Шепот твой стал моим спасеньем

Ло Бинхэ с нескрываемым подозрением осматривал церемониальный зал, куда их на следующее утро после пребытия пригласил градоначальник. Это было большое помещение, чью крышу подпирали резные деревянные балки, заполненное дымом благовоний и сыростью. Через узкие зарешеченные окна, закрытые рисовой бумагой едва пробивался свет, поэтому вдоль стен стояли фонари. Встречавший их градоначальник Сюй был низким и толстым мужчиной, одетым в слишком яркое и безвкусное ханьфу. Его лицо раскраснелось, а губы лоснились от жира. Он встречал заклинателей сидя за столом в церемониальном зале, скрестив руки на груди, пока две молодые девушки обмахивали его опахалами. Ло Бинхэ достаточно хорошо знал Учителя, чтобы заметить тень недовольства на его лице, выражавшуюся в поджатых губах и сощуренных глазах. - Приветствую почтенных заклинателей в Люлин, - его голос звучал до странного визгливо - не откажете ли вы мне в трапезе? Шэнь Цинцю величественно кивнул, соглашаясь, и в то же мгновение слуги засуетились, вынося низкие столики и расставляя на них разные яства. Ученики с достоинством заняли их, сконфуженно переглядываясь. Незаметно, откуда-то появились еще девушки, большинство всего на несколько лет старше Нин Инъин, в ярких, полуоткрытых одеждах, обнажавших их изящные ножки и острые ключицы. Лицо пикового лорда приобрело нездорово бледный цвет, а уши наоборот запылали. Он бросил на учеников многообещающий взгляд и натянул на лицо острую, как кинжал улыбку. Ло Бинхэ аккуратно отделил палочками кусочек мяса, медленно и грациозно поднося его ко рту. Было что-то странно узнаваемое в этой атмосфере. У подножия храма Предков шумно из-за собравшихся гостей и придворных. Тысячи алых фонариков и стягов с пожеланиями счастья колышутся на ветру. Время близится к закату, медленно садящееся солнце окрашивает белоснежный дворец в золотые и красные цвета. Издали доносится музыка. К храму неспешно выносят богато украшенный паланкин, сопровождаемый вереницей слуг. Сквозь полупрозрачный полог виден хрупкий силуэт. Ло Бинхэ ласкает его жадным взглядом, а все присутствующие словно заведенные начинают выкрикивать поздравления . - Десять тысяч лет жизни Императору! Десять тысяч лет жизни его невесте! Тысячи голосов сливаются в один. Паланкин останавливается на небольшом отдалении от храма и с него выходит человек, чье лицо скрыто плотной вуалью. Несколько служанок помогают ему выйти и ведут по широкой дороге, вдоль которой выстроились гости прямо к подножию величественного здания, где уже стоит Император. В этом обилии алых красок он выделяется черным ханьфу с редкими кроваво красными вставками. Шэнь Юань идет к нему невыносимо медленно. При каждом шаге из под полов свадебного ханьфу на жалкие мгновение показываются носки туфель, расшитые фениксами и луань-няо. Ло Бинхэ успевает досконально изучить его наряд, с удовлетворением отмечая, что тот скрывает все, исключая бледные кисти рук, унизанные перстнями и тяжелыми браслетами. Только он имеет право видеть эту прекрасную, словно цвет яблонь кожу. Юноша останавливается перед ним и служанки помогают ему совершить ритуальный поклон, после чего укладывают хрупкую руку в большую и грубую от меча ладонь Императора. Теперь они уже вместе, все так же чинно и неспешно идут в вверх по лестнице, ведущей в храм, а за ними следуют гости и слуги, пока оркестер продолжает играть. Внутри большого зала тихо. Рядом с поминальными табличками клубится дым дорогих благовоний. Ло Бинхэ все так же поддерживает Шэнь Юаня за руку. Они останавливаются у алтаря, на котором вырезано имя старой прачки, некогда приютившей одинокого сироту. Распорядитель церемонии бьет в гонг и возвещает, заставляя толпу стихнуть. - Первый поклон Небу и Земле! К юноше уже привычно подходят несколько служанок, которые придерживают его, когда он отвешивает первый поклон. Плотная вуаль не позволяет разглядеть даже очертаний прекрасного лица, Ло Бинхэ слышит только странно тревожный перезвон шпилек, что звучал особенно зловеще в тишине храма. Второй удар в гонг почти оглушает их обоих. Голос распорядителя, сухой и лишенный каких-либо эмоций нарушает холодную тишину: - Второй поклон родителям и предкам. Гости все также не издают ни звука. Император неожиданно ловит обеспокоенный взгляд Нин Инъин, и слишком серьезный - от Лю Минъянь, но все его внимание опять забирает Шэнь Юань. Он, как зачарованный смотрит на хрупкую фигуру, сокрытую слоями ткани. Ло Бинхэ нестерпимо хочется убедить себя, что теперь они действительно будут вместе, ведь у его драгоценного сокровища остался только он. Теперь они будут принадлежать друг-друга всецело и горе тому, кто посмеет помешать этому. Третий удар в гонг особенно громок. Он прерывает поток мыслей в голове Императора. Атмосфера становится невыносимо тягучей и удушливой. - Третий поклон друг-другу! Они опять кланяются, две служанки уходят прочь и Ло Бинхэ берет юношу за руку, разворачиваясь к гостям. В это же мгновение хрупкая тишина рушится. Приглашенные в разнобой выкрикивают пожелания счастливой и долгой жизни. Император чуть крепче сжимает прекрасную ладонь, нежно поглаживая длинные пальцы, точно предназначенные для каллиграфии или игры на гуцине. Распорядитель опять бьет в гонг и один из евнухов подносит им чаши с вином, перевязанные алой и зеленой лентами. - Разделяя это вино, разделите и радость, и невзгоды! Благословен будет этот союз! - Благословен будет этот союз! Они неспешно берут чаши и также неспешно отпивают из них. Евнух уносит поднос. Ло Бинхэ не скрывает радостной улыбки. Шэнь Юаня уводят, чтобы подготовить к брачной ночи, пока сам Император направляется на пир, хотя ему не терпится броситься в павильон Лилий, где они проведут ночь вместе. Ло Бинхэ тряхнул головой, отгоняя несвоевременные воспоминания. Он подумает об этом попозже, оставшись один. Градоначальник Сюй меж тем только распалялся что-то экспрессивно рассказывая Шэнь Цинцю. Пиковый лорд сидел, не двигаясь, только поджав губы, что свидетельствовало о крайней степени его недовольства. Бывший император устало помассировал виски, краем уха слушая разговор Учителя и его малоприятного собеседника. - Право слово, лорд Шэнь, это все небылицы! Я понятия не имею об этом призраке! - Письмо, которое мы получили, было запечатано печатью с вашим именем. Этот Шэнь вынужден провести расследование, прежде чем покинуть Люлинь. Ло Бинхэ прикрыл глаза, чувствуя странную тянущую пустоту внутри. Градоначальник Сюй продолжал что-то говорить, пока девушки-служанки продолжали подливать в его пиалу рисовое вино, а воздухе стелился дурманящий сознание дым от благовоний. Ученики скучающе ковырялись в тарелках. Многие бы предпочли умыться и отправиться в постель, нежели сидеть на столь своеобразном пиру. Взгляд бывшего Императора блуждал по залу, словно выискивая что-то. Ему все больше и больше казалось, что в городе что-то сильно не так. В конце-концов Люлинь построен на болотах - в месте с не самым лучшим фэн шуй, способствующим появлению нежити. Кто-то с затаенной в сердце злобой или обидой мог утопиться в них вполне осознанно, чтобы шугать своих обидчиков уже после смерти. История старая, как мир. Ло Бинхэ мысленно сосчитал до десяти в тщетной попытке успокоиться. Он искренне надеялся, что терпение Шэнь Цинцю закончится как можно скорее. Ему уже не терпелось смыть себя пыль и дорожную грязь, а потом завалиться на что-то более или менее напоминающее постель и проспать до самого утра. Но видимо глава школы устроил своему нерадивому шиди исключительную взбучку, раз тот терпел градоначальника Сюя уже второй час к ряду. Отвратительно. Бывший Император устало прикрыл глаза, продолжая лениво теребить палочками еду. В воздухе витал запах румян и белил, дешевых благовоний и перегорелого масла. Застоявшийся воздух вызывал головную боль и головокружение, пока на улице медленно начал падать дождь. Капли стучали по темным крышам, а злой ветер так и норовил потушить немногочисленные фонари, освещавшие ночной мрак. Им удалось разойтись по гостевым комнатам только ближе к полуночи, когда градоначальник просто напросто уснул. Шэнь Цинцю первым покинул церемониальный зал, поправляя одежды и морщась от запаха рисового вина, которым пропиталась ткань. За ним, сопровождаемые слугами последовали ученики. Многие из них зевали, другие едва не засыпали на ходу. Ло Бинхэ как раз таки был среди последних. Пиры, которые он проводил будучи Императором были хотя бы интересными и красочными. Тронный зал наполнен шумом и гомоном тысячи голосов. Служанки в красивых нарядах разносят напитки и еду, пока чиновники медленно выходят к трону, чтобы произнести тост и вручить подарки Императору, хотя к этому времени их и так уже собралась целая куча - редкие травы и украшения, дорогие отрезы тканей и резные фигурки, все это было лишь пылью для Ло Бинхэ. Главный подарок дожидался его в павильоне Лилий. Шэнь Юань сейчас должно быть принимал ванну, пока служанки втирали в его волосы ароматические масла и заново собирали их в новую, менее сложную, но все еще элегантную прическу. Взгляд Императора упал на только что преподнесенные, неприлично дорогие серьги и браслеты, инкрустированные кровавыми рубинами и изумрудами. Они бы отлично смотрелись на Шэнь Юане, подчеркивая белизну кожи и большие глаза. Впрочем, он бы никогда не одел их, А-Юань никогда не носил тяжелых украшений, предпочитая им простые шпильки и веера. Ло Бинхэ махнул рукой, все же приказывая унести полюбившиеся ему серьги и браслеты в павильон Лилий. В конце-концов он, как Император должен преподнести своей Императрице подарки по случаю их свадьбы. - А-Ло, не слишком ли ты задерживаешься? Не заставляй А-Юаня излишне нервничать и волноваться, это может спровоцировать у него искажение ци. Или ты совсем не слушал, что тебе говорил шишу Му? Ясный и звонкий голосок Старшей супруги Нин выводит его из задумчивости. Шицзе, как всегда прекрасна, в ее ушах раскачиваются тяжелые серьги, а волосы убраны в высокую прическу. Ее лицо то и дело скрывает круглый веер, пряча озорной блеск глаз и радостную улыбку. - Мы с Хуалин и Минъянь развлечем гостей, так что не волнуйся. Ло Бинхэ благодарно кивает. Шицзе и его три старшие супруги всегда хорошо понимали его. Он оборачивается и ловит шальной взгляд Хуалин. Она весело подмигивает ему, желая удачи. Император едва удерживается, но все же чинно выходит из Тронного зала, сопровождаемый слугами и евнухами. Благо путь был недолог, ведь новый дом Юаня располагался в самом центре дворца, отделенный от Императорского павильона только лишь большим озером и пышным садом. В ночном небе взрываются фейерверки, опадая сотней искр. Весь путь освещен алыми фонарями с двойным пожеланием счастья и цветочными гирляндами. Из зала все еще доносится музыка и гул голосов. Пир закончится лишь ближе к рассвету и то только для того, чтобы гости успели хоть немного прийти в себя перед предстоящей коронацией. Павильон Лилий украшен к предстоящей ночи. На входе его уже встречают служанки, они вежливо кланяются и отводят глаза. Ло Бинхэ переступает порог, вдыхая запах дорогих благовоний, смешанный с ароматом лилий и лотосов. Шэнь Юань сидит на кровати. Он уже сменил громоздкий свадебный костюм на простой алый халат, накинутый поверх нижних одежд. Ореховые волосы свободно струятся по плечам, только пара прядок у виска заплетенны в косички и заколоты шпильками. Прекрасные очи феникса закрыты, в пламени свечей ресницы бросают длинные тени на бледные щеки. Император чувствует себя ужасно чуждо здесь. Павильон обставлен иначе, чем другие части дворца. Нет излишней вычурности и роскоши, все здесь дышит простой элегантностью и изяществом. Но Ло Бинхэ все равно доволен, ведь именно неброские цвета лучше прочего оттеняют красоту его невесты. Ло Бинхэ никогда не чувствовал себя таким взволнованным. Он делает неловкий шаг вперед, взмахом руки прогоняя служанок прочь. Юноша, сидящий на кровати, не двигается. Только черные ресницы трепещут, как крылья бабочки на ветру. Он все еще злится на него, да?... Император отметает эту мысль, как несущественую. В конце-концов А-Юань ведь любит его! Ло Бинхэ помнил его признание. Их лица были скрыты масками, но Шэнь Юань улыбался. В его руках порхал алый веер, а коралловые губы были так близко к его, Ло Бинхэ, губам. Заветное люблю и первый неловкий поцелуй. - А-Юань, - зовет он, выныривая из вязкой дымки воспоминаний. Разве его сокровище не радо увидеть его? Юноша не двигается. Император подходит к нему, опускаясь перед ним на колени. Возможно он был неправ. Возможно его действия были поспешны. Ему не стоило уничтожать Небесную столицу. Но ведь и Шэнь Юань виновен в этом! Он сам начал избегать его! Если бы не это, он бы не сравнял город с землей! - А-Юань, - повторяет он. - Посмотри на меня, А-Юань, всего один взгляд. Юноша поджимает губы, его кадык судорожно дергается и Ло Бинхэ все же захлестывает чувство вины. Шэнь Юань распахивает глаза. - А-Юань, - Император проводит пальцем по бледной щеке, касаясь влажных ресниц. - Я не понимаю тебя. Голос юноши звучит чуть хрипло, словно он сорвал его. Ло Бинхэ склоняет голову, кладя ее на чужие колени. Тяжелые бусины императорского мьяня ударяются друг о друга с мелодичным перезвоном. Шэнь Юань опять молчит, но все же снимает с него корону, откладывая ее на прикроватный столик. Его тонкие и изящные пальцы вплетаются в тяжелые пряди, масируют кожу головы. - Мне жаль, прости меня, пожалуйста, прости. Рука замирает и юноша тихо выдыхает. Ло Бинхэ ожидает его ответа, пока сердце бешено колотится в груди. - Я... - Юань сглатывает, пытаясь сдержаться, но все же всхлипывает. Император осторожно приподнимается, садясь рядом с юношей. Шэнь Юаня трясет. Он позволяет Ло Бинхэ обнять себя и даже утыкается носом в его плече. Запах лилий и бамбука смешивается с вязким ароматом благовоний. Странная, неподходящая смесь, но двоим людям в брачных покоях все равно на это. Ло Бинхэ тяжело потер лоб, прямо в одежде плюхнувшись на кровать. Голова раскалывалась от боли, а сознание было слишком спутанным. Он решил не раздумывать об этом пока. Слишком много всего на один день.