Под тёплым пледом

Шуршание грифеля гармонично вписывается в тишину комнаты. Руки невесомо порхают над бумагой, ловко перебирая чертежные инструменты. За окном жалобно завывает пронизывающий ветер — ночи в Сумеру с приближением зимы стали значительно холоднее. Приглушённый свет исходит от старой настольной лампы, едва ли позволяя рассмотреть ровные линии будущего здания. Увидь это Тигнари, давно бы дал подзатыльник другу и не забыл бы в добавок прочитать лекцию о необходимости беречь собственное здоровье. Эта мысль невольно вызвала лёгкую улыбку на губах, однако она исчезла также быстро как и появилась. С тяжёлым вздохом Кавех откинулся на спинку стула, заставляя его жалобно заскрипеть. Как же так вышло... Почему в такой семейный и тёплый праздник он остался в одиночестве... Это всё его вина. Только его. Если бы не он отец был бы жив, а мама не страдала от потери любимого мужа. Он разрушил всё своими руками из-за своей глупости... Даже Тигнари неловко извиняясь, сообщил ему о том, что в этом году они с Сайно решили встретить праздник втроём с Коллеи. Перед глазами всё поплыло, размывая набросок словно вода акварель. По щеке скатилась одинокая слеза, обжигая прохладную щеку. Затем вторая, третья, падая на незаконченный чертёж. Хорошо, что это всего лишь черновик, иначе пришлось бы всё переделывать. Под пеленой солёной влаги два рубина стремительно потускнели, вместе с его обладателем. Вот только ни одного всхлипа не послышалось из уст великого архитектора, он ни чувствовал совершенно ничего кроме поглащающего чувства пустоты. Кап...кап... Тихий скрип открывшейся двери сопроводил ночного гостя. Увидев сгорбившуюся над чертежами фигуру, секретарь лишь недовольно свёл брови к переносице. Его определённо не услышали. Приблизившись к своему сожителю, Хайтам аккуратно положил ладонь на плечо и немного наклонился, заглядывая в алые глаза. Это прикосновение заставило Кавеха вынырнуть из водоворота тяжёлых мыслей и взглянуть на собеседника. На щеках виднелись ещё не засохшие влажные дорожки. Нахмурившееся лицо секретаря послужило причиной тому, что архитектор вновь отвернулся. — Что случилось? — ожидаемо. — Ничего, — также ожидаемо, однако подобный ответ не удовлетворил собеседника. — Именно поэтому все твои чертежи скоро уплывут прямо к заказчику без твоего вмешательства? — язвит Хайтам, но тут же прикусывает язык видя насколько сложная ситуация на этот раз. — И все-таки, что произошло? — уже мягче произносит секретарь, попутно прислоняя руку к прохладной щеке и обращая взгляд алых глаз на себя. Через пару секунд вновь слышится тихий голос: — Ничего, правда. Я не знаю в чем причина, мне просто стало слишком одиноко. Все проводят праздники в кругу семьи, а я... Продолжать не было нужды, Хайтам прекрасно понимал о чем говорил ему Кавех. Увидев вновь скатившуюся одинокую слезу, он аккуратно смахнул её словно там ничего и не было, а затем обхватил лицо собеседника обеими руками. Хмурый взгляд изумрудов встретился с двумя разбитыми рубинами: — Ты не одинок. Я не умею выражать эмоции, поэтому скажи, чем я могу тебе сейчас помочь? А ведь и правда. Среди всего множества людей Хайтам был единственным, кто оставался рядом с ним в любой ситуации и несмотря на резкие выражения желал только добра. Если уж кого и можно считать своей семьёй, то лучше него кандидатов не найти. Архитектор накрывает своей рукой чужую, сильнее прижимаясь к ладони, и прикрыв глаза тихо произносит: — Просто будь рядом. Нежная улыбка появляется на лице Кавеха, находя отражение в устах напротив. Сладко-соленая, словно радуга после сильного дождя. Ветер за окном продолжает тоскливо выть. Тусклый свет всё также едва освещает комнату. Укутавшись в тёплый плед и прижимаясь к родному человеку становится не так уж и одиноко, пока на прикроватной тумбочке остывают две чашки чая.