Ardent

      Иногда Цукишиме казалось что вокруг него происходит феерический пиздец.       По другому объяснить происходящее в его жизни он не мог. Поступив в университет, он даже не думал, что все придет к чему-то подобному. Во первых: он не планировал влюбляться. Вообще нет. Сначала карьера, потом любовь, думал он. Ага, как же. Жизнь подложила ему большую такую свинью в этом плане. Во вторых: он не собирался узнавать то, что он далеко не натурал. Осознание этого в один день бухнуло по голове так сильно, что пришлось пропустить целый день учёбы, пытаясь принять самого себя. В третьих: он не хотел учить ненавистную себе историю, но она как назло была основным предметом на их факультете. Еще и препод попался… Малость с ебанцой.       — Завалил? — спрашивает Цукишима, наблюдая как из-за аудитории, где проходит экзамен по этой самой истории выходит его одногруппник Ямагучи.       — Ага, — грустно улыбается он. — Задал кучу дополнительных вопросов и отправил на пересдачу. Ну я другого и не ожидал, — вздыхает тяжело. Все же расстроился.       — Да он совсем охуел! — громко кричит кто-то, проходя мимо. Кажется Ойкава Тоору с факультета финансов. У них историю ведёт тот же преподаватель. — Хоть кто-то у него с первого раза сдавал на что-то выше D? Отвечаю, у него просто недотрах, вот он к нам и цепляется.       Кей закатывает глаза. Недотрах? Серьезно? Ничего умнее не мог придумать?       — Еще бы на ПМС все списал, Дурокава, — усмехается, стукая его в плечо Ивадзуми. Между ними завязывается шутливая драка, которая вскоре по вынужденным обстоятельствам прекращается. Из дверей аудитории выглядывает ненавистный Тоору учитель — Куроо Тетсуро. Молодой, но весьма мудрый и строгий преподаватель. А еще чертовски горячий.       — Цукишима Кей, — объявляет он имя своей следующей жертвы и снова скрывается в кабинете.       — Удачи! — кричит ему в спину Тадаши, когда блондин собирается отправиться на «пытку». Парень невпопад кивает, пребывая в своих мыслях и повторяя весь выученный материал. Не зря же потратил на это несколько ночей. Он обязан сдать на высшую оценку после такого.       Куроо Тетсуро сидит за своим столом, на котором разложена кучка билетов. Выжидающе смотрит на блондина, когда он на пару секунд застывает в дверях. Кажется он уже собирается окликнуть нерадивого студента, но тот отмирает сам. Быстрыми шагами преодолевает расстояние от двери до стола и лёгким движением руки, совсем не выбирая, вытягивает первый попавшийся билет. Читает вопросы. И еще раз. А потом еще один раз.       В голове крутится лишь один вопрос.       Твою мать, что это за поебота?       — Что такое? — вопросительно приподнимает бровь преподаватель, скрывая хитрую усмешку. Реально же валит.       — Сколько у меня есть времени на подготовку к ответу, Куроо-сенсей? — вопросом на вопрос отвечает Цукишима. Сжимает бумажку в руках, чуть дрожа. Он не хотел из-за ебаной истории лишиться своей стипендии.       Несмотря на то, что его бойфренд с которым он живет уже месяц имеет стабильную и далеко не маленькую зарплату.       Куроо недовольно цыкает.       — Не сенсейкай мне тут. Мы одни, обойдемся без формальностей.       Ой, а Цукишима упоминал, что тот самый строгий (и горячий, конечно же) учитель прямо перед ним — это его парень? Нет? Ну ладно, теперь вы все равно знаете.       — Сколько времени у меня на подготовку, Куроо-сенсей? — гнет свое Цукишима, повторяя вопрос.       — Десять минут, — глубоко вздохнув, отзывается тот. Закидывает ноги на стол (как неприлично) и съезжает на стуле ниже. Прикрывает глаза.       Цукишима возвращает взгляд на свой билет, подумывая над формулировками ответов. Куроо в это время решает, что прекрасной идей будет поныть.       — Я так заебался, ты бы знал. Ну как можно быть такими тупыми, боже, такое ощущение, что они не читали ни одной книги из списка, который я вам выдал в начале года. Надеюсь хоть ты меня порадуешь, иначе я повешусь на своем галстуке прямо здесь.       — Да все только рады будут, — бухтит себе под нос Кей, пытаясь сосредоточиться на материале. Все даты как назло повылетали из головы. Еще и Тетсуро отвлекал. Специально ведь. И билет такой уебищный тоже специально подсунул, он не сомневался.       — Время вышло, — вскоре объявляет Куроо. Цукишима вздыхает. Что ж, возможно не судьба ему сдать эту историю. Но попытаться стоит.       — Я готов.       Тетсуро кивает, встает со своего места, приближается к Цукишиме, забирая билет из его рук. Сам читает вопросы с легкой улыбкой. Готовится принимать ответы. Его кивок Кей принимает за разрешение начать говорить.       — Период Эдо или период Токугавы — это период между 1603 и 1868 годами в истории Японии, когда страна находилась под властью сегуната Токугава и 300 региональных дайме страны. Бакумацу, о котором говорится в первом вопросе, был последними годами периода Эдо, когда закончился Токугава. Между 1853 и 1867 годами Япония прекратила свою изоляционистскую внешнюю политику, известную как сакоку, и превратилась из феодального сегуната Токугава в современную империю Мэйдзи правительства.       Куроо внимательно слушал, кажется что-то помечал в своей голове, намереваясь потом переспросить. По крайней мере так думал Цукишима, глядя на него.       — В 1853 году, когда Сакамото учился и преподавал в Эдо, началась экспедиция Перри, положившая начало периоду Бакумацу. Коммодор Мэтью К. Перри из Соединенных Штатов прибыл в Японию с флотом кораблей, чтобы насильственно положить конец многовековой политике национального изоляционизма сакоку и... Тетсуро, ты что творишь?! — неожиданно взвизгивает Кей, когда его преподаватель подходит к нему ближе, вжимая того в парту и прижимаясь губами к чужой шее. Еще и прикусывает осторожно, почти нежно, бледную кожу. След останется.       — Зато ты сразу без сенсеев заговорил, — хрипло смеётся он. — Ты продолжай-продолжай. Не обращай на меня внимания. Есть же стрессовое собеседование, вот тут также.       Цукишима глубоко вздыхает. Осторожно кладет свои руки на поясницу Тетсуро, приобнимая. Бороться с ним бесполезно. Можно лишь принять тот факт, что тот опять что-то решил учудить.       Почувствовав прикосновение теплых ладоней к своей спине, Куроо сразу заулыбался и принялся зацеловывать шею своего бойфренда. Ничего не стесняется. Извращенец.       Цукишима продолжил нарочито скучающим голосом, стараясь не показывать реакцию на действия любимого.       — В 1858 году Сакамото вернулся в Тоса после завершения учебы и стал политически активным участником местного Сонно дзеи, движения против Токугавы, возникшего после Канага... Так, ну это уже явный перебор.       Тетсуро и правда переходил все границы, расстегнув верхние пуговицы рубашки студента и проложив дорожку поцелуев по ключицам. Одна из его рук съехала ниже и сейчас медленно ласкала член Цукишимы через тонкую ткань его боксеров и брюк.       — Молодой человек, вы должны уметь работать в сложных ситуациях, где вас все будет отвлекать. Считайте этот экзамен практикой, — отмахивается от него брюнет с хитрой усмешкой.       Кажется Ойкава был прав по поводу недотраха.       Рука Куроо цепляется за пояс брюк, оттягивает их вниз, вместе с резинкой боксёров. Раздевает, заставляя одежду повиснуть на бедрах. И сам опускается ниже, вставая на колени перед парнем.       — Ты, блять, не посмеешь делать это здесь, — шипит Кей сквозь зубы, цепляясь пальцами за парту. У него встал, он не может этого отрицать, но он мог бы позже сам справиться с этой проблемой, после экзамена, в туалете. У Тетсуро явно другие планы, ведь он усмехается, смотрит томно (аж кринжово стало бы, если бы не возбуждение) и прижимается губами к головке.       — А вот и посмею. Но стоит тебе прекратить отвечать мне билет, я прекращу свои действия, — Куроо бесстыдно вытягивает язык и проходится им по всей длине. Нежная кожа блестит от его слюны и неприятно холодит стоит только горячему языку от нее оторваться. Кей прикусывает нижнюю губу. — Ты же не хочешь этого, малыш?       Цукишима хочет только чтобы это прекратилось и он сдал экзамен. Спокойно. Без выебонов. Только вот сердце уже бешено стучит от самых легких прикосновений к обнаженной плоти и Кей попросту не может отказаться от них. Он что, мазохист по вашему?       — В 1862 году друг Сакамото Такечи Ханпейта (или Такечи Дзуйдзан) организовал Лоялистскую партию Тоса «Кинното», организацию Сонно дзе, насчитывающую около 2000 самураев, — сквозь зубы выдыхает Кей. Куроо довольно хмыкает и снова прижимается губами к чужому члену. Медленно-медленно начинает его ласкать. Кончиками пальцев двигается вверх и вниз, пока посасывает головку. Цукишима просто не представляет сколько до него у Тетсуро было партнеров, если он так умело умеет приносить удовольствие.       Стоит парню убрать руку и пропустить член дальше в себя, беря чуть ли не полностью, как речь Кея сбивается. Мысли путаются, сбиваются в один какой-то большой и непонятный ком. О какой истории можно говорить, когда на коленях перед ним такой парень. Но этот парень оказывается недовольным, что любимый остановился, начинает отстраняться. Цукишима паникует, не желая терять приятные ощущения и сбивчиво продолжает.       — Сакамото решил отделиться от Такэти и покинуть Тоса без разрешения. В те дни никому в Японии не разрешалось покидать свой клан без разрешения под страхом смертной казни, известным как даппан. Одна из сестер Сакамото совершила самоубийство, потому что он ушел без разрешения. В последствии... Черт...       Дыхание Кея сбито, он просто не может спокойно говорит. Не сейчас, когда Куроо берет его глубоко, прижимаясь языком. Он просто творит чудеса, если так можно выразиться. Доводит блондина до трясущихся рук и до закатывающихся от удовольствия глаз. Из груди вырывается тихий стон, Цукишима просто не в силах его сдержать.       Все дальнейшие его слова о политике, а после и смерти Сакамото от рук убийц сопровождаются хриплыми вздохами и тихими стонами вперемешку со всхлипами. Куроо один раз даже отрывается от минета и просит его быть тише. За дверьми аудитории куча студентов, ожидающих своей очереди. Будет очень нехорошо, если один из них услышит странные звуки и решит зайти узнать, что здесь происходит.       Когда дело доходит до рассказа о наследии великого японского деятеля, Цукишима выдыхает какие-то отдельные фразы, не связанные друг с другом. Куроо творит что-то невообразимое, надрачивая своему парню вперемешку с использованием своего рта. Ещё и смотрит так пошло и одновременно невинно, что задушить того хочется, лишь бы это не прекращалось.       Цукишима кончает сильно, но Куроо не дает ни одной капли спермы испачкать чужую одежду. Слизывает все без остатка, облизывается сам и широко улыбается. Как кот, объевшийся сметаны. Что недалеко от правды.       — Он также является источником вдохновения и основой для персонажа Сакамото Тацумы в манге и аниме-сериале Гинтама, созданном Хидеаки Сорачи, — заканчивает свой сбивчитый рассказ Цукишима, поправляя очки. Куроо коротко чмокает его в губы и возвращает одежду на место.       — Давай зачетку.       Кей хмыкает, но документ все же протягивает. Куроо опираясь одним бедром на парту, достает из кармана ручку и ставит напротив своего предмета оценку. Быстренько расписывается и протягивает зачетку обратно. Цукишима ее открывает и его рот открывается вместе с ней, когда он видит ярко-красную A рядом с подписью.       — Серьезно?! — восклицает он, шокировано глядя на парня. — Если это из-за того, что мы встречаемся или твоего минета, то я.       — Цукишима-кун, вы четко и по делу ответили на все вопросы. Не упустили ничего важного, так и ненужной воды не налили. Ваш ответ соответствует всем моим требованиям. Наши личные отношения на выставлении вашего балла никак не повлияли. Еще вопросы имеются или я могу вас отпускать?       Кей растягивает губы в улыбке и Куроо глядя на него, тоже не может ее сдержать.       — Спасибо, Куроо-сенсей, — хихикая, он шуточно кланяется и спешит выйти из аудитории, провожаемый взглядом Тетсуро.       Выйдя в коридор и выпив глоток воды из своей бутылки, Цукишима быстренько переговаривается с друзьями перед тем как уйти домой. К приходу Тетсуро стоит подготовиться, он и правда выглядит усталым в последнее время. Наверно ему не помешает устроить романтическое свидание в ванной с пеной, свечами и вином.       — Так на что ты сдал, Цуки? — спрашивает у него Тадаши. Он уже не выглядит таким расстроенным и нервным как раньше, что не может не радовать блондина.       — Да ничего особенного. Всего лишь A.       Ойкава, стоящий рядом, орет и называет его чертовым богом и неприлично много матерится.