Обычный праздник некроманта

      Вечер накануне нового года в чайном доме Фудзита проходил из года в год одинаково. После полудня начинали приходить первые гости, из тех, кто ни службой, ни семьей обременен не был. Требовали не столько вина и закусок, сколько внимания и задушевных разговоров, на оплату скупились, подарков потом не присылали. Саюри таких зануд терпеть не могла.        Но перед новым годом выбирать не приходилось. Это на следующий день начинались празднования — а значит, и больше гостей, которых нужно будет развлекать песнями и танцами, и пиры в поместьях знати, и тогда только и успевай наряды менять и причесываться! А перед праздником — тишина и неудачники, которым некуда больше податься, а в чайном доме рады всем, кто может заплатить.        Но Саюри знала еще один способ заработать перед праздниками.        Наверно, он не всем бы подошел. Многие даже назвали бы это чем-то ужасным, но Саюри до какой-то степени нравилось. Способ был волнующий и своеобразный. Пикантный. Иногда в чём-то забавный. Конечно, она никогда бы в этом не призналась, ведь стоит что-то похвалить, как тут же нашлись бы проныры, которые тоже захотели поучаствовать! Поэтому, когда Саюри приносили цветы — всегда только наперстянку, — с положенной запиской, она тяжело вздыхала и смотрела на хозяйку дома с толикой печали и обреченности.       «Ну, хватит, Саюри! — неизменно говорила та в ответ. — Кого ещё мне отправить? В конце концов, они хотят видеть тебя. Ты подумала, что со мной будет, если вместо тебя я отправлю кого-то другого? Я не хочу рисковать!»        В некоторых случаях Саюри позволяла уронить слезу. Одну, не больше, ведь иначе могли бы покраснеть глаза, а такое не портит только кроликов.        «Утри слезы, Саюри! — говорила тогда хозяйка. — Не рви мне сердце. Будь умницей, и я отдам тебе две трети того, что ты заработаешь сегодня».       Саюри послушно утирала слезы, брала пипу и садилась в повозку скрывая торжество.       Они собирались с наступлением сумерек, таких же лиловых, как их одеяния. От Саюри требовали соответствовать и не портить праздник цветущим видом. Однажды, в свой первый раз, она приехала в чудесном белом халате с узором в виде пышно цветущих ветвей зимней сливы. Хозяйка поместья посмотрела скривившись, и Саюри обмерла, боясь что-то сказать, но ей лишь принесли халат с чужого плеча — разумеется, траурных цветов. Больше этой ошибки Саюри не повторяла. В этот раз на ней был халат глубокого фиолетового цвета, с набивной каймой в виде еловых лап. Со стороны, вполне могло показаться, что она — молодая вдова, еще скорбящая, но уже чувствующая тягу к новой жизни. О последнем, впрочем, хозяйке и гостям поместья говорить не стоило, у них был несколько иной взгляд на вещи. В остальном же компания собиралась вполне обычная, не требовала ничего ужасного, и иногда гости были довольны тем больше, чем меньше Саюри разговаривала или пела.        Она вышла из повозки у ворот поместья. Сад был темным, словно гостей здесь не ждали, лишь редкие фонарики светились белыми звездами среди голых веток. Господин Тадао встретил сам, проводил в знакомую уже комнату — её всегда отводили юношам и девушкам из чайных домов, чтобы могли привести себя в порядок, переодеться, макияж поправить, да мало ли ещё что. Там было тепло, а после улицы так вообще жарко, на угле для жаровен в этом доме не экономили. Столиков с зеркалами в этот раз поставили два — видимо, господин Тадао запомнил просьбу с прошлого раза, это было приятно. И чай, как обычно, принесли — с печеньем и орехами. Все-таки были свои преимущества в том, чтобы ездить в этот дом. На недостаток уважения тут жаловаться не приходилось. И скучно тоже не бывало.        Саюри поклонилась с порога, здороваясь с коллегами. Сацуко из чайного дома Миоши поправляла шпильки перед вторым зеркалом. Рядом с ней сидел незнакомый мальчик, лет шестнадцати на вид. Следовало признать, что ему черный халат с фиолетовой вышивкой даже шёл и выглядел весьма траурно. Хозяйка и гости точно должны были оценить. Конечно, ещё была Юрико и ее то ли друг, то ли любовник, ещё Мико, Сана — в общем, никого нового за исключением парня с Сацуко.        — Ты рисковала опоздать, — сказала Мико как будто с заботой.       Саюри прижала руки к груди.        — Да, я так волновалась всю дорогу! Должно быть, вы меня уже заждались, мне очень жаль, что вы за меня переживали!        Получилось, кажется, достаточно выразительно. По крайней мере, Мико поджала губы и фыркнула.        — Мы тут как раз обсуждали, кому первому петь, — примирительно заметила Сацуко. — Если бы ты задержалась ещё немного, то первое выступление точно досталось бы тебе.        — Буду рада оказать вам эту услугу, — Саюри покосилась на чай, но решила, что не стоит. Там еще вино с гостями пить, а всё не влезет же. — Я не боюсь показать свое искусство и трезвым гостям.        — И с чего начнешь? — спросила Сацуко погромче, перебив ядовитое шипение Мико. Кажется, она хотела сказать «нахалка» или что-то вроде того. Саюри предпочла не услышать. Затевать драку до выступления не стоило. Вот после можно и толкнуть кого-нибудь в саду, и на подол наступить, но до — ни-ни. Репутация чайного дома превыше всего. Это потом все проступки можно на вино списать или гостям и вовсе не до пташек станет.        — Думаю, с «Кукушки в ивах».        Незнакомый мальчик вздернул подведенные брови, Сацуко засмеялась.        — Я сама ее хотела, но раз уж ты первая… Забирай. А я тогда «Зимнюю печаль».        — А не слишком мрачно? — спросил её друг.        Теперь рассмеялись все.        — Будь их воля, они бы вообще в тишине сидели, — сказала Мико. — Но госпожа Курода весьма чтит традиции, а они требуют, чтобы праздник был праздником.        Саюри кивнула. Конечно, все нормальные люди будут отмечать новый год завтра, после торжественного шествия, когда император лично придет в храм, чтобы сообщить богам о начале нового года и поднести подарки. А то сами-то боги и пропустить могут такое важное событие.        — Видишь ли, — сказала она вслух. — Это мы отмечаем приход нового года. А некроманты предпочитают праздновать смерть старого. Так что у них праздник сегодня ночью.               Господин Тадао вернулся вскоре.        — Госпожа распорядилась начинать. Прошу за мной.        Они прошли короткий коридор. Комната для переодевания была достаточно близко к праздничному залу, но все-таки не вплотную, видимо, чтобы друг другу не мешать. «Ну, началось», — подумала Саюри, прижимая к себе инструмент.        Уже в коридоре терпко пахло поминальными благовониями, а из зала доносилась исключительно тишина, хотя люди за столами сидели — молча, не обмениваясь даже словом друг с другом и не особо обращая внимание на еду. Саюри поклонилась, приветствуя хозяйку дома, и первый придворный некромант Рен Курода кивнула им всем сразу, почти даже улыбнулась. Если можно было назвать некроманта душевным человеком, то она практически дотягивала до этого определения.       — Благородные господа, — Саюри обвела взглядом гостей. Женщин, кроме хозяйки дома, среди собравшихся некромантов не было. — Позвольте поздравить вас с этим прекрасным торжеством и разделить с вами радость от кончины года. Просим вас быть снисходительными: нам, в отличие от вас, не постигнуть всей глубины этого события, но все мы постараемся наполнить вечер мыслями о смерти и конечности бытия.        Мико, гадюка такая, первой подсела за столик к младшему придворному некроманту, господину Накано, и с улыбкой взялась за кувшинчик с вином. Саюри знала — уж если она выбрала себе кого-то, то не оттащишь даже демонами. А жаль, господин Накано был умеренно скорбен — пока не перебирал с вином! — совершенно не отпускал непристойных намеков и очень неплохо платил за то, что Саюри не слишком много его развлекала.        К некромантам из столичного гарнизона подсели, игриво обмахиваясь веерами Юрико со своим другом. Ну и не жалко, разливать им вино и улыбаться бородатым шуткам про внезапно смертных военных Саюри всё равно не хотелось.        Некроманты из Министерства обрядов и церемоний расположились рядом с коллегами из Министерства гражданских назначений. Одна Сацуко, конечно, не управилась бы с ними, но с ней рядом сел новенький мальчик и, по тому, как он держался, можно было сказать, что он не из робких.       Чаще других Саюри развлекала за столиком господина Вада из Управления образования и господина Вада из Министерства наказаний. Они не были ни родственниками ни супругами, но каждый раз сидели вместе, и суть их отношений оставалась для Саюри загадкой. Про себя она обозначала их, как Вада-скучный и Вада-скользкий.        И к ним направилась Сана, оставляя для Саюри самое сложное — развлечение хозяйки дома.        И самое же волнующее.        Обычно в поместье Курода собирались в конце года двенадцать некромантов. В этот раз их было тринадцать, и об этом тринадцатом уже судачила вся столица.        Говорили, конечно, всякое. То, что он приехал из глубокой провинции было похоже на правду, по крайней мере, Саюри прежде и не слышала ни о каких Сугияма, а ведь чайный дом Фудзита был одной из жемчужин столицы, куда обязательно заглядывали все мало-мальски благородные и обеспеченные господа.        Говорили, что он сам напросился в ученики к госпоже Курода — неслыханная наглость, Саюри в такое не верила!       Называли также несколько очень известных фамилий, кто отправлял господину Сугияме букеты с предложениями самых разных отношений, но все получили в ответ лишь желтые розы (а один особенно наглый господин ещё и дохлую крысу вдобавок). Это звучало забавно, но правдоподобно.        Шёпотом поговаривали, что господин Сугияма отверг даже ухаживания императора, а то и вместе с императрицей! Но это было уж слишком!        И последнее, о чём вспоминали: что господин Сугияма юн и хорош собой. В этом Саюри, наконец-то, убедилась лично. Он сидел не за отдельным столом, а рядом с госпожой Курода — и в то же время чуть позади, так, словно был готов в любую секунду бежать за забытым ею веером или кистью, и в то же время бесцеремонно пил вино, наливая и себе, и ей. Улыбался. Отводил с лица выбившуюся прядь волос, так неторопливо, словно ласкал себя, ничуть не стесняясь других. Даже другие некроманты заглядывались, что уж говорить про Саюри. Она пела только для него, и в первый раз «Кукушка» показалась бесконечной.        Потом Саюри уступила место Сацуко, сама пересела за стол к госпоже Курода — вина налить, приятной беседой развлечь. Господин Сугияма подвинулся, давая ей место.        — Это мой ученик, — представила госпожа Курода кратко. — А это Саюри из чайного дома Фудзита. Настоящее сокровище, как говорят.        — Я впечатлен талантами барышни, — заверил Изаму Сугияма — увы, даже не постаравшись, чтобы это прозвучало откровенно. Саюри приходилось развлекать и более капризных гостей, поэтому она просто невозмутимо улыбнулась, налила вина в чашечку и подала ее господину Сугияме.       — Мои таланты весьма скромны, но я приложу все силы, чтобы вас развлечь, — пообещала она.       — Готовы на всё? — тот посмотрел на неё и игриво вскинул бровь.       — Разумеется, — Саюри качнула головой, так чтобы подвеска на шпильке скользнула по открытой шее. Обычно её гости считали это очень волнующим. Господин Сугияма тоже задержался на ней взглядом, потом учтивым тоном спросил:       — Даже если для этого придется умереть?       Теперь Саюри казалось, что он смотрит на её шею, представляя, как её изящнее душить.       Госпожа Курода вздохнула и поправила и без того безупречно разглаженный край рукава.       — Я просто спросил, — тихо, но с довольной улыбкой сказал господин Сугияма.       — Ты всегда просто спрашиваешь, — госпожа Курода смотрела мимо него, на поющую Сацуко, но это всё равно напоминало нотацию.       — И это всегда весело, ведь правда? — господин Сугияма встретился с Саюри взглядом. Глаза у него были большие и темные, не выцветшие, как у других некромантов, в них затягивало, как в яму, и Саюри с трудом отвела взгляд.       — Конечно, — выдохнула она. — Я ценю хороший юмор.       — Тогда шуточки моего ученика вам не придутся по вкусу, — проворчала госпожа Курода.       — Почему же? — азартно спросил тот. — Может, наоборот? — он снова поймал взгляд Саюри, потом посмотрел на Сацуко и уточнил: — Вы ведь из разных чайных домов, верно?       — Верно, — подтвердила она.       В это время некроманты встрепенулись, словно услышали что-то доступное только им.       — Изаму, — шепотом шикнула госпожа Курода. — Что ты делаешь?       — Флиртую, — невозмутимо отозвался тот.       — Так выбрал бы традиционный способ.       — Не люблю банальности, — пожал плечами господин Сугияма.        Теперь и Саюри увидела жирную крысу, идущую по полу вразвалочку, не боясь ни света, ни людей. Некроманты вокруг с интересом перешептывались, будто гадали, что это за представление, или делали ставки, что за этим последует.       Саюри уже увидела, что она направляется к Сацуко и… не то чтобы она ей сочувствовала, но развлечение могло быть и более приятным.       Саюри тихонько кашлянула. Господин Сугияма тут же посмотрел на неё, как на соучастника.       — Если хорошо подумать, — сказала Саюри тихонько, словно себе под нос, и посмотрела на столик, за которым сидели господин Накано с Мико, — с домом Миоши у нас всегда были неплохие отношения…        Крыса, не останавливаясь, повернулась и потопала в сторону Мико.       — Изаму! — снова прошелестела госпожа Курода. — Где ты опять нашел крысу?       — Вы же не ждёте, уважаемая наставница, что я раскрою все свои тайники?       Саюри с удовольствием подлила ему вина. Развлечение развлечением, а о своих обязанностях она никогда не забывала.        Мико сообразила, что некроманты потеряли к ней и без того невысокий интерес, и, наконец, увидела, что привлекло их внимание. Вздрогнула, прижимая руки к груди, но к сожалению Саюри, не вскрикнула и не попыталась убежать.       Госпожа Курода нахмурилась, в отличие от Саюри ей явно был не по душе юмор господина Сугиямы. И, к сожалению, шутке не дали раскрыться до конца: в одно из приоткрытых окон запрыгнула белая кошка, скользнула по полу точно призрак — только пушистый хвост мелькал из-под столов, и вцепилась крысе в холку. А потом вернулась тем же путём в окно, унося свою добычу.       Некроманты почему-то зааплодировали, господин Накано поднял чашу:       — За хозяйку дома!       — Надеюсь, вы не считаете ей Юки? — проворчала госпожа Курода.       Господин Сугияма выпил тоже, а потом шепнул:       — И всё же вы могли позволить мне немного позабавиться. Это была совершенно безобидная идея.       — Твои идеи однажды не доведут тебя до добра, — покачала головой госпожа Курода. — То, что кажется тебе простым и безобидным, другим кажется безрассудством и бахвальством.       — А может, наоборот, смелостью? — пожал плечами он и снова наполнил её чашу. — Её величество говорит, что только смелость помогает людям добиться чего-то выдающегося.       — Или потерять голову.       — Вы же знаете, уважаемая наставница, — говорил господин Сугияма вроде бы госпоже Курода, но смотрел при этом на Саюри и так улыбался, что глаз было не отвести. — Я не из тех, кто теряет голову.       — Скажите ему, — госпожа Курода посмотрела на Саюри, — от скольких юношей вы это слышали.       — Ох, — Саюри улыбнулась самой очаровательной из своих улыбок. — Я не из тех, кто пытается вскружить голову мужчинам.       — Оставляете безуспешные попытки своим соперницам? — спросил господин Сугияма, бросая выразительный взгляд на Мико, подливающую вино господину Накано. — Разумно.       Господин Накано в этот момент как раз с раздражением отдернул ладонь от руки Мико. Саюри помнила, он не любил чужих прикосновений, с ним надо было держаться с холодной вежливостью и не позволять себе лишнего. Мико, со своей привычкой подлизываться к гостям, точно не могла ему понравиться.       Настроение от этого поднималось просто неимоверно.       — Сколько раз повторять вам: причина страданий — недостаток ума, безрассудство желаний, — не удержавшись, процитировала классика Саюри.       Господин Сугияма рассмеялся беззаботно и легко. Однако, смех этот прозвучал в зале совершенно неуместно, перебив негромкую песню Юрико. И Саюри стало не по себе, когда внимание всех некромантов оказалось направлено на них.       — Что вас так насмешило, господин Сугияма? — сухо спросил господин Накано. — Мы тоже хотим посмеяться.       — Прекрасная Саюри просто прочитала забавное стихотворение, не стоит заострять на этом общего внимания, — беззаботно ответил господин Сугияма.       — Отчего же? — теперь голос господина Накано казался еще холоднее. — Мы все ценим поэзию, порадуйте и нас стихами.       — Боюсь, это такие стихи, что на публику не почитаешь, — посетовал господин Сугияма, пока Саюри лихорадочно думала, чем прикрыть свою промашку. Можно было бы быстро прочитать что-то шутливое, но ведь госпожа Курода слышала, что она читала изначально и едва ли стерпела бы ложь…       — Но вам прекрасная Саюри их прочитала.       — Это потому что я особенный, — развел руками господин Сугияма. — Впрочем, господин Накано, если вы так отчаянно желаете услышать от меня фривольный стишок, я, так и быть, поддамся.       Он напоказ откашлялся, взял в руки чашу с вином, словно собирался читать заздравную или хвалебную песнь, и продекламировал, глядя на него:        — Говорят, что у нас       два главных врага в этом мире —       это пьянство и блуд.       Не пристало врагов бояться!       Эх, сойтись бы с ними скорее!        Щеки у Саюри вспыхнули. Ай да господин Сугияма! Мало того, что буквально сделал неприличный намек самому господину Накано, так еще и всем показал, что она сделала ему такое же предложение!       — Бесстыдник, — припечатала госпожа Курода с усталой обреченностью человека, который слышит такое по несколько раз на дню.       — Прошу прощения, уважаемая наставница, — с готовностью повинился господин Сугияма. — Виноват, надо было читать это господину Накано на ухо. Что скажете, сошёл бы я за мальчика из чайного дома?       — Уверена, что не сошел бы, — проворчала госпожа Курода. — Они воспитаны значительно лучше.       — Я просто не считаю нужным скрывать под маской вежливости свою неординарность.        Господин Сугияма, вдруг с кристальной ясностью осознала Саюри, просто наслаждался разыгранным им представлением, и тем, что теперь внимание приковано к нему. И не так важно было, что его порицают на глазах других, уважаемых людей, как-то, что он теперь в центре внимания. Вот уж воистину — не так важен способ, важен результат!       Саюри снова взглянула в темные глаза и поняла, что пропадает. Пташки из чайных домов не могли совершить большей глупости, чем влюбиться в клиента. Эти отношения редко заканчивались чем-то серьёзным и ещё реже заканчивались хорошо. Тем более влюбляться в некроманта… Расскажи кому — сочтут за отличную шутку и будут смеяться целый вечер.        Но какой же из господина Сугияма был некромант — с такой-то улыбкой?!        — Вот поэтому тебя в чайный дом и не взяли бы, — подвела итог госпожа Курода. — Сделай лучше что-нибудь полезное. Свинью приведи, например.        Изаму Сугияма поднялся из-за стола и с готовностью поклонился.        — Повинуюсь наставнице. Змею брать?        — Не слуг же я за ней отправлю! Иди уже, иди!        Саюри подвинулась поближе к госпоже Курода.        — Посмею заметить, что госпожа нашла себе очень талантливого ученика. Уверена, он будет достоин тех знаний, что вы ему даёте.        Госпожа Курода посмотрела — впервые прямо на Саюри и вроде бы увидела даже её, а не тот труп, которым ей предстояло стать. Покачала головой.        — Понятия не имею, как мальчишка умудряется такое проделывать. Иногда даже завидую, что сама так не могу, а иногда хочется пожить подольше и выяснить, когда же ему надоест прикидываться.        — О чём вы, госпожа? — уточнила Саюри, изображая, что совершенно ничего не поняла. Как отвечать на такую откровенность от любого другого человека, она отлично знала. Налить ещё вина, приобнять, позволить высказаться. Обнимать некромантку здравый смысл не рекомендовал. Он же подсказывал, что они предпочитают совсем другие развлечения.        — Не важно, — махнула рукой госпожа Курода. — Лучше возьми палочки для жребия, посмотрим, кому повезёт в этом году.        Палочек, как и в прошлый раз, было двенадцать. Видимо, ученику не полагалось участвовать в развлечениях.        — Конечно. Мне начинать?        — Подождём, пока мальчишка вернётся, тогда и иди. Начнёшь с господина Накано, как обычно, я буду тянуть последняя.        Десять палочек были одинаковыми — обычные бамбуковые веточки. Две другие отличались. У одной конец обмакнули в красную тушь, у другой — в чёрную. Любой некромант мечтал вытащить первую, но и второй был бы рад.        Господин Сугияма вернулся быстро. С собой он нёс мертвую змею — длинного удава с песочного цвета чешуей с узором из чёрных ромбов. Змея лежала у него на плечах, обвивала кольцами руку, пыталась устроить голову у него на макушке. Всё некроманты смотрели на неё с куда большей симпатией, чем на всех пташек из чайных домов сразу. Свинья, символ наступающего года, пока ещё была живой, но тоже шла сама и очень мало внимания обращала на окружающих.        Некромантов часто считали слишком жестокими, мол, они обожают пытать своих жертв перед смертью, так, чтобы те только рады были расстаться с жизнью. Но Саюри точно знала, что это не правда. Некроманты предпочитали убивать быстро и безболезненно, зато всех подряд, и дай им волю — не остановила бы ни дружба, ни любовь, ни деньги.        — Пришло время определить, — сказала госпожа Курода погромче, — кому же в этом году выпадет честь уничтожить символ уходящего года, а кому — убить наступающий. Саюри, можно начинать.        Она взяла палочки и подошла к столу второго придворного некроманта.        — Прошу вас, господин Накано.       Некромант вытянул палочку не задумываясь. Огорчения от того, что ему досталась обычная палочка он не показал, зато Мико разочарованно вздохнула. Дурочка! Саюри в прошлом году как раз сидела за столом господина Накано, когда ему выпал жребий умертвить символ года, и точно знала, что в этой их традиции точно нет ничего интересного!       Вада-скользкий выбирал палочку долго, а вытянув её, прикрыл конец второй рукой, чтобы и самому не видеть, и другим не показать раньше времени. Вада-скучный последовал его примеру.       Некромант из Министерства обрядов церемоний, господин Маэда, спохватился первым, как-никак, положение обязывало:       — А что же это, палочек меньше, чем нас? Неужто кто-то останется обделённым?       — Моему ученику еще рано участвовать в этой забаве, — ответила госпожа Курода. — Я подумала, что это несправедливо: ведь у каждого из вас есть ученики, но никто из них ни разу не участвовал в игре.       — Госпожа Курода как всегда справедлива, — поднял чашу с вином господин Накано. Вот теперь он выглядел довольным, и Саюри готова была побиться об заклад, что если бы заветная палочка досталась сегодня господину Сугияме, то точно разразилась бы буря.       — А почему вы не привели учеников, господа? — раздавая палочки, спросила Саюри некромантов за столом.       Ответил тот же господин Маэда:       — Они слишком юные, милая барышня. Моему ученику нет и двадцати — ему ещё рано участвовать в таких празднествах.       — Почему же? — удивилась Сацуко, подливая ему вина. — Разве молодые люди не сделали бы праздник более живым?       Договорив, она и сама поняла, что сказала сущую ересь, но опытные некроманты относились к людям снисходительно и прощали даже такие оплошности.       — Мой бы скорее сделал его более мертвым, — шутки господина Яги были плоскими, но воспринимались его коллегами, как блестящий образец для подражания.       «И мой!», «И мой!» — подхватили некоторые.       Новенький мальчик, сидящий рядом с Сацуко, обвел некромантов растерянным взглядом. Ах, сколько еще ему предстояло узнать об этих праздниках…       — Но мне тоже нет двадцати, — снова напомнил о себе господин Сугияма. — Однако я здесь.       — И кто знает, до чего вы дойдете в юношеском запале и горячности, — бросил господин Накано.        — Если в чаше жидкий пламень полыхает блеском рдяным,       Как стоять перед цветами и прийти домой не пьяным? — ослепительно улыбнулся господин Сугияма. — Право, господин Накано, вы напрасно тратите на меня время, которое стоило бы посвятить празднику.        — Изаму, сядь и пей молча, — прикрикнула госпожа Курода.        — А кто тогда будет успокаивать эту прекрасную свинку? — парень присел на корточки перед символом наступающего года и почесал за ухом, почти как кошку. Свинья проигнорировала и его, и висящую на нём змею. — Она же будет без меня нервничать!        — Удержишь заклинание и на расстоянии. Сядь!        Господин Изаму Сугияма подчеркнуто уважительно поклонился ей. Правда, в поклоне он заодно стряхнул с себя змею, что изрядно убавила почтительности. Саюри мельком улыбнулась и вернулась за стол к госпоже Курода с последней бамбуковой палочкой в стакане, увы, обычной. Госпожа Курода разочарования не показала.        — Ну что, кому повезло в этот раз?        — Мне, — сказал господин Маэда, вставая. Красная палочка досталась ему.        — И я буду иметь честь уничтожить нашу прекрасную змейку, — господин Вада-скучный тоже поднялся с места. Сейчас он слегка пугал — как и любой некромант, который собирался работать.        Саюри посмотрела на Изаму и подумала, что, наверно, он совсем не был бы жутким, даже если бы кого-то оживлял. Вот крысу призвал совсем недавно, и ничего, улыбался, шутил. Возможно, он всё-таки не был некромантом до конца?        От этих мыслей за милю несло романтичными сказками для детишек, где только настоящая любовь спасала одного из влюблённых от страшной участи. В жизни такого не бывало.        — Начинайте, господин Вада, прошу вас, — кивнула госпожа Курода.        Некромант кивнул, вышел на середину зала — и удав приподнялся на хвосте ему навстречу. Господин Вада положил ладонь ему на голову, и тот за считанные мгновения осыпался прахом на циновки. Некроманты дружно выпили в наступившей тишине. Тостов они не произносили, только стукнули об столы пустые чашки.        Потом в центр вышел господин Маэда. Свинья попятилась. Госпожа Курода стукнула ученика веером. Тот хмыкнул, но свинью остановил. «Только попробуй что-то выкинуть, — прошипела госпожа Курода. — Выгоню. Или сороку отберу!» Саюри сделала вид, что ничего не слышала.        — Можно попросить принести таз для крови? — сказал господин Маэда, буднично похлопывая свинью по холке. — Не хочется залить весь пол.        — Будет через минуту, — кивнула госпожа Курода. — Какой способ вы выбрали?        — Мельницы богов.        Некроманты повеселели. Оживились, сказала бы Саюри, если бы ей хотелось составлять каламбуры.        — Вы в этом настоящий мастер, — заметил господин Накано с уважением. — Приятно будет посмотреть.        Саюри склонилась ближе к плечу Сугиямы, прикрыла губы веером, чтобы никто и не догадался о вопросе. Прежде она не позволяла себе такого любопытства.        — Вы можете просветить меня, что это за способ?        — Скоро сами всё увидите, — парень и отказывая оставался совершенно очаровательным. -. Если господин Маэда действительно мастер в этом, то будет зрелищно.        — Меня пугают такие приготовления, — Саюри беспомощно похлопала безупречно подведёнными глазами. — Я уже не первый год встречаю новый год здесь, но такое вижу в первый раз.        — Вам понравится, — заверил её Сугияма.        — Нахал, и лжец к тому же, — усмехнулась госпожа Курода. — Не верь ни единому его слову, девочка.        — Наставница, вы портите мне репутацию.        — Да, среди тех, кого ты не успел разозлить сам.        Сугияма снова улыбался.        — Вот именно, я бы и сам справился. Конечно, я благодарен за вашу помощь, но…        — Убью, — предупредила госпожа Курода.        — Для меня это будет честью, — отозвался Сугияма. Зная некромантов… вряд ли он шутил.        Тем временем двое слуг внесли круглый таз из красноватой меди и поставили на пол. Господин Маэда отослал их жестом и посмотрел на свинью. Потом всё случилось тихо и как-то очень быстро. Саюри только увидела, как в центре зала вспухло кроваво-красное облако, и запах сырого мяса перебил аромат благовоний. Она зажмурилась. На губы упала капля, и Саюри слизнула её раньше, чем поняла, что это могло быть. Жмуриться и дальше было опасно, и она открыла глаза, готовясь увидеть что-то отвратительное. Но нет, всё было почти так же чинно, как и в начале. У господина Маэды пострадали разве что рукава, где траурный фиолетовый отступил под яркой алой каймой. Свинья стояла, с виду совершенно невредимая, но в таз Саюри даже не стала смотреть, заметив краем глаза алое, с кусками чего-то более тёмного. Нет, к этому лучше было не приглядываться.        Господин Маэда выглядел таким спокойным и довольным, как будто его руки не были по локоть в крови в буквальном смысле. Госпожа Курода подалась вперед, как выглянувшая из панциря черепаха, на её тонких губах застыла мечтательная улыбка. Саюри обернулась к Изаму — и натолкнулась на такое же тихое удовлетворение. Он словно забыл, что только что язвил и насмешничал, и сейчас выглядел так, словно смотрел дивный и прекрасный сон. Единственная капля крови на щеке казалась случайно прилипшим лепестком цветка.        — Прекрасное исполнение, господин Маэда, — тихо выдохнула госпожа Курода. — Вы всех нас поразили.        Господин Маэда уже развернулся к ней, чтобы поблагодарить за похвалу вежливым поклоном, но момент его славы оказался безнадежно испорчен: стоило ему махнуть окрашенными кровью рукавами, как Юрико закатила глаза и без чувств повалилась на циновку. Ни один из сидящих рядом некромантов, ни её друг не успели ничего сделать, чтобы успеть её подхватить.       — А вот и развлечение, — тихонько усмехнулся господин Сугияма, изящным жестом стирая со щеки каплю крови. Увы, пока Саюри еще не могла этим восхититься.       Некроманты, позабыв о блистательном — с их точки зрения! — исполнении господина Маэда, и о свинье, стоящей посреди праздничного зала, заинтересованно повернулись к Юрико. Сидящие рядом даже привстали, с плохо скрываемой надеждой на ещё одно понятное только им развлечение.       — Прошу, не беспокойтесь, господа! — друг Юрико самоотверженно прикрыл её от них широким рукавом. — Прошу прощения, что мы помешали вашему празднику! — добавил он с совершенно беспомощным видом.       — Сделайте, что-нибудь, — госпожа Курода кивнула Саюри. — Вы же знаете, что в таких случаях полагается? Пока никто из моих коллег не решил помочь более кардинальным способом.        Друг Юрико сел на циновку и развел руки, закрывая ее от ближайших некромантов.       Было совершенно ясно, что на следующий праздник их не позовут. Очень жаль, где-то в глубине души Саюри признавала, что эти двое не так плохи, но упасть в обморок перед некромантами из-за нескольких капель крови? Нет, такого не простят.        Она похлопала Юрико по щекам.        — Возможно, благородные господа позволят пока развлечь их песней? — предложила Сана. — Или танцем?        — Тут не до танцев, тут же человеку плохо, — нервно сказал господин Яги. — Надо помочь!        — Ей уже помогают, — напомнила госпожа Курода.        — Они неправильно помогут!        — Позвольте, — рядом с Саюри оказался господин Тадао, сунул под нос Юрико такую пахучую жидкость, что раскашлялись все вокруг, и девушка открыла глаза. Видимо, старому слуге не впервые было приводить в чувство нервных гостей. — Я провожу барышню привести себя в порядок. Она вернётся, когда ей станет лучше.        — Ты как всегда незаменим, — с теплотой кивнула ему госпожа Курода. — Теперь можно и танцы посмотреть, верно? Тадао, пусть унесут кровь. Надо освободить место.        — Сию секунду, госпожа.        Казалось, господин Тадао командует слугами силой мысли, иначе чем было объяснить, что в зал тут же вошёл парень-слуга и направился к тазу. Чтобы тут же отпрянуть от него с криком.        Господин Тадао кинул на него испепеляющий взгляд, которым точно убил бы на месте. Но тут Юрико в его руках закачалась и снова попыталась осесть на пол.        Было от чего! Кровь в тазу плескалась, словно кто-то закинул туда рыбу, а потом из неё и вовсе показалась рука. Изящная, скорее всего женская, с длинным изящными пальцами, она была почти обычной… вот только тела к ней не прилагалось, как будто её отрубили чуть ниже локтевого сустава. Саюри напомнила себе, что здесь собрались некроманты, которым и часть тела оживить — как нечего делать. Пугаться не стоило. Часть тела была под чьим-то контролем, как недавняя змея и свинья, которая сейчас невозмутимо устроилась у стола господина Маэды.        — Благородная госпожа Курода, нам станцевать для вас и ваших гостей или сейчас запланировано другое развлечение?        Госпожа Курода не ответила, только подняла ладонь, словно просила Саюри умолкнуть.       Теперь внимание собравшихся было приковано к появившейся из таза руке. И все они смотрели с таким восторгом, словно это было то, чего каждый ждал всю жизнь.       Рука замерла на краю таза, держась за него пальцами. Кровь, что не успела с нее стечь, словно бы всасывалась, и вскоре на мраморно-белой — мертвецки белой! — коже не осталось и следа.       — Уже и не надеялся, что когда-то увижу! — господин Маэда на ощупь нашарил на столе кувшинчик с вином и сам плеснул себе в чашку, пролив половину мимо.        — Что это? — Саюри повернулась к господину Сугияме, точно зная, что он ответит. Может, чуть снисходительно, но не упустит случая блеснуть знаниями.        — Рука богини, — с мечтательной улыбкой ответил он. — Появилась отметить того, кто стал ей интересен.        — Кому — ей? — подхватила Мико.        — Богине Темной луны, — ответил господин Накано, с напряженным видом подавшись вперед, словно охотничий пес, готовый ловить подбитого фазана. — Если это не чья-то дурная шутка, разумеется.       Саюри не удержалась и бросила еще один быстрый взгляд на господина Сугияму. Теперь он усмехался, будто считал полным вздором слова господина Накано.       А потом вытянул вперед руку, и рука богини взлетела в воздух, так легко, словно ничего не весила. Пальцы руки коснулись пальцев господина Сугиямы, погладили их нежным, почти интимным жестом. Так сделала бы сама Саюри, если бы хотела увлечь его в древнейшую игру, если бы хотела узнать, способен ли он ответить на ласку.       И, о… господин Сугияма оказался вполне на это способен: притянул руку к себе, он с нежностью поцеловал белые пальцы.        — Какое неуважение! — воскликнул господин Накано, но белая, как лунный свет, рука только перебралась господину Сугияме на плечо и погладила собранные в косу волосы.        — Кажется, богиню всё устраивает, — с торжеством улыбнулся господин Сугияма. Его улыбка сияла ярче всех ламп в зале, и он, бесспорно, был самым привлекательным из некромантов, но… Саюри опустила взгляд, чтобы даже им не выдать своего сомнения. Достаточно ли этого, чтобы привлечь богиню? Боги казались ей более мудрыми. А господин Сугияма — достаточно нахальным, чтобы устроить для коллег «чудо».        Казалось, господин Накано прочитал её мысли.        — Если, конечно, это действительно рука богини, — сказал он медленно.        — Вы что же, подозреваете, что я где-то раздобыл женский труп и отрезал и оживил его часть? — засмеялся господин Сугияма. Рука на его плече погрозила всем пальцем. — Допустим, мне удалось найти достаточно красивую девушку с такими безупречными руками. Но цвет кожи вы чем можете объяснить?        — А мы её вымоем и узнаем, — сказала госпожа Курода. — И если мы ошиблись, то принесём тебе извинения, а богине — молитву и нашу благодарность за то, что она за нами присматривает.        — Наставница, вот от вас я такого не ожидал! — сказал господин Сугияма. — Вы меня почти полгода знаете, неужели вы мне не верите?        — Не верю, — отрезала госпожа Курода. Саюри на её месте поддалась бы, доверилась невинному взгляду тёмных глаз, но у главной придворной некромантки, конечно, было куда больше опыта. — Передай мне руку.        Она помолчала и добавила, видимо, на всякий случай, если действительно явилась богиня.        — Будь так любезен.        Сугияма перевёл взгляд на руку, медленно потянулся к ней — и она сама перепрыгнула ему на ладонь. Оттуда — длинным прыжком перелетела к стене, отодвинула раму, впустив порыв холодного воздуха, и выбралась наружу.        — Она убежала, — веско сказал господин Маэда. — Не исчезла. Господин Сугияма, как вы это объясните?!       — Думаю, что мне даже не стоит пытаться объяснить волю богини, — развел руками тот. — Может, она направилась в ближайший храм, может — сегодня ее развлечения ещё не окончены, а может, ей просто не понравилось ваше недоверие. Кто знает, что из этого верно?       — Вздор! — хлопнул ладонью по столу господин Накано. — Всем понятно, что это ваш фокус и то, что она сбежала — это уловка для наивных детишек!       — Вам виднее, кем себя считать, господин Накано, — с шутливым видом поклонился ему господин Сугияма.       — Изаму, сядь, — резко приказала ему госпожа Курода, а сама встала поклонилась присутствующим с неподдельным почтением. — Господа, я прошу у вас прощения за дурное поведение моего ученика. Такое больше не повторится.       — Тогда, уважаемая наставница, вам стоит спросить с ваших коллег за клевету, — упрямо бросил господин Сугияма. — Я могу не нравиться кому-то, возможно, некоторые вещи даже вызывают зависть у других, но перед лицом богов и богинь я чист и никогда не осмелился бы покуситься на святое.       — Хотите сказать, что не зачаровывали руку, — насмешливо спросил господин Яги, — и что богиня решила отметить не знаменитых на всю Империю мастеров своего дела, а никому неизвестного ученика?       — Отчего же неизвестного? — саркастично спросил господин Накано. — О господине Сугияма не говорит только немой, вся столица уже в курсе его головокружительных похождений. Очевидно, дурная слава не могла не вскружить юноше голову, давайте простим ему эту шалость, пусть это послужит ему уроком.       — А может, вы просто боитесь признать, что это правда? — вкрадчиво спросил господин Сугияма, глядя господину Накано в лицо и не мигая. — Что никому неизвестный ученик богине интереснее, чем признанный мастер?        — Юноша, — господин Накано поднялся, — из уважения к госпоже Курода я собирался закрыть глаза на ваш поступок. Но вы никак не уйметесь, и тогда я вынужден задать присутствующим один вопрос. Где господин Сугияма мог взять свежий женский труп?        Саюри прикусила губу, чтобы ни звуком не выдать своего волнения. Ещё не хватало свалиться в обморок, как Юрико! Но вопрос, правда, заставлял задуматься. Всем было известно, что мертвецов сжигали, прах помещали в фамильные склепы, и только от государственных преступников могли сохранить череп на случай, если их понадобится допросить. Если у Сугиямы в распоряжении оказалась чья-то рука, то он либо выкупил покойницу — в лучшем случае! — либо сам кого-то убил, что для некроманта было пусть и самым приятным делом, но всё-таки преступлением.        — Вот именно, — кивнул господин Сугияма, ничуть не испугавшись. — Где бы я его взял? У нас мертвецы по столице не бегают!        — Мертвецы вообще бегать не умеют, — педантично поправил господин Вада-скучный. — Если в них не вселить демона, конечно.        — А женский труп есть у нас в подвале, — дополнил его друг и уточнил, потому что первая фраза прозвучала так, словно тело хранится у него в погребе вместе с остальными припасами: — В подвале суда третьего округа. Мы его заморозили, пока судья ведет расследование. Но точно могу сказать, что умерла женщина и у неё при жизни были две руки. Чуть поколдовать над ними труда не составило бы        — И вы, конечно, прибежали и рассказали мне о вашем трупе, да? — отмахнулся Сугияма. — Я не лезу в дела Министерства Наказаний!        — Расследование ещё не окончено, — заметил господин Вада-скользкий. — Судья ещё не назвал убийцу.        Все помолчали. Саюри нервно крутила в руках пустую чашечку, понимая, что на более увлекательной предновогодней вечеринке ей вряд ли случится быть. И вряд ли захочется! Поэтому она решилась.        — Благородные господа, — сказала она, — я — обычная девушка и мне сложно понять ваши разговоры. Но если вы правы, и господин Сугияма действительно убил кого-то ради этого розыгрыша, — разве тело несчастной не должно сейчас лежать без одной руки?        — Хороший вопрос, — одобрила госпожа Курода, нарушая молчание. Саюри даже неловко стало. Некроманты раньше смотрели на неё, как на давно знакомую роспись на ширме, а тут от них потянуло интересом. И это совсем нельзя было назвать приятным!        — Я немедленно это проверю, не сомневайтесь! — пообещал господин Вада, но его остановила госпожа Курода.        — Я не сомневаюсь в вашем стремлении выяснить правду, но лучше будет, если мы пойдём все вместе. Мой ученик или разыграл нас, или мы оскорбили выбор богини, в любом случае, думаю, разумно будет пока держаться вместе. И не перемещаться в подвал телепортом, чтобы не уничтожить следы колдовства, если оно там есть.        — Если и есть, то не моё, — усмехнулся господин Сугияма.       — Тогда не будем терять времени! — первым встал господин Накано.       — Тадао, — негромко окликнула своего бесценного помощника госпожа Курода. — Пусть приготовят повозки. Поедут все.               В который раз за вечер Саюри чувствовала, что другого такого дня не будет в её жизни больше никогда. Траурно-лиловые повозки несли по улицам столицы подвыпивших некромантов. Впереди всех, направляя остальных, ехала повозка господина Вады, который сегодня впервые за несколько лет перестал быть скучным и сам взялся за поводья, чтобы с азартом подстёгивать и гнать лошадей.        Следом — повозка Сацуко с её другом. Из повозки лилась очередная траурная песня под аккомпанемент флейты. Если бы кому-то из жителей столицы вздумалось в этот час прогуляться по улицам, то он бы потом еще долго боялся темноты.        Потом, опережая друг друга, катились повозки некромантов из столичного гарнизона. Юрико со своим любовником сидели с ними и пытались петь и играть в лад с Сацуко. Петь ещё получалось, а играть в повозке, прыгающей на булыжной мостовой, — уже не очень.        Саюри даже не пыталась этого делать, все равно её бы не слушали. Госпожа Курода вполголоса бранила за дерзость господина Сугияму, тот слушал вполуха, словно ничего из ряда вон выходящего и не случилось.        Рядом, как хороший рысак, бежала поднятая господином Маэдой свинка.        Саюри не хотела знать, что будут говорить об этой их поездке в городе, но подозревала, что слухов хватит на все праздники. Оставалось надеяться, что ей получится объяснить хозяйке их чайного дома, что у неё не было выбора. К счастью, позднее время и холода делали своё дело — людей на улице почти не было. Те, кто попадались, спешили по своим делам, а вездесущие любопытные мальчишки сидели дома. Так что их процессия, почти никем не замеченная, остановилась у ворот суда.        Все служащие уже разошлись к семьям на время праздников, теперь суд должен был начать работать только после них. Дом, где жил судья, закрывало основное здание, так что во дворе было темно, тихо и пусто. В какой-нибудь сказке тут обязательно явилось бы чудовище. В реальности были тринадцать некромантов и мёртвая свинья. С крыши повозки спрыгнула белая кошка, прогнулась, потянулась, чутко прислушиваясь к звукам во дворе.        — Думаю, в подвал пойдут все? — спросил господин Вада так, словно и не сомневался в ответе.        — Мы бы… — начал друг Юрико, но она дернула его за рукав.        Саюри тоже не хотела бы оставаться здесь одна. Кто знает, сколько ещё мертвецов бродило здесь в самую долгую ночь.        Кто-то тронул её за плечо, и Саюри подскочила на месте.        — Не пугайтесь, — улыбнулся ей господин Сугияма. — Вы так храбро заступились за меня перед ними. Не думайте, что я не ценю.        Господин Вада отпирал двери.        — А вы действительно не оживляли эту руку? — спросила Саюри.        — А вы поверите моему ответу?        Она вздохнула. Господин Сугияма мог быть сколько угодно талантливым, но рука вела себя так фривольно, что ни одна богиня бы себе такого не позволила.        — Вот именно, — верно понял её молчание господин Сугияма. — Пойдёмте взглянем на труп. Тоже приятное зрелище.        В подвал вело около десятка каменных ступеней, и холодно там было почти так же, как на улице.        — Следов чужой магии не нахожу, — сказала госпожа Курода где-то в темноте. Некроманты виднелись лишь силуэтами, и понять, кто есть кто, было сложно. Саюри остановилась, опираясь рукой на стену, чтобы не споткнуться. — Господин Накано, проверьте тоже, вдруг я что-то упустила.        — Не посмею подвергать сомнению ваш опыт…        — И всё же я прошу вас.        — Как вам будет угодно, госпожа.        Что-то пробежало по плечу Саюри, тронуло шею пальцами — теплыми. Она сжала губы, сдержав крик. Над ухом раздался знакомый самодовольный смешок и шёпот:        — А вас не так просто напугать, барышня.        Саюри еле сдержалась, чтобы не ударить его локтем. Наверняка обходиться так с любовником то ли императора, то ли императрицы и избранником богини Темной луны было не положено. Но очень хотелось!        — Следов чужой магии нет, — отчитался господин Накано разочарованно. — Только стандартные охлаждающие заклинания, ничего кроме.        — Очень благодарна вам за помощь, — сказала госпожа Курода.        Кто-то применил заклинание, и лампы на стенах засветились белым, почти солнечным светом, разрушив всё жуткое ночное впечатление. Дешёвый деревянный гроб из неструганных досок стоял на среднем из трёх каменных столов в подвале и совсем не впечатлял.        Господин Вада по-простому, руками откинул крышку. Остальные некроманты собрались вокруг. Траурные фиолетовые одежды как нельзя лучше подходили к ситуации, и маги смахивали на безутешных родственников на похоронах. Саюри не знала, подойти ли ей ближе или, наоборот, держаться подальше.        — Руки на месте, — сообщила всем госпожа Курода. — Все две.        — Все три, — поправил господин Яги.        Саюри не удержалась, шагнула ближе и увидела, как белоснежная рука выбирается из-под трупа.        — И как бы она могла тут оказаться? — спросил господин Сугияма. Удивление он даже не пытался изображать, а вот ехидство почти скрыл. Но только почти.        Рука снова пригрозила пальцем всем присутствующим, а потом подлетела к господину Накано и обвиняюще ткнула его пальцем в грудь.       Господин Накано побледнел и отшатнулся, словно его обвинили в каком-то немыслимом преступлении.        Господин Сугияма, криво усмехаясь, подошел ближе и ласково коснулся руки богини.        — Моя госпожа, прошу, не сердитесь. Впредь никто не сочтёт ваши знаки шуткой.        Рука сжала его пальцы, взмыла вверх, к потолку и растаяла в темноте, как облачко дыма.        Господин Сугияма проводил её взглядом, а потом повернулся к господину Накано.       — Что вы теперь скажете? Осмелитесь ли и теперь обвинять меня в лжи?        — Господа, право, стоит ли продолжать этот глупый спор? — шагнул к ним господин Маэда. — В эту прекрасную ночь нам стоит радоваться уже тому, что на нас снизошло благословение богини…       — На меня, — бесцеремонно поправил его господин Сугияма. — Хотя на господина Накано тоже обратили внимание, но почему-то я не вижу радости на его лице. Не объясните мне, что не так, господа?       — Изаму, — устало вздохнула госпожа Курода.       — Дорогая наставница? — повернулся к ней он.        Саюри хорошо знала такой взгляд и такую лихую злость, когда кажется, что никто тебе не указ и что сами боги благословляют нести людям правду во имя справедливости. Столько раз видела это у подвыпивших гостей, но ни разу это не кончилось добром.       Наблюдать, чем кончится конфликт дюжины некромантов ей совсем не хотелось.       — Прошу прощения, — выдохнула она слабым тоном, приваливаясь к плечу господина Сугиямы. Ему поневоле пришлось отвлечься и подхватить её под локоть. — Мне дурно… Я не привыкла к таким ночным путешествиям…        — Изаму, отведи барышню на свежий воздух, — распорядилась госпожа Курода. — Господин Вада, как вы считаете, если мы выпьем здесь по чаше вина — ваш судья не сочтёт это неприемлемым? Когда ещё доведётся оказаться на праздник в таком прекрасном месте.        Судя по её тону, подвал с трупом был лучшим местом для встречи нового года.        Сугияма так потащил Саюри наверх, что она еле успевала переставлять ноги, а иногда, казалось, и вовсе парила над ступеньками. На улице было чуть ли не теплее, чем внизу, а пахло, определенно, лучше — снегом и сыростью, а вовсе не сухим леденящим холодом.        — Вам же дурно было, — напомнил Сугияма ядовито. — К какой стене вас прислонить, чтобы вы пришли в себя?        Саюри помолчала, посмотрела на чёрное небо без единой звезды и в очередной раз решилась на ужасную глупость.        — Не торопитесь вниз, — сказала она. — Вы уже всё им доказали. Умейте выигрывать, не унижая противников.        Теперь пришла очередь Сугиямы молчать, так долго, словно от него осталась одна безмолвная тень.        — Будете давать мне уроки хороших манер? — уточнил он почти без злости, лишь с удивлением. Так, наверно, сказал бы император, если бы ему предложили самому налить себе чаю.        — Попробуйте ещё раз, — предложила Саюри.        Он засмеялся, и смех раскатился по двору, льдинками отскакивая от высоких стен.        — Давайте я провожу вас домой, — сказал он. — Никогда не был в вашем чайном доме, но хоть часть дороги сократим телепортом.        — Вы слишком добры, — отказалась Саюри и отступила на шаг. Матушка учила её петь, танцевать и нравиться клиентам и никогда не говорила, как опасно соваться в телепорт со злым некромантом зимней тёмной ночью. До этого любая разумная девушка могла додуматься и сама. — Уверена, господин Тадао…        — Да не ломайся ты! — Сугияма сцапал её за рукав и утащил в телепорт.               В чайном доме Фудзита все уже спали, набирались сил перед новогодними праздниками, когда станет не до сна. Саюри отодвинула дверь, привычно нашарила на полке рядом лампу, и зачарованный фитиль зажёгся от одного касания. Она скинула уличную обувь и, не раздеваясь, прошла в спальню к хозяйке — это, конечно, было ужасным нарушением всех правил чайного дома, но ситуация требовала отчаянных мер.        — Госпожа Фудзита! — Саюри потрясла хозяйку их чайного дома за плечо. — Я беспокою вас… Простите, но я не могу больше здесь оставаться. Выдайте меня замуж за последнего рыбака, отправьте в деревню собирать рис, но я больше ни за что не пойду к этим некромантам!        Она рухнула на колени, не забыв осторожно поставить лампу рядом на циновки. Не хватало ещё пожар устроить!       — Саюри? — госпожа Фудзита подняла голову от подушки, сонно щурясь. — Который час?       — Скоро рассветёт, — Саюри умоляюще сложила ладони на груди и закрыла глаза, изобразив муку на лице. — Я такого страха натерпелась, теперь до конца дней буду кошмары видеть! Нет, вовсе не сомкну глаз! Что они сделали с этой бедной свинкой, сколько крови было!       Госпожа Фудзита со стоном попыталась натянуть одеяло на голову.       — Саюри, ради всех богов и богинь!       — А потом они все поехали в суд, и нас с собой потащили… — Саюри наклонилась к хозяйке и драматично прошептала: — А там труп! Такая красивая девушка, не старше меня, лежала в гробу, бедняжка, а они все стояли и смотрели и… и что у них на уме было, страшно даже подумать!        Саюри всхлипнула и добавила:       — Я теперь не смогу гостям улыбаться, все праздники проведу, дрожа от страха. Госпожа Фудзита, умоляю, не отправляйте меня туда больше! Я готова даже на кухню уйти и никому не показываться, только сжальтесь надо мной!        Хозяйка откинула одеяло и села, сурово глядя на нее.       — Саюри, что ты придумала? Сколько гостей завтра придет, где мне взять тебе замену?!       — Я вся дрожу, — Саюри протянула к ней руки, — Пальцы, как чужие — не смогу играть…        Пальцы у нее и в самом деле окоченели, пока они с господином Сугиямой добирались до чайного дома. Негодный мальчишка даже не подумал их согреть, надо будет научить, как вести себя с девушками, при следующей встрече.       — Позову целителя, — пообещала госпожа Фудзита, — чтоб тебя успокоил, и ты выбросила этот вздор из головы!        — Я никогда не смогу забыть эту ночь, — трагически вздохнула Саюри и снова рухнула ниц у кровати. — Поверьте, госпожа, я ко всему была готова — петь траурные песни, отмечать смерть года, но когда та рука выбралась из таза с кровью — нет, ничто не поможет мне это забыть. Разве что два-три дня отдыха…        Саюри не смотрела, но, возможно, хозяйка уже начинала рвать на себе волосы.        — Девочка моя, ты просто устала, — сказала она настолько душевно, что ей даже можно было поверить, но Саюри помнила о своей цели. — Конечно, тебе надо отдохнуть. Вот закончим с заказами, и сколько угодно… А если мы с ними не справимся, то мне останется только закрыть чайный дом, распустить вас, и самой повеситься на воротах от такого позора. Ты же не хочешь для меня такой ужасной судьбы?        — Вы мне как родная мать! — Саюри преданно посмотрела на хозяйку. Хозяйка тепло ей улыбалась. — Но я, правда, не могу…        — Саюри, дай поспать! — не выдержала госпожа Фудзита. — Скоро уже вставать надо, а тут ты с твоей драмой. Получишь две трети с твоих заказов в ближайшие три дня, довольна?        — Четыре, — поправила Саюри. — И если к нам придёт Изаму Сугияма, то позовут меня.        — Договорились, — согласилась хозяйка и упала обратно на кровать, накрылась с головой одеялом. — И лампу потуши!        Саюри даже не стала слишком долго благодарить её за доброту и пошла к себе. Вряд ли господин Сугияма зайдёт к ним в праздники, некроманты не любят людных сборищ, но вот после… И кто сказал, что некромантов интересуют только мертвецы? Некоторые вполне могли поговорить и с живыми.