* * *
– … Она ведь терпеть их не может! – в сердцах надрывался парень, позабыв о погодных условиях. – Презирает их, но каждый блядский год все равно надевает костюм Китнисс Эвердин «Я доброволец! Я чертов волонтер! Все сюда!». Не спит сутками из-за уборки и готовки хотя знает, что Баба-Яга все равно останется недовольной недостаточно разнообразным разнообразием еды, ебаный Кощей скривит лицо от не поглаженной салфетки, а горгулья накинется на слишком мягкие зубочистки. Это замкнутый круг. Минхо невольно улыбнулся. – И эта банка, – продолжил Джисон активно жестикулируя – она просто лопнула! Я не ронял ее, клянусь! Она буквально взорвалась в руках. – Сливы типа не выдержали оков бренного мира? – Минхо подул на руки пытаясь согреться. – Точно не будешь? – намекая на пачку сигарет. – Если мамка учует мне точно пизда. Моральный инфантицид в моей оцерковленной семейке обычное дело. Минхо искренне засмеялся, чуть откинув голову. И что-то в этом было. Что-то такое неуловимое, эфемерное. То ли свет фонаря украсил Минхо утонченной тенью, то ли капли дождя покрыли силуэт чем-то хтоническим, что Джисон впервые заметил, насколько же парень перед ним был необыкновенно красив. Его наблюдения были прерваны мелодичным голосом: – Вместо того, чтобы бороться с семейными уставами, просто прими их как ежегодную одноразовую акцию. Черная пятница на минималках. Мать, конечно, жалко, но она сама выбрала этот путь. Ты не в ответе за ее решения и синдром отличницы. Джисон хмыкнул. – Не в ответе, но я просто не могу видеть ее такой, понимаешь? Я искренне люблю эту женщину, но она смотрит на мир сквозь призму чужого одобрения. И типа… есть же разные чужие, но она выбрала этих эталонных ебалыг. – Она просто взрослый человек. Все мы так или иначе смотрим на мир в поисках чьего-то положительного кивка, особенно эталонных ебалыг. У них наибольшее влияние. Маленький социальный нюанс, так сказать. – на последнем предложении уста Минхо искривились. – Какой-то безотрадный нюанс. Джисон уныло посмотрел на нового знакомого в надежде услышать что-то более приободряющее. С каждым годом в его жизни прибавляется все больше и больше нюансов. Парень не находит данную закономерность привлекательной. – Или мотивация. – Минхо утешительно улыбнулся, уловив настрой. – Против семьи не попрешь, но избавиться от нее можно. Школу закончишь и повесишь сушеный чеснок в общежитии. Ухмыляясь скручивая шнурок от толстовки в причудливые пируэты, Джисон заговорил: – Плохи мои дела. Мы со школой расстались два года назад. Вторые после родни абьюзивные отношения. – Что насчет третьих? – парень пристально посмотрел в глаза. Намек на романтический аспект жизни, или он уже что-то себе придумывает? Научное правило: на неоднозначный вопрос можно получить только неоднозначный ответ. – За эти мне хотя бы платят стипендию. – лаконично исключил всевозможные подтексты. – Это уже финансовое психологическое давление. – Чему быть, того не миновать. У меня к такого рода отношениям генетическая предрасположенность. Подарочек от матери. – Бейзык фемэли шит. – По-варварски произнес Минхо. Джисон разразился хохотом. – Ужасно. Мистер, с каких пор Вы разговариваете на английском? – Хан нарочито весело подчеркнул титул. Пусть даже не пытается прикрыться бирмингемским акцентом. – С тех самых, как мне захотелось увидеть Вашу улыбку. Шанс показаться придурком того стоил. – и смотрит. Так вызывающе, что на щеках Джисона поневоле начали расцветать маки. Сбои в работе вегетативной системы. Нужно было накинуть что-то наве– – Телефон. Тенденция вырывать из мышлений набрала завидное постоянство. Как и ставить Джисона в тупик. – Что? Телефон? Он хочет мой номер или что? – Ну или вибратор. – Минхо явно забавляла потерянность парня. Вибрация в кармане вознамерилась привлечь внимание только после сбивающего с толку комментария. – Блять, – произнес Джисон на выдохе, замечая пропущенный от матери – э-э, мне нужно идти. – Иди. – спокойно, не спуская глаз с парня, нервно сдирающего с качелей старую краску. – Ну..пока? – Джисон неуверенно привстал, покачиваясь на полуонемевших-полузамерзших ногах. Хорошо, это была не дисфункция. Это было смущение. Капитуляция. Давай, Минхо, скажи что-нибудь. Я не хочу, чтобы из-за одного разговора ты стал гиперфиксацией на ближайшую вечность. Я хочу этого из-за множества разговоров. Не дождавшись хотя бы ответного прощания, парень поплелся домой. Он не может уйти просто так. Нет, тут не влюбленность, говорил себе Джисон. Хуй его знает, что это. Симпатия? А зачем собственно разбираться? Вывод по лабораторке сдавать не собираюсь. Некогда и неохота! Джисон развернулся и впился взглядом, окончательно признавая поражение, и с не присущей ему уверенностью выдает: – А мой номер спросить не хочешь? – и притаив дыхание выжидает ответ, впервые приняв роль хищника, следя за мельчайшими изменениями в позе или тембре голоса. – Вообще я планировал вычислить тебя по инсте и жестко сталкерить. Четверг определенно на его стороне. – Упрощу поиски.* * *
– Где тебя, чертяка, носило?! Надежда на охлажденную женщину разрезала подъездную тишину. Не столько отмывая липкость от застывшего варенья, сколько отогревая руки в горячей воде, Джисон лениво обводил взглядом выдраенную до блеска ванную со снежными полотенцами, о существовании которых вспоминают раз в год. Кобальтовая мыльница в форме водяной лилии привлекла внимание, так как совершенно точно, этой жительницы бутафории здесь раньше не было. Столкнувшись взглядами со своим отражением в зеркале, Джисон осознал, что в осенней сырости на улице с малознакомым, но безумно обворожительным Минхо, он чувствовал себя гораздо уютнее, нежели в стерильной квартире с родной матерью. – Что ты там застрял? Иди хоть бокалы натри, бестолочь. Джисон кивнул, не размениваясь на слова и сразу оторвал несколько бумажных полотенец. – Этикетки еще сдери. – буркнула женщина уже в глубь квартиры. Протирая второй бокал от не до конца стертой наклейки, Джисон услышал подозрительный треск. Он не заметил, как сжал чашу, не заметил и пораненную руку. Только усталый взгляд матери, что казалось, впервые присела отдохнуть за целый день. Она не спрашивает куда направляется ее сын, и ничего не говорит, когда слышит шуршание куртки и звон ключей. Джисон явно не намерен возвращаться в ближайший час домой, особенно когда видит все ту же околокачельную интеллигенцию с кошачьей ухмылкой. Минхо обращает внимание на проблеск осколков и начинает безудержно хохотать. – Какие таблетки выпить от криворукости? – надорвано сорвалось с уст бедолаги. – Надо просто выпить. Джисон со вздохом приземляется на былое место, предлагая жвачку. Минхо берет две. – Что за... клубника? Кто вообще покупает клубничные жвачки? Третье жевание отдало кислинкой. Сразу после этого потеряв вкус превращаясь в нечто травянистое. – Вкус жвачки зависит от размера стипендии. – и безэмоцианально продолжает. – Клубника единственная с желтым ценником вне зависимости от рыночной конъюнктуры. – Очаровательная стабильность. – подмечает Минхо. Джисон добавил бы, что очаровательный здесь кое-кто другой. Минхо создавал впечатление сюрреалистического явления. Сверхреального. Ювелирно излагает мнение так, как зачастую обычный человек не может его выразить. Он освобождает от лишних мыслей, потому что становится их главным героем. Как долго Минхо сидел здесь один? Что-то произошло? Нежелание показаться навязчивым замаскировалось приятельским любопытством: – Ты здесь всю ночь собираешься сидеть? – А что? Есть предложения? – заискивающая фраза пронзила с целью смутить, но Джисон не из робкого десятка. Во всяком случае в данный момент. Тем более, злобно вымотанная женщина на пятом этаже, где кажется уже и свет мигает от анафемской ауры, очень даже мотивирует на подвиги и свержения собственного стеснения. – Превратил бы совет насчет выпить в приглашение. Минхо поднялся, разминая ноги. – Не будем ходить вокруг да около: ахалай-махалай-сим-селябим. Заклинание произнесено. Поднимайся. – Минхо подает руку. – Поведаешь легенду о горгулье. – Еб Сук, – юноша хватается за руку. – не тетка, а сплошной аморальный сгусток энергии. А Минхо почему-то стало интересно, что это за такой сгусток энергии и почему носит величавое звание горгульи. И возможно, самую малость ему захотелось понаблюдать за искрящимися эмоциями и этюдами собеседника. Впрочем, в этом он сознается себе позже. – Кхм, так...Еб Сук? – как бы невзначай переспросил Минхо, подмечая под фонарем, что парниша чем-то похож на бельчонка. – Имя уже многое чего говорит о человеке. И под нарастающею экспрессию, приправленную «блять» и «просто пиздец», Минхо с улыбкой придерживает дверь в соседний подъезд вслушиваясь в семейные интриги.