1001 способ не убить вампира

В лагере было непривычно тихо, даже ночные птицы умолкли. Напряжение в воздухе, казалось, можно было чувствовать кожей — плотное, давящее на нервы почти так же, как время, сейчас будто застрявшее в смоле. Отряд, отправленный на разведку днём, до сих пор не вернулся. Оставшиеся в лагере люди молчали. Кто-то готовился к предстоящему бою — обновлял руны, чистил оружие, затачивал арбалетные болты, — а один юнец даже молился. На него, впервые попавшего на задание так далеко от столицы, смотрели косо, некоторые даже открыто смеялись. В их ремесле вере в Бога уже давно нет места. Во всяком случае, так говорили божьи наместники — церковники, прячущиеся за стенами города, будто бы эти камни действительно могли их спасти. — Милош, ты своим бормотанием похерил весь боевой дух! — вдруг засмеялся кто-то из охотников. — Лучше меч наточи, полезнее будет. Твои стишки всё равно тебе не помогут. — Завязывай мелкого пугать, Тринадцатый. Первая зачистка и уже хер пойми где. Себя в первый раз вспомни! — Нормально всё со мной было в первый раз. — Ага, а порты мокрые у кого были? — У Овена! — Вы там охуели что ли совсем? — подал голос упомянутый Овен и показался из-за дерева, поправляя ремень своих штанов. — Я на секунду отошёл, а вы уже языками чешете! Тишина с треском разбилась о смех охотников и, пока у них было на это время, разговоры о былых днях, когда они вот так же, как и Милош, верили, что молитва поможет им в бою, потекли рекой. Когда в следующий раз им выпадет шанс придаваться воспоминаниям, никто из них не мог сказать наверняка. Человек чувствует надвигающуюся бурю не хуже любого зверя, Роше в этом уже давно убедился. Он единственный не суетился — следил за угасающим костром и изредка подбрасывал в него хворост, чтобы совсем уж не потух. Ночи уже становились длиннее и холоднее. Эти закономерности природы совсем не играли им на руку. Особенно в нынешние времена, когда покой охотникам мог только сниться. Шаги, их обладательница даже не пыталась быть тише, Роше услышал сразу. И обернулся, смерив девушку таким взглядом, что та сначала едва не споткнулась об собственные ноги и только потом, справившись с собой и демонстративно вскинув упрямый подбородок, подошла и села рядом. Бьянки вообще не должно было быть на этом задании. Когда её самодеятельность начала переходить всякие границы, ей было велено остаться в столице и носа не казать за пределы городских стен. Девчонке едва стукнуло семнадцать, а она уже лезла в самое пекло! Вся в отца. — Ты не пойдёшь с нами, — Роше не стал дожидаться очередных её уговоров, сказал, как отрезал: жёстко и сурово. Бьянка моментально насупилась, как тот воробей, сдула с глаз светлую чёлку и подскочила на ноги, едва не топнув одной от злости. Казалось, на кончиках её пальцев вот-вот заискрится пламя, но она успела сжать руки в кулаки. — Ты не можешь вечно меня опекать! — у Бьянки голос громкий, со знакомыми командирскими нотками. Вот только никакого эффекта это на Роше не возымело. — Я хочу вам помочь! Рикард ранен, прикрывать вас некому! А если вы… — Бьянка, — спокойно и ровно. Вернон посмотрел на неё исподлобья, а потом встал с пня. Дочь совсем скоро догонит его по росту, но до тех пор взгляд сверху вниз усмирял её пыл. Пусть и ненадолго. Она слишком порывистая, слишком… хах, огонь подходит ей больше всего. Но вместе с этим это слишком разрушительная сила для того, кто не умеет контролировать свои эмоции. Бьянка не умела. Как хотелось верить, пока что. — Ты ещё не до конца научилась пользоваться своей магией. Ты не умеешь контролировать сильные заклинания. Хочешь спалить пол-леса вместе с нами? Или навредить себе? — она опустила голову, хотя и продолжила смотреть на отца волчонком. — Когда вернёмся в Вызиму, ты продолжишь своё обучение. До его окончания и думать забудь об охотниках, вампирах и заданиях. Глаза Бьянки округлились, а кулаки сжались сильнее, да так, что ногти впились в ладони. Только она хотела что-то возразить, как Вернона окликнули. — Командир, они вернулись! Роше отвлёкся на прибывший отряд, а когда снова посмотрел на дочь, той уже и след простыл. Хотелось надеяться, что она не натворит глупостей, но вот верилось в это с трудом. Зря он, наверное, так… О своём желании стать охотницей Бьянка заявила ещё в детстве, и всё это время она упрямо шла к этой цели. Настолько упрямо, что Вернон позволил ей поехать с ними. Тогда ещё ничего не предвещало беды. Вернувшиеся с вылазки охотники доложили, что группа вампиров сейчас в имении к востоку от места, где был разбит лагерь. Из рассказов местных было известно, что имение это раньше принадлежало барону, властителю этих земель, но с появлением вампиров… Нетрудно догадаться, что произошло с хозяином и его семьёй. Незадолго до этого в окрестных деревнях начали находить обескровленные трупы сначала животных, а потом и людей. Медлить больше нельзя. Вампиры наверняка скоро почувствуют следящие заклинания и либо будут готовы к приходу охотников, либо поспешат скрыться. Впрочем, гордыни и заносчивости у этих тварей хватало с лихвой, они редко убегали, уверенные в том, что людям нечего им противопоставить. Обычным людям может быть, но не охотникам. Они подобрались к имению за полночь, вошли через подвал, предусмотрительно открытый ещё разведывательным отрядом. И всё бы ничего, если бы не эта звенящая тишина и абсолютно пустой зал. Встречать их сразу не стали и это плохо. — Они не здесь. — Но ведь… Роше смерил охотника тяжёлым взглядом и ещё раз осмотрел помещение, пробежался глазами вверх по лестнице и нахмурился. Вампиров здесь не было. Сложно объяснить это чувство, но охотники — не самые простые люди. Кто попало не может стать охотником на вампиров. Для этого нужно обладать рядом способностей, которые, ко всему прочему, необходимо уметь контролировать. Во многом из-за этого и начался конфликт с церковью. Борьба со злом не гарантирует почести и славу, скорее наоборот, — косые взгляды, страх и недоверие. — Склеп проверяли? — Засада ведь. Как пить дать! — Это она и есть, — кивнул Роше. Он ничего другого от этих упырей и не ожидал. Их будут ждать на кладбище, что даже немного иронично. Впрочем, выкурить вампиров будет не слишком трудно, хватит пары бомб с серебряными опилками. — Фенн, Силас, подготовьте бомбы. Януш и Вацлав, займёте высоту, будете отстреливать каждую тварь, что покажется из склепа. Все остальные идут со мной. — Есть! Сначала всё шло по плану. Серебряного града вампиры не ожидали, пытались бежать, ранясь об опилки, витающее в клубах пыли от взрывов. Шипели, вопили, беспорядочно бросались на мечи, что искрились рунической магией. Удивительно наблюдать за тем, как монстры паникуют, как забиваются в укромные углы мрачных катакомб. И, сука, нападают из тьмы. Когтистая лапа пролетела прямо перед глазами и тут же была отрублена. Охотники действовали слажено, разделялись строго по группам, не мешкали. Зачистка таких гнёзд — дело привычное. Настораживало только то, что на их пути не встречались высшие вампиры. Низшие и вампиры переходной стадии обычно не стремились захватить целые поместья и не умели организовывать сложные засады. Где-то поблизости скрывался высший вампир? Или это какая-то разновидность переходных, о которой люди, как обычно, не догадывались? Даже спустя века никто из ныне живущих людей не мог сказать, что знает об упырях абсолютно всё. Выбравшись из склепа, охотники слишком рано расслабились. Звуковая волна оглушила, а кого-то, не успевшего укрыться в склепе, и вовсе тараном сбила с ног. В ушах зазвенело, а рёбра, казалось, вот-вот раздавит что-то непомерно тяжёлое. Роше удалось закрыть уши руками, хотя это и не спасало его от иголок боли, сотней за раз вонзившихся в голову. Пыль попадала в глаза, мешая разглядеть ту тварь, что издавала этот отвратительный — это ещё мягко сказано! — крик. Сердце в груди и так билось бешено, а неожиданный всполох яркого пламени заставил его пропустить удар. Под рёбра будто вогнали длинную иглу, а подступившая было паника вдруг сменилась на… страх, смешанный со злостью. Вампир — вампирша, как оказалось чуть позже — отвлёкся на огонь, и Роше рванул вперёд. Не успела пыль осесть, как первым делом он увидел пятившуюся назад Бьянку. За её спиной совсем некстати оказалось покосившееся надгробье, об которое через мгновение ударились когти упырицы, оставив на камне глубокие борозды. Бьянка каким-то чудом успела отскочить, но не удержалась на ногах и упала. Вовремя оказавшийся рядом Роше потащил её под локоть вверх, а когда ей удалось встать, — толкнул в сторону. — Беги! В эту же секунду меч, усеянный красными боевыми рунами, с лязгом принял на себя когти вампирши. Вернон, чувствуя во рту железный привкус крови, резко обвёл мечом дугу и рубанул наотмашь. Тварь отпрыгнула назад, а человек пошатнулся. Неутихающий звон в ушах нервировал, перед глазами всё поплыло, а виски сдавливало болью. Продлись эта заминка чуть дольше, и когти пронзили бы его насквозь. Роше сумел увернуться и тут же ударил тварь по предплечью, отрубив конечность. Вампирша пролетела вперёд, врезалась в надгробье и вместо следующей атаки взвыла в небо, прижимая к себе раненую руку. Её крик был настолько громкий, что первым желанием было закрыть уши, а уже после, осознав, что делает кровопийца, — забыть о боли и одним рубящим ударом снять её голову с плеч. И Роше абсолютно точно собирался это сделать, если бы не новый всполох огня, накрывший вампиршу так же легко, как снежная лавина накрывает путников в горах. В этот раз Вернон успел укрыться от пламени, но пожертвовал своим равновесием, прислонившись плечом к высокому камню, и выругался сквозь зубы. Однажды Бьянка научится его слушать! А пока что она только отвлекла вампира на себя и, как обычно, переоценила свои силы. Огненный поток быстро иссяк. Роше воспользовался моментом — метнул в спину твари серебряный нож. Она отвлеклась, рычала от боли — в месте, куда вошёл нож, кожа вампира дымилась, — пыталась дотянуться до рукояти и пропустила решающий удар. Лезвие меча вышло у неё из горла, а со следующим резким движением влево голова упырицы наклонилась набок, демонстрируя отвратную рану. Ещё один удар и послышался глухой стук об землю. Отрубленная голова, наконец, покатилась по чёрной от вампирской крови траве. Роше пошатнулся и, чтобы не упасть, опёрся на меч как на трость. В ушах по-прежнему звенело, а мир перед глазами размыло окончательно. Тяжёлое дыхание тревожило саднящие рёбра, а за их клеткой сильнее всего болело сердце. Чтобы плавающая картинка не раздражала ещё больше, Вернон закрыл глаза. И это было его ошибкой. Под веками словно ножом вырезали: Бьянка, пригвождённая острыми когтями вампира к надгробью. Роше хмурился и вдруг резко открыл глаза, почувствовав прикосновение, — это дочь поддерживала его под локоть. Сил на то, чтобы прямо сейчас ругаться с ней, у Вернона не было. — Она призвала ещё с десяток таких же, — проговорил Роше. — У нас ещё есть время уйти, — Бьянка пыталась утверждать, но дрогнувший голос на конце фразы её выдал. Страх ни с чем не спутаешь. Вернон осмотрел кладбище. Стрелки лежали под деревьями, головы разбиты. Те, кто успел укрыться от звуковой волны в склепе, судя по всему, ещё не пришли в себя. Те, кому повезло ещё меньше, лежали вразнобой, у многих лопнули барабанные перепонки. Нужно будет проверить, жив ли кто-то из них. Счёт шёл на секунды. Чем быстрее охотники придут в себя, тем больше шанс, что они сумеют уйти целыми от стаи вот таких же сук, как та, которую убил командир. Обычная брукса, вампир переходной стадии, но если таких окажется несколько десятков… Им нужно уходить как можно скорее. Работа здесь ещё не окончена, но сейчас охотники не могли её продолжить. Те из них, что были на разведке днём, клялись, что никаких брукс или альпов быть не должно было. Как и высших вампиров. Но кому-то же понадобилось захватить целое имение, кто-то же подослал бруксу. Это нужно было обдумать, а перед этим — выжить. К тому моменту, как охотники собрались и были готовы уходить, они почувствовали неладное. Слишком тихо вокруг, ни птиц, ни шороха. Только ветер гудел, летая по кладбищу невидимым призраком. Охотники не сдвинулись с места, уже не было смысла. Их брали в кольцо, но одновременно с этих в их жилах будто бы застыла кровь в преддверии опасности куда более сильной и значительной, нежели встреча с полчищем полубезумных подосланных тварей. К ним что-то приближалось. Что-то настолько же опасное, как холод клинка у тёплой шеи. Что-то похожее на саму смерть. Окружающая тишина внезапно стала гробовой. Она звенела в ушах, отбивалась в ритме сердца, пробегая мурашками вдоль спины. В моменты опасности для человека замирало само время, словно смертный разум пытался панически отсрочить неизбежный конец. И внезапно всё прекратилось. Вновь появились звуки, закаркали вдали вороны, зашелестел листьями ветер, даже трава вторила ему своими переговорами. Нечто иное, чем бы оно ни было, инстинктивно перепугало низших вампиров. Кладбище постепенно заволакивал нежный туман, однако руки его были обманчивы. Где-то скрипнула старая железная оградка. Ветер гонял её на единственной петле туда-сюда, прутья раз за разом ударялись друг о друга, добавляя сложившейся ситуации некого книжного напряжения, что обычно присуще руке умелого автора; но читать об этом не равнозначно самому попасть в такую ситуацию, когда собственный первобытный инстинкт кричит об опасности. Вдалеке показалась фигура. Её очертания скрадывались туманом. Под башмаками хрустели мелкие камешки старой кладбищенской дороги. Разум тут же подкинул Роше подсказку — это то самое нечто, перепугавшее менее развитых вампиров. И оно шло прямиком на него. Через несколько минут Роше увидел их. Два горящих зеленью глаза, что смотрели прямо перед собой. Туман был похож на облака. Рассмотреть лицо стоящего напротив было невозможно, лишь одни глаза и тихое дыхание говорили о его присутствии. У всех высших вампиров глаза будто бы горели изнутри. Особам более романтичным такая выразительная деталь могла бы показаться привлекательной, но явно не тогда, когда воздух пропитался запахом мокрой земли, а вокруг застыла пробирающая до костей сырость. Горящие глаза приблизились. Фигура замерла на расстоянии вытянутой руки. Всё в ней, начиная от удивительного спокойствия и заканчивая выражением горящих глаз, говорило о полном контроле над собой. Среди тумана послышался глубокий вдох. Обладатель зелёных глаз будто бы искал что-то, и этим «чем-то» явно был не Роше и не Бьянка, хотя оба представляли весьма неплохой, по вампирским меркам, обед. Внезапно обладатель зелёных глаз резко повернул голову влево. Среди туманной мглы рядом с его лицом что-то блеснуло. Секунда — и неизвестная фигура рванула в сторону. Послышался треск надгробных камней, скрежет металла, яростное шипение. Кладбище наполнилось звуками борьбы, словно два потусторонних существа сошлись в битве ценою в право жить. Внезапно всё прекратилось. Кладбище вновь погрузилось в тишину, туман стал рассеиваться. С каждой секундой обладатель горящих зелёных глаз становился всё более открытым, доступным, будто бы лишался покрова загадки. Он точно принадлежал к касте высших вампиров, и пускай эти монстры имели куда лучший самоконтроль и отличались незаурядным интеллектом, они редко отказывали себе в удовольствии полакомиться человеком. Этот высший вампир что-то искал. Он был так сосредоточен на своих поисках, что напрочь проигнорировал раненых людей. Когда ветер окончательно унёс остатки тумана, Роше смог увидеть того самого вампира. Он стоял спиной, что-то держа в руках. Когда обернулся, оказалось, что в его ладонях покоилась искаженная в предсмертном крике голова. Острые клыки, торчащие изо рта мертвеца, не оставляли сомнения относительно его видовой принадлежности. Белая льняная рубашка, элегантно облегающая стан зеленоглазого вампира, сейчас была залита кровью. Несколько пуговиц пострадали, став жертвами кратковременной борьбы, обнажая четыре свежие кровоточащих полоски от чужих когтей. Рот вампира тоже был окаймлен красным. Он облизал алые губы, меж которыми на миг скользнули смертоносные клыки. Надгробие, возле которого стоял вампир, было сломано. Крышку могильной плиты словно бы раскололи на части в яростном стремлении добраться до того, кто под ней скрывался. Сейчас становилось ясно: тот высший вампир, наславший менее развитых собратьев, прятался среди могил, желая выйти «к столу», когда блюда из людей уже будут поданы, но его задумке помешали. Низшие вампиры не только отказались выполнять волю хозяина, они вовсе проигнорировали её, спасая свои жизни. Теперь, когда туман не закрывал лица обладателя зелёных глаз, можно было оценить всю глубину его силы по одной лишь детали: серебряным серьгам в ушах. Этот металл, входя в состав чего-либо, будь то наконечник стрелы, острие ножа, ложка или же банальные украшения, доставлял вампирам боль. Они не могли взаимодействовать с ним, однако далеко не каждого упыря можно было отогнать одним лишь серебром. Те, кто набрали силу, предпочитали украшать себя серебром, как заядлый охотник украшает дом своими трофеями. Чем больше носишь, тем статуснее кажешься. В мире вампиров подобное украшение сродни предостережению: я сильнее, не вставай у меня на пути. Зеленоглазый вампир носил тяжелые серьги в виде морд скалящихся волков. Вместо глаз им служили изумруды. Его чёрные брюки подчёркивали округлые очертания бёдер, пышные волосы, темнее самой ночи, лежали на плечах, спадая назад за спину, на туфлях, немного испорченных местной грязью, красовался небольшой каблук, как законодатель последнего слова моды этого сезона. В чертах лица вампира скользило нечто очаровательно нежное, тёплое, почти обманчиво-ласковое. Словно кот, он выглядел умилительно, пока не пускал в ход когти, и даже кровь, украшающая его образ, не могла полностью убрать природное очарование этого опасного хищника. Отбросив небрежным жестом голову в сторону, вампир достал из карманов своих брюк платок и чинным движением утёр губы. Теперь он скорее походил на джентльмена, что волею случая совершил страшное преступление, и лишь тело другого высшего вампира у носков его ботинок говорило о том, что кем бы ни был тот павших вампир, его убийца был в разы сильнее. Взмахнув шелковистыми черными волосами, вампир наконец-то обратил внимание на людей. Он словно бы не понимал, что они забыли здесь. Запах свежей крови витал в воздухе, щекоча ноздри. Вампир переступил через труп сородича и мягкой походкой двинулся к отцу и дочери. Он плавно покачивал бёдрами, ступая по земле так, будто бы делал этому миру одолжение. О, он был полностью уверен в себе, и всё в нём говорило не только о себялюбии, но и полном соответствии самомнения и реальности. Остановившись подле людей, вампир замер. Он был опасно близко. Вспоминая, с какой скоростью он рванул в сторону надгробия, где находилась его жертва, не оставалось сомнений, что при желании эта тварь убьёт так быстро, что и пискнуть не успеешь. Вампир повёл глазами по округе. Несколько людей выбрались из своих укрытий. Кто побитый, кто умирающий, кто и вовсе потерявший связь с реальностью. При виде этой жалкой картины вампир скривился, будто бы он увидел нечто неприятное. Кажется, он прекрасно знал, кто эти люди, и слухи о них сейчас не совпадали с тем, что видели глаза. Какие-то низшие отродья их так покоцали. Вот же позор! Тихий хриплый вздох привлёк внимание вампира. Он повернул голову, увидев у одинокой могилы распростертое на земле тело. Совсем ещё юнец, он не очень хорошо закончил свою вылазку. На его боку кровоточила серьезная рана от когтей. Такому жить осталось несколько часов, если не оказать медицинскую помощь. Вампир направился к нему. — Даже не думай, монстр! — один из охотников, Силас, преградил ему путь, выставив перед собой рунический меч. Вампир не остановился. Его ленивые движения внезапно сделались быстрыми. Положив руку на плечо охотника, он швырнул его прочь с такой силой, что тот своей спиной сломал каменное надгробие, в которое врезался. Порезав себе ладонь, вампир поднял мальчишку за шкирку, как котёнка, и прижал его губы к своей руке. — Оближи, если хочешь жить. У мальчишки не было выбора. Вкусив вампирскую кровь, он аж распахнул глаза. Смертельная бледность сошла с его лица, смерть шаг за шагом отступала, нехотя скаля зубы. Кровь вампира, сильная по своей природе, обладала целительными свойствами. Именно она помогала этим существам залечивать самые серьёзные ранения. Человеку же с ней надо было быть предельно осторожным, чтобы не пристраститься без всякого обращения. Убедившись, что тяжелая рана на боку перестала кровоточить, а к мальчишке вернулось сознание, вампир перестал удерживать его, позволив потерять опору и шлепнуться задом о землю. Больше он им не интересовался, будто бы инстинкты не диктовали ему сполна насладиться свежей ослабленной добычей. Повернувшись лицом к остальным охотникам, что уже приходили в себя и готовили мечи, даже если бой с этой тварью мог оказаться для них смертельным, вампир скривил губы в насмешливой улыбке и манерно поклонился. — Iorwerth Gresyn aep Gwyndeith, — представился он, изыскано выпрямившись. Его тело оставалось расслабленным, вид — скучающим. Он даже позволил себе повернуться к спасенному мальчику спиной, будто бы демонстрировал, что никого и ничего не боялся, а, напротив, все должны здесь опасаться именно его. — Можно просто Иорвет. Я не надеюсь на короткую человеческую память, столь же короткую, как и человеческая жизнь. Крайне неучтиво угрожать своему спасителю оружием. Со стороны разрушенной могилы послышалось кряхтение. — Ты меня, сука учтивая, через всё кладбище хернул, как мешок говна. Иорвета эта претензия отнюдь не смутила. — Но ты ведь не умер, — пожал он плечами. — Проще было убрать тебя с дороги, чем объяснять свои мотивы. Вампир отмахнулся от говорившего, как завсегдатай кабака от назойливо мухи, что летала над его тарелкой еды. Видя раздражение, проступившее на человеческом лице, он не сумел сдержать ликования. Кажется, ему нравилось злить других. — К тому же, малыши, вам следует быть осмотрительнее при выборе добычи. Таким крошкам надобно проявлять особую расторопность, когда речь заходит об опасности. У Силаса дёрнулось лицо. Буквально. Его уголок губ будто бы судорогой свело. Он бы сейчас набросился на вампира во второй раз, если бы окончательно отошёл от использования себя в качестве метательного мяча. Вдоволь выбесив человека, вампир вновь сосредоточил своё внимание на отце с дочкой. Он не знал имени этого смертного, но его суровое лицо, тронутое отпечатком хмурости, говорило о солидном количестве пережитого опыта. — Я назвал вам своё имя. Как насчёт вашего? Твоего, к примеру, командир? Ты ведь здесь главный, верно? — растянув губы в воистину паскудной улыбке, вампир предложил: — Познакомимся?