I
Комната Тима пуста. Здесь прибрано, даже слишком… При Тиме такого не было, при Тиме царил беспорядок. Он никогда не заправлял постель, раскидывал вещи и книжки. Иногда кое-где даже валялись фантики из-под конфет, но Стах делал вид, что так задумано, что это — часть обстановки. Стах проходит к столу… на котором уже слой пыли. Даже на пластыре, приклеенном на нос корабля… Даже на увлажнителе. Это очень плохо. Стах чувствует, что всё внутри него леденеет. Он выбегает на улицу. В жар лета, в слепящее солнце — из сумрака маленькой комнаты. Генератор работает. Генератор работает! Стах поднимается к бассейну и вглядывается в его поверхность… И, заметив большой черный хвост, он оседает у лестницы, выдыхая… а затем застывает как замороженный. Существо, которое плавает в бассейне, отдаленно напоминает Стаху человека… и совсем не напоминает Тима. — Эй!! Стах видит, как к нему бежит седой мужчина, уронив ведро. Кричит: — Кто ты такой?! Что ты здесь делаешь?! И Стах вдруг вспоминает, что находится на «секретной базе», и соскакивает с лестницы, пока ему не прилетело по хребту или затылку. Он кричит еще издалека: — Я знаю Тишу! Мы общались. Мы познакомились на реке. Я его знаю… Мужчина замедляет шаг. И Стах останавливается напротив. Он ясно понимает, что произошло… Этот черный хвост — это хвост Тима… И Стах глухо спрашивает у его папы: — Он всё-таки превратился совсем, до конца?..II
Отца Тима зовут Алексей. И ведро у него полно маленьких рыбок. Это живые рыбки, они для Тима. Алексей выпускает их стайкой — и десятки серебряных спинок расплываются в стороны, а Тим мечется по бассейну — и каждую из них хватает. Его кормят как дикого зверя, держат — как дикого зверя. И, словно дикий зверь, это черное существо, которое когда-то было настоящим, смеющимся Тимом, существо, лишенное лица, но не лишенное глаз — отдаленно знакомых, блеснувших во тьме серебром, — вгрызается в куски живого мяса жадно и отчаянно. Стах не может на это смотреть… Тим любил сладкое… и вкусно приготовленное на пару… — Вы его вытащить пытались? Из воды. Алексей молча закатывает рукав и показывает свою руку. В глубоких, давно заживающих шрамах. Он уже не перевязывает их, как раньше, но они всё еще кажутся слишком свежими… Стах заглядывает за борт каркасного бассейна, где мечется Тим — среди пары беспомощных перепуганных рыбок. Стах и не хотел бы доставать его руками… Прыгать туда — не хотел бы. Особенно когда то, что раньше было Тимом, разрывает маленьких рыбок на части. И если нельзя достать Тима из бассейна, значит, надо достать воду. Осушить. Всё очень просто. Всё очень просто при условии, что новый Тим глуповат. Стах почему-то уверен, что нет… — А у него как с мозгами? В смысле, насколько он соображает? — Я не знаю… — Хорошо. Я спрошу по-другому: если мы опустим насос, какова вероятность, что он додумается повредить шланг? — Это не вероятность… Он не разрешит нам трогать эту воду. Да, вода плохая. Фильтры давно не менялись. Пахнет как от реки… а не чистотой, как раньше. Стах думает недолго. Он размышляет вслух: — Так. Надо как-то обезопасить и шланг, и насос. Насос бы поместить во что-то крепкое, но чтобы пропускало воду… Клетка, наверное, подойдет? Ну такая… для грызунов, чтобы он не просунул через прутья руку. — У нас есть для птиц. — Отлично. Осталось понять, как защитить шланг. Может, в какую-нибудь трубу? Лучше металлическую. У вас машина есть? Нам надо доехать до ближайшего строительного магазина.III
У Стаха так работает мозг. Он не может застыть в бездействии, онеметь от ужаса. Есть проблема — он ищет решения. Может, отец Тима — другой… И Стах заметил кое-что еще: он перепуган. Круги под глазами явно говорят о том, что он не высыпается… и, может быть, снова пьет. Это молодой мужчина, ему наверняка не больше сорока. Но он выглядит бесцветным и серым, уставшим. Стах садится к нему в машину. Здесь всё какое-то такое… неприбранное, прокуренное, много лишнего. Алексей — суетится, когда выезжает. Стах не любит, когда суетятся за рулем. Но, может, это из-за ситуации… Стах спрашивает: — Он давно такой? — С начала января… Это случилось после новогодних праздников… Я слишком часто начал оставлять его… Как теперь сознаться? Что это не отец Тима виноват, а Стах… Алексей продолжает: — Я просил его не спать в бассейне… — Он спал и раньше… Бассейн не виноват. — Нет, виновато время… Чем дольше он там, тем хуже. Его мать тоже… Она тоже… — Она превратилась в это?.. — Вода свела ее с ума. Она такой не была… Она никогда такой не была. Вода не сводила Тима с ума. Вода вообще не причиняла ему вред, наоборот. Врачевала, успокаивала, убаюкивала. Тим делился со Стахом, какое счастье для него — вода, какое освобождение и наслаждение в ней быть. И, вопреки всем ожиданиям Стаха, когда Тим обращался, ему было не больно, даже если его организм менялся, даже если всё внутри него смещалось, включая кости… Тим испытывал скорее сладкое предвкушение, чем какие-то негативные эмоции. Он говорил: «Похоже на приятную дрожь, на мурашки…» — Это не вода, — говорит Стах. — Он был напуган… Ему было плохо. Он хотел забыться… чтобы всё прекратилось. Стах помнит. Он чувствовал это так ясно, когда уходил… Тим хотел — потеряться. Чтобы не ощущать ничего. И потом он нырнул в воду, чтобы успокоиться, как обычно… и позволил телу взять верх над разумом. Он отпустил себя… и зверя в нем стало больше, чем человека. Алексей ведет машину по сельской дороге, качая салон на ухабах. И молчит о жене. — Что с ней стало? — спрашивает Стах. Она превратилась, но что дальше? Стах ждет. Что сделал Алексей? Что он сделал с ней? Выпустил ее на волю или… она погибла? Куда она делась? Алексей не отвечает. Может, такое не рассказывают на трезвую голову. Особенно какому-то мальчишке. Алексей переводит тему: — Вы долго общались? Стах сразу пристыженно отворачивается к окну. Вспоминает про «всего четыре месяца». Он глухо произносит: — С того лета… Алексей недобро усмехается. Он наверняка говорил Тиму: «Будь осторожнее, тебя могут увидеть», «Если тебя сфотографируют — за тобой придут, тебя отловят, над тобой будут проводить эксперименты», «Держись подальше от людей. Ты слышишь?». А Тим связался со Стахом… привел его в свой дом, всё показал, всё рассказал. Слова, которые нельзя было произносить при Тиме, Стах считает нужным проговорить вслух для его отца: — Я слышал его голос. Повисает пауза, и Алексей кивает. Кивает так, как будто всё стало понятней. И безопасней. Но Стаху непонятно до сих пор. — Вы в это верите? В то, что его голос обладает магией. — А ты нет? — Нет. — Но он пленил тебя? — это скорее утверждение, чем вопрос. — Это не то же, что пленил… Я не чувствую себя запертым. Или привязанным. Может, наоборот… слишком свободным. Особенно с тех пор, как уехал… Стах застрял в невесомости. В холодном космосе. Когда на много километров — ничего. Плавает в вакууме — и не за что ухватиться. — Это пока не чувствуешь… — Что вы имеете в виду? Алексей молчит. Молчит про то, что он — пленник. Привязанный к дому, который построил. К женщине, которой больше нет. И Стах не понимает: — Вас это тяготит? Заботиться о нем? — С тех пор, как он перестал быть собой? И что это значит? Какая разница? И почему за пять месяцев он, страдающий отец, не придумал ничего лучше, чем кидать живых рыб на корм сыну в гребаный бассейн? — Вы правда пытались его вытащить? — Ты не понимаешь… — Вы бы вытащили ее? Машина резко тормозит. И Алексей говорит: — Я много раз пытался, ясно? Когда она была там, я пытался. Я только смог забрать от нее Тишу. Это всё. — Что это значит?.. — Я уже сказал: вода свела ее с ума. — Она хотела с ним что-то сделать?.. — Но не сделала. С ним — не сделала. Только с собой… Повисает тишина. Такая громкая, удушливая тишина — жарче, чем лето. У Стаха пылает лицо. Алексей заводит мотор. И Стах не выдерживает: — Она покончила с собой?! В состоянии, когда зверя в ней больше, чем человека? А как же инстинкт самосохранения? Вы его там оставили. На пять месяцев. — Я не оставлял его! Я больше не оставлял. На что ты намекаешь, Стах?! — Я иду обратно. Будете брать трубу — просите попрочнее. Чтобы плохо поддавалась деформациям. Внешним… факторам… — Стах. Алексей задерживает до того, как Стах вылезает из салона. Говорит: — Это больше не он… Но он всё еще владеет голосом.IV
Тим сказал, что если что-то и сделал, то только нечаянно. Стах спешит к его дому с мыслью, что голос и правда может обладать каким-то эффектом… гипноза или вроде того, если Тим сам захочет, если «использует силы». Тим телепатит, уж в этом Стах уверен на сто процентов. Так что раньше, когда он охал от боли, или когда уронил короткий, слабый стон, или когда говорил с отцом по телефону, или когда кричал на Стаха… он ничего не делал. А вот сейчас… как будет сейчас — Стах не знает. Но думает справиться. Стах считает, что голос легко перехитрить. Это не сложно. Вставляешь в уши наушники, включаешь погромче музыку. Стах садится у бассейна. И наблюдает за Тимом. Всё худенькое тело покрылось черной чешуей и стало будто еще гибче, чем раньше. Пальцы совсем «срослись» перепонками, до самых ногтей. Волос не осталось, лицо потеряло черты человеческие, оно скорее стало больше напоминать что-то гуманоидно-морское… И взгляд переменился. Он злой, настороженный. Умный. Хищный. Тим тоже наблюдает. Он выплывает один раз — но ничего не произносит. Стах вопросительно изгибает бровь: ну, говори? «Попробуй». Стах делает вид, что ему не страшно, хотя это вранье. Ужасное вранье, сердце у него заходится в глотке. Тим ныряет обратно, обрызгав водой. Он нервно плавает туда-сюда. Он похож на угря, запущенного в аквариум. Очень голодного угря, который не знает, как подступиться к добыче. И в животе Стаха с каждым неровным, быстрым движением Тима поднимается что-то, похожее на тяжелый, давящий ужас… Это не Тим, к которому Стах нырял и с которым плавал, не опасаясь. Алексей прав: это вообще больше не Тим… И в какой-то момент, едва Стах опускает взгляд, чтобы переключить песню, Тим пружинит с места и хватает. Но Стах тоже его хватает — и тянет на себя, назад. Они падают вместе, с лестницы, и тяжелый черный хвост беспомощно скользит по борту. Стаха оглушает воспоминание… Такое с ним уже случалось. Открытый перелом всё еще стоит у него перед глазами… Стах видит. Потом эта картинка перекрывается другой — и вот они уже оба валятся в траву, переплетаясь руками и ногами; сцепившись в клубок из нервов и чувств. А потом всё тело Стаха вспыхивает болью — и воздух вышибает из легких. Он падает на спину — и уже по-настоящему. Он лежит и не может вдохнуть. Не может пошевелиться. И если бы Тим хотел, он бы вгрызся Стаху в горло или расцарапал бы всю грудь, влезая — под ребра. Но Тим раскрывает глаза… он помнит, какая-то его часть помнит… Стах делает вдох, как если бы вынырнул после долгого пребывания под водой, и выдыхает: — Тиша… Музыка продолжает играть… Стах вытаскивает наушник, пытается снять с себя Тима… и, когда поворачивается, спина отзывается тупой ноющей. Стах аккуратно кладет Тима на траву. Тело его плохо трансформируется. Наверное, отвыкло… Тим бьется на земле, хватает ртом воздух — и не может сделать вдох. Зрачок в его мутных глазах то сужается, то расширяется. Радужка то возвращает цвет, то мутнеет обратно. Ему физически плохо. И больно. Ему вдруг больно — возвращаться. Стах берет его за руку, которая так не похожа теперь на руку человека… и так незнакомо пахнет — плохой речной водой, рыбой и железом… Стах целует его пальцы. Гладит по голове, лишенной волос. Стах говорит: — Я должен был приехать раньше. Мне так жаль, кот… Мне так жаль. Тиму не жаль… Глаза его становятся стеклянными, а сознание — пустым. Хвост медленно распадается на два — и стягивается в тонкие белые ноги… еще более тонкие и слабые, чем были. Тим очень исхудал и одичал… Заострились скулы и грудная клетка. Тим сворачивается в клубок и начинает дрожать. Стах пробует подняться… Наверняка будут синяки… Хорошо хоть, что цел и может стоять. Наклоняться труднее. Но Стах наклоняется к Тиму, берет его на руки и уносит в дом.V
Когда приезжает Алексей, все ухищрения Стаха с насосом уже неактуальны. Алексей проходит в комнату — со двора, через террасу. Он кажется бледным и взволнованным. Он тихо спрашивает: — Как ты его вытащил?.. Стах уже успокоился — и усмехается. Он бросает смешливо: — Вы «Аватара» Кэмерона смотрели? Там главный герой спросил: «А как понять, что он меня выбрал?» Стах усмехается и отвечает на вопрос Алексея: — Он захотел меня убить. Но не смог. Потому что между ними так много всего… Стах переводит взгляд на Тима — уже серьезный. Он сидит рядом и держит его за руку. Пальцы у Тима снова тонкие и белые. Всё хорошо… Теперь Стах ждет, когда Тим вернется.