Заветное желание

      Бан Чан очень торопился, так как непозволительно опаздывал в детский садик. Несмотря на то, что он предупредил, что задержится, он не рассчитывал, что задержится настолько сильно. Быть владельцем небольшого кафе и при этом стараться ухаживать за собственным ребенком непростая задача. Споткнувшись по дороге, Чан тихо выругался и сам себя начал аккуратно пошлепывать по губам, так как он старался не ругаться при своем маленьком сыне, и этот забавный ритуал уже вошел в его привычку.       Чан – отец одиночка. Когда его сыну был примерно год с небольшим, девушка, которая родила ему ребенка, просто исчезла, оставив его одного с младенцем на руках. Она отделалась лишь какой-то небольшой запиской о том, что устала и что-то еще такое, Чан сейчас даже не вспомнит, что было написано в том клочке бумаги. На тот момент их отношения давно дали трещину из-за стремления Чана заняться бизнесом, который приносил бы ему не только деньги, но и удовольствие от работы. Она же гнала его в офисы, с намерением, чтобы тот просто начал зарабатывал деньги и как можно скорее, чтобы сыграть свадьбу, о которой начала говорить ему уже со второго месяца их отношений. Эта женщина, вероятно, полагала, что рождение Сынмина как-то образумит Чана, заставит его наконец-то "взяться за голову" и подумать о семье, а не о себе только, но тот лишь с большим стремлением начал идти к своей цели и мечте, чтобы его сын ни в чем не нуждался и гордился своим отцом. Его маленький Сынмин для него стал целым миром и самым дорогим и близким человечком на свете, а все остальное осталось в прошлом и уже не важно. Важны только они вдвоем.       Добежав до здания садика, Бан Чан тяжело задышал и оперся своими руками о колени. Отдышавшись, он протянул руку к входной двери и вошел в помещение. Почти везде был уже выключен свет, кроме одного единственного зала. Разувшись на входе, Чан прошел внутрь и заглянул в комнату.       - Здравствуйте, - неловко улыбнулся Чан и слегка приветственно поклонился.       Посередине зала на пушистом ковре сидел Хван Хёнджин – воспитатель в районном детском садике, где Чан кое-как выбил место для своего сына. На руках Хёнджина сидел маленький и весь заплаканный Сынмин. Щёчки мальчика были все покрасневшими, а глаза опухшими. Рядом с ними стоял малыш Минхо – сын Хёнджина, как было известно Чану по рассказам Сынмина. Мальчишка все время выглядел так, будто все вокруг принадлежит ему одному, хотя, когда он улыбался, то был довольно очаровательным и забавным ребенком.       - Добрый вечер, господин Бан, - Хёнджин дружелюбно улыбнулся мужчине и качнул головой в знак уважения. Несмотря на то, что воспитатель улыбался, Чан все равно чувствовал себя ужасно неуютно за то, что заставил этого доброго господина остаться допоздна на работе из-за него.       На самом деле Хёнджин не имел родных детей, он лишь воспитывал Минхо практически с рождения, так как тот приходился ему племянником. Нерадивая сестра решила родить ребенка и свалить со своим мужиком куда-то за границу, но с оформлением документов для маленького Минхо возникли какие-то сложности. Чтобы просто не тратить на это свои силы, время и молодость, как выразилась сестра Хёнджина, она просто однажды приехала к брату в гости с Минхо, а уехала одна, сказав, что вернется через пару часов. Прошло уже около трех лет, может, чуть больше… Но несмотря на то, что Минхо ему не родной, он делал для этого малыша так много, что вправе был называть себя отцом Минхо. Мелкий редко, но все же звал Хёнджина подобным образом, что заставляло сердце Хёнджина трепетать. Хёнджин в принципе любил детей, именно поэтому он много учился и работал, чтобы сдать экзамен и стать воспитателем в детском саду. Возможно, именно по этой причине Минхо сестра оставила именно ему, а не кому-то из своих многочисленных подружек.       - Папа! – вновь взревел Сынмин и, аккуратно выбравшись из объятий Хёнджина, побежал в сторону отца.       Врезавшись в его ноги, четырехлетка крепко ухватился своими маленькими кулачками за брюки мужчины и зашелся в очередном приступе плача. Чан же был очень озадачен таким поведением сына. Пусть он не всегда забирал Сынмина довольным и радостным, плакал так сильно он впервые.       - Мин-мин, прости меня, пожалуйста, ты испугался, что я не приду? – виновато улыбнувшись, Чан поправил на своем плече свою сумку и, наклонившись, поднял сына на руки, который стал отрицательно мотать головой на слова своего папы. Мужчина перевел взгляд на подошедшего к ним Хёнджина и еще раз слегка поклонился. – Хёнджин-ним, простите, пожалуйста. Обещаю, это было в последний раз.       - Да не переживайте, господин Бан, мне не трудно посидеть с Сынмином чуть дольше, - Хёнджин по-доброму улыбнулся и отмахнулся. Протянув руку к плачущему Сынмину, воспитатель ласково погладил того по спине. – Тем более он составляет компанию для Минхо, пока я занят уборкой и прочим.       - Сынмин-а пвачет, потому что ему не подаили зайчика, - проговорил Минхо, глядя на то, как Сынмин плакал на руках у своего отца, параллельно засунув свой маленький пальчик себе в нос.       - Ну не делай так, боже, - убрав руку Минхо от его же лица, Хёнджин достал из кармана небольшой платок и попытался вытереть нос ребенка, на что мелкий злобно нахмурился и грубо отмахнулся о помощи старшего.       - Зайчика? – Чан удивленно приподнял брови и взглянул на Сынмина, который лишь сильнее заревел, уткнувшись в плечо отца.       - Да, дети сегодня делали поделки на рождественскую тематику. В конце они должны были подарить друг другу эти поделки, но Сынмину, к сожалению, никто ничего не подарил, - Хёнджин выпрямился и отвел взгляд в сторону, чувствуя, что так же виноват в этой ситуации.       Бан Чан тяжело выдохнул через нос, чувствуя какую-то несправедливость по отношению к своему ребенку, но в то же время беспомощность, так как он никак не мог на это повлиять. Дети злые создания, а Сынмин был новеньким в их уже устоявшемся коллективе. Сынмин что-то пролепетал своим тоненьким голосочком, но его слов было не слышно за звуками рыдания и захлебывания в слезах.       - Ну все-все, Мин-мин, прекрати, пожалуйста, иначе потом нечем будет плакать, - пересилив себя, Чан улыбнулся и погладил сына по голове, убирая волосы с его лба.       - Никто не хотел взять моего зайчика, я ставался, а никто его не взял, - хлюпая носом и задыхаясь на каждом слове, наконец проговорил Сынмин, утирая слезы со своего личика маленькими кулачками.       - А как же папа? Ты мог бы приберечь его для меня, - вскинув бровями, Чан сделал свой голос немного удивленным, но наигранным, просто чтобы успокоить ребенка.       Поглядев внимательно на лицо своего отца, Сынмин начал активно выбираться из его объятий. Когда его спустили на пол, Сынмин быстро-быстро побежал куда-то вглубь зала, а после так же быстро вернулся обратно с небольшим листиком в руке, где красовалась немного неровная аппликация в виде зайца. Он тут же протянул свою поделку отцу. Взяв в руки работу сына, Чан громко и удивленно вздохнул.       - Не может быть! И ты хотел такую красоту подарить кому-то еще? Папа очень рад, что зайчик достался ему, - широко улыбнувшись, Чан погладил Сынмина по голове.       Минхо, не без интереса вглядываясь в поделку Сынмина, подошел чуть ближе, чем привлек внимание Чана. Улыбнувшись малышу, мужчина рассчитывал на ответную улыбку, но получил лишь нахмуренный взгляд.       - Ствашная. Ствашный зайчик, - серьезно проговорил мальчик, складывая руки на груди, правда не с первого раза, так как он запутался в собственных руках.       - Минхо! Нельзя так говорить, - присев около племянника, Хёнджин погрозил ему пальцем, но получил в ответ лишь не менее грозный взгляд от мальчонки.       Услышав слова Минхо, Сынмин снова начал всхлипывать, с силой поджав губы и стянув ладошками край свитера.       - Пучигвазый снова пвакать будет, - указав пальцем в сторону Сынмина, Минхо поджал губы и нахохлился, словно бы его самого нервировал плачь мальчика.       Не выдержав, Сынмин снова начал громко плакать, тут же прячась в объятиях своего папы, который не понимал почему этот маленький дьяволенок такой нахальный, ведь Хёнджин совершенно не похож на плохого родителя, который не следит за воспитанием ребенка или учит его каким-нибудь глупостям.       - Минхо! Как ты можешь так обзываться? Ну-ка немедленно извинись перед Сынмином, - Хёнджин серьезно нахмурился. Он был немало удивлен подобному поведению племянника. Пусть он и хорошо знал этого мелкого гаденыша, но он впервые слышал, чтобы Минхо кого-нибудь обзывал, да еще и так обидно.       - Нет! – громко крикнул Минхо и, пнув Хёнджина по ноге, убежал куда-то вглубь зала, где его уже никто не мог увидеть со стороны дверей.       - Вот же мелкий… - Хёнджин вымученно вздохнул и потер свою ногу. Пусть Минхо был маленьким, пинок был ощутим. – Простите его, пожалуйста, господин Бан, Сынмин. Не понимаю, что на него нашло, он обычно так не делает.       - Да ничего, всякое бывает, - Чан покачал головой, стараясь не обращать внимание на поступок маленького хулигана, ведь Сынмин и сам был удивлен поведению Минхо, когда тот ударил воспитателя. Это заставило маленького плаксу притихнуть. – Мы уже и так у вас тут сильно задержались, так что мы пойдем. Спасибо, что приглядели за Сынмином, Хёнджин-ним. Мин-мин, пойдем одеваться и поспешим домой.       Взяв мальчика за руку, Чан повел его в сторону шкафчиков, где у детей хранилась их уличная одежда. Сынмин молча одевался, иногда позволяя отцу помочь ему застегнуть ботиночки или поправить шапочку на голове. Хёнджин все это время стоял рядом с ними, провожая, как могло показаться Чану. На самом деле молодой воспитатель нервно кусал свои губы, не зная, как ему следует подступиться в этой ситуации. Ему было очень стыдно за поведение своего неугомонного ребенка, но, с другой стороны, ни Бан Чан, ни Сынмин не выглядели обиженно.       - Оделся? – с легкой улыбкой на губах спросил Чан у Сынмина, на что тот шмыгнул носом и кивнул.       - Господин Бан, - наконец Хёнджин отважился подать голос, но говорил он вперед собственного здравого смысла. – А чем вы с Сынмином планируете заниматься завтра?       - Завтра? – сам у себя спросил Чан, выпрямляясь и задумываясь. – Ну, завтра канун Рождества. Нужно будет хотя бы половину дня отработать, а потом будем просто проводить время вместе, да? – с улыбкой, Чан обратился к Сынмину.       - Да! – чуть подпрыгнув, ответил Сынмин.       - Так что никаких особо планов, а почему вы интересуетесь, Хёнджин-ним? – с дружелюбной улыбкой спросил Чан, хотя он бы соврал, если бы сказал, что вопрос воспитателя не взволновал его душевное равновесие.       - А вы не хотели бы отпраздновать Рождество с нами? Со мной и Минхо. Просто у нас с ним тоже нет на завтра планов. В садик идти не нужно, так как выходной, вот я и подумал… Вдруг вы, ну… Согласитесь… - уверенность в голосе Хёнджина убывала с каждым произнесенным словом, он который раз уже обтер свои вдруг вспотевшие руки о цветастый фартук. – Но я не настаиваю! Понимаю, что у всех должна быть своя жизнь и все такое.       - Почему бы и нет, да Сынмин? – счастливо просияв, Чан взглянул на Сынмина, который так же загорелся радостной улыбкой, лишь на мгновение представив, что это Рождество может стать особенным, хотя не то, что бы на его маленьком веку было много подобных праздников. Обычно все праздники они с Чаном праздновали вдвоем, или не праздновали вообще, так как отцу-одиночке приходилось довольно много работать.       - О, это прекрасно. Тогда я пришлю вам наш адрес, чтобы вы после работы смогли к нам прийти, - Хёнджина немного затрясло, но он старался не показывать своего искреннего счастья от того, что он получил согласие на свое безумное предложение.       - Нужно ли будет что-то принести с собой? – вежливо поинтересовался Чан, беря прыгающего от радости Сынмина за руку, чтобы тот случайно не упал и не поранился.       - Нет-нет, что вы. Не хочу вас утруждать. Спокойно работайте, а я позабочусь об остальном, - уверенно кивнув, Хёнджин улыбнулся и перекатился пару раз с пятки на носок. – Не беспокойтесь об этом, в общем.       - Спасибо. Тогда до завтра? Мин-мин, скажи Хёнджин-ниму "до свидания", - положив свою ладонь сына на голову, Чан вновь улыбнулся.       - До свидания, Ёнжин-ним, - глубоко поклонившись, Сынмин попрощался с воспитателем. После того, как он выпрямился, он заприметил Минхо, который диким зверьком наблюдал за всеми из-за угла. – Пока, Мино! До завтва!       - Пока, - сердито буркнул Минхо, надув свои щеки, как маленький хомячок.       Проводив Сынмина и его отца за дверь детского сада, Хёнджин повернулся к Минхо и широко улыбнулся мальчику, который вышел из-за угла и подошел ближе к дяде. Он все так же был надут и недоволен.       - Что такое? Ты недоволен, что я позвал Сынмина с его папой к нам в гости? – Хёнджин был слегка удивлен, но надеялся, что Минхо не станет капризничать и обижаться.       - Нет. Я недовоен, потому что… Нет подавка для Сынмина. Зайчика отобвала Чеён-а, - сердито топнув ножкой, Минхо продолжал надувать свои щечки.       - Ты хотел подарить своего зайчика Сынмину? – удивленно похлопав глазами, Хёнджин наклонился к мальчику и встал перед ним на одно колено, чтобы их лица были почти вровень.       - Да, - обиженно кивнув, Минхо обхватил себя руками и отвернул голову в сторону, словно ему было неловко от того, что он признался в этом. – И чтобы он мне своего подаил… А он не подаил.       - Ты же назвал его зайчика страшным, - усмехнувшись, Хёнджин погладил Минхо по голове, убирая с его лба растрепавшиеся пряди короткой челки. – Сделай для него нового зайчика. У тебя дома есть хороший набор цветной бумаги.       Сердито вздохнув, Минхо наконец взглянул на Хёнджина. Немного подумав, Минхо подошел к своему шкафчику и стал вытягивать оттуда свою верхнюю одежду, чтобы как можно скорее направиться домой.       - Пошли сковее домой, папа, - наспех сказал Минхо, стягивая со своих ножек тапочки, чем вызвал у Хёнджина счастливую улыбку.       Несмотря на то, что это был канун Рождества и все люди, как это полагается, должны были праздновать в кругу семьи, нехватки клиентов у Бан Чана не было. Сегодня он работал один, так что старался успеть везде, и кофе сварить и десерт подать. Сынмин же в это время занимал свой любимый столик в кафе, где занимался какими-то своими детскими делами, агрессивно что-то раскрашивая карандашом.       - Что ты делаешь? – с интересом спросил Чан, когда, найдя свободную минутку, подошел к сыну.       - Деваю подавок, - не отвлекаясь, ответил Сынмин, выбирая новый цвет карандаша. – Это двя Мино-я.       - А как же тот конструктор, который мы с тобой купили для него вчера? Или это что-то особенное? – Чану нравилось наблюдать за тем, как его сыночек чем-то так увлеченно занимался.       - Да! – уверенно кивнув, Сынмин поднял голову и широко улыбнулся.       - Тебе нравится Минхо? Он похож на хулигана, - потрепав Сынмина по голове, Чан улыбнулся ему.       - Мино-я хавоший, - вернувшись к своему занятию, Сынмин стал внимательно рассматривать свою работу. – У него тоже нет мамы, но Ёнжин-ним ему свовно мама…       Слова сына больно укололи Чана в самое сердце. Он никогда не поднимал тему его матери, если только он сам не спрашивал, но каждый раз ему приходилось врать, придумывая новую причину, по которой мама оставила его. Однажды он сам поймет, но сейчас ему бы не хотелось, чтобы маленький Сынмин ненавидел женщину, которая дала ему жизнь.       - Я бы хотев, чтобы Ёнжин-ним был и моей мамой, - смущенно улыбнувшись, Сынмин начал заламывать свои руки, думая, что его желание довольно необычное.       - Хёнджин-ним? – Чан удивленно приподнял брови, но на его лице заиграла какая-то нелепая улыбка. Он на какой-то момент представил эту картину, где Хёнджин занимал какое-то особенное место в их семье вместе с маленьким Минхо, но Бан Чан быстро отмахнулся от этого, чтобы зря не бередить и без того раненое сердце. – Тогда, когда будешь загадывать желание сегодня, загадай это.       Сынмину, кажется, очень понравилась эта идея. Он тут же просиял и пару раз хлопнул в ладоши. Погладив мальчика по голове, Чан мягко поцеловал его в макушку и отправился дальше работать, когда услышал, как дверной колокольчик снова звякнул.       Хёнджин с беспокойством бегал по дому, пытаясь понять, хорошо ли у него убрано, все ли он приготовил, хватит ли закусок для детей. Он даже припрятал пару бутылок алкоголя, а потом подумал, что это была плохая идея, так как кроме него и господина Бана за мальчиками некому будет присмотреть, а пить алкоголь в таком случае очень опрометчиво.       - "Или нет?" – сам у себя спросил Хёнджин, стоя перед открытым холодильником, где лежала бутылка соджу и бутылка вина.       - Что ты деваешь? – вдруг спросил Минхо, который тихонько подошел к Хёнджину.       - Ничего, - со вздохом произнес воспитатель и закрыл холодильник. – Ты уже закончил делать открытку?       - Нет, но я хочу кушать, - Минхо погладил себя по животику и стал театрально загибаться, изображая жуткий голод. – Еды-ы… Печенья! Животик твебует печенья!       Издав смешок, Хёнджин вновь открыл холодильник, и вынул оттуда небольшую бутылочку с соком, которую тут же протянул Минхо, после того как открыл ее. Из верхнего шкафчика, чтобы Минхо не достал, Хёнджин достал небольшую порцию печенья, упакованную в прозрачный пакетик.       - На, держи. Больше не дам, иначе ты потом не будешь есть нормальную еду, - протянув мальчику угощение, Хенджин сложил руки на груди.       - Жаба, - скривив лицо, Минхо показал Хёнджину язык и направился со своей добычей за стол.       Картина была одновременно милой и нелепой. Поставив свои припасы на обеденный стол, Минхо стал отодвигать стул и забираться на него, чтобы, как взрослый, усесться и начать кушать. Это всегда умиляло Хёнджин, вот это стремление Минхо подражать во всем взрослым.       - Только пожалуйста, не обижай и не обзывай Сынмина сегодня, - вспомнив то, о чем хотел поговорить с сыном, Хёнджин подошел ближе к нему и сел за стол напротив.       - Я не хочу обижать Сынмина, я хочу с ним двужить, - непринужденно ответил Минхо, будто то, о чем попросил его Хёнджин в принципе было невозможным.       - Зачем тогда обозвал его вчера, да еще и у его папы на глазах? – Хёнджин подпер свою голову рукой, наблюдая за Минхо.       - Его папа квасивый, а квасивым должен быть только я, - серьезно нахмурившись, Минхо стер тыльной стороной ладошки со своего лица крошки от печенья.       - И где тут связь? – Хёнджин невольно улыбнулся.       - Ковн… Конв… Конкувенция, - деловито заключил Минхо и приложился вытянутыми в трубочку губами к бутылке с соком.       - Откуда только слова такие знаешь, - Хёнджин хохотнул и аккуратно встал из-за стола, когда услышал, как духовка издала характерный щелчок, оповещая о том, что рыба, которую он запекал, уже готова.       - Сынмин-а сказал, что никогда не видел свою маму, -внезапно Минхо перевел разговор в совершенно неожиданное для Хёнджина русло.       Хёнджин не запрещал сестре и Минхо общаться, она иногда звонила по видеосвязи и давала какие-то пустые обещания, которые никогда не выполняла. Казалось, будто Минхо уже привык и не верил словам этой незнакомой для него женщины, поэтому каждый раз устраивал жуткую истерику, когда сестра хотела с ним пообщаться. Он такой маленький, а уже такой взрослый, думалось порой Хёнджину, когда мальчик говорил, что не хочет разговаривать с этой "тетей".       - И что ты ответил? – осторожно поинтересовался Хёнджин, аккуратно перекладывая горячую рыбу с противня на блюдо.       - Я сказал, что тоже не видел, - пожав маленькими плечами, Минхо стал мотать ногами, которые не доставали до пола. – А Сынмин-а сказал, что Хёнжин похож на маму.       - Кажется, мне стоило бы подстричься, - улыбнувшись, Хёнджин потрогал прядь своих длинных волос.       - Если бы будешь мамой Сынмина, то его папа будет и моим папой, - Минхо стал сильнее мотать ногами, почти подпрыгивая на стуле.       Хёнджин был слегка удивлен такому умозаключению ребенка, но не успел ничего ответить, когда в их домофон стали звонить.       - Сынмин-а! – восторженно воскликнул Минхо и, спрыгнув со стула, побежал в коридор, где стал подпрыгивать около небольшого экрана, на котором было видно лицо Бан Чана, в попытке открыть им дверь.       Поспешив следом за Минхо, Хёнджин вытирал руки полотенцем. Изображение лица Чана на экране домофона вызвали у Хёнджина теплые чувства и такую же теплую улыбку на лице.       - Здравствуйте-здравствуйте, - широко улыбаясь, проговорил Чан, впуская в квартиру Хёнджина и Минхо сначала сына, а потом заходя и сам, прикрывая за собой дверь. У него в руках были пакеты и коробка из его кафе, в которой мирно покоился цветастый торт с изображением популярного мультяшного героя, который нравился Сынмину и Минхо.       - Господин Бан, ну зачем же вы столько набрали, я же говорил, что ничего не надо, - несмотря на это, Хёнджину было очень приятно, что Чан подумал и о детях тоже, накупив им разных фруктов.       - С пустыми руками в гости все равно ходить неприлично, так что ни в коем случае не переживайте об этом, - передав один из пакетов Хёнджину, Чан стал раздевать Сынмина, перед этим забрав из его рук большую для маленького мальчика коробку, обернутую в подарочную упаковку, которую Сынмин все это время крепко прижимал к себе, будто это было какое-то сокровище.       - Тапочки! – воскликнул Минхо и куда-то убежал, вернувшись через несколько мгновений с цветными тапочками, которые специально приготовил для Сынмина.       - Тебе, - скромно произнес Сынмин, когда Чан освободил его от оков верхней одежды и вернул коробку, которую малыш протянул Минхо.       Минхо слегка потупил взгляд и осторожно взглянул на Хёнджина, будто бы спрашивая разрешения, можно ли ему взять подарок.       - Возьми и положи под елку, потом вместе с Сынмином откроете, - произнес Хёнджин.       Взяв коробку из рук Сынмина, Минхо скорее побежал положить ее в указанное старшим место.       - Проходи Сынмин, Минхо покажет тебе все, - потрепав мальчика по макушке, Хёнджин мягко подтолкнул Сынмина внутрь квартиры, пока тот скромно колебался, чтобы быть чуть смелее.       - Спасибо, что пригласили, - наконец отозвался Чан, когда разделся и прошел внутрь, следуя за Хёнджином на кухню, соединенную с гостиной. Поставив коробку с тортом на стол, Чан сел за стол. – Какой аромат, Хёнджин-ним. Вы что-то готовили?       - Да, немного, - скромно улыбнувшись, Хёнджин кивнул и стал разбирать покупки Чана, раскладывая все по местам. – Давайте, может быть, будем обращаться друг к другу неформально, когда находимся не в пределах детского сада? А том мне как-то неловко быть воспитателем и дома.       - Хорошо, без проблем, я только за, - довольно улыбнувшись, Чан кивнул Хёнджину и обернулся на мальчишек, которые сидели посреди гостиной и Минхо показывал Сынмину какие-то игрушки. – Рад, что смог наконец вывести куда-то Сынмина и он завел себе друга. Я очень переживал из-за этого, честно говоря.       - Минхо пусть и совсем не похож на милого ребенка, на самом деле очень добрый. Он никому не дает обижать Сынмина в садике, - честно признался Хёнджин, поворачиваясь к Чану и одаривая его милой улыбкой.       - Папа-папа! – внезапно Сынмин подбежал к Чану и стал подпрыгивать на месте. – Дай мне, дай.       - А, точно, минутку, - встав из-за стола, Чан вышел в коридор, где из внутреннего кармана своего пальто вытащил то, над чем Сынмин трудился весь день проведенный в кафе. Протянув сделанную мальчиком открытку, Чан вернулся на свое место, наблюдая за тем, как его сын побежал дарить поделку своему новому другу.       Сынмин крепко держал в своих ладошках рисунок, предназначавшийся для Минхо. Тот с интересом наблюдал за своим другом, сидя около елки.       - Тебе, - скромно произнес Сынмин, протягивая самодельный подарок Минхо.       Взяв в руки рисунок, Минхо осмотрел его и заулыбался. Но его улыбка стала потихоньку сходить на нет, когда он осознал одну истину.       - Папа! – недовольно завопел Минхо, вскакивая на ноги. – Я не доделал!       Сердито топнув ножкой, Минхо побежал в свою комнату, где поскорее закрылся. Он просто вспомнил, что, прервавшись на печенье с соком, совсем забыл о том, что ему нужно было доделать открытку для Сынмина, которую он так старательно и трепетно делал. Сынмин озадаченно обернулся на взрослых, когда его глаза слегка наполнились слезами.       - Ой, нет-нет-нет, Сынмин, все хорошо, он сейчас придет, - сорвавшись с места, Хёнджин подошел к маленькому мальчику и встал перед ним на колени, тут же беря его маленькие ладошки, которые он стал заламывать от неловкости в свои руки. – Минхо просто забыл доделать для тебя кое-что, он скоро вернется, не расстраивайся, хорошо? Подожди его немного. Хочешь сок с Пороро?       Сынмин молча кивнул и прошел вместе с Хёнджином в сторону холодильника, крепко держа взрослого за руку. Эта сцена почему-то вызывала у Чана только улыбку. Он с удовольствием наблюдал за тем, как Хёнджин заботится о его сынишке.       - Дядя, - послышалось откуда-то сбоку, но на столько тихо, что Чан не сразу обратил на это внимание. Обернувшись, он увидел, как из приоткрытой двери в детскую выглядывает Минхо. – Дядя, иди сюда…       Неуверенно взглянув на то, как Хёнджин возится с Сынмином, Чан поднялся со своего места и тихонько прошел к Минхо, который втянул мужчину в свою комнату.       - У меня к вам сейвезный вазговов, - поставив свои маленькие ручки в бока, Минхо критически оглядел Бан Чана, который не мог сдержать улыбки.       - Я весь во внимании, - пытаясь сделать серьезное лицо, Чан кивнул.       - Ховошо, сейчас я вам покажу свою отквытку для Сынмина, и вы мне скажите, понвавится она ему или нет, - по-хозяйски пройдя по своей комнату, минхо подошел к небольшому рабочему столу, где были раскиданы карандаши, куча блесток и прочие вещи для рукоделия.       Комната мальчика в принципе была очень милой и просторной, самое то для маленького шаловливого малыша, коим и был Минхо. Чан так же заприметил аккуратно поставленный на прикроватной тумбочке рисунок, который Сынмин подарил Минхо. Это было так мило и очаровательно, что Чану на мгновение подумалось, что Минхо и впрямь будет очень хорошим другом для Сынмина.       Подняв со стола открытку, Минхо подошел к мужчине, торжественно демонстрируя на ней красивого пингвина с блестящей шапочкой.       - Ты сам это сделал? – не без удивления спросил Чан, на что получил уверенный и однозначный кивок. – Ничего себе. Ты молодец. Открытка очень понравится Сынмину, я просто уверен в этом.       - Спасибо, - серьезно проговорил Минхо и прижал свое творение к груди. – Тогда я пойду подарю ему.       - Давай-давай, - наблюдая за тем, как этот маленький серьезный малыш выходит из комнаты, Чан проследовал за ним.       Там Минхо уже подбежал к Сынмину и торжественно вручил ему свой подарок. Счастья на лице собственного сына подарило счастье и в душу самого Бан Чана. Заметив, как нежно и ласково глядит на этих двоих малышей Хёнджин, Чан почувствовал себя еще лучше.       - "Пусть так будет всегда", - подумал Чан и решил, что именно это будет для него его желанием, которое он обязательно загадает в это Рождество.       Вечер прошел незаметно, Сынмин и Минхо обменялись подарками, стали собирать конструктор и устроили ужасный беспорядок в гостиной. Чану было немного неловко из-за этого, но Хёнджин заверил его, что это ничего страшного. Еда была невероятно вкусной, а торт с Пороро вызвал восторг у маленького Минхо, который просто обожал этого мультяшного героя. Мальчики объелись, но это не помешало им снова начать баловаться и играть до тех пор, пока они совсем не притихли, чем вызвали интерес у своих одиноких родителей. Минхо и Сынмин уснули в объятиях друг друга.       - Такие милашки, - прошептал Хёнджин, тут же осторожно делая фотографию этих двоих.       - Как же мне теперь разбудить Сынмина, чтобы мы поехали домой, - неловко почесав свой подбородок, Чан улыбнулся.       - Оставайтесь, - после небольшой паузы произнес Хёнджин. Он посмотрел Чану в глаза, но, когда заметил, что пялится слишком долго, тактично перевел свой взгляд в сторону спящих детей. – Я могу постелить вам в гостиной, если хотите.       Хёнджин слегка улыбнулся, про себя уже ни на что не надеясь и ругая за то, что говорит быстрее, чем обдумывает то, что должен сказать.       - Хочу, - чуть погодя, ответил Чан, чем привлек внимание Хёнджина, который обнаружил, что мужчина смотрит прямо на него и улыбается.       Хёнджин не знал, что ответить, кроме как тоже улыбнуться и кивнуть. Может быть, это Рождество исполнит заветное и трепетное желание каждого, кто искренне этого хочет.