Прежде Тэхен даже подумать не мог, что к своим двадцати трем годам будет шарахаться дверных звонков. Звучало до невозможности нелепо, но кто же знал, что у судьбы специфическое чувство юмора?
Пока одни с головой погружены в подготовку к Новому году, другие же только и мечтали, чтобы декабрь навсегда исчез из календаря, ибо осилить такое количество работы могли только сверхлюди.
Тэхен нервно хохотнул, чудом успев поймать сползший с колен ноутбук с открытыми редактором, и откинулся на спинку дивана. В очередной раз он твердил себе, что нужно просто потерпеть.
Потерпеть… слово, которое он, как мантру, повторял изо дня в день. Он так хотел съехать от родителей, чтобы сберечь нервные клетки, что в итоге едва не распрощался с их остатками. Он до сих пор не понимал, как можно было купиться на сладкие — и очевидно лживые — речи рекрутера и поставить подпись в тот же день. А ведь тогда он радовался, что устроился штатным фотографом, а не менеджером — мол, всем назло. Фотографировать Тэхен и правда любил, но вот кому сделал хуже — тот еще вопрос. Родители, как ему показалось, даже не удивились. Пусть он и успокаивал себя тем, что побоялся упустить единственный шанс, внутренний голос то и дело шептал:
«Нет, Тэхен-и, ты просто проебался». Кому придет в голову читать договор, ведь так?
Тэхен устало вздохнул: мысли путались между собой, а конечности ныли от сидения в одной и той же позе, отчего идея сделать перерыв была скорее вынужденной, чем спонтанной. Тэхен отложил ноутбук в сторону, чем едва не разбудил спящего неподалеку Ентана, и решил размять тело — то немногое, что еще помогало взбодриться.
Неожиданно для себя Тэхен отметил, что уже который день носит любимый бирюзовый свитер, подаренный Чонгуком.
Он отдал бы многое, чтобы в ту же секунду оказаться рядом с любимым человеком: чуть поерзав, прижаться к его груди и, прикрыв глаза, просто наслаждаться биением его сердца. Однако Чонгук в командировке, и как бы Тэхен ни запрещал себе предаваться тоске, сердце предательски ныло, выдавая истинные чувства.
Ему нельзя расклеиваться: раз он заварил всю эту кашу с работой, то сам же должен все решить, чтобы уволиться и больше никогда не вспоминать.
Откуда-то с улицы доносились счастливые возгласы: люди, словно подцепив лихорадку, разом становились добрее в преддверии наступающего праздника.
Хотел бы Тэхен так же? Возможно. Но он один. До нового года оставались считанные часы, а дома ни Чонгука, ни хотя бы елки.
Черт бы все побрал.
Глаза медленно слипались, и вместо растяжки Тэхен задремал прямо на полу, поддавшись накопившейся усталости. У него были все шансы простудиться реально, если бы не копошение и звонкое тявканье чуть ли не под ухом.
— Да, Тан-и, уже иду… — сонно пробурчал он, потирая глаза и еще не понимая, почему телу стало еще хуже, чем было.
И пока Тэхен пытался прийти в себя, Ентан — явно полный энергии и сил — запрыгнул ему на грудь и принялся вылизывать лицо. Он казался лучом солнца во мрачном царстве, и временами Тэхен поражался тому, как в такое маленькое создание вместилось столько любви, преданности и озорства.
Замотав головой, Тэхен подхватил свое чудо на руки и принялся тискать, не забывая почесывать блестящую шерстку.
— Что бы я без тебя делал… — с горькой улыбкой произнес он.
А Ентан и дальше тянулся к нему, вылизывая, казалось, каждый открытый участок тела, и радостно лаял, будто они не виделись долгое время.
Тэхен мечтал пролежать так вечность — или до приезда Чонгука, — но стоило только отпустить тревожные мысли, как жизнь напомнила о себе звонками в дверь. В прямом смысле этого слова.
Тело Тэхена прошибло дрожью; выронив Ентана из рук, он зажмурился, словно полевой зверек, оказавшийся в опасной близости от хищника. Сердце билось как загнанное, а в комнате словно не осталось воздуха.
Пусть все это прекратится.
Где-то на фоне раздался лай — злой, угрожающий, совершенно не похожий на тот, что был предназначен ему каких-то пару секунд назад. Чонгук был прав, сказав, что Тан-и никогда не даст в обиду, защищая как от чужих, так и от близких, если придется. И этот раз не исключение.
Пусть можно было переждать, посылку все равно оставили бы под дверью, глухое раздражение давало о себе знать. Более-менее совладав с собой, Тэхен заставил себя двинуться в сторону коридора.
— Тише-тише, это просто курьер, — он погладил Ентана, прокручивая в голове сотни способов того, как бы расправился с ненавистным ему человеком.
Уже собираясь послать к черту как бедолагу-курьера, так и назойливого поклонника, который не давал ему прохода, Тэхен распахнул дверь и… почувствовал, как земля уходит из-под ног.
Потому что
он стоял прямо на пороге.
Драгоценный. Любимый.
— Гук-и! — не сдержав радостного возгласа, Тэхен бросился в объятия, по которым безумно скучал.
— Я уже подумал, что тебя снова задержали в агентстве, — прошептал Чонгук, целуя его в лоб.
Однако Тэхен был настолько разбит, что не смог выдавить и слова. Он позволил себе раствориться в ласковых прикосновениях и тепле любимого человека, прижимаясь так, словно мог потерять в любую секунду.
— Родной, может, зайдем? Не хотелось бы заболеть, — Чонгук поглаживал его по некогда рыжим волосам, пытаясь понять, что произошло. — Тем более, у меня для вас подарок.
В Тэхене взыграло любопытство: он повернул голову в указанную сторону и чуть ли не подпрыгнул от нахлынувших эмоций.
Елка. Чонгук притащил ему елку. Себя. И елку.
— Гук-и, я же не всерьез тогда! — Тэхен перевел удивленный, полный радости взгляд обратно на Чонгука, чьи карие глаза лучились нежностью.
— Я немного подумал и понял, что твоя шутка граничит с правдой. Да, мы оба загружены, но это не повод лишать себя праздника. Давай согреемся и вдохнем жизнь в твою берлогу.
***
Тэхен казалось, что он стал лучше понимать Ентана: ему также было мало — бесконечно мало. Как щенок, он готов был скулить от отчаяния, когда Чонгук уехал, а теперь эгоистично жаждал заполучить каждую секунду его внимания.
— Ты что, жил на одном рамене? — спросил Чонгук, как только они оказались на маленькой кухне, где из мебели только нижние шкафы, жизнью побитый холодильник и идеально чистая плита, которая сильно выбивалась из общей картины.
«Хотя бы вообще ел» — пронеслось в голове Тэхена, но он решил, что некоторым мыслям лучше так и оставаться мыслями.
— Оно само как-то вышло. Сухо окончательно спятил и решил повесить на меня четыре проекта. Как будто никого другого больше нет, — мрачно сказал он, выбрасывая остатки упаковок в и без того переполненное ведро, а после, немного подумав, отправил туда же статуэтки в виде птиц, которые прихватил из коридора. — Будешь кофе?
— Помню, кто-то был категорически против этой гадости в своей квартире, — усмехнувшись, Чонгук устроился у раковины рядом и обхватил Тэхена за талию, словно все так и должно быть. — Прямая цитата, если что.
—
Нашей, Гук-и. Для тебя она всегда открыта.
В тот момент Тэхен чувствовал, что поступает правильно. Он должен был сказать это еще очень давно, но в глубине души боялся все испортить.
Не дожидаясь реакции, он обхватил ладонями щеки Чонгука и слился с ним в чувственном поцелуе.
***
Их отношения сложно назвать идеальными, но за несколько лет знакомства они усвоили важный урок: нужно уметь прислушиваться друг к другу, говорить и подмечать даже малейшие детали.
Тэхен понимал, что Чонгук намеренно не задавал вопросов ни когда они устроили короткий перекус, ни когда заказывали праздничную еду, и был этому безмерно благодарен.
С Чонгуком
настолько хорошо, что словно никогда и не было завалов на работе, горящих сроков или постоянной тревоги. Словно они, как и все, подцепили эту чертову лихорадку и последнюю неделю только и ждали наступления праздника.
Вечер плавно подходил к концу, отсчитывая последние часы текущего года.
— Эта тумбочка здесь как пришелец, — хохотнул Тэхен, не отводя восхищенного взгляда от яркого уголка, который они сами же оформили.
Маленькая наряженная елка по центру в окружении оставшихся елочных шаров, плюшевого дракона и разноцветных гирлянд с подсветкой.
Скромно. Но большего им и не надо.
— Кажется, Тан-и тоже нравится, — Чонгук подхватил на руки Ентана, который то и дело прыгал около свисающего конца гирлянды, в надежде подцепить.
Не говоря ни слова, Тэхен прижался щекой к плечу Чонгука и впервые за долгое время почувствовал себя по-настоящему счастливым.
***
Осталось каких-то десять минут, а они нежились на диване с бокалом шампанского в руках, говоря обо всем и ни о чем одновременно.
— Говорю же, балконы — страшное место. Я тогда проветриться хотел, а в итоге столкнулся с бухим в хламину Сухо. Это же мне он с того раза покоя не дает. Представляешь, кто-то спалил ему, что я фанат Гарри Поттера, и теперь мерча дома столько, что хоть свой магазин открывай! — Тэхен залился смехом, чуть не выронив бокал. Не сразу, но он смог отпустить себя, отчего разговоры о начальнике давались куда легче. — Ну когда он уже отста-анет… — ворчливо протянул он, медленно сползая по дивану.
Чонгук цокнул языком: эта сволочь продолжала изводить Тэхена, пользуясь служебным положением.
— Я не хотел тебя напугать, — вздохнул он, заметив, как от этих слов Тэхен слегка вздрогнул и подобрался. — Я до сих пор считаю, что тебе нужно написать заявление. Все зашло слишком далеко.
— Знаю-знаю, — отмахнулся Тэхен. — Я должен разобраться с этими проектами, и вот потом… — мечтательно произнес он, прикрыв глаза. — Я наконец выскажу ему все, что думаю!
Как бы Тэхен ни храбрился, постоянное появление незнакомых людей на пороге, а следовательно, постоянные звонки в дверь, довели его до нервного тика. Но не успел Чонгук озвучить свои мысли, как услышал тихое, надломленное:
— Гук-и… проведи со мной выходные. Пожалуйста.
Весь вечер Тэхен словно находился на грани, и было лишь вопросом времени, когда последние крупицы самообладания иссякнут. Не раздумывая Чонгук притянул его к груди, успокаивая, поглаживая, целуя. Желая защитить от всего мира.
— Я… — Чонгук запнулся, чувствуя, что во рту пересохло не то от выпитого алкоголя, не то от волнения. — Я хочу, чтобы мы жили вместе, родной. Переезжай ко мне.
Огни фейерверков разом ослепили небо, оглушая шумом. На часах двенадцать часов.
Этот Новый год навсегда останется в их памяти. Как светлое, теплое воспоминание. Как их следующий шаг на пути к счастью.
