ramo di vischio

      Канун рождества сопровождается характерной атмосферой на улицах города: повсюду яркие гирлянды; большая, пышная ёлка в центре Нью-Йорка; из каждого угла играют праздничные песни, в том числе и заезженная классика в виде «Last Christmas». А Дженни вынуждена сидеть в небольшом сувенирном магазинчике, который сейчас переполнен людьми. Кто-то покупает, по сути, бесполезные, но красивые безделушки; кто-то просто заходит, осматривает ассортимент и тихо выходит на улицу, где ныне падали хлопья снега, припорашивая асфальтированные дороги. Ким сидела за кассой в нелепой рождественской шапке и смотрела в телефон, пока её внимание не привлёк чей-то бархатный голос.       — Извините? — вытянула из мыслей довольно привлекательная брюнетка.       — Да?       — Я уже около минуты стою напротив вас, но вы, кажется, слишком сильно чем-то увлечены, — губы растянулись в лучезарной улыбке.       — Простите… — Дженни виновато опускает голову.       — Уже завтра Рождество, а на вас лица нет. Всё в порядке?       — Совершенно нет праздничного настроения, и так почти каждый год. Не переживайте, — чуть улыбается Ким, начиная пробивать товар. — Вот, пожалуйста, с вас одиннадцать долларов.       Шатенка смотрит на незнакомку, усердно ищущую кошелёк в закромах сумки, и внутренний голос невольно выдаёт, что та красива настолько, что ей можно любоваться, подобно картинами в Лувре. Волнистые угольные волосы, на которых дотаивали снежинки, спадали на плечи, пояс на белой шубе был развязан ввиду духоты в маленьком помещении, а губы… Губы покрывала красная помада, и Дженни всё никак не могла оторвать от них взгляда. Интересно, на вкус они такие же сладкие, как и на вид?       «Ким, ты в своём уме? Ты её видишь первый и, скорее всего, последний раз в жизни» — твердит подсознание.       — Вот, извините, слишком много всего в сумке, — наконец доставая деньги, неловко произносит брюнетка. — И да, возьмите, — она протягивает небольшой брелок в виде стеклянного шара с имитацией снега внутри. В центре маленький зелёный дракон, который задорно улыбался. — Я купила его вчера в Дерби, он показался мне весьма милым, но я всё не знала, кому его подарить. Надеюсь, улыбка этого маленького дракона заставит и вас хоть немного улыбнуться в праздник. Всего доброго, — она смотрит на бейдж, — Дженни, — и мило улыбается, подмигивая.       После ухода прекрасной незнакомки остаётся еле уловимый цитрусовый аромат, и Ким предполагает, что это парфюм. Она переводит взгляд на стеклянный презент и невольно улыбается, крутя его в руках. Отчего-то в душе зарождается желание вновь столкнуться с этой особой, но Дженни ведь реалист, а потому осознаёт, что возможность не достигает даже одного процента. И это заставило с грустью вздохнуть, но посетителям она продолжала любезно улыбаться.       Ближе к шести девушка уже начала пересчитывать кассу, готовясь к закрытию. День выдался не совсем спокойным, и понимание, что завтра будет только хуже, отнюдь не радовало. Ким выключает свет, закрывает магазин и направляется домой. Она с интересом рассматривает украшенные улицы, наблюдает за весёлыми лицами детей, вслушивается в песни, исполняемые уличными музыкантами, но ничто из этого не заставляет хоть на секунду улыбнуться. Рождество всегда представлялось ей душевным и жизнерадостным, но справляя его в одиночестве, оно уже перестаёт казаться таковым.       Дженни любила зиму; любила, когда снег оседал на волосах и одежде, когда он хрустел под ногами, но пустая квартира перекрывала все радости данной поры. Она даже не посчитала нужным украшать хотя бы одну комнату, ибо какой смысл? Ким, может, выпьет шампанское или глинтвейн и отправится спать, как всегда и делала. С тех пор, как она переехала в Америку, завести друзей так и не удалось.       Девушка включает свет в гостиной, кладя сумку на тканевый диван, снимает верхнюю одежду и плетётся к холодильнику. Оттуда она достаёт ванильное мороженое и возвращается к дивану, удобно устраиваясь на нём. Единственная традиция, которую она сохраняет из года в год, так это рождественский просмотр фильмов, первым на очереди из которых является «Кэрол». Он её любимый, и Дженни уже не сосчитать, сколько раз она его смотрела. Однако каждый раз как в первый.       Атмосфера этого фильма завораживает, не позволяет отвлечься ни на секунду, а развитие отношений героинь заставляет сердце чаще биться в переживаниях.       — И почему ко мне в магазин тоже не может прийти «Кэрол»? — поджимая губы, выдыхает Дженни, но в следующую секунду щёки краснеют.       А может ли та брюнетка… Нет, подобный поток мыслей стоит оборвать на корню. Но в процессе всего фильма параллели с незнакомкой проводились сами собой, и это не давало покоя. Ближе к часу ночи Ким всё же приняла решение прервать марафон и отправиться спать. Сама мысль о рабочем дне в Рождество заставляла морщиться. Хотя какая ей разница, если справлять всё равно не с кем? С этими мыслями она и заснула.       В девять утра шатенка уже снова сидела на привычном месте, в этот раз читая книгу. Посетителей всё равно не было, а значит, можно было отвлечься. Но взор невольно упал на лежащий рядом брелок. Ким совсем запамятовала и оставила его вчера здесь. И он почему-то вновь вызвал улыбку на лице — искреннюю, нежную. Прошёл час, и о прибытии первого человека оповестил колокольчик над дверью.       — Доброе утро, — улыбнулся мужчина лет тридцати. — Я ищу подарок для своей племянницы, не могли бы вы что-то посоветовать?       И Дженни пришлось отложить книгу, показывая посетителю подходящие товары.       — А этот брелок? — указывая на презент, стоящий рядом с кассой, интересуется мужчина. — Она любит подобное, а дракон сейчас очень к месту. Сколько он стоит?       — Он не продаётся, извините.       — Очень жаль, тогда давайте вон тот домик, который вы рекомендовали.       Дженни кивает, разворачивается, чтобы пройти к своему месту, но в момент замирает. При входе стояла та самая брюнетка, всё такая же красивая и всё с той же завораживающей улыбкой. Ким была так увлечена рассказами о подходящих товарах для шестилетней девочки, что совсем не услышала о прибытии кого-то ещё.       Смущённо опуская голову, она проходит к кассе, пробивает прелестный домик, и мужчина уходит, предварительно поблагодарив и пожелав счастливого Рождества.       — Доброе утро, Дженни, — приближается незнакомка.       — Доброе, э…       — Лалиса. Лалиса Манобан. Но зовите меня просто Лиса.       «Лиса», — Ким в мыслях произносит это имя бессчётное количество раз, так и норовя проговорить его вслух, дабы распробовать на языке.       — Почему вы не продали этот незамысловатый шарик? — спрашивает Манобан. — Вы ведь могли, и я бы даже не узнала.       — Вы подарили его мне, так что я считаю бестактным отдавать его кому-то ещё, — выкручивается Ким, а на деле сама не знает, почему так поступила.       Ведь не может же вещь первой встречной стать ей дорога?.. Но почему-то ей хотелось её сохранить. Возможно, это потому, что ей впервые за годы пребывания в Нью-Йорке что-то подарили.       — Что читаете? — бросая взгляд на книгу, интересуется Лиса.       — «Цена соли».       — Поклонница Патриции Хайсмит?       — О, так вы знаете её?       — Разумеется, кто же не смотрел экранизацию её романа?       Воспоминания о вчерашнем вечере резко пробивают мозг, и щёки Дженни окрашивает пунцовый румянец, словно на кристально белый холст случайно пролили краску.       — Во сколько закончится ваш рабочий день, Дженни? — внезапно озвучивает Лиса, и Ким на секунду теряется.       — В шесть, — коротко отвечает шатенка.       — Тогда позвольте пригласить вас к себе, чтобы встретить Рождество, — она улыбается, и чёрт возьми, Дженни за эту улыбку готова хоть душу дьяволу продать, лишь бы чаще её видеть.       — А вы… Разве у вас нет своих планов?       — Были, — пожимает плечами Лалиса. — Всё сорвалось, поэтому я в гордом одиночестве, — усмехается. — Полагаю, как и вы. Так давайте отметим вместе? У меня есть рецепт чудесного вишнёвого пирога.       — Звучит заманчиво, — искренняя улыбка появляется на лице Дженни, и Лиса тает от того, насколько милая эта девушка.       — Тогда, — она берёт какой-то небольшой листок и что-то пишет на нём, — я буду ждать вас к девяти по этому адресу. И давайте перейдём на «ты». Хорошего рабочего дня, Дженни, — подмигивая на прощание, уходит брюнетка.       «Так она приходила лишь для того, чтобы позвать меня к себе?» — удивлённо проговаривает про себя Ким.       Она смотрит на записанный адрес, мысленно прикидывая, что это недалеко от её собственного дома, затем переводит взор на брелок и цепляет его на ключи, довольствуясь проделанным. Её настроение сразу приподнялось, улыбка для посетителей была уже не фальшивая, как прежде. Что-то такое теплилось в её душе и дарило радость, спокойствие. Время прошло незаметно. Ким взглянула на часы, понимая, что уже перевалило за шесть. Она в спешке закрыла магазинчик и довольно быстро поймала такси.       В квартире же её настигла первая дилемма: что надеть? Наверняка ведь что-то праздничное. Может, платье? Идея вполне неплохая, осталось выбрать, какое именно.       К моменту выхода выбор всё же был сделан, макияж нанесён, а подарок… Чёрт! Не может же она просто так заявиться к Лалисе. Об этом стоило подумать раньше. И испытывая неловкость, девушка тем не менее направилась к дому Манобан. Она погрузилась в свои мысли, совершенно не заметив, как прошла нужный подъезд. Возвращаясь, Дженни всё же подошла к квартире с номером 20. Там, внутри, приглушённо слышалась музыка, а потому пришлось громче постучать, дабы её услышали. Дверь распахнулась через пару секунд, и спокойное лицо Лисы украсила очередная прекрасная улыбка. Она притянула Ким, обнимая, после чего отстранилась, бесстыдно разглядывая девушку. Изумрудное платье облегало изящную фигуру, оголяя ключицы и плечи, а макияж делал акцент на поразительном разрезе глаз. Лалиса невольно сглотнула, приглашая Дженни пройти в гостиную.       Квартира была украшена в соответствии с праздником, и рождественское настроение слегка зародилось в душе Ким. Она с неподдельным интересом рассматривала убранство помещения, пока Лиса что-то делала на кухне. На столе стояли закуски и пока не открытое шампанское. Вскоре показалась Манобан, ставя в центр стола горячее.       — Не люблю готовить на Рождество банальную целую индейку, больше предпочитаю сделать её в сливочном соусе. Пока все, кто пробовал, не жаловались, — брюнетка издаёт смешок, а затем вновь удаляется на кухню.       «Пахнет просто превосходно», — про себя отмечает Ким.       Она решает включить какой-нибудь фильм и натыкается на просмотр недавних. В их числе «Кэрол». Неужто ли интересы совпали? Дженни робко нажимает на пульт, и просмотр возобновляется, продолжая с того момента, где заворожённая красотой Кэрол, Терез тайком фотографировала женщину. Ким любила эту сцену.       — А вот и пирог, — проговаривает Лиса, заставляя шатенку вздрогнуть из-за внезапности. — Бабушкин рецепт, и я очень надеюсь, что… — она замирает, наблюдая за девушкой.       — Прости, я просто хотела поставить что-то на фон, но…       — Не извиняйся, — качает головой Лалиса, улыбаясь, затем ставит пирог на стол и снимает фартук, позволяя Ким оценить её.       На ней велюровое бордовое платье с разрезом на бедре, оно подчёркивает идеальную талию. Шатенке стоит уже завести блокнот и подсчитывать, сколько раз она восхищалась этой дамой.       — Мне следует извиниться хотя бы за то, что я заявилась без подарка, — понуро проговаривает Дженни.       — О, ну, я думаю, выход всегда есть. Ты ещё можешь исполнить одно моё желание, — загадочно произносит Лиса, пока на её губах играет ухмылка.       — М? — непонимающе смотрит Ким.       Брюнетка открывает шампанское, наливает в бокал и немного отпивает, после чего подходит вплотную к Дженни. У той дыхание спёрло, а всё её существо окутал цитрусовый аромат, исходящий от Лисы уже более явно, нежели в прошлый раз.       — Обратила внимание на то, что висит у меня над входной дверью? — заходит издалека Манобан. — Ветка омелы. А знаешь, какая существует традиция, связанная с ней?       Ким молчит, выжидает, уже и без того поняв, на что намекает Лалиса. Значит, эта симпатия взаимна?       — Так вот, — продолжает Лиса. — Если не хочешь оставить меня без подарка, то…       Дженни не даёт ей закончить и так понятную мысль, припадая к губам. Уста Ким неподвижны, а глаза прикрыты. А точно ли она поняла этот намёк?.. Но ответ появляется сам собой, когда Лиса притягивает за талию, начиная переминать чужие губы. Дженни не приходится долго думать, она поддаётся, понимая, что на вкус эти уста даже слаще, чем на вид. Ощущение сравнимо с тем, когда ты срываешь полностью дозревший на солнце плод. Алкоголь, ещё оставивший след, придаёт терпкости, отчего насыщение не приходит. Лалиса касается подбородка, чуть опуская его, дабы углубить поцелуй, и Ким издаёт рваный выдох. Когда дыхание сбивается, они отстраняются, заглядывая друг другу в глаза и улыбаясь.       — Стало быть, я твоя Кэрол? — усмехается Манобан.       Дженни лишь закатывает глаза, вновь утягивая брюнетку в поцелуй. Кажется, Рождеству и правда присущи чудеса. Иначе как назвать столь прекрасный подарок в этот волшебный день, которому раньше Ким не придавала значения? Случайность, обернувшаяся будто бы сказкой. Ныне Рождество — самый излюбленный праздник обеих девушек.