моя малышка

Свет в домах Кур-де-Фонтейна стремительно гаснул, окутывая город сонной дымкой. Ризли спешно шагал по улицам, освещенным фонарями. Маленький пакет со свежей выпечкой приятно шуршал в руках. Вина и тревога за срыв сегодняшних планов с ней гложила его всю дорогу. Только короткий и нечастый звук падающей из-под крана воды нарушал тишину комнаты. Три потухшие свечки стояли на бортиках ванны. Он с тихим скрипом приоткрыл дверь, впуская в ванную тепло их дома и вдыхая застоявшийся запах ванили. Его теплые пальцы касаются ее мокрых волос и осторожно скользят к ее обнаженным плечам. Прохладная кожа плавится под его обжигающими прикосновениями, она вздрагивает. — Давно тут сидишь? — спросил ее хрипловатым голосом, и она услышал, как он с глухим звуком опустился на пол рядом с ванной. Ризли с какой-то необычайной нежностью поправил кончики ее волос и пальцами проверил воду на температуру, — вода ледяная. — Тебе-то что? — ее голос прозвучал резко, совсем грубо, а сама она нахмурилась, не находя в себе силы посмотреть на герцога. Девушка обхватила руками колени и прижала их к груди, демонстративно отворачиваясь, от чего с его губ слетел тихий смешок. Ризли явно знал одно — заслужил. Он лениво стянул с себя свою черную накидку, и она с шуршащим звуком упала рядом с ним. Она продолжала молчать, прикрыв глаза, и он, наверное, впервые за время их отношений совершенно не знал, как подступиться, продолжая смотреть на нее преданным взглядом. Герцог вдруг вспомнил, как уходил рано утром, оставляя ее расстроенную, и стянул с шеи свободно висящий красный галстук. Зачем-то вспомнил, как быстро пытался справиться с делами в крепости, хотя взял заслуженный выходной, и закатал рукава черной рубашки. Он продолжал смотреть на нее, такую красивую и обнаженную, выводя взглядом созвездия из ее многочисленных родинок, которые выцеловывал не единожды. — Je suis désolé, mon petit chou, — мягко и картаво прошептал Ризли, осторожно беря ее красивую ладонь в свою руку, и поцеловал кончик каждого ее пальчика. Нежно, почти неосязаемо. Смотрел на нее, как провинившийся волчонок, чуть ли не скулил, и она наконец слегка повернулась в его сторону. Уголки губ герцога дернулись вверх в слабой улыбке. Он потянулся ладонью к ее щеке, собирая большим пальцем высохшую дорожку туши. Герцог вдруг представил, как она, такая красивая, ждала его весь день, готовя им вечер, и разочарованно хмыкнул. Он помнил, как обещал ей освободиться как можно раньше. Ризли приподнялся и перешагнул бортик, заходя в ванну. Ледяная вода заплескалась о его ноги, намочив брюки, и Ризли удобно устроился за ее спиной, погружаясь в холод по пояс и обнимая ее за талию. Мокрая одежда неприятно липла к телу, сковывая движения. Его сухие, обветренные губы коснулись виска в мягком и теплом поцелуе, и девушка больше не могла сопротивляться этому. — Ты обещал, — причитала она, кладя свои ладони на его колени. Он молча кивнул, прижимая ее к своей груди, и осторожно собрал ее волосы со спины, чтобы поцеловать девичьи хрупкие плечи. Его пальцы с особой аккуратностью скользнули по ее бедру, вверх и вниз, пока губы оставляли красноватые метки на ее коже. Она плавилась от его поцелуев и откинула голову на чужое крепкое плечо, неосознанно раздвигая колени. Этот маленький жест тут же вызвал тихий смешок, сорвавшийся с его губ. — Прости, что заставил ждать, — сказал герцог на ушко, и голос его звучал так тоскливо. Шершавая от бесконечных мозолей ладонь уверенно ласкала внутреннюю сторону бедра. Девушка терялась в своих ощущениях, прикрывая глаза и все еще стараясь держать себя в руках. Он сцеловывал с ее порозовевших щек солоноватые дорожки, оставшиеся после слез, заглядывался на ее красные пухлые губы, и она чувствовала тепло, зарождающееся где-то под кожей и так контрастирующее с холодной водой в ванне. Она нетерпеливо повернулась к нему всем телом, от чего вода от напора вылилась за бортики, оставляя разводы на полу. Ее ладони скользнули по груди, по плечам, обхватывая лицо, и Ризли порывисто притянул ее к себе, жадно и мокро целуя. Язык вычерчивал круги на нёбе, обводил каждый зубик, касался другого лишь кончиком, дразня и не давая большего. Она дурманила его разум, сводила с ума так яростно, от чего он невольно сравнивал ее с самым дорогим вином. А ведь Ризли даже не пьет. Герцог коснулся ее лопаток, скользнул к пояснице, обвел каждый позвонок на спине, от чего по всему ее телу прошлась дрожь. До ушей Ризли донеслось жалобное хныканье, пока его зубы терзали чужую нижнюю губу, — она нетерпеливо сжимала свои бедра от желания. — Хочу… — с надрывом сказала она, как только их поцелуй прервался, вдыхая долгожданный воздух, сердце колотилось где-то над ребрами, готовое выпрыгнуть в любой момент. — Diablesse, — тихо засмеялся герцог, в одно мгновение поднимаясь на ноги и нетерпеливо хватая ее за бедра. И снова вода полилась за борты. Он впервые обрадовался отсутствию соседей снизу. Ризли грубо прижал ее спиной к холодному кафелю, что заставило удариться ее затылком о стену, и обнаженная кожа девушки тут же покрылась мурашками. Герцог горячо целовал её в скулы, щеки, шею, как волк зализывал раны, прокладывая дорожку поцелуев от выпирающих ключиц до кожи груди. Он любовно целовал каждую родинку, пока его ладони с силой сжимали ее бедра, и обводил языком ореол правого соска. Женские изящные пальцы крепко сжимали смоляные с проседью волосы, и поясница гнулась дугой. Она часто дышала, зажмуриваясь и изо всех сил сдерживая стоны. — Хочу слышать тебя, — строго сказал он, нервно и немного поспешно расстегивая ширинку и гремя серебряной бляшкой ремня. Несдержанно простонал, случайно задевая налитый желанием член сквозь ткань нижнего белья в попытке снять брюки. Взгляд Ризли скользнул по ее лицу: закушенные алые губы, влажные уголки глаз и жалобно заломанные брови, розовые щеки, от желания остудить которые его член недвусмысленно дернулся. Мокрая черная рубашка мужчины неприятно сковывало все тело, выделяя рельефы его торса. Герцог скользнул пальцами по бедру вверх, рассыпая поцелуи по чувствительной шее и обновляя рассасывающиеся засосы. А когда его губы вновь встретили чужие, уставшие ждать новых поцелуев, он нежно коснулся чувствительного бугорка. Ее тело было вжато в стену его крепкой грудью, и она судорожно простонала в поцелуй, пока его язык захватывал ее рот. Он на пробу входил средним пальцем без каких-либо препятствий и сразу же выходил, распаляя еще больше. Ухмылка расцвела на губах герцога, когда он почувствовал движение ее бедер в томительном ожидании. Было невыносимо горячо, будто по венам текла раскаленная лава. Она лишь могла ноготками скользить по его лопаткам, царапая через ткань мокрой рубашки, и стонать в этот страстный, неконтролируемый поцелуй. Девушка отчаянно хотела большего, а Ризли понимал все и без слов. — Papa… — пылко шепнула она, прерывая не щадящий их поцелуй. Девушка наклонилась и сладко захныкала ему на ушко, пока ее губы невесомо касались мочки. И у герцога от этого спустило тормоза. Он показательно впился пальцами в упругую ягодицу, сминая ладонью, когда с его губ сорвались ужасные ругательства на французском, о переводе которых она и не догадывалась. Ванную наполнили его хриплый стон, животное волчье рычание, и он одним резким движением заполнил ее, сразу же наращивая темп. Она вскрикнула, звук отскочил от стен, разнося небольшое эхо по ванной. Ее пальцы цеплялись то за его плечи, царапая их сквозь ткань, то терялись где-то в волосах, оттягивая их. Крепкий глубокий толчок, выбивший с ее губ рваный стон, и затем еще один, более откровенный, и еще один. И еще, и еще. Герцог грубо толкался внутри нее, вжимаясь в ее бедра своими. Он не старался быть нежным, прекрасно зная, как теперь нравилось ей. Точно так же, как нравилось и ему. Ризли двигался быстро и рвано, наполняя комнату влажными звуками и шлепками, и стоило ей начать дышать чаще и стонать урывками, поджимая пальчики на ногах, как он тут же тормозил, оттягивая момент с ухмылкой на лице. Девушка не отставала, развратно постанывая ему на ухо и мыча от удовольствия. Он утопал в ощущениях, видя ее такой, грубо впечатывая ее в стену с каждым толчком и покрывая большим количеством засосов ее грудь. Где-то под кожей диким пламенем горело желание сделать для нее все, о чем она попросит. Он был готов свернуть любые горы Фонтейна и перемолоть их в труху, если его принцесса останется довольна. Яростно вдалбливаясь в ее тело в преддверии скорой разрядки, он схватил онемевшей ладонью ее за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза. Ризли просто не мог отказать себе в удовольствии видеть то, как она хрипло стонала, жадно хватая ртом воздух и закатывая глаза от удовольствия. Очередной глубокий толчок, который заставил мир разлететься на тысячи маленьких осколков, и все перестало иметь значение. И работа, и их день, который он сумел испортить. Только она, натянувшаяся, как струна, в его руках, развязно выстанывающая его титул и рассыпающаяся на атомы. Последний толчок, и он следом за ней падает в небытие, вжимаясь в ее тело от переизбытка эмоций и издавая тихий, полный удовлетворения, стон. – Je t’ame, mon bébé, — хрипло прошептал он, часто дыша и сдувая прилипшую волосинку к ее лбу. Ризли еще раз неосознанно толкнулся внутри нее, и почувствовал ее обмякающее тело, наполненное блаженной истомой, на своей груди. — С годовщиной.