Душа-девица и Серый волк

— Волки испокон века жили на берегу реки Смородины, охраняя светлые Чертоги предков от выползней из Нави. Каждую ночь они покидают свою пещеру и выходят в дозор. Чтобы ни один лиходей, ни одно чудо-юдо беззаконное, преодолевшее огненную преграду или отыскавшее подземный лаз, не нарушило покой обитателей Чертогов предков, не поколебало тихой благости Запретного леса. За это правительницы Медного, Серебряного и Золотого царств посылают волкам на пропитание стаи жирных зайцев и стада тучных оленей. — Бабушка, а почему наши предки не захотели, как другие звери, подниматься по Радужному мосту в светлый Ирий под своды Мирового Древа? Маленький серый волчонок, похожий на колобок, каждый раз задавал этот вопрос, когда возглавлявшая стаю Белая Волчица, дожидаясь из дозора воинов, рассказывала внучатам пред ание. Он отлично знал ответ, но все равно хотел его услышать. — А что хорошего для нашего брата в Ирии, — сверкнув синими глазами, улыбалась Владычица. — Ни врагов, ни охоты. Лежи себе в вечнозеленом саду на травке, отдыхай в сытости и довольстве, как собаки на княжеской псарне, ради обильных харчей свой род предавшие, на верность человеку присягнувшие. Ирий хорош для тварей из Среднего мира, уставших от голода и страха. Да и они, случается, заскучав, просятся обратно. — Да и что в Ирии делать живым, — подал голос один из старших волчат, с нетерпением ожидавший своей первой охоты. Серый волчонок повел недавно вставшими острыми ушами, закрутил лобастой головой, на всякий случай завилял хвостом под снисходительными, но любящими взглядами старшего брата и бабушки-волчицы. Гораздо позже, пройдя суровое обучение воина и охотника, он узнал, что волки Границы гордятся своим происхождением от Бессмертных богов, равнявшим их и с вещими Хозяевами угодий, и с самими Царицами. А уж когда вышел волчонок на свою первую охоту, пройдя все испытания и получив гордое имя Серый волк или просто Серый, он понял, что нет для него доли лучше во всех девяти мирах. Да и в самом деле, разве сравнится преследование шустрых зайцев и легконогих косуль, которых посылали царицы, с выслеживанием опасной и хитрой нави, отрастившей острые клыки и длинные когти. А что может быть лучше упоения битвой на самом краю с постоянным риском сверзиться в огненную бездну Серый в своей жизни и просто не представлял. Сколько раз с тех пор обновлялся месяц, Серый не считал. Все-таки в Чертогах предков, куда, окончив свой век, уходят те, кто жил по совести и справедливости, но все же оказался недостаточно праведен для светлого Ирия, время течет иначе. Из угловатого подростка Серый вымахал в могучего волка с широкой грудью, мощными лапами, серебристой шерстью с густущим подшерстком. Не волк, а загляденье! Девичья сухота. Вот только ни среди переярок их стаи, ни среди волчиц Среднего мира ни одна не тронула его сердце. Не откликалось ретивое и на смертных девушек. А ведь многие из его братьев, приняв при полной луне человеческий облик, находили веселых подруг, давали жизнь могучим воинам-оборотням. Серый вылазки в Средний мир тоже любил, особенно в разгар лета или в зимнюю пору. Чертоги предков или благая Славь хотя и оставались для него родимым домом, но там царила вечная осень, возле берегов реки Смородины еще и отравленная тлетворным дыханием Нави. И хотя, как говорила Бабушка, земное лето по богатству красок и разнообразию цветов и плодов не могло сравниться с великолепием Ирия, Серому нравилось бродить по зеленым лесам, вдыхая запах клейких листочков, мяты и земляники. А еще в Среднем мире водилась необыкновенно вкусная дичь. Вроде бы те же самые зайцы и олени, даже более тощие и неказистые, а вкус все равно другой. — Знамо дело! — фыркали старшие братья. — Это ведь свежая кровь. Так и жил Серый, не зная забот. Ночью по давно заведенной очередности ходил с братьями и сестрами в дозор, выслеживал злокозненную навь. Днем отсыпался да охотился. Временами наведывался в Средний мир. Вот как-то раз после изнурительной погони за показавшими завидную прыть выползнями Серый, отоспавшись, вышел на лов, желая восполнить силы. Внезапно его чуткий нюх растревожил дивный запах живой, горячей конской плоти, к которому примешивался не менее приятный аромат человечины. Людей волки Границы, конечно, не трогали, но отбившихся от табуна или потерявших хозяина лошадей считали законной добычей. Рот Серого наполнился слюной, лапы, казалось, сами понесли его вслед за дивным запахом. Он даже на всякий случай проверил, а не забрел ли случайно в Средний мир или Явь. Но лес по-прежнему горел осенним золотом и багрянцем, а на деревьях висели спелые плоды. Хотя в Среднем мире, он это точно знал, недавно началась зима. Стреноженный конь соловой масти пасся на лугу, седок располагался на ночлег. Серый налетел как вихрь, не давая доброму скакуну шанса. Только удовлетворив первый голод, он осмотрелся и вспомнил историю одного из дядьев, которого как раз добрым конем приманил опытный шаман, заставив служить и выполнять различные поручения. Сейчас Серый не чувствовал перед седоком никаких обязательств. Не уберег коня — сам виноват. Нечего было в Чертоги предков соваться. Потом одолело любопытство: что же это за удалец, который прошел сквозь запретную для смертных границу, да еще и верхом? И тут Серый услышал тихий плач. Возле раскидистой березы, белее ее ствола, ни жива ни мертва стояла юная девушка. Заломив руки и зажав ими рот, чтобы не закричать, она смотрела на учиненную волком расправу, видимо, ожидая, что, покончив с конем, тот примется за нее. Увидев свое отражение в распахнутых на пол-лица, наполненных ужасом глазах, Серый испытал жгучий стыд. Настоящий лиходей, а не страж Границы. В темной Нави такому только место. — Не бойся меня, красна девица, — проговорил Серый, отплевывая конский волос. — Заел я твоего коня, буду теперь тебе верой и правдой служить. Услышав разумную речь из уст лютого волка, девушка задрожала, точно мелкие листочки окружавших поляну серебряных осин. Глаза ее закатились, ноги перестали держать, и она рухнула в жухлую осеннюю мураву. Вот тебе и могучая шаманка, отважная странница между мирами. Чуть что в обморок падает. — Откуда ты только на мою голову взялась? — приговаривал Серый, кое-как приводя девицу в чувство и отпаивая заваренным ею же добрым отваром. Для удобства, и чтобы девица не боялась, Серому пришлось перекинуться в человеческий облик, и она теперь смотрела на него со смесью страха и интереса. Благо в людском обличии выглядел он тоже молодцем хоть куда. — Как тебя звать величать? — спросил Серый, устраивая странницу на подстилке из валежника, поверх которого подстелил ее плащ. — Зовут меня Душа, я дочь правителя Нового города, — пояснила она. — В путь пустилась, чтобы спасти моего брата, княжича Ярослава. В этот лес меня привел его вещий конь. Куда дальше идти — не знаю. Она глянула на поверженного скакуна, и из глаз ее покатились слезы. У Серого аж пропал аппетит. Ну что ты будешь делать? Хоть самому под седло вставай. Видимо, так и придется, да только поможет ли, неизвестно. — А куда отправился твой брат, и почему ты решила, что его нужно спасать? — спросил Серый, пытаясь понять, что за дело ему предстоит. В том, что предстоит, он уже не сомневался. Не бросать же девчонку одну посреди Запретного леса. — Ярослав отправился на Ледяные острова, куда увезли его невесту, княжну Ненаглядную красоту, — просто и без утайки пояснила Душа. — Когда уходил, заповедал, кормить коня овсом и каждый месяц, словно ожидая его возвращения, ставить пиво. Если конь откажется есть овес, а пиво скиснет, значит беда приключилась с братом или нет его уже в мире Живых. Серый на такие речи только головой покачал. Отчаянные же ребята эти смертные. Даже стражи Границы не решались в открытую бросать вызов правителю Ледяных островов и Хозяину Нави, беспощадному царю Кощею. Вслух он, впрочем, сказал другое: — Так ежели твой брат отправился Кощея бороть, так, может быть, ему кто-то указал дорогу в Навь. Если он там или на пути туда, то в мире живых его точно нету. На лице Души девицы проступила робкая надежда. Даже щеки слегка порозовели. Эта смертная Серому определенно нравилась. Хотя вроде бы просто походила на других девчонок своего племени или молодых переярок, когда те принимали человеческое обличье. Среднего роста, миловидная, под платьем дорожным, конечно, толком не разобрать, но во всех местах, вроде, имеется то, что девкам красным положено. Глаза зеленые хоть и заплаканные и все еще испуганные, а вот поди отведи взгляд. И долгая коса не просто русая, а милого волчьему сердцу пепельного оттенка. — Мне о том же ящеры в Змейгороде толковали, — задумчиво проговорила девушка, погружаясь в какие-то свои воспоминания. — Наказывали возвращаться домой и понапрасну не рисковать. — Ящеры — народ мудрый, плохого не присоветуют, — согласился Серый. — Может быть, они твоему брату в Навь дорогу и показали. Одновременно он подумал, что через Калинов мост на ту сторону ни один смертный не проходил. Стражи бы об этом сразу проведали. Но ведь существуют и другие дороги. Однако Душа только покачала головой: — Ящеры Змейгорода в борьбе против Кощея помогать не станут. Они пропустили через свои земли рать с Ледяных островов, которая разграбила Детинец, где правил отец Ненаглядной красоты. Серый даже по-волчьи фыркнул. Хотя ящеры Стражам Границы приходились родней весьма дальней, о тех, которые обосновались в Змей городе, давно шла молва, что слишком высоко они о себе мнят, слишком задаются перед смертными, и ничем хорошим это не кончится. — Возможно, нашлись у твоего брата другие провожатые. Душа девица робко кивнула, ближе придвигаясь к огню. День клонился к вечеру. Закатное солнце, пройдясь по верхушкам ельника, устроилось передохнуть ненадолго в кронах березняка, поливая лес, почти не дающими тепла лучами. С болот наползал туман и острее ощущался запах реки Смородины. Серый пошевелил уголья и подбросил в костер еще валежника, отмечая, что помимо взвара из ягод никаких съестных припасов у его новой знакомой с собой нет. Оно и понятно: пища Среднего мира для Слави не подходит. Но чем все это время питалась девица и чем кормила коня оставалось непонятно. Особенно если учесть, что иной дичи помимо той, которую специально для Стражей выпускали царицы, в этих краях не водилось. Да и не выглядела Душа охотницей. Небось, сидела за прялкой у брата в светелке. Как ее только в эти края дикие занесло? Ноздри вновь растревожил дивный запах свежей конины. Хотелось закончить трапезу, да и Душе подкрепиться тоже не помешало бы. Не пропадать же добру. Однако когда Серый примерился, как бы поудобнее отсечь от туши кусок мяса, чтобы, как делают люди, изжарить его на угольях, девушка только замахала на него руками. — Мне нельзя есть это мясо! Серый аж слюной поперхнулся, чуть ли не с ненавистью глядя на поверженного скакуна, который доставил столько хлопот. — Это почему же? — Ярославу этого коня Финист подарил, сказал, что скакун вещий, может находить дорогу между мирами. И опять у Серого весь аппетит пропал. Час от часу не легче. Теперь еще как бы ни пришлось платить виру за обиду потомку вещих птиц Ирия! — Почему же брат такого ценного скакуна тебе оставил? — Ярослав отправился в путь на ладье вместе с дружиной. Сказал, что конь его не довезет до Ледяных островов, — глотая слезы, шмыгнула носом Душа. — Так, может быть, Финист ему и указал дорогу? — с надеждой глянул на нее Серый. Душа опять замотала головой. — Финист сам в полон попал вместе с другими защитниками Детинца. Серый только скривился. Да что за нелады в этом Среднем мире происходят. Вроде бьют-бьют Стражи Границы навь, а она, оказывается, с Ледяных островов по земле расползается, угрожая не мертвым, а живым. А ведь каждый из Стражей знал, что только Финисту по силам выковать меч-кладенец, способный уничтожить Кощея. И на что рассчитывает глупый Ярослав, отправившийся с дружиной на верную смерть? И как бы помягче сказать Душе, что лучше ей отправиться домой, ибо, скорее всего, некого ей искать. Меж тем окутанный синеватым вечерним сумраком лес наполнился запахами и звуками. На поляну пожаловали сородичи Серого. Завидев стаю волков, Душа вскочила, прижимаясь к костру и готовясь выхватить оттуда головню. Серый, чувствуя незнакомое доселе умиление, заслонил ее. Впрочем, братья не стали приближаться, просто передали, что нежданную гостью желает видеть Белая волчица. Услышав приглашение, Душа совсем растерялась, однако возразить не посмела и позволила себя усадить Серому на спину. Кто-то из братьев подобрал ее пожитки. Двое других забросали влажной землей костер и сгрузили на спины конскую тушу. Бабушка предстала перед смертной в грозном величии владычицы древнего рода. Восседая на своем привычном месте, находящемся в возвышенной части центральной пещеры, она внимательно и с интересом оглядела странницу, потом повернулась к Серому: — Как же это ты, внучек, так оплошал? На чужое добро, словно дикий неразумный зверь из среднего мира, покусился. Волк только потупился. О чем рассуждать, если раньше чем головой, подумал утробой. Покончив с порицанием, Белая волчица вновь повернулась к Душе: — Знаю я твою печаль. Прости моего внука. Он не со зла. За то он тебе верою и правдою послужит. Брата поможет отыскать. — Вы знаете где Ярослав? — отринув страх, подалась вперед Душа. Хотя девушка производила впечатление почитающей старших, воспитанной княжеской дочери, сдержаться в такой миг она не смогла. И Белая волчица на ее порыв только улыбнулась, дружелюбно поведя ушами и шевельнув пушистым хвостом. — Возле разрушенного Детинца твой брат повстречал Жар-птицу и других потомков бессмертных, которые помогли ему Финиста освободить, и теперь они все вместе прокладывают дорогу в Навь. Думаю, там вы и увидитесь. Путь отыскать тебе Серый поможет. Пусть отрабатывает причиненный тебе ущерб. Серый едва слышно по-собачьи тявкнул. По поводу Жар-птицы болтали всякое, говорили даже, что именно из-за того, что она стала женой Кощея, влюбленный в нее Финист лишился крыльев и был вынужден жить среди людей. Но с той поры прошло уже несколько сотен лет. Кощей предал летунью и обратился ко злу, сделавшись Хозяином Нави и, похоже, нажил немало врагов в том числе среди потомков бессмертных, коли у княжича Ярослава нашлось столько спутников и друзей. Может быть, еще удастся отыскать его живым. Душа только испуганно вскрикнула и попятилась, неосознанно схватившись за мохнатый бок Серого, отчего ему вдруг стало тепло и приятно. Он подался ближе к девушке, подставляя ей уши и тычась в бок влажным холодным носом, за что получил робкое, но неизъяснимо нежное поглаживание по холке. Белая Волчица меж тем испытующе глянула на гостью, растерянно стоявшую под гулкими сводами обиталища стаи. — Да. Ты права. Попасть в Навь легко, а выбраться оттуда непросто, но бедный конь твоего брата в этом поможет. Позволь моим детям и внукам насытиться его мясом, но кости они не тронут, а закопают под камнем у пещеры. Ты же отведай наших харчей и иди отдыхай. Внучки проводят тебя в опочивальню. Когда ужин закончился, и молодые волчицы вместе с Душой удалились на покой, Серый на какое-то время задержался в общем зале, принюхиваясь и стараясь различить среди знакомых запахов сестер и теток непривычный аромат смертной девушки. Хотя Душа, как и другие женщины племени, перед сном совершила омовение в купели у горячего источника, ее Серый нашел безошибочно. Им с братьями перед сном тоже пришлось окунуться в купель. Только в другой пещере возле мужской опочивальни. Копать яму пришлось глубокую. Так велела Белая Волчица. Перед сном она позвала к себе Серого, благословляя на дальнюю опасную дорогу. — Ну что, внучек! Вот ты и нашел свою судьбу. Серый ушам не поверил, припал на передние лапы, виляя хвостом. Потом прислушался к сердцу и понял, что вещая Бабушка права. — А разве так бывает? — поинтересовался он на всякий случай. — Бывает, и еще как, — улыбнулась ему Бабушка. Перед сном она поведала, как не попасться в ловушки и преодолеть все преграды, которые приготовит жадная Навь. И все же Серый понять не мог, в чем им пригодятся закопанные под камнем конские кости. На рассвете сон Серого прервал дивный аромат молодых листьев и свежих яблок. Поднявшись и потянувшись всеми четырьмя лапами, Серый вразвалочку потрусил к выходу из пещеры, где уже толпились вернувшиеся с охоты дозорные и часовые. На том месте, где они с братьями вчера закопали конские кости, стояла отягощенная спелыми плодами молодая яблоня. Серый даже головой потряс и укусил себя за правую переднюю лапу, пытаясь убедиться, что не грезит наяву. Не считая садов Чертогов предков, плодовые деревья еще кое-где попадались у Молочной реки, но никак не у реки Смородины, где всегда клубился гнилостный туман и даже елки норовили сбросить хвою. И все же сомнений быть не могло: дерево Верхнего мира выросло из костей подаренного Финистом коня. Хотя чудесная яблоня не успела набрать рост и силу, опуская отягощенные плодами ветви почти до земли, когда кто-то из братьев, самый любопытный, приняв человеческий облик, попытался дотянуться до наливного яблочка, тонкие ветви мигом поднялись ввысь, да еще и больно отхлестали его по щекам. Когда же из пещеры, не успев даже собрать после ночи косу, вышла заспанная растерянная Душа, ветви сами опустились, и яблоки покатились ей в руки. — Эти плоды Ирия помогут тебе, твоему брату, его невесте и другим девушкам, плененным Кощеем, вернуться в мир живых, — проговорила Белая волчица. — Они же залечат раны тех, кто сражался за их свободу. Только надо успеть съесть хотя бы по кусочку в Кощеевых владениях. В людском мире эта волшба потеряет силу. Душа девица поблагодарила Белую волчицу, собрала дорожную котомку, ближе к сердцу положила заветные яблоки и взялась за холку Серого. — А ты не устанешь и меня, и поклажу тащить? — беспокоилась она, пока волк, петляя по знакомой тропе между черных скал, перемежаемых осыпями и курумами, пробирался вдоль берега Смородины реки к Калинову мосту. — Так я же двужильный! — отшучивался Серый, желая добавить, что хотел бы всю оставшуюся жизнь носить ее на руках, но стесняясь произнести такое вслух. — К тому же по дороге вдоль берега Смородины тебе все равно не пройти, а мне привычно. А дальше — видно будет. Хотя Серый не подавал виду, а приближение Калинового моста наполняло и его душу трепетом. Конечно, Стражи Границы в отличие от диких неразумных родичей не боялись не только живого пламени, но и огненной бездны Реки Смородины, в которой столетние дубы сгорали, не долетев до поверхности, а многопудовые валуны плавились, точно воск. Но одно дело ежедневно нести дозор на берегу, а другое — этот роковой поток переходить. Да еще и по Калиновому мосту, который выглядел, точно заготовка для булатного клинка, только что вышедшая из кузнечного горна и расплющенная тяжким молотом. — Это и есть Калинов мост? — в ужасе пролепетала Душа, судорожно вцепившись в волчий мех на загривке. Хотя уши Серого непроизвольно прижимались к голове, и хвост предательски хотел куда-нибудь спрятаться, как не всегда случалось и во время обращения в человека, он проговорил с видом старожила. — По нему чаще с той стороны различная погань лезет. Всякие чуда-Юда многоголовые, да прочие выползни беззаконные. Но ты, главное, не бойся, крепче держись и думай о том, как увидишь своего брата. Бабушка сказала, что испытание пройдет тот, кто отважен и чист помыслами! А еще вспомнилось почему-то, что Калинов мост испокон века связывали не только с гибелью в глубинах темной Нави, но и с браком. Неслучайно молодые волки его стаи приходили на эту часть берега со своими избранницами, возле Калинова моста давая друг другу клятвы и обещая вместе делить и сладкую ягоду малину, и горькую пылающую огнем калину. Может быть, и им с Душой этот путь предречен на долгую жизнь и удачу. Успокоив себя таким образом, Серый вздохнул поглубже, приосанился, посылая на ту сторону воинственный вой. Уши насторожились, ожидая ответа, хвост поднялся и ощетинился. Ощущая воодушевление спутника, Душа тоже поудобнее устроила котомку с пожитками, проверила у сердца яблоки, накинула на голову плащ, пряча косу, и крепче сжала бока Серого. Готовясь сделать первый шаг, волк ожидал жгучей боли и отвратительного запаха паленого мяса и шерсти от начисто сгоревших подушечек лап. Но мост оказался ненамного теплее черных камней берегов, да и вечное зловоние реки Смородины над пропастью почти не ощущалось. Серый шел вперед, не оглядываясь, потихоньку ускоряя шаг. Ближе к концу пути он почти перешел на бег. И в самое время, ибо на той стороне их с Душой ожидала жадная навь. Сонмы выползней, узнавшие Стража Границы и учуявшие живую плоть его спутницы, стремились добраться до поживы и свести счеты. Серый налетел на них с наскока, хватая зубами и отбрасывая прочь, не давая атаковать сзади и приближаться с боков. Порождения Нави наседали все скопом, ощерившись сотнями клыкастых пастей, пытаясь дотянуться мириадами когтистых конечностей, норовя насадить на стальные ядовитые шипы, покрывавшие чешую и броню. Но в своем желании урвать себе хоть кусок, они лезли вперед и мешали друг другу, позволяя Серому опрокидывать их, прокладывая себе и спутнице путь. Хотя при виде безобразных и бесконечно злобных порождений темной изнанки Мироздания любая другая девушка давно бы упала без памяти, Душа не только держалась у Серого на спине, но еще и ухитрялась охаживать особо рьяных чудищ дорожной котомкой. И все же выползней было слишком много, и Серый начал уставать. Все-таки в дозорах привык он, что спину прикрывают братья и сестры, его верные боевые товарищи, которые понимают друг друга без слов. Да и не доводилось ему сражаться на этом берегу. В какой-то момент в сердце даже проникла предательская мысль о том, что, если не удастся отбиться, возможно, они с Душой здесь и сгинут. Другое дело, что ей на смену тут же пришла другая: Серый представил себе, как их по косточкам растаскивают порождения Нави, и ожесточеннее заработал лапами и челюстями, с удивлением наблюдая, как его противники с воем отступают. При этом стало теплей и светлей. На миг обернувшись, боковым зрением он увидел в деснице Души какой-то светящийся предмет. — Это одно из яблок, — пояснила девица. — Я почувствовала, как за пазухой жжет, полезла, а там такое диво. Серый вновь подумал, что с конем, подаренным обитателем верхнего мира, на этом берегу Смородины было бы легче. С другой, стороны, а смог бы бедный скакун, не устоявший против одного волка, от полчищ нави отбиться? — Здесь где-то должна находиться Неведомая дорога, — с трудом переводя дух, хрипло отозвался Серый. — А это, часом, не она? — спросила Душа, указывая куда-то наверх. — Песья кровь! — невольно выругался Серый. Над ними на огромной высоте, закручиваясь кольцами серпантина, простирался купол уходящей куда-то в бесконечность гигантской каменной воронки. — И как же мы туда попадем? — ни к кому особо не обращаясь, вздохнул Серый. — Твоя бабушка сказала, зеркало поможет. Душа достала из дорожной котомки зеркальце, пытаясь поймать в него отражение воронки. Как только это у нее получилось, верх и низ мгновенно поменялись местами, и Серый вслед за Душой вверх тормашками полетел в черную каменную бездну. Утроба по дороге, кажется, отстала, но он о ней не думал, пытаясь судорожно сообразить, что же делать и как затормозить падение. Крыльев-то он не имел. Мысль о крыльях, впрочем, воскресила в памяти бабушкины наставления перед дорогой. Он их слушал вроде бы внимательно, но самое главное, похоже, упустил. Напомнив историю предка, служившего царевичу-шаману, Белая волчица открыла внуку секрет, позволявший их племени принимать любое обличье. Оказывается, волки исстари умели отливать наговорные амулеты, и тот дядька был как раз мастером-хранильником. Серому в дорогу тоже дали золотую фигурку орла, намекнув, что на Неведомой дороге ему понадобятся крылья. Фигурку он взял, заклинание запомнил, но о том, что лучше его использовать заранее не догадался. И вот теперь он, приняв человеческий облик, судорожно перебирал привески на обнимавшей шею золоченой гривне в попытке найти нужную. В общем, крылья Серый с грехом пополам обрел, но в следующий момент их пришлось все равно сложить, падая камнем вниз, чтобы ухватить Душу, пока бедная девица не разбилась об уступы дороги или не сверзилась в Навь. Только ухватив когтями за плащ и на всякий случай закогтив свиту и рубаху, Серый сумел расправить крылья, замедляя падение. К счастью, приняв птичий облик, он сохранил свой нормальный размер, а в холке он мог и с матерым медведем потягаться, поэтому поднять и удержать в полете девушку не составило особого труда. И все же передвижение на крыльях отнимало слишком много сил и выглядело совершенно непривычным, да и клюв мешался. Поэтому, как только угроза падения миновала, Серый мягко опустил свою ношу на ближайший уступ и сам приземлился рядом, принимая привычное обличие. Душа только обняла его за шею, изливая в плаче все пережитые страхи. — Ну все же уже обошлось, — как мог, успокаивал ее Серый. — Мы даже вон как путь сократили. Больше чем вполовину. — Я думала, если сейчас разобьюсь, то брату никто уже не поможет, — всхлипнула Душа, зарываясь в серый густой мех. — Брат твой немаленький. У него верные товарищи и дружина есть. А я тоже хорош. Не додумался раньше обратиться. Хотя Душа собиралась двигаться дальше, Серый решил, что им обоим сейчас необходим отдых. Тем более что никаких признаков нави или любых других существ поблизости не наблюдалось. Подкрепив силы дорожными припасами из котомки, которую Душа, даже падая в бездну, ухитрилась так и не выпустить, они легли отдыхать, поставив палатку и прижимаясь друг к дружке. На каменистом склоне они все равно не сумели бы найти дров, а из бездны сквозило ледяным ветром. Не просто так Навь слыла обителью зимы. Только снега и прочих красот тут никто не видел. Трудно сказать, сколько продолжался спуск. В Нави время не просто течет иначе, его вообще не существует, но живым, чья кровь продолжает биться в жилах, это постигнуть невозможно, поэтому и кажется, что каждое мгновение растягивается, а дорога уходит в бесконечность. Видя, как иссякают в дорожной котомке припасы, Серый начал беспокоиться и опять не за себя. Он знал, что все равно вернется в Славь. Сумеет ли преодолеть этот нелегкий путь Душа? Хотя первое время она, давая отдых спутнику, старалась идти пешком, с каждым преодоленным кругом бесконечного серпантина она все больше выбивалась из сил. Все-таки не имела она в запасе трех пар железных башмаков и трех стальных посохов. Да и ног три пары тем более не вырастила. Под конец она едва могла сидеть на волчьей спине. У Серого кровоточили сбитые о камни лапы и при дыхании на морде временами выступала кровавая пена, но он держался, понимая, что кроме него Душе рассчитывать не на кого, а дополнительных четырех лап на спине, как некоторые порождения Нави, он, увы, тоже не имел. И потому, когда Неведомая дорога неожиданно закончилась, открыв взору заваленную всяким хламом, заполненную нечистотами, отвратительно смердящую безжизненную пустошь, Серый даже испытал облегчение. Особенно когда увидел на фоне далеких гор возвышающуюся крепость — твердыню Хозяина Нави, бессмертного царя Кощея. Мало кто из живущих мог похвастаться тем, что дошел сюда невредимым и выбрался обратно. Да оно и неудивительно. Сложенные из человеческих черепов стены не мог объять взор, на башнях несли стражу Горе да Кручина, Обида да Беда. Подступы охраняли немертвые. Душегубы и лиходеи, расколовшие души множеством преступлений, отвратительные монстры, которых не пропустила на поверхность мать-земля. Умершие лихой смертью кощеевы слуги, чью жизненную силу забрали себе заклинатели мертвых и еще какие-то жуткие создания, которых и описать нельзя. Серому опять пришлось пустить в ход клыки и когти, защищая себя и Душу и прокладывая дорогу, хотя основная битва шла чуть дальше почти возле самых стен. Против немертвых там сражались объединенные в одну сплоченную дружину люди из разных земель и потомки бессмертных из народов ящеров, русалок, вещих птиц и дэвов пустыни, среди которых многие владели магией. — Это товарищи и дружина моего брата! — обрадовалась Душа. — Но почему-то я не вижу его самого. — На месте разберемся! — успокоил ее Серый. Отчаянно работая клыками, отгоняя особо ретивых грозным рыком и стараясь, чтобы лапы не скользили на склизких камнях, он стал пробиваться к месту побоища. Скольких немертвых он порвал в клочья, скольких вытряхнул из шкуры или чешуи, Серый считать не пытался. Все равно на месте поверженных вставали сотни новых, невообразимо уродливых, изувеченных отчаянной злобой, но в погоне за живой кровью готовых рвать, кусать, топтать и жалить. И все приходилось начинать сначала, думая лишь о том, чтобы пробиться вперед, уберечь Душу-девицу и донести до княжича ее дивный дар. И все же в какой-то момент усилия Серого увенчались успехом. Воины из Нов города узнали сестру Ярослава и поспешили к ней на помощь, прикрыв щитами изнемогающего Стража Границы. — Княжна, матушка, откуда ты здесь? — обнимая девицу и удивленно косясь на тяжело переводившего дух Серого, приветствовал Душу седоусый кряжистый воин в наборном доспехе, забрызганном черной слизью, заменявшей немертвым кровь. — Пришла, чтобы брату помочь, как он просил, — запыхавшись, отозвалась Душа. — Только где же он, я не вижу. Старый воин, приложив палец к губам, указал на Кощееву крепость. — А вы почему здесь? — не понял Серый. — Хозяина Нави хотим отвлечь, — пояснил предводитель воинства, могучий боец из народа ящеров. — Пока твой брат иглу отыщет, на конце которой сокрыта Кощеева смерть, — дополнил седоусый. И стоило только ему произнести эти слова, как земля задрожала, а немертвых словно ветром сдуло. На пустошь пожаловал царь Кощей. Серый в своей жизни видел немало безобразных созданий, каждую ночь выходил на берег Смородины, борол жадную навь. И все же при приближении ее Хозяина захотелось в панике бежать куда глаза глядят, поджав хвост, ибо зло, заключенное под черными доспехами и вооруженное сотканным из самой тьмы мечом, не по силам одолеть ни стражам Границы, ни кому-либо еще из воинов и магов, пришедших с княжичем Ярославом на пустошь. Тем более что смерть лиходея все равно спрятана на кончике сокрытой неведомо где иглы. Вот только воин из народа ящеров думал, по-видимому, иначе, хотя магией, судя по ощущениям Серого, почти не владел. Вызвал Кощея на поединок, вынудил речами оскорбительными вступить в бой и даже сумел какое-то время продержаться. А потом еще Жар-птица, бывшая подруга Кощеева, закрутила всю пустошь в лихом отчаянном плясе. Вот только понимал Серый, что основная битва вершится сейчас не здесь. Он не увидел, а скорее почувствовал, как дрогнуло и изменилось что-то в ткани мироздания, словно среди беспросветной ночи мелькнул первый солнечный луч. — Брат нашел иглу! — следом за спутником догадалась Душа. Рванулся к крепости царь Кощей, закружился черным смерчем, увлекая тех, кто с ним сражался, а все равно опоздал: выкованный Финистом меч-кладенец разрубил заклятую иголку, лишая Кощея жизненной силы и обращая его в прах, выпуская на свободу княжну Ненаглядную красоту, всех царевен и русалок-хранительниц, которых лиходей пленил. Вот только выглядели девицы, точно бесплотные тени, и спасителей своих даже увидеть не могли. — Любимая, очнись, все закончилось, ты свободна! — пытался увещевать невесту княжич Ярослав. Но та смотрела мимо него и только водила перед собой полупрозрачными исхудавшими руками. — Попробуй дать ей плод верхнего мира, — подступила к брату с заветным яблоком Душа. — Сестра? Что ты тут делаешь? — удивился Ярослав. — Тебя и твою невесту из Нави пытается вывести, — почувствовав магию Ирия, пояснил Финист, даже не подумавший ругать Серого за загубленного коня. Ярослав удивился, но совета послушался. Едва только яблочный сок коснулся бескровных губ несчастной пленницы, с нее словно злой морок упал. Она встрепенулась, жадно проглатывая яблочную мякоть, взгляд ее приобрел осмысленность. — Ярослав, любимый! — потянулась она к жениху. Душа девица времени не теряла, резала яблоки на куски и раздавала другим пленницам и воинам, ослабевшим от полученных в битве ран. Не забыла и о брате. Всех вернула к жизни, чуть только себя не обделила, но тут уж Серый проследил. Не для того он боролся с чудовищами, чтобы девицу-красу жадной нави оставить. Следовало торопиться. Черная крепость дрожала и рассыпалась, готовая стать склепом для пленниц, и их спасителей, но уже крутилось зеленое око магического прохода, открытого то ли Жар-птицей, то ли одной из русалок. Серый не успел разобрать. Пространство вокруг слишком быстро закружилось. Каким нелегким, долгим и полным опасностей оказался путь за реку Смородину, таким стремительным и почти незаметным получилось возвращение. Попал, правда, Серый вместе со всеми остальными не в Славь, а в средний людской мир в благодатный полуденный край в богатый дом, где расторопные слуги заботились обо всех, кто в борьбе с Кощеем участвовал. Несколько дней Серый только отсыпался на пуховых перинах, отъедался отборным мясом, просыпаясь лишь для того, чтобы увидеть рядом с собой красавицу Душу. — Спасибо тебе! — с благодарностью трепала его по загривку девица, гладила искусанные порождениями нави острые уши, расчесывала свалявшуюся шерсть. Впрочем, как только вернулись силы, Серый перекинулся в человеческий облик, пришел к брату княжны, попросил ее руки. Ярослав не отказал. Знал же, кто помог ему и княжне Ненаглядной красоте и другим пленницам в мир живых вернуться. А после веселой свадьбы остались Серый и Душа девица в Среднем мире детей растить, да добра наживать. Говорят, их потомки живы и сегодня. Несут дозор, охраняют покой людей от злобных выползней из Нави.