***
Убедившись, что никто не смотрит, Рюджин легко взбирается по куче мусора в окно третьего этажа. Это один из самых старых домов их района, и власти давно перестали обращать на него внимание. Восстанавливать слишком дорого, – давний пожар почти полностью уничтожил перекрытия самых высоких этажей, и сейчас они сложились сверху как странная крыша из пожжённого дерева, кусков металлолома и расплавленного пластика. Лучший вариант, – снос, – но две квартиры на первом этаже, – самом безопасном месте, – всё ещё заняты парой слишком упёртых придурков. Если бы съехали, получили сравнительно хороший дом, но они говорят, что это дело принципа. Что ж, Шин это на руку. Пока они живут на первом этаже, она может занимать ту, что на третьем. Она нашла её пару лет назад, когда снова бродила по улицам, не желая возвращаться домой. Окна выбиты, стены почти везде покрыты сажей, но было в этом месте что-то уютное. На уборку ушёл целый день, но к концу Рюджин с гордостью разглядывала собственную комнату. Стены выкрасила в нежно-голубой, пол натёрла до блеска, даже купила, – да, не украла, – симпатичную лампу в виде какого-то милого монстрика из мультфильма. Дома нашёлся старый, но ещё удобный матрас, подушка, пару одеял. Денег хватило и на маленький столик. Получилось идеальное место для того, чтобы отдохнуть от матери и мира и хотя бы на несколько часов забыть о лице отца и его огне, бегущем по телу вместе с кровью. – Ты похожа на своего отца… Это звучит обидно. Больнее, чем любой удар, толчок, ожог, потому что, наверное, это правда. Её пламя – напоминание о его силе. Он тоже был груб с матерью. Рюджин не бьёт её, но… разве иногда ей этого не хочется? Разве каждый раз, глядя на неё, она не представляет, как выпустит огонь, чтобы оставить на её коже такие же шрамы, как и на собственном теле? Разве она не считает, что мать заслуживает этого? Шин кусает губу сильнее, задевая то же место, что и дома, и тонкий ручеёк крови снова начинает стекать по подбородку. Да… Тысячу раз да! Рюджин хочется прижать её к полу и обжечь. Так, чтобы жар опалил её волосы, испортил лицо. Так, чтобы она почувствовала ту же боль, что и Рюджин, когда отец поднимал её над полом, словно щенка, и жар скользил по коже, опаляя нервные окончания, пока в нос бил запах жжённых волос. Каждый раз Шин думает, что сделает это, но в последний момент опускает голову, закрывает рот ладонью. Это просто… неправильно? Грубо? Мерзко? Рюджин не знает, какое слово подходит больше. Она не может ранить мать. Это вне её понимания, вне разума, где-то на уровне инстинктов, которые заставляли потомство держаться рядом с родителями. «Вот же слабое создание», – шипит голос в голове. – Заткнись, – отвечает Рюджин, закрывая глаза. – Я и без тебя, придурка, это знаю. «А что плохого в том, чтобы быть, как отец?» – спрашивает тот же голос. – «Ты ведь не хочешь прыгать по городу в нелепом трико, как все эти герои». – Но я и монстром быть не хочу. Умереть бы. «Ну, так умри», – в голове разносится отвратительное хихиканье, похожее на скрип несмазанной двери. – Назло тебе, ублюдку, не сдохну.***
– Извините? – Хмурится директор, когда Рюджин кладёт на его стол именной бланк с большим знаком «JYP» сверху. – Уверен, вы что-то перепутали. – Нет. Мне нужно, чтобы вы это заполнили. – JYP – школа для «особенных», Рюджин. – Я в курсе, – прячет руки в карманы пиджака, прикусывает губу, чтобы не злиться. Он всегда был таким тупым? Или все в школе в период экзаменов теряют последние извилины и становятся идиотами? – Мои оценки уже запросили, но нужно ваше личное мнение обо мне, как об ученике. Типа резюме. Другие учителя уже отправили. Рюджин помнит, как скривились их лица, когда она принесла такие же бланки. Конечно, они будут думать, что Шин всё-таки сошла с ума и всерьёз верит, будто такого ублюдка могут принять в самую престижную школу для героев в Азии. Плевать на них. Ей просто нужно пережить экзамены. Потом придумает как сбежать без последствий для себя и матери. – В JYP открывается класс для работников поддержки? – Нет, – отрезает Рюджин, не сводя глаз с ручки в его руке. – Тогда… у вас есть способности? – Да. – Но… – Просто напишите резюме, пожалуйста. У меня нет времени, чтобы отвечать на все ваши вопросы. – Я просто удивлён. В школе для обычных детей ребёнок с особенностями… – Так сложилось.***
Рюджин знает условия экзамена. Задача каждого будущего студента, – за пятнадцать минут убить как можно больше роботов. За каждого из них на личный счёт начисляются очки, по количеству которых преподавательский состав решает, – подходит ли абитуриент для школы или нет. На первое собеседование попадает сто лучших, из которых отбирают сорок с самым большим потенциалом. В этом году экзамены сложнее. По ТВ говорят, что только за последнюю неделю более пятидесяти тысяч выпускников со всей Азии прилетели в Сеул, чтобы попытаться поступить в JYP. «Ладно», – думает Шин, разглядывая разноцветную толпу. – «Это будет весело». Каждый, кто проходит мимо, смотрит на неё с едва скрываемым удивлением. Температура сегодня доходит до тридцати пяти, и все одеты легко, – шорты или лёгкие брюки, футболки и майки. На Рюджин джинсы, под толстовкой водолазка, – чтобы точно не увидели, не стали задавать вопросы. Чёрные волосы в привычном беспорядке, а старые чёрные кеды испачканы грязью, кусками травы и сухими листьями. Помыть не было времени. Да и желания, честно говоря, тоже. Кто-то из преподавателей закатывает глаза, когда она проходит мимо, и поправляет идеально отглаженный воротник белого поло. «Просто выгони меня», – мысленно предлагает Шин, посылая ему злобный взгляд. Пару минут спустя взгляды всех неожиданно перемещаются с Рюджин куда-то за её спину. Толпа затихает, расступаясь словно море перед Моисеем, и среди всех цветов спектра внезапно загорается огонь. По созданному людьми коридору проходят двое, – парень и девушка с одинаковыми лицами. На них красные футболки с чёрным драконом в центре, шорты примерно до середины колена и кроссовки, которые, кажется, стоят дороже, чем весь район Рюджин. Хваны. Едва взглянув на Хёнджина, Рюджин понимает, почему все девочки из школы мечтали о нём. Он красив, но не так, как модели с глянцевых с обложек или старинные статуи, – в его лице есть жизнь и тепло, а улыбка очаровательна настолько, что не получается не улыбнуться в ответ. Но его сестра… Раскалённая лава наполняет вены Шин, когда она смотрит на неё. Всё её существо, – её огонь, – кидается на грудную клетку, давит, требуя выхода, чтобы пройтись по фарфоровой коже Йеджи. Когда-то Рюджин читала, что, чем сильнее огонь, тем красивее получатся фарфор . Почему бы не проверить? – Мы облажаемся, – шепчет кто-то за спиной. – Это же Хваны. Они огненные. Они уничтожат роботов ещё до того, как мы успеем до них добраться. «Хочешь позволить паре мажоров тебя обогнать?» – Мерзкий голос снова напоминает о себе. – Чёрта с два, – шипит Рюджин. – Лучше умереть здесь. Всё равно скучать никто не будет. Хёнджин поднимает руку, приветствуя кого-то в толпе, пока взгляд Йеджи изучает каждого в её поле зрения. Он пристальный, словно она пытается вычислить шпиона или ещё что-то в этом духе, и Рюджин это почему-то бесит. Можно подумать, кто-то в самом деле окажется настолько глуп, чтобы напасть на Хванов в том месте, где собралось несколько тысяч героев, включая преподавателей с профессиональной подготовкой. К чему здесь её паранойя? Когда ворота открываются, Рюджин вбегает одной из последних. Декорация – город, и, очевидно, что они должны минимизировать любые разрушения. Для таких, как они и Хваны, это дополнительная сложность. Да, огонь можно сдержать, – Рюджин делала это годами, – но с каждой секунду ему хочется всё больше и больше, он начинает требовать разрушений. Таких, как в Каннаме. Мысли о пожарах в Нью-Йорке, Чикаго, Бостоне, Токио наполняют голову. – Старт! Она почти сразу сворачивает на ближайшую улочку, пытаясь на ходу придумать рабочую стратегию поведения. Мокрая от пота толстовка прилипает к телу, солёные капли стекают по лицу, неприятно пощипывая кожу, а шрамы под слоями ткани ноют. Ей нужно просто попробовать, чтобы мисс Хван убедилась, что она не отлынивала. Плевать, что будет дальше, – нужно тянуть время. Столько, сколько получится. «Мать должна успеть уехать», – думает Шин, маневрируя между возбуждёнными от адреналина подростками. – «Куда можно её отправить? Чёрт… эта женщина! Если бы она только была чуть умнее…». Первый робот вылетает перед ней на повороте. Он похож на осьминога, – примерно метр в высоту и три в ширину, – с большой головой и длинными конечностями. Первый неуклюжий удар проходит левее плеча, и Рюджин отвечает прямым хуком в красный глаз в центре металлической головы. Стекло разбивается, царапая кожу. Огонь нарастает, требуя, чтобы его выпустили, но Шин засовывает руку дальше, ломая всё, что попадается на пути. – Так лучше, – бормочет она. – Меньше повреждений для города. Пламя внутри воет, царапая грудную клетку, словно дикий зверь свою клетку. Справа раздаются взрывы. Земля под ногами слегка подрагивает от их силы. Хваны. Одна только мысль о них пробуждает в Рюджин ярость. Как они могут так легкомысленно относиться к силе, которая способна стирать с лица земли огромные города, забирая в свою пучину тысячами, если не десятками тысяч? Это опасно… они опасны! Шин старается направлять злость в удары. У неё получается вывести из строя ещё троих роботов. Схема проста: увернись от их удара, подойди ближе и в нужный момент направь всю силу на кроваво-красный глаз. Эту технику она изучала очень давно, – ещё во время первых драк в своём районе. Найди слабое место, – пах, шею, глаза, – и бей только туда, а затем отскакивай, чтобы избежать нового удара. И никогда не позволяй повалить себя. Упал – умер. Таков закон уличной драки. Правая рука уже покрыта глубокими и длинными порезами, рукав пропитан кровью, а куски стекла, кажется, застряли даже под кожей, но она продолжает бить. Главное, – не выпустить огонь. Пока она слишком мало о нём знает, а значит – не может контролировать. Тут слишком много людей, чтобы рисковать. «Я не похожа на отца», – думает Рюджин, снова разбивая стекло. – «Я мерзкая, но не монстр». Она отвлекается только после того, как слышит за спиной тяжёлые шаги. Робот размером с грузовик неуклюже бредёт по улице. На груди краснеет цифра «0». «Херня», – решает Шин, но взгляд вдруг цепляется на жёлтое пятно. Девушка? Какого хера она не убегает? «Это глупое решение, Рюджин», – предупреждает голос, но она, не обращая внимания, срывается вперёд. Девушка лежит на земле, свернувшись в позу эмбриона. Ей явно больно. Робот нависает за ней, словно скала, угрожая раздавить. У него наверняка есть слабые места, как и других роботов, но у Шин нет времени, чтобы их искать. Она встаёт между роботом и девушкой, и горло гудит. Жар проходит по трахее. Пламя вырывается наружу вместе с каплями крови, обжигая губы и глотку, пока желудок скручивает от адской боли. Ненависть к этому огню, – к себе, – наполняет тело. «Как отец», – пульсирует в мозгу, но Рюджин затыкает эти мысли. Пламя прорезает робота, как нож масло. Металл плавится над головой, падая на землю раскалёнными каплями, и Рюджин инстинктивно поднимает руки, чтобы защититься. Наверное, это больно, но там уже столько шрамов и рубцов, что она просто этого не чувствует. – Это была моя любимая толстовка, – бормочет Шин, оглядывая обрывки, в которые превратились в рукава. Девушка в жёлтом с трудом встаёт. – Блять. – Ты… огонь… – Спасибо за комплимент, – отмахивается Шин, взглядом пробегая по её телу. Кажется, цела. – Ходить можешь? – Да… – Ну, тогда до медика дойдёшь. Рюджин знает, что на неё смотрят, и ей это не нравится. Хваны недалеко, всего в паре метров, и девчонка, – Йеджи, – выглядит так, будто собирается прямо сейчас её убить. Наверное, неприятно осознавать, что не только они здесь такие особенные. Губы Шин кривятся в ухмылке. Она снова срывается с места, чтобы нырнуть в узкий переулок между парой бетонных коробок. Останавливается только в паре улиц от расплавленного робота. Нужно оценить ущерб. От толстовки точно придётся избавиться, – от рукавов ничего не осталось, металл прожёг ткань до дыр. Водолазку можно попытаться зашить, но… Рюджин поддевает пальцем ткань с металлической припайкой. Нет, не получится. К счастью, на волосы ничего не попало, но руки в ожогах. На губах, внутри горла запекается кровь. Кажется, она слишком долго сдерживала огонь, и он решил ей отомстить. – Только вторая степень, можно потерпеть, – бормочет она, разглядывая волдыри на коже. – Роботы… куда подевались чёртовы роботы…***
Мина массирует виски, пытаясь отвлечься от сверлящей боли. Она стоит вдалеке, за спинами остальных учителей, которые с важным видом обсуждают поступающих. Для большинства из них дни вступительных экзаменов праздник – каждый ищет будущего приемника, любимчика, которого будет толкать на вершину геройской пищевой цепочки. Они надеются, что смогут вырастить кого-то типа Хван Сэджин. У них, конечно, не получится, но Мина не хочет рушить их надежды. В этом году у неё другие планы. Прошлый набор оказался провальным настолько, что пришлось отчислить их всего спустя две недели, и в этот раз она собирается самостоятельного укомплектовать свой класс. Многие из поступающих талантливы, но для неё этого недостаточно. Мёи ищет тех, кто готов и умеет работать и учиться, развиваться. Прошлые такими не были. Джихё рядом с ней, договаривается по телефону о поставках нового противопожарного оборудования в общежитие и учебные классы. В этом году к ним поступают Хваны, и безопасность других учеников должна стать приоритетом для каждого учителя или куратора. Она даже собирается провести специальный тренинг на эту тему. Можно подумать, кто-то в мире знает, как успокаивать огненных. Мина надеется, что они успеют закончить установку новейших систем пожаротушения до начала учебного года. В противном случае придётся выдавать ученикам огнетушители на случай, если кто-нибудь из Хванов выйдет из-под контроля. – Как тебе? – Спрашивает Джихё, указывая на экраны. – Кажется, #392 не так плох. – Только если рассматривать физические данные, – хмыкает Мина. – Ни малейшего представления о тактике. Будет работать так в настоящем бою, умрёт первым. – Он недавно окончил школу, – замечает Наён. – Не будь настолько строга к нему. – Это не имеет значения. В школах для «особенных» преподают основы тактики. Например, не бежать на врага, который явно специализируется на атаках с дальнего расстояния, как он делает сейчас. Это прямой путь в морг. – Полагаю, он делает ставку на неуязвимость, – пожимает плечами Доун, – ещё один из преподавателей-новичков. – Это Со Чанбин, его кожа может покрываться железом, что значительно увеличивает физическую силу. – Но не делает его полностью неуязвимым, – качает головой Мина. – Такая способность может работать ограниченное время, пока мышцы не устают. Учитывая его возраст и форму, я бы сказала, что без постороннего воздействия он может оставаться в такой форме около получаса. В реальном бою при таких же данных его максимум – пять-десять минут. – Но ты должна признать, что он не безнадёжен, – говорит Джихё, указывая на экран. Парень находится на третьем месте по боевым очкам. – Я бы дала ему шанс, но при условии, что он прочитает хотя бы один учебник по тактике. Физическая сила имеет значения, но любой достаточно умный менталист обведёт его вокруг пальца за десять секунд. – Ладно, но здесь же наверняка есть кто-то, кто тебя впечатляет? Может, Хваны? – Интересная техника, плохое исполнение. Они хороши в бою, но я ожидала от наследников матриарха чего-то большего, чем просто умения сжигать противника. Доун качает головой, не переставая мило улыбаться. – В этом году ты снова планируешь стать для учеников кошмаром? Я слышал, что все второкурсники боятся о тебе говорить. – О, наша Мина отличный преподаватель, – смеётся Наён, поворачиваясь, чтобы подмигнуть. – Но её вид… несчастные детишки до сих пор вздрагивают, когда встречают её в коридоре. Они называют её «Призраком». – Для будущих героев они немного трусливы, – замечает Мина, не сводя взгляда с экранов. Большинство поступающих из ангара «Открытая местность» справляются на твёрдую четвёрку. Этот тип местности не оставляет места для маскировки, но некоторые находят способы приспосабливаться. Мина замечает девушку, притворившуюся камнем, и делает мысленную пометку упомянуть её на совещании перед собеседованием. Это как минимум интересно. Возможно, хотя бы в этот раз JYP сделает ставку на умственные, а не физические данные. – О, смотрите! На камере из ангара «Море» появляются несколько роботов. Они лежат животами кверху, пробитые острыми ледяными шипами, пока остальные поднимаются вверх на высокой ледяной глыбе. Одна из девушек, – блондинка в забавной шапочке, под номером #241, – перепрыгивает с одной ледяной платформы на другую, попутно ломая одного робота за другим. – Ким Минджон, может замораживать любые предметы, даже не касаясь. – Интересно, – кивает Мина. – Хотя и опасно. Что, если другие из тех, кто в воде, пострадает. – Она создала ледяной барьер, отрезала себя от остальных. – Хм… да, это хорошее решение. Молодец. – Эй, а это кто? – Наён указывает на экран из ангара «Город». – #792? Взгляд Мины останавливается на брюнетку в широкой чёрной толстовке. Данные на термометре внизу экрана показывают отметку в тридцать шесть градусом, и Мёи хмурится сильнее. Странно в такую жару приходить в настолько закрытой одежде. Способность этой девушки связана с внешним видом? Или, возможно, её тело изуродовано настолько, что даже в сравнительно экстремальной ситуации она не хочет показывать и малую его часть. Интересно… #792 легко уворачивается от робота, следующим точным ударом разбивая защитное стекло. Огонёк на другом экране гаснет. Напротив её имени, – «Шин Рюджин», – вспыхивает показатель «1». – Она тоже неуязвима? – Джихё достаёт планшет, чтобы проверить данные. – Нет, вряд ли. Она порезала руку. Кажется… да, я вижу стекло в коже. – Это странно, – Доун поворачивается к Мине. – Если она боец дальнего боя, для чего вступать в ближний? Это явно опасно. Джихё, она из менталистов? – Нет, не думаю. В её анкете ничего не указано. – Что значит «ничего»? Она идёт как поступающий без способностей? – Нет. Тут просто пусто. Это… её порекомендовала Сэджин. Она сама принесла документы. Я… я не знаю, как директор такое допустил, но у неё нет ни записей о способностях, ни каких-либо личных данных, кроме имени и возраста. – Но она же не из Хванов. Подожди, – Мина заглядывает в планшет. – Я уверена, что никогда не слышала о Шин Рюджин. Её родители явно не из друзей Сэджин. – Тогда с чего бы ей рекомендовать эту девочку? Решила заняться благотворительностью? Мина с трудом подавляет усмешку. Мир должен перевернуться, а небо упасть на землю, чтобы кто-то типа матриарха Хван решил заступиться за человека не из своего круга. Эта девочка явно на несколько уровней ниже. Одежда и обувь слишком дешёвые, поношенные, кожа слишком бледная, чтобы казаться здоровой, а под глазами огромные мешки. Явно не из хорошего района. Мёи наблюдает за тем, как она снова и снова ранит кожу об осколки защитных стёкол. Нет, возможно, Сэджин и знает её, но как своего друга или часть семьи. Эта девочка слишком поломанная, потёртая, потрескавшаяся, словно забытая кукла. Не то, что подходит сияющему во всех отношениях миру Хванов. – Мать твою! – Кричит Доун, заставляя Мину отвлечься от мыслей. #792 выпускает изо рта волну огня, насквозь прорезая огромного робота. Где-то позади отползает к камням девочка в жёлтом. Наверное, упала и потеряла сознание. Ну, или просто переборщила с силами. Брюнетка поднимает руки, и то, что осталось от робота, падает на неё обжигающе-горячим металлическим дождём. Мина видит на её руках ожоги, но девушке будто плевать. Она смотрит направо, – на Хванов, – снова убегает в сторону узкого пространства между бетонными блоками. – Это… впечатляет, – признаёт Джихё. – Огненная способность. Она… эта девочка… – Уникум, – соглашается Доун. – Она не умеет пользоваться огнём, – качает головой Мёи. – Либо не хочет им пользоваться. Огонь изо рта явно импульсивное действие, вызванное сильной эмоцией. Скорее всего просто испугалась настолько сильно, что её инстинкты среагировали быстрее, чем разум. – Ну, по крайней мере это объясняет присутствие в этой истории Сэджин. В Сеуле никто не может дышать огнём без ведома Хванов. Она точно пройдёт. Мина пристальнее вглядывается в экран. Она не так много знает об огненных способностях, но уверена, что они не должны причинять носителям боль. По крайней мере, обычно на них не остаётся ожогов. – Я не могу быть в этом уверена. У неё на губах ожоги, и руки… да, думаю, это не меньше второй степени. Она не знает, как работать со своей силой, очевидно нестабильна. Если возьмём её, есть шанс, что рано или поздно выйдет из-под контроля. Повезёт, если причинит боль только себе. – Да, но её способность… мы в любом случае обязаны будем держать её под контролем. После того случая в Каннаме все всё ещё впадают в панику при виде «особенного» с огненными способностями. Если она выйдет из себя где-нибудь в метро, большого количества жертв не избежать. – В любом случае, – говорит Наён, показывая на результаты номера. Третье место. Она будет допущена до собеседования. Остальное зависит от неё. – Сэджин определённо надавит на директора, – Мина смотрит на помрачневшую Джихё. – Так ведь, босс? Мине кажется, что в Сеуле нельзя плюнуть, не попав на что-либо, связанное с Хван Сэджин. Эта женщина повсюду: на рекламных щитах, экранах, книгах на витринах книжных магазинов и брошюрах, которые раздают подростки на улице. Всё в городе, – и особенно школе JYP, – пропитано ею. Мёи от таких тошнит. Им нужна лишь власть, слава и деньги, и плевать, какими дорогами к этому идти. Важен только результат. – Она пыталась уволить Мину, – шепчет Наён недоумевающему Доуну. – Они с директором большие друзья. Он делает почти всё, что она скажет. Да и люди её любят. – Скорее всего, – обречённо кивает Джихё. – Я проверю, как она, и отведу к Сане. «А мне говорили, что здесь будет лучше, чем в Японии», – думает Мина, выходя из зала для наблюдений. Не похоже, что девчонка из тех, кто сам просит о помощи, значит, нужно убедиться, что она пойдёт к медсестре, а не попытается сбежать домой. – «Надо встретиться с Чеён. Чёрт, я так устала…»