Турбо (не)исправим

      Истоптаный, когда-то чисто белый снег перемешивается с бордовыми каплями. Уродливые мазки на тонком полотне природы. Падающие крупные хлопья перекрывают свежие следы крови, но очередной хруст костей, и поверх пушистого слоя ложатся безобразные красные капли. С чьей-то гладко выбритой головы слетает шапка «петушок». Эта же голова в момент оказывается на снегу и холод обжигает кожу. Бошка еле успевает уворачиваться от частых ударов. Противник, сидящий вверхом, входит в раж, и махи кулаков увеличиваются.       — Костян, достаточно! — несколько парней, подхватив за локти, стаскивают озверевшего собрата. Ещё пара других поднимают проигравшего.       — Хорош, — толпа обернулась на ровный голос с ярко выраженной картавостью. В центре «ринга» появился парень с небольшой сутулостью, руки в карманах поношенной дублёнки, шапка на затылке и глубокий взгляд исподлобья. Десятки пар глаз уставились на Зиму.       Разъединённые оппоненты с тяжёлой одышкой молча смотрели то на старшего, то с разыгравшейся ненавистью друг на друга. Уважительная тишина затянулась в ожидании ещё каких-то слов. Анализирующий взгляд Зимы сверху вниз пробежался по соперникам. — Это хомуток, а не пизделовка на стрелке — подросток, в чей адрес было порицание, посмотрел в спину авторитету и, отведя глаза немного правее, столкнулся с прожигающим взглядом второго старшего. После уезда Адидаса, по его же слову, Зима занимает место главаря, но неугасимый напор и высокий уровень уважения в конторе позволяет Турбо разделять лидерство с Зимой.       — Чё вылупились? Продолжаем, ну! — через плевок дал указ Турбо и толпа снова ожила, продолжая кричать и пиздиться.       Пацаны всех возрастов с азартом наблюдают за следующий схваткой. Из-под ног летит кровавый снег, который мешается с шелухой от семечек и неоднократных плевков. Двор вокруг «коробки» сегодня подозрительно пустует. Лишь изредка скорым шагом проходят школьники с глазами в пол, лишь бы не докопались уличные, либо бабки с авоськами, бросающие осуждающий взгляд. Жильцы домов вокруг выглядывают в окна и сразу же закрывают занавески, укрываясь от ужасающий реальности.       Зима лёгким касанием толкнул в локоть Турбо и, одним движением головы в сторону, предложил отойти. Не привлекая внимания, двое вышли из круга образованного кучкующимися зрителями.       Турбо умело запрыгивает на высокий бортик и берёт, предложенную Зимой, сигарету.       — О чём помышляешь? — заметив пустой и одновременно глубоко задумчивый взгляд друга, интересуется Зима. Мышцы на остром лице напротив судорожно дёргаются. Расслабленность смешанная с напряжением. Уязвимость, прикрытая готовностью наброситься. Никакой реакции, только рефлекторная затяжка и никотиновый выдох.       Озадаченный взгляд Зимы блуждает по мрачному лицу Турбо. Раскрасневшиеся щёки, уши и нос непроизвольно зацепили мысль за вопрос «как ему не холодно?». Мороз пробирает до болезненной дрожи, хуже чем получить в фанеру, а на нём только тонкий свитер и кожанка, оголяющие массивную шею. Миловидный с виду Турбо: общается умело, улыбка широкая — так и не скажешь, на первый взгляд, что человек из конторы. Душа у него добрая, но тьма непоколебимой преданности улице утаивает весь свет. Не в том месте и не в то время появился Валера.       Так и не получив ответа, Зима незаметно хмыкает и отворачивается в сторону остальных. Толпа не перестает развлекаться.       — Да херня какая-то, — в пустоту выдаёт тихим тоном Турбо. Недокуренная сигарета, очевидно надоевшая, по щелчку летит в сторону. По щелчку отлетает не только бычок, но и сознание. Оливковые глаза снова наполняются смыслом и сразу же начинают бегать в поисках чего-то. Турбо выпрямился в спине и поверх толпы принялся пытаться разглядеть голову. Зима, уловив беспокойство рядом, потушил окурок — видимо, перекур окончен.       — А Пальто где? — густые брови старшего нахмурились. Причина волнения стала ясна Зиме и теперь вполне разделяема. Парни отлипли от излюбленного бортика и направились в сторону пацанов для выяснения вопроса. Пальто будет лучше если у старших плохо с вниманием, иначе спросят с него не по-детски. Толпа не успела обратиться к приближающимся парням, как за спиной послышалось отчаянное:       — ПАЦАНЫ!       «Лёгок на помине» — синхронизировано пролетела пулей фраза на уме у двоих.       Зима привычно сложил руки в карманы и уставился в даль на бегущую фигуру. Турбо также изучает грядущую весть с непониманием на лице. Масса, позади старших, замерла.       — Пацаны! — голос уже тише, Андрей ближе. Недоумение всё ещё висит в воздухе.       — Пацаны, — клич перебивается кашлем. Через пару метров Андрей уже подбегает к «коробке». Агрессивно настроенная мимика Турбо и Зимы медленно сползает с их лиц. Пальто откашливается и выпрямляется. Всеобщий конфуз зависает в тишине, которая перебивается только громким кашлем и сбитым дыханием.       — Юля? — не выдерживает Турбо и удивлённая бровь ползёт вверх. Валера, немного уже знакомый, сразу признаёт в девочке на руках Пальто — сестру Пальто. Волоски на макушке стоят дыбом, золотистые пряди выбились из маленьких хвостиков — аккуратная причёска превратилась в нечто. Солёные следы на красных щеках не успели высохнуть. Уголки рта ярко выраженно тянутся вниз. Длинные ресницы часто смахивают накопившуюся влагу, которая становится крупными каплями. Текут слёзки безостановочно, но не кричит привычно Юля, сильно напугана. Выразительные глаза Андрея также отражают шок. Пальто неудобно поправил руку, которая затекла под небольшим весом сестры. Страх и мороз прошивают хрупкую девочку до дрожи. Юля прижалась ближе к брату. Андрей согревающие провёл несколько раз по спине, а после успокаивающие погладил по голове.       — Что случилось? — спокойно, но с ноткой переживания, спрашивает Зима. По внешнему виду двоих можно построить много теорий произошедшего, но какая из них окажется правдивой понять сложно.       — Чё за хер… — Турбо неохотно осекается, — хрень? Почему у тебя сестра не одетая совершенно? — в голосе трудно понимаемая интонация: то ли агрессия, то ли забота.       По указу старших с пацанов собрали по максимум тёплой одежды. Собранное свисает мешком на Юле. Чужая фернанделька надоедливо спадает на лицо. Юля неуклюже поправляет обновку, но бесполезно. Повторяющиеся действие отвлекает девочку, и на детском лице наконец-то появляется улыбка. Новая забава способна вызвать даже искренний смех.       В своей части полученной одежды Андрей находит даже варежки, которые без промедления одевает на сестру.       — Менты — падлы, — начал Пальто, укутываясь в пуховик и наслаждаясь приятным теплом, — завалились несколько человек, ходят по квартире, говорят, собирай Юльку и сам собирайся. На вопрос «зачем» отвечают тем, что забирают нас, мол, нет над нами опеки. Ну, я выхватил Юлю и рванул сразу к вам. Назад пока не получается, — окончательно одевшись, Андрей снова берёт сестру на руки. Переживает, боится потерять опять.       В тишине повисли мысли. Горячий воздух на тяжёлом выдохе Зимы разрезает холод. Куча глаз смотрят в ожидании решения. Даже неуёмный Турбо молча пялиться перестав жевать.       — Поживёшь в качалке, пока с хатой не решится, — зазвучало решение старшего, — только не загадь там ничего, — Зима с предупреждением покосился на Пальто.       — Пусть будет дежурным по залу, — холодно добавил Турбо.       — Да. Как поймёшь, что тебя не пасут, лезь через окно… Ну, там, короче, сам знаешь.       — А с Юлей что? — Пальто дёрнул руками, напоминая о сестре.       Лицо Юли уже выражало спокойствие и даже заинтересованность. Юля, заметив знакомое лицо Турбо, лучезарно улыбнулась и начала ёрзать на руках, чтобы получше рассмотреть знакомого. Андрею, который в этот момент внимал мысли старшего, надоело удерживать неугомонную сестру и с раздраженным «не безобразничай» поставил девочку на ноги. С земли пацаны оказались огромными для Юли. Храбрости уменьшилось, но интерес не утих. Удерживающая рука Андрея задергана напором сестры. Валера заметил рвущегося ребёнка, и холодное безразличие на лице непроизвольно сменилось доброй улыбкой.       Оглянувшись для убеждения в том, что всё внимание направлено на диалог Зимы с Пальто, Турбо приблизился к Юле и сел на корточки перед ней. Теперь, когда Валера и Юля на одном уровне, у обоих расцвела улыбка ещё шире. Недавно зажившая рана на разбитой губе группировщика опять треснула от напора. Турбо сплюнул накопившуюся кровь и вытянул ладонь перед Юлей.       — И снова привет, пятнадцать копеек, — тоном, который был слышен только девочке, прозвучало уже ставшие «фирменным» приветствие. Юля радостно, свободной от крепкой хватки брата, рукой ударила несколько раз по широкой ладони. Детские щёчки налились красным уже не только от трескучего мороза. Турбо подсознательно зеркалит эмоции ребёнка: искренняя улыбка с задором в глазах. Несколько глупых забавных фраз Валеры и детский смех звонко разносится по всей «коробке».       —… да и, вон, из Турбо отличная нянька выйдет! — картавый голос с издёвкой выдергивает Турбо из погружения в детство. Улыбка медленно сползает, взгляд успокаивается и Валера поднимается обратно в полный рост. В глазах стандартное безразличие с примесью агрессии.       — А чё «Турбо» сразу? — наигранное недовольство хорошо получается прикрывать «злостью», — у меня, вот, пацаны, — кудрявая голова махнула в сторону толпы.       Зима непоколебимо смотрит на чужие оправдания. Заметил он, как «у него, вот, пацаны». Счастья столько, сколько ни с одной бабой нет. Но Турбо упрямый, не переубедить его.       — Тепло, еды дадим, но ты — старший брат и это твоя святая обязанность: следить, охранять и воспитывать её, — Пальто покорно слушает старшего и изредка кивает. Согласен, да и не собирается он её кому-то доверять. Ни сестру не хочется потерять, ни от Турбо отхватывать пиздюлей.       Закончив нравоучительно — предупреждающую речь, Турбо хлопает слегка по плечу и отправляет на точку. Зима одной рукой ненадолго приобнимает Пальто и отпускает. Юля, оказавшаяся снова на руках, с той же светлостью оборачивается на Валеру, но в ответ получает только холодный пугающий взгляд. Чужие глаза расстраивают девочку и она крепче прижимается к брату.

***

      — Пальто… Слышь, Пальто! — навязчивый шёпот будит провалившегося в глубокий сон Андрея. Лицо спящего недовольно кривится. Будящий вскоре получает по рукам за беспрестанные толчки. Голос резко повышается, а руки ударяют пощёчину. Андрей моментально вскакивает от накрывшей волной злобы.       — Ты чё, охренел?! — перед глазами не менее злое круглое лицо, — Лампа? — желание Андрея разбить ближайшие рыло спадает, но агрессия всё ещё бурлит.       Андрей легко бьёт себя по лицу и потирает глаза, пытаясь осознать происходящее. Он оглянулся вокруг и обратил внимание на пухлого собрата перед собой. «Серьёзный» — думает Андрей, смотря на прищуренные глаза и на небольшой взгляд сверху.       — Так чё хотел?       — Поуважительнее, — светлые брови Пальто непроизвольно взлетают от напора, — я вам тут еды принёс, — парень показал на пакеты в углу, — Зима говорит тебе не высовываться пока. Ментов стадо в округе. Будем по очереди дежурить. Сегодня я тут ошиваюсь с тобой, — закончив, Лампа кидает шапку куда-то на мебель и садится на такой же дряхлый диван напротив. Андрей молча кивает, соглашается со сложившейся ситуацией, и расслабленно откидывается обратно на спинку.       — А сам Зима где? — не открывая глаз интересуется Пальто.       — В ДК, на дискаче, — послышался возмущённый вздох, — кстати, Турбо напоминает, что если сестра снова куда-то пропадёт, то он лично тебе пиздюлей пропишет.       — Мгм, — недовольно промычал Андрей в ответ надоевшему напоминанию о своих обязанностях. Как будто до появления Турбо в его жизни он не занимался воспитанием Юли и беспечно относился к сестре. В конце концов он любит её всем сердцем и сам может порвать любого за младшую.       — Где она, кстати?       — Как «где»? Зде… — не ощутив рядом ребёнка, Андрей резко поднимается. Огромными глазами Пальто огляделся вокруг и убедился в отсутствие сестры. Дыхание молниеносно сперло. Паника мерзко тягуче ползёт по всему телу. Куртку, которая не аккуратно валялась на диване, дёрнули и быстро натянули на бегу.       Ни единого угла в качалке не осталось, где бы Андрей не посеял свой страх. Даже в самых абсурдных местах побывал ищущий взгляд. Пальто, как ищейка на четвереньках ползает и высматривает, клича родное имя. Паника затуманивает разум. В глаза словно толпа пацанов разом выдохнула никотиновое облако. Андрей трёт кулаками глаза и по-собачьи трясёт головой, снимая тревогу.       Дверь распахнулась и в лицо ударил освежающий мороз. Тревога не отпускает, душит ещё сильнее, но голова думает резче. Лампа не заставил себя ждать и бросился на помощь. Эхо пустого двора отражает раздвоенное имя. Темнота и воющая вьюга нагоняют страшные мысли. Встречный снег больно бьёт по глазам. Глаза Андрея начинают наполнятся горячей влагой. Самые пугающие сюжеты об украденный или, что похуже, сестре складываются в самых ярких картинках. Лампа, который молча отрицательно пожимает плечами, добавляет красок ужасающим фантазиям.       — Пошли по району искать! — Андрея больно хватают за локоть.       — Нет! Ты охринел?! Я не хочу чтобы нас отловили! Думаешь, пиздюки, которые гуляют ночью в метель не выглядят странно? — повышенный голос Лампы сквозь шумную непогоду плохо доносится до Пальто. Во взволнованных глазах Андрея читается непоколебимый один ответ: «мне всё равно».       — Это моя сестрёнка! Я её не брошу! — голос едва дрогнул, но Андрей резко обернулся и широким шагом сквозь глубокие сугробы направился куда-то дальше.       Суровая ночь темнеет, становится более жестокой. Бушующая вьюга противно воет, давит на кровоточащую рану души. Шепчет мерзко, повторяет: «ситуация — пиздец». Пропал с концами милый свет и надежда Андрея. «Она же ребенок, ни в чём не виновата» — крутится в голове, как заевшая пластинка с любимыми песнями Юли. Чем дальше от базы, тем более тоскливо становится. Отчаяние занимает место паники. Не от кого даже помощи сейчас ждать. Силы и уверенность пропадают, но сдаться Андрей не может себе позволить. Руки онемели, ноги подкашиваются. Снег валит, сугробы растут, идти всё труднее и труднее.       Андрей останавливается и обездвиженными холодом руками загребает горсть снега. Без сомнений голова макается в свежесобранную кучу на руках. Обжигающий холод немного снимает усталость. Андрей размазывает по лицу слипшиеся куски снега. Он не может потерять единственного родного человека, который до сих пор остался с ним. Сделав новый с уверенностью шаг, Андрей летит вперёд в снег.       — Сука, самоуверенный дохуя?! — на спине чувствуется большой груз. В одно движение Андрея переворачивают на спину. Перед глазами оказался всё тот же пухлый силуэт. В следующий момент челюсть пронзает боль.       — Пиздюк, ты охренел! — злость вспыхнула огнём. Андрей еле уворачивается от новых ударов. Снег заполняет всё: глаза, рот, нос, уши, лезет под шапку, за шиворот, в рукава. Пальто буквально жрёт его. Ответить не получается — веки не поднимаются, скинуть противника тоже не удаётся — слишком тяжёлый.       Наощупь руки находят шею сверху. В этом случае шарф оказался противником для Лампы. Отмороженными пальцами Андрей стягивает узел на крупной шеи и тянет на себе из-за всех оставшихся сил. Сверху слышится кряхтение вперемешку с грязными обзывательствами. Лампа хватается за шарф, пытаясь оттянуть в обратную сторону. Выдрессированое улицей в Андрее «биться до конца» не останавливает его, наоборот, увеличивает натяжение.       В стороне рядом слышится женское «эй!». Неизвестный голос как по щелчку отрезвляет Андрея. «Менты» — успевают синхронно произнести пацаны. Вдвоём они в момент вскакивают помогая друг другу. Лёд сопротивляется и не желает соучаствовать в побеге — ботинки скользят, ноги глупо разъежаются. Но победить парням в этой схватки удалось, они рванули не оглядываясь.       — Андрюша! — детский крик заставляет сердце ёкнуть. Лёгкие сжимаются и выдохнуть уже не получается. Голос отражается эхом в пустой голове. Все ниточки мыслей приводят к одному большому клубку: Юля.       — Юля! — на выдохе громко повторяет сказанное в голове Андрей. Позади парней действительно была младшая сестра Пальто. Шапка слегка съехала на бок, но в целом девочка выглядит аккуратно. Даже не любимые Юлей варежки одеты.       Андрей дернулся в обратную сторону, но быстро остановился. Юлю за руку держала какая-то девушка. Из ПДН? Воровка? Сумасшедшая? Кому может понадобиться пятилетний ребёнок в такую ночь? Может, доброжелателю? Андрей быстро осмотрел незнакомку: невысокий рост, пальто, кожаные сапоги и шерстяной платок, из-под которого выглядывают тёмные кудри. Лицо плохо видно, но, кажется, она улыбается. Пальто осторожно приблизился.       — Вы кто? — на расстрояние интересуется Андрей. Погода значительно успокоилась: ветер больше не сносит с ног, а снежная буря превратилась в медленный снегопад с пушистыми хлопьями. Даже не исправленный фонарный столб заработал. Улица стала светлее и теперь меньше создаёт атмосферу ужаса.       — Я? — переспрашивает приятным голосом девушка, — я из ДК шла, увидела девочку, — она слегка подняла руку Юли и потрясла, — очевидно, что потерялась. Плакала, домой хотела.       — Отдайте её мне, пожалуйста! — Андрей аккуратно подходит, чтобы в случае чего схватить сестру и умчаться.       — А Вы кем ей будете?       — Брат её. Андрей, — незнакомка перевела взгляд с Пальто на Юлю и так несколько раз.       — Ну, раз она Вас узнала, значит и правда… Брат, — с небольшим недоверием девушка всё же отпустила руку. Юля стрелой оказалась в объятиях брата. Андрей поднял сестру на руки и прижал крепче.       Рана на душе больше не кровоточит, но останется шрамом. Детская улыбка, которую Пальто не видит, но чувствует, согревает и разливается теплом по всему телу. Маленький свет снова рядом. Большие хлопья с едва слышимым хрустом нежно покрывают плечи и голову. Тишина вокруг не режет, наоборот, бережно охраняет счастливый момент.       — Ты зачем убежала? — отстранясь, Андрей смотрит в огромные детские глаза. Глаза-океаны быстро забегали. «Домой хочу, к маме» — сквозь всхлипы слышится тихий ответ. «Домой пока нельзя, не можем» — также тихо, но спокойно с долей тоски по дому отвечает Андрей и снова прижимается к сестре.       Нежное мгновение хрупкого счастья тягуче длится. Время, кажется, замедлилось.       — Как зовут Вас? — неспешно поднимает веки Андрей с уверенностью, что доброжелательница всё ещё стоит там, впереди.       — Ольга, — и ярко красные губы растягиваются в улыбке.