История одного нового года

Gonna hold you, gonna kiss you in my arms Gonna take you away from harm.

      Изуку сидел на подоконнике их общей с Кацуки квартиры и слегка апатично рассматривал украшенную и слегка заснеженную улицу. В этом году им повезло, и снег украшает дома и окна к новому году. Омега шумно вздыхает, переводя взгляд с ярких уличных огней на серые стены их квартиры, и досадливо поджимает губы. Из-за работы героя, у Кацуки было мало времени, которое он мог бы проводить со своим омегой, но альфа клятвенно пообещал, что Рождество и Новый год они проведут вместе, и никакая собака не сможет им помешать.       Мидория до сих пор не понимал, как Каччан, герой Динамит, который спустя полгода официальной работы героем, открыл собственное геройское агентство, смог так легко и быстро простить Изуку все его злодеяния, которые совершил Линчеватель за три года своего "отсутствия" в его жизни. Они вновь встретились всего три месяца назад, когда Бакуго вместе со Всемогущим, всё-таки добрались до Пятна. Чизоме-сан, как чаще всего обращался к нему сам Изуку, сдержал собственное слово и, рассмотрев в Кацуки настоящего героя, а не привычную уже давно фальшивку, позволил себя поймать. Мидория пытался скрыться, но его задержали. Как Динамит узнал в нем своего друга детства всё ещё остается для омеги загадкой, ведь он тогда перекрасил зелёные волосы в чёрные, а веснушки старался закрывать чем-нибудь. В общем, через два часа после ареста он выходил из отдела полиции свободным человеком и с Бакуго под боком.       Сейчас, спустя три месяца после всего этого, волосы его вновь приняли родной зелёный цвет, кожа перестала быть мертвенно бледной, а здоровый румянец украшал вновь округлившиеся щёки. Из раздумий парня вырывал громкий хлопок двери из прихожей, куда парнишка и пошел, слабо улыбаясь вернувшемуся Кацуки. Но стоило ему выйти из спальни, как улыбка ушла, и на лице оказывается недоумевание. Возле двери стоят пять пакетов, а альфы-то и нет. Нахмурившись, Мидория подходит к пакетам, и брови омеги уже летят вверх, ведь в них были различные украшения к празднику. Вот лежат детали для кадомацу, тут видимо лежали ветки ивы для мотибаны... Покачав головой, омега вздыхает и, слабо улыбаясь, утаскивает пакеты в гостиную, принимаясь их разбирать потихоньку, пока Кацуки где-то бродит. Изуку вот уже три года не праздновал этот праздник, да он вообще никакие праздники не справлял, если быть честным, и видимо Каччан это как-то понял, раз решил притащить всевозможную японскую новогоднюю атрибутику.       В прихожей вновь хлопнула дверь, но за этим последовал усталый вздох и шебуршание развязываемых шнурков на ботинках. Совсем скоро в гостиной появляется Бакуго в своём геройском костюме с большой коробкой и ещё несколькими пакетами. Заметив сидящего на полу омегу, тот нахмурился. — Встань с пола, Деку, не хватало ещё, чтобы ты придатки свои застудил. — Хей! Тут тепло, — бубнит тёмноволосый, но всё-таки переползает на диван, не желая как-то нервировать уставшего героя. Кацуки благосклонно кивает, когда замечает это, а после, оставив коробку и пакеты, уходит сначала в спальню, а потом в ванную.       Уже через час Бакуго развел настоящий апокалипсис в их небольшой квартирке в центре Мусутафу. На кухне что-то варилось, парилось, жарилось, сам он сейчас устанавливал искусственную ель в углу гостиной. Зачем он купил её было не особо понятно, ведь обычно всегда обходились только икебаной и мотибаной, но Изуку молчал, лишь хихикая в кулак, слыша, как Каччан громко матерился и грозился выкинуть это дерево в окно, вдруг кому-то пригодится. Сам он спокойно собрал небольшую икебану, выставив её за дверь и развесил купленные моти по ивовым веткам, установив вазу с ними на подоконнике в гостиной. Также по всей квартире теперь была развешана разноцветная мишура, в основном зелёных и красных цветов.       Задание почистить тушки кальмаров от кожи вызвало у Изуку сначала уйму воодушевления и интереса, но стоило ему увидеть их и таз с водой, что его ждали, желание всё это делать поубавилось. Омега уселся на пол на подушку, которую заботливо подложил ему альфа, и принялся доставать внутренности и снимать кожу с плёнкой с самих тушек. Мидория время от времени смотрел на Кацуки, который занимался приготовлением основных блюд, таких как токосики-соба и сет осёти-рёри, который в этот раз состоял из нори, кури-кинтона, креветок в соусе терияки, икры, рыбы лакедры, куромамэ и ренкона. Если бы Изуку не помнил, как всё это готовила мама, то он бы точно покрутил пальцем у виска, но омега прекрасно знает, что каждое блюдо предназначено для определенного действия в новом году. Помимо основных блюд у них так же есть моти, сашими и яичный рулет. — Ками, никогда больше не проси меня делать что-то такое... Как вообще можно с точностью снять всю плёнку с них?       Изуку шумно вздыхает, откладывая последнего кальмара в миску, что дал ему альфа, и чуть ли не падает на пол спиной, но почему-то упирается ей во что-то. Открыв глаза, парень встречается взглядом с рубиновыми очами своего альфы, который весело улыбался, вытирая руки. Кацуки откладывает полотенце и, наклонившись, подхватывает омегу под подмышками, поднимая, как будто он ничего не весил. Усадив зеленушку за стол, Бакуго чмокает его в нос. — С точностью - никак, но ты хорошо постарался, Деку. Я закончу всё сам, иди лучше переодеваться, Новый Год на носу.       Подмигнув омеге, парень выпрямляется, возвращаясь к готовке, перед этим аккуратно задвинув таз с грязной водой под стол, чтобы убрать потом. Изуку какое-то время смотрит за блондином, а после уходит в спальню, где достает кимоно тёмно-зелёного цвета, которое недавно ему подарил Кацуки. Мидория чувствовал себя достаточно странно, когда покупал подарок для Бакуго к Новому Году на его же деньги, но старался выкинуть из головы это. Как только сможет, вернётся за своей заначкой, которую заработал за время своих злодеяний.       Пока Кацуки что-то собирал перед тем как пойти в храм, Изуку вновь рассматривал по-новогоднему украшенную улицу, только уже с широкой улыбкой на своём лице. Теперь и у него снова был праздник с близком человеком, который заботился о его благополучии. Смотря на корзину в руках вернувшегося из спальни Кацуки, Изуку радуется, что они поели собы перед выходом. Крепко ухватившись за ладонь альфы, парень следом за ним выходит на улицу, смотря на стайки людей, что тоже спешили в храм до того, как начнётся дзёя-но-канэ. Тёплое зимнее кимоно и Кацуки, что прижимал его к своему боку, хорошо согревали, отчего Мидория только улыбается широко, рассматривая всё вокруг с поистине детским интересом. Он аккуратно поправляет рукав чёрного кимоно Каччана и, потянувшись, целует его в щеку, когда они занимают место вокруг огромного колокола. Громкий звук заставляет омегу вздрогнуть и только крепче прижаться к Кацуки, отчего герой смеётся: — Ты же бывший злодей, а дзёя-но-канэ до сих пор боишься? Самый настоящий Деку. С новым годом, задрот, — рука в зелёных кудрях заставляет зажмурится от приятного ощущения, и омега жмется к тёплому телу возлюбленного крепче. — С новым годом, Каччан. Я рад, что ты нашёл меня. Спасибо.       Кацуки на это ничего не отвечает, усмехаясь и только прижимает его к себе за талию, хотя казалось бы, куда ещё крепче-то. Они тихо переговариваются о планах на грядущий год, слушая как колокола отбивают положенные им сто восемь ударов, а после отправляются в сторону пляжа. В Японии важнейшая новогодняя традиция утра первого января - увидеть первые лучи солнца наступившего нового года. Считается, что встающее из океана солнце окончательно знаменует собой начало нового года и старт нового этапа жизни. На крыше ближайшего к морю здания Кацуки расстелил плед, помогая сесть Изуку, и садится сам чуть позади него, крепко обнимая, чтобы омега не мёрз. Парочка даже засыпает на какое-то время, пока у Бакуго не звенит будильник, знаменующий о начале нового дня. — Каччан... Это так красиво...       Тихий шепот омеги отвлекает Кацуки от попыток снова уснуть, и тот поднимает голову, тоже смотря на рассвет. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, освещая различные стайки людей, которые тоже пришли встречать рассвет к пляжу. Здесь было достаточно тихо, и лишь проезжающие вдали машины и шум прибоя дополняли эту картину. — Да, задрот. Красиво. С новым началом, Изуку.