Новогодняя ночь

В Тёмном лесу ночь уже как несколько часов. Луна медленно плывёт по небу; стесняется радостного народа, скрываясь за облаками, заметными лишь в области, освещаемой светилом. В любом случае, её защита от лишних глаз крайне слаба: снег сияет, как при самом ярком солнце. Улица настолько тиха, что развлечения лесных жителей слышны даже в такой глуши; и ведь это даже не основная часть празднования конца года. Впрочем, и она начнётся совсем скоро. А вот дом упивается всхлипываниями Либерта — для одного из блюд смертных, которое попросили дети, потребовался лук. Кто бы мог подумать, что этот овощ, явно привезённый прямиком из того пространства, в котором Дара заточила демонов, может сразить даже бога? И биоалхимические оружия ни к чему, раз есть такое воистину адское создание! Но с другой стороны, Гавуса он даже не тронул... ах, как же сложно с этими голубями. Ну, пусть и сквозь слёзы, зато готовка идёт полным ходом: ножи кромсают продукты, точно клинки самой Аталии, а огонь в печи лишь чуть-чуть отличается от вспышки Соляриса; ещё немного, и всё для стола наконец-то будет готово! И, только огненный перец хотел отправиться в миску, на втором этаже прогремел взрыв. Учитывая, кто сидел там, оставлять проблему надолго под строжайшим табу — небожители почти сразу объявились на месте происшествия. Ожидали они от этих двоих, на самом деле, многого, но то, что испачкалась лишь Луцилла — неожиданность даже для них. В остальном комната ни капли не изменилась: как был бардак, так и остался... — Какого чёрта, Юджин? — Конрада, — по его лицу прям видно, как он хотел рассмеяться, но голубятник припёрся слишком быстро. — Эй, ты сказал, что это работает по-другому! — черномазый карапуз подал голос. — Я сказал, что это должно работать по-другому, — ещё чуть-чуть, и огонёк силы воли демона, сдерживающий смех, совсем погаснет. — Ходи так почаще, тебе идёт! Прорвало трубу, и вот уже начинается обстрел тухлыми мандаринами, в который Гавус вникать не стал; это удовольствие подойдёт разве что мазохистам. Суть уловил и, в принципе, этого уже достаточно — демоница решила попробовать что-то, чем занимается его партнёр весь день, раньше времени, и вот результат. Вообще, старший демон поначалу даже не отвлекался на Луциллу — возможно, из-за этого он успел закончить штуку, над которой работал; погружаться в игру начал уже после. С этого момента дело запахло жареным, а Либерт пошëл проверять кухню. — Закончили со своим курятником, — встревает небожитель, когда дочь начинает искать секиру, а Юджин в процессе создания куба. В последнее время до такого доходит частенько... не хотелось бы узреть остатки выжженого леса лишь потому, что кто-то слишком увлёкся. А вот и шум кукушки в часах, когда-то подаренных им одним близким знакомым. — О, время ужина! — подмечает вернувшийся мальчик, или тот, кто этот будильник и поставил. Слишком уж хорошо узнал свою семью за всё это время. – Луцилла, нужна помощь? – М, было бы неплохо, – фыркая, отвечает демоница. Брат с этого лишь добро усмехается, идя вместе с ней в ванную. ... «Курятник» появился из пары случаев, когда, всё-же выглянув из своей любимой глуши на рынок, Гавус подметил, что петухи собачатся, как бы не походило это на оксюромон, не хуже, чем эти двое. Иронично, что в этот раз на столе, помимо ещё парочки блюд по рецептам смертных, запечённая курица. Сам небожитель садится к семье последним, как самая примерная домохозяюшка; если всё накрывает он, то глаза Юджина и Луциллы обязательно ослепнут от блеска божественного великолепия. Что уж говорить, даже Либерт иногда подмечает это! Однако, если накроет он, ситуация не изменится. Младший небожитель сразу примечает салаты, которые ему во время готовки так и не удалось попробовать, и, зная, что ждёт эту версию ужина, заранее подвигает поближе один из десертов; Луцилла же как предпочитала мясо траве, так и предпочитает. И лишь родители придерживаются золотой середины. Ах, как прекрасно начало праздничного ужина: Юджин вновь рассказал свою замечательнейшую историю о том, как когда-то в молодости, прям в канун Нового года, в своих странствиях застал разрушение одного мощного государства, прям как Бантус в прошлом; ещё и сам поучаствовал. То, что он рассказывает это уже далеко не в первый раз, и дети слово-в-слово процитировали его (Либерта заставила сестра, чтобы комедия получилась), мы опустим. То, что Гавус прекрасно знает, насколько эта история гиперболизирована, тоже. Обычно за сия рассказом следует восстановление событий былого... впрочем, потому «обычно» и появилось в этом предложении — этот раз не изменил традиции. Неаккуратность, кажется, с рождения в демонах: Луцилла уронила вилку, а Юджин в тот же момент – нечто между ягодой и фруктом; и так прекрасно вышло, что оно напоролось на кое-чей рог. – Уу, а вот и новый шампур, – снимая это чудо природы (где голуби вообще его отрыли?), шутит он. Небожители уже переглянулись, взглядом поговорив о том, где можно будет провести ближайший час. Девочка затихла; ненадолго, разумеется. В какой-то момент в лицо Юджина прилетел кусок замороженной плакучей славы – прямо в нос! Теперь ему не хватало лишь оленьих рогов, чтобы стать рождественским животным из легенд людей. Небожители тихо уходят, захватив пару блюд на перекус. Что ж, да начнëтся война едой! ... А луна всë стесняется и стесняется; кого только? Большинство уже разбрелись по своим домишкам, волна фейерверков приутихомирилась. Тишина почти восторжествовала! А слëзы теперь на глазах демонов; только, в отличии от Либерта ранее, наигранные. Бедняжки сначала получили то по хребту, то подзатыльники, а потом ещё и понесли какую-никакую ответственность за свои выходки, убравшись! А ведь можно было просто оставить гнить это всë, благое дело вышло бы... Но после кнута всегда наступает пряник, и Гавус уж точно не собирался нарушать это правило: второй ужин решили немного перенести; поедят после – как раз того, чем занимался Юджин! – фейерверков. Всë на почти пустой поляне уже готово к запуску; вчера родители посвятили этому часть дня. – Раз, два... – начал отсчëт демон. Юджин любитель выкидывать что-то абсурдное; например, в прошлый раз в фейерверке таилось послание самой Королеве Звëзд: «Мораэль, сгинь в чëрной дыре!!». Год ему тогда, видно, очень уж понравился. – Три! – закончила его демоница. Два голубя, курица и петух — великих художников в их семье не наблюдалось, но очертания этих птиц узнаваемы. Зарисовал в этом салюте Юджин, кажется, старые-старые истории, ещё из младенчества детей: когда Либерт спокойно спал, находясь в паре шагов от смерти, Луцилла проявила первую любовь к экшну, а они с Гавусом были ещё связаны часами и молча одуревали с карапузов. Впрочем, кажется, понял это только старший голубь, умилившийся с такой картины; курочка же рассмеялась так, что аж живот скрутило, а с остальным птичником сработал эффект домино. — Вообще, должен был быть второй, — прерываясь на такой тяжёлый вдох... — но кое-кто его подорвал! Но настроение этого кое-кого слишком хорошо, чтобы услышать шуточный упрёк в свою сторону; обсуждение Луциллы и Либерта чересчур увлекательно. Настолько, что она даже не заметила, как врезалась в какое-то дерево. Но в остальном обратная дорога выдалась нормальной; теперь дети чуточку внимательнее следили за ней. Дом встретил их пустой тишиной, которую Юджин героически разбавил, споткнувшись об порог. Зато не тихо; а то уже закралось ощущение, что все в лесу передохли — тишина гробовая, даже ночные птицы не угукают. Впрочем, возобновлённый праздничный ужин быстро всё исправил! Небожители бодро вновь расставили всё, как оно стояло ранее, правда теперь никакие ягодофрукты не сорвут семейную идиллию; по крайней мере, в таком случае они огребут сразу, ведь третьей резервной копии нет. Весёлая, местами абсолютно пустая болтовня прерывается радостью, иногда с нотками меланхолии. Что их ожидает в будущем знает, пожалуй, лишь Хонас; но этот год стал очередным лучшим. Лучшим в том, что они провели его вместе.