glacial farewell

Сейчас Туманный Альбион как никогда оправдывал своё название. В густоте сумерок и нескончаемой мглы заблудиться можно было даже в радиусе пары десятков метров, особо никуда и не сворачивая. Никто, благо, никуда и не шёл. Эндрю Флетчер стоял истуканом, разглядывая уходящие солнечные лучи сквозь толстенный слой облаков. Рядом с ним на старых и оттого иногда поскрипывающих качелях сидел Алан Уайлдер. Он никаких облаков и лучей не разглядывал. Скорее, пытался визуально изучить собственные многочисленные и запутанные мысли, а в качестве объекта для разглядывания была выбрана абсолютно произвольная точка в окружающем его и Энди пространстве. – Я не могу смотреть на твои грустные глаза, – низкий, и от того успокаивающий голос и обеспокоенный взгляд скользят по угасающим, почти потухшим стекляшкам, что, не шевелясь, наслаждаются темнеющим небом. Флетч снова толкает качели, раскачивая дрожащее то ли от холода, то ли от сдерживания большого количества эмоций тельце, и смотрит на него с великой долей сочувствия, не зная, как поддержать его обладателя, – если поплакать хочешь, то поплачь. Энди не знал, что ещё можно сказать. Сказано было уже достаточно, иначе они с Уайлдером здесь бы не стояли, оба, словно на грани всё приближающейся пропасти, подспудно выбивающей последние клочки земли из под ног у обоих. – Ничего не хочу, – выдыхает Алан, наконец отлипая от сумрака, к коему был прикован его взгляд. Чарльз прикрывает веки, и, шумно вдохнув, поглощает гортанью, а затем и лёгкими, холодный воздух. На мгновение это будто бы отрезвляет его. От чего? Они вроде не пили. Алан хмыкает, ощущая озноб и пронизывающее напряжение по всему телу, – мне пора идти. То ли стало ещё темнее, то ли рыжие всполохи Флетчера действительно начали потухать после этих слов. Он не удивлён, не напуган: он знал, что этому суждено будет случиться. Но какая-то надежда в этой огненного оттенка голове всё же теплилась, вместе с тем согревая и сердце, которое с этой секунды начало замерзать ещё стремительней. Он отчётливо ощущал, как злосчастный мороз трещит с внутренней стороны ушей, а рёбра покрываются инеем, значительно затрудняя газообмен в лёгких из-за слишком резкого понижения температуры. Флетчер заходится приступом сухого кашля. Придя, наконец, в себя, Энди хотел было напоследок коснуться острого плеча, такого далёкого, но физически – катастрофически близкого. Однако, качели были пусты. Они такие разные-разные, но нас объединяет что-то. Потому-то рыжий сорвался на каких-то пол часа, чтобы привести Алана в порядок и хоть как-то поставить на ноги, чтобы тот окончательно не расклеился перед важной встречей. Он не чувствует, не видит, не замечает. Пальцы тёпленько покалывает от призрачных объятий. Но Флетч не обещал не грустить. И с уходом Уайлдера он через силу сдержал слезы, потому что ненавидел прощаться.