(c)нежный бог

В некотором царстве в снежном государстве жил был юноша ненавидящий снег. Он ненавидел его всей душой, настолько пламенно, что казалось, его горячее сердце было способно растопить все эти заснеженные долины, превратив их в бескрайний океан. Но так только казалось. На деле же снег всё ещё был здесь. Всегда был здесь. Даже в короткое лето слой снега лишь становился на порядок тоньше, но не исчезал совсем. При большом везении можно было найти островки размякшей грязи и при ещё большем — проступившую навстречу холодному северному солнцу траву, а уж чтобы отыскать цветок подснежника, нужно было израсходовать всю свою удачу на ближайшее десятилетие. Эти клочки лета были такими же редкими как оазисы в пустыне — и всё же юноше удавалось разыскать их, хотя бы по одному в год. Это были одни из самых счастливых мгновений его жизни. Счастливее было только одно — балы. Чимин происходил из знатного рода: его отец был графом, а сам Чимин считался лордом. Это позволяло их семье устраивать в собственном имении пышные балы, а также всегда быть желанными гостями на любом из других. Юному лорду нравилась атмосфера праздника, роскошные убранства и нарядные люди. Какими бы ни были людские судьбы и жизни, в просторных залах наполненных музыкой и танцами, все становились счастливыми, словно отрешёнными от всех проблем. Здесь не существовало непогоды, не было горя и тоски, никаких тяжёлых дум и переживаний. А единственным важным выбором был партнёр для очередного танца. Балы тоже походили на маленькие островки безмятежности в череде унылых дней. Но к сожалению, балы для страны льда и мороза были редкостью. Чимин слышал, что соседних королевствах они проводились едва ли не каждую неделю. У них же — в лучшем случае раз в месяц. Слишком сложно и затратно было зажечь все камины, чтобы обогреть поместье, сделав его комфортным для открытых воздушных нарядов. В обычное время камины горели лишь в самых необходимых комнатах: спальнях, кабинете и столовой. Да и то действительно тепло не было, одежды приходилось носить из тяжёлой шерсти, а не лёгкого шёлка и шифона, которые так нравились юному лорду. Ночь с 31 декабря на 1 января — время, которое Чимин всегда ждал с нетерпением. Что бы ни происходило, как бы ни завывала метель, он всегда знал — в этот день бал точно состоится. В этом году честь принимать у себя гостей в такой значимый день выпала герцогу Чону. Он был совсем молод и только-только вступил в права наследования. Поговаривали, что он сам и помог своему отцу так скоропостижно покинуть этот мир, чтобы заполучить его богатства и титул. Чимин не хотел делать выводы о человеке, основываясь лишь на злых языках. А потому ему было очень любопытно наконец встретиться с молодым герцогом лично. К тому же, ходила молва о его красоте и утончённом вкусе, что только подогревало интерес. — Милорд, экипаж готов, — с предупреждающим стуком, в покои заглянул дворецкий. Чимин давно подготовил наряд на этот бал — заранее на целый месяц. Он выбрал белоснежную рубашку из тончайшего шёлка. С плеч вниз вдоль узких планок спускалось невесомое полупрозрачное кружево, обрамляя ряд жемчужных пуговиц. Пышные воздушные рукава были собраны к запястью и завершались рюшами кружевных манжетов, доходящих до середины ладони. Перчатки юноша выбрал тоже из кружев, но чёрные — в цвет бархатного ремешка на шее, украшенного серебряной брошью с белым опалом, в котором блистали искры всех оттенков северного сияния. Плотный тугой корсет подчёркивал талию и лишал дыхания и без того задыхающегося от предвкушения юношу. Самым простым в его наряде были чёрные брюки, заправленные в высокие замшевые сапоги, расписанные потаённым узором вышивки. Путь от кареты до парадного входа юный лорд преодолевал не спеша. Ему хотелось насладиться видом роскошного замка и моментом. Кроме королей лишь герцоги могли позволить себе жить в замке. Он был, конечно, на порядок меньше королевских, но всё же внушал трепет своим величием. Замок был построен из тёмно-серого камня со свойственными готическому стилю стрельчатыми окнами и ажурными арками. В нём было всего три этажа, но зато, какие изысканные башни со шпилями, взлетающими к самим небесам! Парадная лестница была украшена с двух сторон устрашающими скульптурами горгулий и имела, пожалуй, не меньше сотни ступеней. — Красивый замок, не правда ли? — в унисон его мыслям, прозвучал рядом голос. — Взгляните на этот изящный ряд сосулек, покрывающих края крыш и карнизов. А эти диковинные узоры на окнах… Будто сюда зашёл сам Снежный бог, — на этих словах, как в насмешку, с неба повалили крупные хлопья снега, заставляя Чимина зябко поёжиться. — Не вижу ничего красивого в ледяных иглах и изморози на стёклах, не пускающей в комнаты свет, — не оборачиваясь, честно ответил юноша. — Похоже, мистер, вы напрочь лишены чувства прекрасного. Задетый таким острым высказыванием, юный лорд, скинул с головы капюшон и резко развернулся на пятках, откидывая полы тяжёлого плаща в стороны, чтобы явить незнакомцу своё «отсутствующее» чувство прекрасного. — Похоже, мистер, вы напрочь лишены глаз, — парировал в тон ему. Взгляд незнакомца цепко прошёлся по тонкой фигуре, а чиминов задержался на украшенной крупными сапфирами и усыпанной сотнями мельчайших бриллиантов короне на пепельных волосах. — Вы герцог Чон? — не удержался он от вопроса, но ответом послужила лишь слабая улыбка, едва тронувшая бледные губы на серьёзном лице. Молодой человек хотел было направиться ко входу в замок, но остановился, поравнявшись с плечом Чимина. — Выглядите неплохо. Небось, матушка наряд подбирала? — короткий смешок и скрип снега от удаляющихся шагов. В груди юного лорда поднималась самая настоящая буря. Да кем бы ни был этот парень, хоть самим королём — Чимин не позволит насмехаться над своим вкусом и внешним видом. С самых малых лет он слышал лишь комплименты и дифирамбы в свой адрес. Он всегда затмевал всех разодетых дам и молоденьких барышень, даже дебютанток сезона. Всегда был в центре внимания любого бала и самым желанным танцевальным партнером, как для девушек, так и для мужчин. Пусть только попробует теперь пригласить на танец — ему не достанется ни один. Преодолев лестницу, Чимин распахнул двустворчатые двери обеими руками и решительно вошёл в замок. Оставив дворецкому свой плащ, он быстро осмотрелся: людей совсем не было, видимо он припозднился больше всех. Юноша направился навстречу звукам оркестра вдоль длинного коридора. Стены были украшены портретами герцогов в тяжёлых золочёных рамах, на которых поигрывали блики от зажжённых на стенах факелов. Последнего портрета ещё не хватало. Переступив порог зала, юноша невольно замер. Все стены представляли собой сплошные полотна зеркал, отчего помещение казалось просто огромным. Сотни хрустальных бусин и подвесок покрывали потолок, делая его похожим на свод ледяной пещеры — в свете зажженных на люстре свечей они отбрасывали радужные переливы и искры на зеркала, где свою очередь преломлялись и продолжали блуждать по залу, делая его ещё более волшебным. Чимин сделал шаг в сторону одной из стен, разглядывая своё отражение и людей за своей спиной — того наглеца нигде не было видно. — Неплохо? — пробормотал он невольно себе под нос комментарий незнакомца. — Зал выглядит великолепно, не правда ли? — рядом остановился брюнет с бокалом вина в руке — такого же глубокого оттенка красного, как и его бархатный жилет. — Но вряд ли он может сравниться с вами, — он тоже рассматривал юного лорда в отражении зеркала — и взгляд его был полон восхищения, граничащего с вожделением. Душа Чимина ликовала — вот так и полагается реагировать на его персону. Только так. — Благодарю, господин, вы очень любезны, — пытаясь сдержать чересчур довольную улыбку, он поспешил вежливо отвести тему от себя: — Убранство зала и правда превзошло все ожидания. Герцог постарался на славу. — Вы правы, уж очень он хотел впечатлить гостей. — И у него это получилось. — Могу ли я оставить за собой первый вальс? — Сочту за честь. Коротко кивнув, молодой человек пошёл сквозь толпу, легонько ударяя на ходу тяжёлым перстнем по бокалу, чтобы привлечь внимание. В ответ на звон вслед за оркестром притихла и толпа. — Рад приветствовать вас в своём замке! Чимин удивлённо вскинул брови. Приятный незнакомец оказался тем самым герцогом Чоном. Кто же тогда тот проходимец, носящий корону?.. Если уж быть совсем откровенным, на взгляд юного лорда, тот грубиян, со своей расшитой серебристым бисером и украшенной тонким белым мехом мантией, больше походил на человека с утончённым вкусом. Одна сияющая корона чего стоила! Даже черты лица его были более подходящие: мягкие и нежные, у герцога же — грубоватые и резкие. Бесспорно, Чон Чонгук был хорош собой, но его красота скорее была элегантной и мужественной. В который раз Чимин убедился, что не стоит верить всему, что говорят. Гостям разносили напитки — и юноша взял с подноса бокал золотистого шампанского. — Надеюсь, все добрались без происшествий, — продолжал свою речь герцог. — Сегодня Юнги благоволит нам, даруя такую тихую ясную погоду и давая возможность сполна насладиться праздником. Ну а мы в свою очередь восхваляем его. Разумеется, мы восхваляем его каждый день, ведь он защищает наши земли и оберегает наши жизни. Но сегодня особенно. Сегодня его день! Его праздник! Поднимем же бокалы за Снежного бога! Хвала Юнги! Чимин слушал, но без особого рвения. Старался натянуть нужную улыбку на лицо, но губы сами собой кривились. За что хвалить такого бога? За вечный холод? За метели и бури, в которых гибнут люди? А может за урожай, которого нет? Как и возможности хоть что-то выращивать. Только шахты и рудники приносили прибыль, всё остальное приходилось закупать в других краях. Юный лорд пытался себя мысленно успокаивать, чтобы сохранить праздничный настрой. Хотя бы его крупицы. Самое сложное — это переждать лицемерную речь. Чуть-чуть потерпеть. Так каждый год. А потом уже можно наслаждаться балом. Люди зашумели и запричитали. Со всех сторон слышалось «слава» и «хвала». Чимин хотел было отойти к столам с закусками, но до него вдруг донёсся обрывок разговора, и он невольно замер, прислушиваясь. — А ведь он и правда ходит среди нас, как обычный человек. — Сам Юнги? — Да. Время от времени он появляется то тут, то там. Я сначала не верил в это, но мой кузен лично недавно столкнулся с ним на торговой площади. — Глупости, что Снежному богу делать среди торгашей. — Мне не ведомо, но наверняка у него могли быть свои причины на это. — И как твой кузен понял, что это он? — У него глаза были светло-светло-голубые, как чистейший лёд. Чимин невольно фыркнул. В какие только небылицы люди не верят со скуки. В здешних краях у всех глаза были лишь всех оттенков карего: от золотисто-янтарных до чёрных как сама бездна. Увидеть кого-то с голубыми — просто невозможно. Наверняка неудачно упал свет, а у человека сразу разыгралась фантазия. А другие и рады разносить эту байку по свету, как в случае со сплетнями о Чон Чонгуке. Осушив залпом бокал, юноша направился было наконец к столу, заприметив там весьма аппетитные корзиночки с шапками взбитого крема, напоминающими маленькие сугробы, но зазвучал вальс — и рядом возник молодой герцог. — Милорд, — он протянул руку для приглашения. Чимин с радостью и даже неким благоговением принял приглашение. Всё-таки танцевать первый вальс с самим хозяином бала — действительно очень почётно. Рука герцога разместилась чуть ниже положенного, а хватка его была такой крепкой и тесной, что молодые люди при движении то и дело соприкасались грудью. Но Чимин не чувствовал себя неловко — ему наоборот это льстило. — Почему мы не встречались раньше? — пристальный взгляд был прикован к пухлым губам юноши, но тот деликатно делал вид, что не замечает этого. — Не знаю, Ваша Светлость, я бываю на всех балах и приёмах. — В последнее время я пропускал все мероприятия, так как присматривал за отцом. Он долго болел. А до этого я гостил у тётушки. — Вот вы и ответили сами на свой вопрос, Ваша Светлость. — Он скорее был риторическим, чтобы выразить восхищение и радость от встречи. Пузырьки шампанского уже ударили в голову, вызывая лёгкое головокружение. Чимин отвернулся в сторону, и Чонгук прижал его ещё теснее, склонившись к самому уху: — Аромат вашего парфюма сводит с ума ещё больше, чем это полупрозрачное кружево, — его дыхание щекотало чувствительную кожу. — И ваши формы… — пальцы опустились вниз по ягодице, разгоняя мурашек, и вернулись обратно в район крестца. — А ваши губы созданы для пылких поцелуев. — Ваша Светлость, мы всё ещё танцуем, — с лёгким смешком прервал его Чимин в сантиметре от своей шеи — так откровенно ещё никто не выказывал ему своего желания. — Вы правы, я увлёкся. Не желаете после вальса уединиться в более тихом месте? — В ваших покоях? — раздалось за спиной язвительное, и чьи-то руки по-хозяйски схватили Чимина за пояс, буквально выдёргивая из объятий герцога. — Не желает. Мягкий поворот — и юноша оказался лицом к лицу с тем самым грубияном. Чимин и не сомневался, что это мог быть только он и никто другой. Вот только вместо положенного разочарования от прерванного танца с герцогом, он чувствовал некое торжество — всё-таки этот нахал захотел с ним станцевать, как и ожидалось. — Что вы делаете? — напустил он в голос надменности и негодования. — Танцую, — молодой человек уверенно повёл в такт музыке в сторону от рассерженного Чонгука. — Нет, я про то, что сейчас произошло с герцогом. — Спасаю вас. — От удовольствия? — иронично хмыкнул Чимин. — Вполне возможно, что от скоропостижной кончины. — Неужели вы тоже верите в байки о том, что он убил своего отца? — не сдержал насмешки. — Мне не нужна вера — я доподлинно это знаю, — длинная пепельная чёлка падала ему на глаза, поэтому заглянуть в них не представлялось возможным, но голос звучал так уверенно, словно тот лично был свидетелем. — Он жестокий человек. И кстати его предпочтения в спальне тоже далеки от приятных. — Откуда вам знать? — лукаво сощурился. — Вряд ли вы там бывали. — А вы, смотрю, очень на это рассчитывали. А я всё испортил. — Верно подметили. — Вы плохо танцуете — наступаете мне на ногу уже в третий раз. Говорят, каков мужчина в танце, таков он и в постели. — Да как вы смеете… Я превосходно танцую! Это вы сбиваете меня своими взбалмошными выходками! На последних нотах композиции Чимин вырвался из рук своего «спасителя» и сквозь толпу стал пробираться к столу с закусками. Внутри него всё кипело от ярости пуще прежнего. Не для того он так ждал этот день, чтобы какой-то нахал портил его настроение снова и снова. Сколько раз он ещё оскорбит его за эту ночь? Даже добравшись до заветной корзиночки с кремом, юный лорд всё никак не мог успокоиться. Танцевать теперь не хотелось вовсе. А ещё стало ужасно душно. То ли прислуга перестаралась с каминами, то ли всё дело в захлестнувшем юношу гневе. А может виной всему шампанское, очередной бокал которого он выпил, надеясь улучшить свой настрой. Окинув напоследок взглядом толпу и не найдя там виновника всех бед, Чимин вышел во внутренний двор, где мог бы быть сад, если бы не вечный снег. Фонари не горели вовсе, лишь свет, подающий из окон, слабо освещал красивые кованые скамейки, стоявшие по обе стороны аллеи, ведущей вдаль — прямо к сосновому лесу. — Вам нравится холод? Чимин невольно вздрогнул. Обернулся — на лестнице стоял молодой герцог, опёршись плечом на колонну. Даже в полумраке Чимин видел его плотоядный взгляд, блуждающий по его телу. — Совсем нет. — Вы просто не знаете как это, когда обнажённая кожа касается снега, — порывы ветра развевали его длинные чёрные кудри, которые казались сейчас похожими на шевелящихся змей, готовых атаковать. — Это холодно, горячо и больно одновременно, — не отводя взгляда, он сделал шаг в сторону Чимина. — И в этом есть особое удовольствие, это опьяняет сильнее самого крепкого бренди, — закончил фразу он уже напротив юноши. — Вы только взгляните, — и сам, схватив за плечи, властно развернул его лицом вперёд. — Разве этот бескрайний снег не выглядит мягко и маняще? Пальцы герцога мёртвой хваткой впивались в плечи Чимина — и теперь ему стало по-настоящему страшно. Он снова чувствовал его дыхание на своей шее, но теперь эти мурашки не были приятными. Если бы луна могла говорить, она бы посоветовала Чимину бежать к людям. — Ваша Светлость, я замёрз, давайте вернёмся в зал, — предпринял он жалкую попытку. — Замёрз? Это хорошо, — голос герцога звучал тихо и шипяще, как будто успокаивающе, но на деле — безумно. Он провёл кончиками пальцев по щеке юноши, заглядывая через плечо ему в лицо. — Вам пойдёт иней на ресницах и посиневшие губы. Будете похожи на ледяных скульптур из моей коллекции. Чимину определённо точно не хотелось знать, что это за коллекция, но ему нужен был предлог, чтобы вернуться в замок. — Покажете мне её? — Непременно, но позже. А сейчас давайте прогуляемся. — Может, лучше вернёмся к танцам? — Чимин бросил тоскливый взгляд на окно, за которым мелькали яркие фигуры. — Мы с вами не закончили вальс. — Это всё успеется, впереди целая ночь. Пойдёмте, — подтолкнул в спину. — Я не хочу! — воскликнул на повышенных тонах, в надежде, что кто-то услышит. Но на улице никого не было — а в замке шумная музыка. Даже если убьют сейчас — никто не заметит. — Что ж, так даже интереснее, — герцог ухватил юношу за запястье и потащил вперёд. Чимину показалось, что держит тот недостаточно сильно — и он резко дёрнул рукой. Юноше удалось вырваться, и он, с обнадёживающей радостью в груди, побежал по тёмной аллее. Но радость была недолгой. Вслед раздался смех — ликующий. Чонгук этого и хотел. Впервые в жизни Чимин чувствовал себя таким напуганным и беспомощным — словно слабым оленем на загоне. Он бежал и бежал. А погоня не прекращалась. Ближе к лесу снег становился всё более глубоким, что только замедляло и ещё больше выматывало. А Чонгук словно и не пытался догнать, словно просто хотел протянуть это как можно дольше, словно наслаждался самим преследованием. Время от времени он что-то выкрикивал вслед, но до Чимина доносились лишь обрывки фраз: «…не бойся», «…тебе понравится», «…я близко». Чимин не любил охоту. Никогда не любил. И уж точно он не хотел стать чьей-то добычей. Юноша уже бежал из последних сил. Волосы были совсем мокрые: от пота и опадающих на них хлопьев снега. Губы обветрились и потрескались. Пальцы на руках окоченели и вовсе уже не сгибались. Даже сердце словно покрылось коркой льда и билось еле-еле от страха. Он уже в сотый раз пожалел, что надел эту невесомую рубашку, в которой, что есть она, что нет — одинаково. Упади он сейчас в сугроб — и ощутил бы, каково это: холодно, горячо и больно одновременно. Но он старался не падать. Очень старался. Невольно вспоминался тот грубиян и его слова. Ну отчего Чимин не мог его послушать? И поверить всем тем слухам… Не бывает дыма без огня — если говорят, значит есть для этого какие-то причины и предпосылки. Хоть самые малые, но есть. Чимин больше не мог бежать. Просто не мог. Впереди замаячили первые деревья. Юноша уже даже не бежал, просто шёл, с каждым шагом проваливаясь в снег едва ли не по колено. И наконец остановился, чтобы перевести дыхание. Прижавшись спиной к стволу вековой сосны и взглянув на звёздное небо, виднеющееся сквозь медленно ползущие тучи, Чимин зажмурился и… начал молиться. «О Великий Юнги, я никогда к тебе не обращался… Знаю, я был не лучшим подданным, не почитал тебя так, как другие… Но пожалуйста, услышь меня сейчас. Помоги мне выжить, прошу. Я не знаю как. Но помоги». В то же мгновение на землю обрушилась буря — сокрушительным вихрем воздуха она пронеслась, вздымая вверх весь снег. Мелкие снежинки врезались в кожу, словно сотни стеклянных осколков. Чимин распахнул глаза — звёзд уже не было и в помине. Лишь белый рой снега окружал стеной со всех сторон. — Ну спасибо, Снежный бог! Помог! Теперь я умру гораздо быстрее! — пытаясь перекричать вой метели, зло ударил он по стволу дерева… и с ужасом обнаружил, что дерево оказалось мягче, чем ожидалось. Чья-то рука ухватила его ладонь. Сердце замерло и пропустило удар. Неужели нашёл… Чимин не мог больше сопротивляться. Он лишь зажмурился в ожидании своей участи. Просто… Быстрее бы уже конец. Ветер резко затих. Стало тепло. В первое мгновение Чимин решил, что это и есть конец. Но потом почувствовал, как на него опустилось что-то мягкое и пушистое. Юноша открыл глаза и первое, что увидел — склонившегося над ним наглеца в короне, которая чудесным образом не съезжала даже на миллиметр с серебристо-пепельных волос, несмотря на положение хозяина. — Вы? — только это и смог выдохнуть изнемождённый юноша. — Я. Неописуемое облегчение наполнило грудь юного лорда. Чимину казалось, что сейчас он готов расцеловать этого грубияна. Просто за то, что это он. Именно он. — А где мы? — В храме имени меня. Чимин непонимающе нахмурил брови и, опираясь на локти, сел. На колени упало белое меховое одеяло. — У приезжих торговцев недавно купил, — зачем-то пояснил парень. Чимин запустил наконец отмерзающие пальцы в согревающую шерсть и потянул одеяло обратно вверх, прижимая к груди. Оказалось, что он лежал на одной из множества белых скамеек, украшенных резьбой и выстроенных в ряды. Это и правда был храм. Храм Снежного бога. Белые стены, сине-голубые фрески и витражи на окнах, изображающие морозные узоры. В отличие от других, Чимин бывал в нём всего пару раз, да и то не по своей воле. — Вы здесь редкий гость, — словно вторя его мыслям, произнёс молодой человек. — Не стесняйтесь, располагайтесь. Вдруг понравится. — Я не совсем понимаю, что произошло. — Я снова спас вас. Но в этот раз без собственной инициативы — вы сами попросили. — Я не просил вас. — А как же «Помоги мне выжить, прошу»? Чимину стало очень досадно и даже немного стыдно, словно он вовсе не был в действительно опасной ситуации, а так, молился по всяким пустякам. — Хотите сказать, что вы бог? — и тон полный недоверия и даже какого-то уличения в чересчур сильном самомнении. — Предпочитаю просто Юнги. — А… — Вы Чимин, я знаю. — Я не собирался представляться. — Манеры для высшего общества у вас так себе. — Я бы оскорбился, если бы не был обязан вам жизнью. И тем не менее, вы не бог. Я знаю кое-что о Снежном боге. — И что же? — Ваши глаза обычные, как у всех. А у него нет. В ответ парень сел на скамью рядом, оказавшись так близко, что между их лицами расстояние было не больше нескольких сантиметров. А между телами? Тоже больше не наберётся. — Не отводите взгляд — смотрите мне в глаза. Чимину стало неловко от его слов и только ещё больше захотелось спрятать взгляд где угодно. Но всё же, чувствуя, как краснеют от смущения уши, он смотрел на него. Легкий порыв ветра, невесть откуда взявшийся в закрытом помещении, раскидал в стороны пепельную чёлку, открывая глаза — голубые. Цвет и правда был очень бледным, настолько, что глаза казались пугающе прозрачными. В них чувствовался холод — пронзительный и сковывающий. А ещё — чистота и свет. — Убедительно? — поинтересовался Снежный бог. — Убедительно, — тихо отозвался юноша. — Людей, как правило, пугают мои глаза. — Не закрывайте, — Чимин инстинктивно прижал кончиками пальцев волосы к чужому виску, в тот момент, когда вернулся морозный ветерок. — Хочу видеть ваш взгляд. — Неужели вам нравятся мои глаза? — Я знаю, кому бы они точно понравились, — увильнул Чимин и рассмеялся, вспомнив Чонгука — громко, звонко и истерично. Накопившийся стресс требовал выхода. — Интересно, каково это, когда у какого-то психа фетиш на то, что ты создаёшь, — он не унимался, продолжая смеяться. — Ну если вам правда интересно, то это весьма неприятно, — Юнги поджал губы, но было заметно, как он изо всех сил не даёт им растянуться в улыбке. — Всего лишь неприятно? — Нет, отвратительно. — Да, более подходящее слово. — А вы вообще-то были не против всяких удовольствий с ним, — любезно напомнил он, заставив Чимина содрогнуться от мысли, что такое могло произойти. — Ну я же не знал, что там прям такие пристрастия… Я снег терпеть не могу, — и сконфуженно замолк. Всё-таки говорить так при Снежном боге явно не следовало. — А вы когда-нибудь всматривались в снежинки? — это действительно задело его за больное. — Замечали, какие они красивые? Ничем не уступают вашему кружеву на рубашке. И все-все разные, каждая из них неповторима. На его словах прямо с потолка храма посыпался снег: не крупные бесформенные хлопья из слипшихся вместе снежинок, а каждая по отдельности. Поймав на чёрную перчатку несколько, Чимин поднёс ладонь к глазам. — И правда — совсем разные, — он словил ещё несколько и тоже принялся рассматривать. — Знаете, как обидно, когда создаёшь искусство, а никто этого не замечает, — голос Юнги звенел холодом вперемешку с обидой. — И единственное, что просят из года в год — это поменьше метелей и бурь. А между прочим одна из таких сегодня спасла вас от преследования. — И то правда, — Чимин виновато улыбнулся. — Но почему вы не создаёте что-то более приятное и менее губительное? — Никто не выбирает себе талант. Я могу только это. Я не выбирал быть Снежным богом. Точно также как вы не выбирали родиться в моих владениях. Есть то, над чем никто не властен — даже бог. — А вы оказывается очень нежный и ранимый — у вас душа художника. Теперь я понимаю, почему вы на меня обозлились с самого начала. — И вовсе я не обозлился, — закатил глаза. — Значит, действительно считаете, что у меня нет вкуса и я плохо танцую? — Чья вина, что вы наступали мне на ноги. — В таком случае, я вам докажу, — он поднялся и протянул руку Юнги. — О мой Бог, можно пригласить вас на танец? — Прямо здесь? — А что такого? Сегодня ваш день. И храм тоже имени вас. Всё сходится. Или вы хотите, чтобы я иначе вам доказал, что хорош в танцах? — лукаво сощурился. — Милорд, вы заигрываете с богом? — А бог этого хочет? — Да. — Тогда не заигрываю. — Хотите ощутить на себе гнев божий? — Предпочёл бы поцелуй. В некотором царстве в снежном государстве жил был юноша, влюблённый в Снежного бога.