Сладко

— Ха-ха, тебе реально нравится Чон Сэджин?! — Гисон буквально подлетел со стула. — Заткнись. Это секрет, — Сын угрожающе посмотрел на Юджина. — Ты ничего не слышал. Юджин сел обратно на место и откашлялся. Они часто устраивали подобные посиделки в учительской, попивая чай. Их прервал скрип двери и стройная фигура с розовыми волосами. — Что делаете? — Сэджин подошёл к столу, поставив на него руки. Сын отпил немного своего чая и тут же повернулся. — Кха, как же сладко! Гисон, сколько ложек ты туда положил? Чон удивленно посмотрел на Хисына, а Гиль в свою очередь тихо хихикнул. Первый взял из рук кружку и немного отпил содержимое. — Нормально же... сладко... вкусно... — Тихо говорит Сэджин, разглядывая чай. Розовый... может, клубничный? Нет, точно малиновый. Да и по вкусу тоже больше на малиновый похож. Ложек сахара минимум три, все с горочкой. — В любом случае, скоро начнётся урок, мне нужно всё подготовить. Вам тоже советую. Мальчик с волосами из сахарной ваты быстро уходит, оставив кружку на столе и забрав с собой план урока, лежащий в сумке. Юджин переводит взгляд на Сына, щеки которого почти горят, а глаза жадно смотрят на бедную кружку. — Ты влип, дорогой мой, — замечает Гиль, еле заметно ухмыляясь. — Ты сейчас этот чай выпьешь и закусишь этой кружкой, я прав? — Прекрати, — резко и громко говорит Со, после чего опять берет ёмкость в руки и выпивает всё, ВСЁ содержимое бедной кружки. — Не так уж и сладко, как я думал... даже вкусно... Юджин вздыхает и склоняет голову набок. Внезапно его взгляд падает на сумку Сэджина. — Посмотри ка... у него что то выпало... — тихо говорит Гисон, указывая на предмет, лежащий на полу. Хисын с интересом поворачивается. Выпало пару бумажек, кажется, владелец их выронил. Но рядом с ними лежал малиновый леденец, что привлекло больше внимания. Нет, бывало и так, что учитель младших классов действительно брал подобные сладости в школу, тем более, если это Сэджин. Но тот всегда раздавал всё на первом уроке, а на носу был четвёртый. Сын знает это. Он слишком хорошо знает его. Он слишком хорошо знает Сэджина. На улице была просто прекрасная погода, валил хлопьями снег. Звенит звонок на урок. В класс вваливаются угрюмые ученики, что контрастирует с лицом Сэджина, который явно доволен всем. Но после учеников в класс вваливается другой человек. Сын. Чона это напрягает и удивляет, ну, точнее, он всегда всему удивляется. Со подходит к коллеге. — Закрой глаза и открой рот. Сэджин по-детски хмурит брови и склоняет голову набок. — Зачем? Сын недовольно вздыхает и закатывает глаза. — Просто сделай это. И Сэджин слушается. Он осторожно закрывает глаза и открывает рот. Сын не медлит, сразу же запихивая ему в рот этот чёртов леденец. Должно было получиться романтично, но получилось как обычно. Эх... *** Сын лежит на полу в своей комнате, старательно проверяя каждую тетрадку, какой бы она не была. Его чёлка собрана в неопрятный пучок, а из одежды на нем была стрёмная поношенная майка и семейники. Конечно, в таком виде он никого не ждал дома. Как тут в дверь раздался стук. Сын взглянул на часы. Два часа ночи. Кого может принести в такое время? Мужчина устало подходит к двери, смотрит в глазок... и видит Сэджина. Грустного Сэджина. Сэджина, у которого глаза на мокром месте. И Хисын не может просто уйти. Ему нужно открыть дверь. Заварить Сэджину малиновый чай. Выслушать его. Разрешить поплакать в плечо. Даже если Сэджин думает, что это дружеские знаки. Даже если так. И Сын открывает, впуская Сэджина в дом. — Что случилось? — Голос Сына холодный, как и всегда, но отчётливо слышны нотки беспокойства. — О-она... о-она... м-меня бросила... — голос Сэджина дрожит, когда он всхлипывает и обнимает Сына. Чону холодно — с мороза, все таки. Но Сын тёплый, даже горячий, батареи грели в этот день очень уж сильно. Сын теряется. Сыну нужно подобрать слова. Но Сын не может ничего придумать, поэтому выдавливает из себя всего пару слов. — Пойдём на кухню. *** Сын в очередной раз понимает, насколько они с Сэджином разные. Он — милый кусочек сладкой ваты, солнечный и яркий, учитель мечты, жаль только, что учит в начальной школе. Сын же — угрюмый и закрытый в себе, так ещё и учитель в старших классах (на младшие нервов не хватает). Сэджин склоняет голову над столом, громко и не сдерживаясь всхлипывая. Хисын нежно гладит Чона по спине, иногда отпивая сладкий малиновый чай из своей кружки. Постепенно все стихло. — Могу я остаться у тебя на ночь? — спрашивает Сэджин тихо и с опущенной головой. — Конечно. — Сын отвечает как-то тепло, встаёт со стула и идёт в спальню, чтобы найти в шкафу какую-нибудь пижаму для Сэджина. Но вместо этого он начинает убирать тетрадки с пола, про которые благополучно забыл пару минут назад. Хисын аккуратно подбирает каждую, как тут одну из тетрадей поднимает Сэджин. — Ли Джучан? — спрашивает он с усмешкой. — Я думал, ты все его тетради отдаёшь Гисону. И Сэджин прав. Гисону всегда нравился Джучан, или, как его называли одноклассники, JDV. Но Джучан, как назло, предпочитал историю (которую вёл у них Сын) химии (которую вёл у них Гисон). И Гиль просил тетрадки Джучана на проверку. Это было немного странно, но Сын доверял своему другу, поэтому отдавал. Но сегодня что-то пошло не так, и ни Гисона, ни Джучана он не нашёл в школе после уроков. Сын коснулся своими губами губ Сэджина. Не сдержался. Но Сэджин не оттолкнул. Не сделал ничего. Его глаза были широко раскрыты, запоминая всё до мелочей, пока глаза Сына были закрыты, не желая сейчас смотреть ни на Чона, ни на валяющуюся на полу тетрадку. В какой-то момент Со подхватил на руки Сэджина и сел на кровать, сажая Сэджина на свои колени. И Сэджин начинает отвечать на поцелуй, неуверенно, но отвечать. Это ведь лучше, чем игнорирование? В любом случае, ненасытный владелец дома начал снимать розовую толстовку с Сэджина, отчего поцелуй пришлось на мгновенье разорвать, но после сразу же вернуться к таким желанным, тёплым и сладким губам. Руки Сына блуждают по телу Сэджина, снова и снова задевая очень чувствительные соски — это он понял ещё тогда, когда они сами учились в одном классе и в раздевалке перед уроком физкультуры их одноклассники вечно шутили про это. Хотя, откуда им знать? Теперь это знал только Сын. Помнил. И подтвердил слух. Чон тихо стонет после каждого аккуратного и неаккуратного прикосновения, а Со углубляет поцелуй, аккуратно укладывая Сэджина на кровать. *** На шее Сэджина красуется багрово-синий засос, а рядом с ним следы от зубов Сына. Он старался не оставлять никаких меток, все таки, учителя должны быть примером подражания для учеников. Колечко мыщц становится идеально растянутым только через минут десять-двадцать, отчего в семейниках Сына уже не член, а обогреватель осенью, когда отопления ещё нет. Он остаётся полностью в одежде, пока Сэджин не стягивает с него эти чёртовы трусы. — Природа тебя не обделила... — Сэджин тихо усмехнулся и немного покраснел. Сын же густо краснеет, но смазывает холодной смазкой головку и немного надавливает на вход Сэджина, плавно погружаясь внутрь. Чон же в свою очередь не стесняется ни своей обнажённостью, ни громкими звуками, которые он сейчас издаёт. Сын плавно и медленно входит в розововолосого, нежно поглаживая его по голове. — Не больно? — Нет. Сын улыбается и начинает двигаться, каждый раз задевая простату, вызывая громкие охи и ахи. С утра они точно будут как зомби. Но это когда-то кого-то заботило? Хисын наращивает темп, доводя до слёз своего коллегу, и только спустя несколько минут оба почти одновременно изливаются. Сын устало падает на кровать и тянется за одеялом, чмокая Сэджина в нос, а затем в щёку. — Кстати, зачем ты засунул мне леденец в рот? — спрашивает Сэджин после пары минут молчания, на что Сын пожимает плечами и засыпает. *** Джучан после уроков заходит в класс Сына. — Учитель, а где моя тетрадь? — спрашивает он немного недовольно. — Ой... — Сын вспоминает, что её вчерашней ночью отправили в закулисье, иначе это не назвать. — Ты мне её не сдавал. Поищи у себя. Джучан цокает языком и идёт к выходу из класса. — Спрошу у Гисона. — он называет своего учителя по имени, не странно ли это?