоматами и мало-мальски приличные бары. Для Хайнца женщины оставались загадкой, но, если в родном Дрюссельштейне всегда можно было соблазнить фрейлейн на брецель и стакан яблочной газировки, здесь приходится доверять интуиции. Спрашивать напрямую сродни признанию в собственной никчёмности, неспособности брать ответственность. По крайней мере так его учил сосед Ларри. Ему виднее — за год успел сходить на тридцать с лишним свиданий. Пускай Хайнц и никогда не видел его пассий вживую, совет на метафорический ус намотал. Идея с кинотеатром под открытым небом пришла неожиданно. Подыскивая на городских барахолках компоненты для нового устройства, Хайнц наткнулся на пёстрый постер романтической комедии со словом «драйв» в названии. А когда парнишка-продавец заявил: «Фильм года! Там главный герой буквально я», вопрос был решён. Эстакада сменилась шоссе, шоссе — узенькой улочкой в паутине субурбии. Найти в полумраке нужный дом, когда они все как под копирку, было труднее всего. Пару раз Хайнц останавливался у чужого двора и сигналил в надежде на удачу, но в ответ летели только угрозы вызвать копов и трёхэтажный мат. Особенно озлобленный дядька швырнул в машину пустую банку из-под колы; к счастью, промахнулся. В отчаянии Хайнц начал наматывать круги в поисках таксофона. Серьёзный урон по финансам, но всяко лучше, чем заставлять даму ждать. Только на втором круге в голову ударила мысль привязать четвертак к ниточке и аккуратно опустить в монетоприёмник. Песню про техно на радио продолжали крутить, и в какой-то момент Хайнц поймал себя на мысли, что подпевает. Увлечённый, он едва не проморгал поворот к пятому или шестому по счёту ряду домов. Его удача — фонарный столб, словно благословение небес, свысока подсвечивал притаившийся за мусорным контейнером телефон-автомат. Нащупав серебряную монетку в одном из карманов и наспех привязав её к нитке из мотка, Хайнц, озираясь, словно вор, подкрался к будке. Так переживал, что даже не глушил двигатель, а пассажирскую дверь оставил открытой. С наступлением ночи пригород пустовал — едва ли кто обратит внимание на мелкие махинации, но Хайнц нутром чуял неладное. Воображение рисовало рослого, но удивительного незаметного полицейского, что подойдёт сзади, резко схватит за плечо, скажет что-то вроде: «Вот ты и попался, Фуфелшмерц» и упечёт за решётку, а там и депортация не за горами. Руки тряслись, глаза постоянно поглядывали за спину, но четвертак всё-таки опустился в узенький проём. Пальцы по памяти несколько раз повернули диск номеронабирателя. Секунды ожидания длиною в вечность. — Да погоди, Тиана, кто-то звонит, — приглушенный женский голос через мгновение стал громче: — Алло! — Линда, привет, mein Schatz, это я, — протараторил юноша на одном дыхании. — Слушай, это быть неловко, но… — Господи-Боже, Хайнц! Дай угадаю, ты опять заблудился. Это «опять» ударило по больному. Хайнц был уверен, что случай в колледже успел забыться. Да, он обещал помочь с подготовкой к экзамену по истории искусств; да, назначил встречу в библиотеке и не пришёл, но кто же знал, что новый корпус окажется таким огромным и запутанным. Ни указателей, ни табличек на дверях аудиторий, ни людей — по субботам брезговали приходить даже профессора. На второй час поисков библиотека таки нашлась, но гнев Линды было уже не остановить. Весь следующий день Хайнц вымаливал прощение. Счастье, что Линда почти никогда не держит обиду. — Ну, в общем-то, да, — давить из себя правду всегда тяжело. — Я сейчас у телефонный будка на пересечение… Кво… Куа… Кверг… — Куагмайер и Гриффин? Стой, где стоишь. Сейчас выйду, — и короткие гудки. Хайнц выудил монетку обратно и, не отвязывая, бросил в кошель. Будет напоминанием, что, если подумать головой, систему всегда можно обдурить. В противном случае пригодится, если торговые автоматы всё же захватят мир. Кому, как не парню с четвертаком на ниточке, возглавлять сопротивление. Долго ждать не пришлось. Линда без лишних слов нырнула в открытую дверь и приземлилась в кресло. На макушке, среди растрёпанных рыжих волос, красовался большой зелёный бант — его подарок на день рождения. Хороший знак. Злись она по-настоящему, оставила бы дома. Американки трепетно относятся к внешнему виду, стараются не упускать ни единой мелочи, но наряд юной поп-звезды так просто не испортишь — чем развязней, тем лучше. Телевизор не даст соврать. — Рад, что ты прийти, — на радостях Хайнц принялся дурачиться, имитируя механический голос: — я счастливый робот, я должен танцевать. — Давай просто поедем. Фильм скоро начнётся. Прямолинейность на грани грубости — ещё одна отличительная черта Линды. Если что-то её не устроит, едва ли она станет ёрничать или отшучиваться; не постесняется и выскажет как есть. Хайнца, впрочем, это не останавливало. Отшутиться и притвориться роботом легче, чем признать неправоту. К тому же Линда никогда не возражала, иногда даже хихикала. — Пристёгиваться, мы мигом домчимся! Педаль в пол — автомобиль сорвался с места и устремился обратно, навстречу сияющим высоткам. Ночной Денвилл встретил его с распростёртыми объятиями: расстелил полотна пустых дорог, осветил пути тысячами огней, соблазнял неоновыми вывесками и яркими плакатами. Тюнер по-прежнему не двигался, а какой-то чудак нещадно продолжал заказывать «Люблю я техно» группы Король и Шум. Нервам диджея и других невольных слушателей можно было только позавидовать: на сотом круге любая песня непременно начнёт давить на мозг, медленно, но верно сводить с ума. Кого угодно, но не Хайнца. Работа садовым гномом сделала своё дело — научила не только смиряться, но и получать от этого какое-то извращённое удовольствие. Одиночество скрашивала мысль, что злые духи не навредят родителям и маленькому Роджеру. Это было задолго до того, как Хайнц узнал, что духов не существует, просто дрюссельштейнцы слишком суеверны. Нет, он не винил отца; виновата только система, проклятые силы энтропии. Они ещё получат по заслугам. Раз добро держится за неё, как верный пёс за жесткого хозяина, нужно стать злодеем. Линда, прислонившись лбом к стеклу, грустно смотрела куда-то вдаль. Может, всё ещё сердилась, или поездка понемногу усыпляла. Не то чтобы Хайнц переживал, скорее обстановка взяла своё: пробудила желание поговорить. — Ну так… Как твои дела? — ничего оригинальнее в голову не пришло. — А? — она подняла голову и с удивлением посмотрела на парня. — Какие дела? — Ты знать, работа там, прослушивания. Я видеть тебя на сцена в городской молл недавно. Линда усмехнулась и, расплываясь в улыбке, покачала головой. — Видел или сидел в жюри с накладными усами? Очередной злодейский план с треском провалился. Конспирация определённо требовала доработки, но скромный бюджет не позволял закончить убедительную маску вовремя. — Я просто хотеть поддержать тебя. Ты так мечтать стать поп-звезда, вот я и подумать… — Всё нормально, правда, — Линда положила руку ему на плечо. — Ты один доказывал судьям, что это позорище не было полным провалом. — Значит, ты не злишься? — Злюсь? — Она рассмеялась. — С чего бы? Твоё шоу было лучшим в тот вечер. Хайнц отвёл взгляд и почесал выбритый затылок. Он чувствовал себя полным идиотом. Возможно, внедряться в жюри всё-таки не стоило. Столько альтернатив: собрать миниатюрный вокодер, придумать навязчивую мелодию, даже прийти на выступление с клавитарой и подыграть, но выбор пал на путь наименьшего сопротивления и наибольшего злодеяния. Тот мужик с усами Хайнцу сразу не понравился… До кинотеатра оставалось один-два квартала, когда автомобиль внезапно затормозил у обочины. Признаваться в проблемах с деньгами на свидании — страшный грех, но дальше так продолжаться не могло. Денег на два билета не хватит, а кассир — не автомат, его не обманешь. — Слушать, тут такое дело… — юноша стиснул зубы. — Тебе нужно залезть в багажник. — Погоди, что?! — Линда отшатнулась бы, если б не ремень безопасности. — Это ещё зачем? Собравшись с мыслями и вспомнив всё, чему учил Ларри, Хайнц выпалил: — Так мы сэкономить на билетах. Не придётся платить за двоих. Звучало куда лучше, чем «У меня осталось двадцать долларов на месяц». В Гиммельштампе, учитывая курс марки, хватило бы на полгода, но новая страна диктовала новые реалии. — Тогда, может, я заплачу за половину твоего билета? — предложение девушки озадачило. Будь рядом кто другой, Хайнц бы без раздумий согласился. Но не с ней. Не на свидании. Не после задумки с багажником, полном грязного белья. — Исключено! Я заплатить за нас обоих. — Уверен? — Я платежеспособный робот! Я купить сам. Бим-бом, бим-бом, — кривляния никогда не подведут. — Ладно-ладно, — Линда хихикнула. — В багажник, значит… На кассе всё прошло на удивление без проблем: ни проверки машины, ни просьбы показать водительские права. Хайнц немного приуныл: если б он знал, что досмотра нет, заехал бы в «Мистер Безвкусбургер» за парочкой чизбургеров и колой. Куда дешевле местной закусочной, ещё и тёпленькое. Следующий шаг — поиски парковочного места. До сеанса оставались считанные минуты: большинство зрителей давно приехали, а на большой экран пустили рекламу, поэтому вычислить одно-единственное свободное пространство у акустической системы не составило труда. Парень на въезде пробормотал что-то про «настройки динамиков на нужную волну» для звукового сопровождения, но сломанный тюнер заставил вспомнить про один подзабытый аппарат. Передатчик звука в пятимерном стерео — по сути очередной «инатор», для которого Хайнц не удосужился придумать звучное название. Он создавался на замену радиоприёмника в машине, поэтому так и лежал, накрытый одеялом, на заднем сидении, целый и невредимый. Оставалось молиться, что он не накроется посреди сеанса или, что хуже, не сожжёт подсеть кинотеатра. Хайнц не успел его откалибровать — из багажника постучали. — Да, люблю я техно! — пропел Хайнц, повернув небольшой ключ. Багажник открылся. — Ладно, всё чисто. Можешь выходить. Он протянул руку и помог Линде выбраться из плена нестираного белья. — Фу, здесь ужасно грязно, — она отряхнулась и метнула недовольный взгляд. — Мог бы и предупредить, что там твои вещи. — Зато представь себе, ты проходить бесплатно. Эти Dummköpfen на кассе ничего не заподозрить. — Неважно, давай просто насладимся остатком вечера. Хайнц незаметно вытер пот со лба. Пронесло, свидание пока не обречено. Ларри учил разряжать обстановку безобидной шуткой. — Уже почти настроить звук. Надеюсь, что моё новое устройство не взорвать кинотеатр в процессе, — юноша усмехнулся и жестом пригласил обратно в машину. — Шучу, я в этом мастер. Запрыгивать! На радио заиграла «В чём же прикол?» группы Занзибар — одна из пяти или шести любимых песен об инженерном анализе. Приятное разнообразие после нескольких часов Короля и Шума. Линда засветилась от восторга, попросила сделать громче, начала пританцовывать. Хайнц улыбнулся и облокотился на руль, аккуратно, чтобы ненароком не задеть клаксон. Надо было покупать билеты на Занзибар в Портленде — в Триштатье они никогда не гастролировали, ближайшему Четвероштатью повезло больше. Затраты на бензин компенсирует солнечная батарея на крыше, а на случай плохой погоды или тёмного времени суток — резиновый шланг. Линда наверняка согласится. Ради такого события она бы поехала хоть автостопом в Канаду. Осталось только закинуть в багажник пару спальных мешков, собрать аптечку и… — Хайнц, не спи! Фильм вот-вот начнётся, а у нас динамики не подключены. — Точно! Передатчик! Он очнулся от грёз, в рывке подключил кабель и принялся нервно калибровать качество звука: то прокручивал колёсико, то щёлкал тумблерами — всё это под финальные аккорды песни про инженерный анализ. Если бы в науке всё было так же просто, как в музыке… — Что ты делаешь? — Линда начинала нервничать. Свидание под угрозой срыва. Ларри бы начал искать оправдания, но Хайнц не хотел юлить — не видел смысла. Систему можно обмануть, а вот Линду не обманешь. — Ничего особенного. Искать золотой середина между отсутствие помех и запуск большого экрана в космос, — с плохо скрываемой тревогой объяснил Хайнц. — Чего? — глаза Линды округлились. — Ты это сейчас серьёзно? — Не было времени его испытывать. Сейчас мы всё узнать, — палец коснулся большой красной кнопки. Учёный набрал в лёгкие побольше воздуха. К чёрту меры предосторожности, к чёрту соседа с его советами. Всё или ничего. Хайнц нажал на кнопку, но ничего не произошло. Повторное нажатие, два, три — бесполезно. — Не работает? — девушке становилось неловко. Фильм несколько минут как начался, а звук всё не шёл. — Я не понимать, он точно подключен. Не сразу взгляд остановился на небольшой лампочке — она должна была гореть красным. Нет света — нет питания, нет питания — умер аккумулятор. Дыхание перехватило от мысли, что другой такой едва ли найдётся поблизости. Большинство «инаторов» питались от самопальных моделей, чтобы никто другой не смог их заменить в случае кражи. Хайнц попался в собственную ловушку. Если бы только рядом нашёлся какой-нибудь другой «инатор»… Другой! Если бластер кладут в машину перед путешествием, он необязательно должен выстрелить. Но применение всегда найдётся. Его аккумулятор подойдёт как влитой.* * *
— Вот поэтому я всегда брать мой Плазмаинатор перед поездками, — доктор Фуфелшмерц закрыл бардачок и отстегнул ремень. — Никогда не знать, где он пригодиться. Отремонтированный AMC Gremlin остановился у дома. Кэндис уже давно храпела на заднем сидении — история в духе сериала «Как я встретил вашу маму» её утомила ещё на этапе телефонного хулиганства. Финес по-прежнему завороженно слушал. — А что стало с передатчиком, пап? Он запустил экран в космос? — по-детски наивный вопрос. Такую махину при всём желании в небо не запустишь. Улыбнувшись, Хайнц потрепал его рыжую шевелюру. — Нет, просто обесточить квартал на пару часов. Фильм мы так и не посмотреть, — он усмехнулся. — Но ты же знаешь, мама постоянно прощать.