хуман псыж

Обыденность, вот что преследует их. От этой обыденности в голову приходят максимально странные идеи. Странные? Не-ет, странные идеи — купить парфюм с ароматом теннисного мячика или завести медузу в аквариуме. Это далеко не странная идея. Это скорее глупая. Хочется упороться, что-то принять, не думать о обыденности и повседневности. Бокал красного вина в девятый раз наполняется, в тот же десятый раз опустошается. Умел он пить? Нет. Умел себя контролировать? Нет. Его останавливал голос Андрея, который отдалялся, становился тише. Даже когда Андрей тряс его за плечи и что-то кричал. Что он кричал? Не слышно. Только движения губ и страх в глазах давал понять, что он что-то говорит. Темнеет. Нет, не улица. Улица уже давно спала по мраке неизведанного. Лишь фонари на дорогах освещают ранее светлые улицы. Словно маленький ребенок попросил оставить маму включенным ночник. А сейчас темнеет в глазах, в сознании. Я помню что он упал на пол, а я подбежал к нему. Я тряс его, приводя в сознание, но все тщетно. Он не просыпался и я решил позвонить в скорую. Я не помню, что говорил им, но я просто назвал свой адрес и сказал, что человеку стало плохо. Глаза сами открылись, когда мозг понял, что руки и ноги находятся в одном положении слишком долго. Это все так же квартира Абдрашитова. Его стол, его кровать. Даже бутылки вина на месте, но Андрея не было. Иван понял это, когда прошел по квартире. Во рту невыносимо сухо. Прошмыгнув в светлую кухню Марголдин заметил на подоконнике минеральную воду. Как же он был счастлив. Опустошив бутылку наполовину он обнял своего спасителя. Люди, заметив парня, который стоит на кухне и обнимается с бутылкой воды подумали бы, что он ненормальный. Но они не подумают. Не только из-за их отсутствия, но и поэтому что в объятиях его рук стоял далеко не бутылка псыжа. Там стоял парень. Его белые волосы, утягивающие голубые глаза и белый свитер в полосочку завораживал. — Ты кто нахуй? — настороженно отходя от парня и упираясь спиной в холодильник, проговорил Иван. — Меня Серафим зовут, а тебя? — добродушно, доверчиво отвечает мальчишка. Скорее всего ему восемнадцать, может девятнадцать, но не больше. — Да похуй мне на твое имя. Какого хуя ты тут делаешь? — не сбавляя напор чуть ли не кричит Марголдин. Странно видеть в квартире друга кого-то чужого человека. — Ну, живу? Это моя квартира, — мимолетный стопор и непонимание накатило Марголдина как волной холодной воды. Что это значит? Как это понимать? — не, мужик, тут Андрей живёт. Какого хуя тут происходит? — активно жестикулируя и нахмурив милые брови все дальше продолжает недоумевать Иван. Серафим не ответил, лишь подошёл ближе и взял за запястье блондина. Последний поднял глаза, и их взгляды пересеклись, слившись в единое целое. Этот взгляд дал понять, что все слова сейчас — лишние. Легко потянув за собой Серафим уходил в глубь квартиры. Сейчас они уже выходят из квартиры. Воспоминания прерываются, будто ты засыпаешь на мгновения и просыпаешься без памяти о прошлых действиях в другом месте. Этими отрывками парни выбираются на крышу. Она не огорожена, не закрыты как раньше. Даже наоборот — открытая, манящая. Яркое солнце опускается за горизонт, оставляя лишь оранжевые лучи солнца на золотых кудрях и белых волнах. На улице нет людей, нет вечно орущих детей, нет собак, на дорогах не ездят машины. Только два парня на краше. — Ваня, не хочешь остаться со мной? Мы будем только вдвоем, нам никто не помешает, никто не осудит, — говорит младшнй, не отрываясь от прекрасного заката. — Я тебя даже не знаю, — легкий смешок сам вырывается из уст собеседника. — Если ты останешься, то у нас будет целая вечность на это, — Серафим продолжает доказывать, что это место — лучшее во вселенной, — я ведь люблю тебя, вань. —— Трое парней поочерёдно подходят кинуть горстку земли на темное дерево. Обряд заканчивает Андрей. Он старается не плакать, не орать. Никто не винит его; он сделал все что мог. В коме Марголдин провел 3 долгих месяца, но так и не смог выйти. Его мозг принял другую реальность. Не эту. Не реальность с Андреем, Сашей, Пашей. А реальность с Серафимом. Реальность, где только двое парней и весь мир. Реальность, где царит любовь и нет голода, убийств, ссор, войн. Теперь на дерево валится уже не мелкие гостья земли, а полноценные кучки. За временем никто не следит, но работники уже закончили свою работу. Крест ровно стоит в земле, а на нем красуется табличка с надписью: " Иван Сергеевич Марголдин 13.03.2004 — 18.05.2024 " Андрей стоит в осознание, что его друга больше нет. Нет человека рядом. Поток саморазрушения прерывается хлопком по спине. Это был Саша, его вид показывал, что ему больнее не меньше самого Андрея. Рядом уже проходит Паша, намекая поскорее вернуться домой. Первым шагает Саша, а за ним уже и Андрей. Трое парней удаляются от новой могилы. А Ваня навсегда останется в самом лучшем мире. Там спокойной и нет проблем. Кудрявый обязательно заглянет в сон к своим друзьям и расскажет про прекрасное место и прекрасного парня. Ненароком скажет, что они могут попасть сюда, если захотят. Ненароком позовет с собой и растворится в звоне будильника.