Благовония с запахом цветов

У кладбища Сяньлэ была особая атмосфера. Даже в солнечные дни там, по какой то причине, было пасмурно. Воздух, всегда пропитанный скорбью и давящей печалью, резал лёгкие подобно дыму от огня. Хотя, возможно виновато было не само место, а состояние души Му Цина. Какой раз он уже приходил сюда? Последнее время каждый день, по нескольку часов юноша проводил сидя на холодной земле у могилы, одиноко стоящей под деревом. Вот и сейчас, пару раз свернув и пройдя в глубь кладбища, он остановился у надгробия, медленно опускаясь на колени рядом с ним. Рассеянный взгляд скользнул по дате и имени усопшего, вырезанным на сером камне. Ци Жун... С момента его смерти прошло около двух недель. Интересно, за это время хоть одна живая душа, не считая Му Цина, посетила его? Очевидно, что нет. Се Лянь был слишком занят войной с Юнъанем, да и остальной императорской семье было не до почившего князя Сяоцзин. А слуги дворца и народ и при жизни то недолюбливали Ци Жуна, так что они только изобразили скорбь на похоронах и больше не появлялись. Вынув из рукава пару палочек благовоний, Му Цин вставил их в специальную чашу с песком и зажёг. Запах мокрой травы и каких-то цветов заставил юношу тяжело вздохнуть. Каждый раз этот аромат словно опустошал разум. Ци Жуну всегда он нравился. А ещё дождь. Му Цин навсегда запомнил облик молодого князя, пряди волос которого, тяжёлые от воды, спадали на ярко улыбающееся лицо, плечи и спину. Изумрудные одежды липли к телу, и юноша часто возмущался, что это не удобно, но все равно продолжал как ребенок бегать под крупными каплями. Босиком по сырой траве. Брюнет ругался на него, мол "заболеешь ведь, иди во дворец". А Ци Жун лишь смеялся: "не заболею! Не занудствуй!". И ведь потом все равно лежал с простудой, пока Му Цин бегал вокруг него и ворчал. Эти воспоминания навевали тоску. Они провели вместе так мало времени, но парень чувствовал, что это были самые счастливые моменты за всю его жизнь. Почему же все вышло именно так? Почему, стоило им наконец то обрести счастье в лице друг друга, всё закончилось? Жизнь Ци Жуна так резко оборвалась, а Му Цин остался один во всем мире. А ведь они столько всего собирались и хотели сделать. Столько возможностей и планов, которые перечеркнул этот печальный финал... Взгляд обсидианово-черных глаз неотрывно сверлил надгробие. В нем читалось столько чувств: скорбь, печаль, тоска, тени изображений недалёкого прошлого. А ещё любовь. Все та же искренняя, чистая, самая первая любовь. Му Цин даже не сомневался в том, что это была она. Ведь что же ещё может так глубоко засесть в душе, причиняя такую боль? И пусть юноша не был особо силен в словах о подобном, он был полностью уверен в собственной честности. Чем больше в голове накапливалось мыслей, тем сильнее болело израненное сердце. Му Цин бы хотел заплакать, но не позволял себе этого. Потому что Ци Жун вряд ли хотел бы, чтобы брюнет лил за него слезы. Так что вместо этого, он решил просто заговорить. Высказаться наконец. И так каждый раз. Му Цин каждый день приходил к могиле и тихо разговаривал с камнем, будто бы кто то мог его услышать. — здравствуй.. — тихий звук собственного голоса заставил вздрогнуть, — я снова здесь. Надеюсь, не совсем надоел тебе. Как ты там? — уж слишком сильно хотелось верить, что он говорит не с пустотой. Что его все же слышат, просто не дают ответ, — слышишь меня? Дал бы хоть какой то знак... Хотя, какой там знак... Ци Жун даже не снился ему, какие вообще сигналы могут быть наяву? Иногда Му Цин задумывался: интересно, могла ли душа его возлюбленного являться во снах войнам из Юнъани, как мстительный дух, жаждущий отмщения за свою смерть? Зная нрав князя Сяоцзин, он бы свёл Юнъаньцев с ума своими визитами. Но, наверное, если бы у Ци Жуна была такая возможность, то в первую очередь он приходил бы к Се Ляню. Или, может быть, к Му Цину?.. Возможно, он действительно к кому то являлся, с кем то разговаривал, просто брюнет об этом не знал. И одного его возлюбленный избегал. Потому что злился. Ведь Му Цин не смог ему помочь. Юноша никого не винил в смерти Ци Жуна так сильно, как себя самого. Он должен был оставаться рядом.. Если бы тогда Му Цин не бросил все, в попытках услужить его высочеству, князя не похитили бы. Если бы он не замешкался, не испугался слов того Юнъаньца, который сказал опустить оружие, если бы сам Ци Жун не закричал про ловушку... Так много "если бы", но их история не потерпит сослагательного наклонения. Единственный человек, которому Му Цин открыл свои чувства, с которым был по-настоящему счастливым, мёртв. И брюнет не спас его из за собственной слабости. А значит, и ненависть он заслужил. Все те обещания, что будучи слугой давал он Ци Жуну — пустые слова. "Я не оставлю тебя!", "я никому не позволю тебе навредить!" — всё ложь, в которую Му Цин поверил и сам. Но даже мысль о том, что возлюбленный просто не хочет являться к нему, была лучше, чем вероятность того, что его душа рассеялась. Или по какой-то другой причине не может приходить. На самом деле, юноша был бы рад, если бы Ци Жун переродился. Подальше от Сяньлэ и Юнъаня, от войны, от наследного принца и всей правящей четы, от Му Цина. Где-нибудь, где он был бы счастлив. Прожил обычную жизнь, снова громко смеялся, бегал под дождем. Без боли, без нависшей угрозы и страха. Почитал кого то и любил, и чтобы так же любили его. Хотя, наверное, никто во всем мире не смог бы полюбить Ци Жуна сильнее, чем Му Цин. Юноша поймал себя на том, что опять замолчал, уйдя в свои размышления. Сегодня, почему то, не получалось говорить внятно. — война всё продолжается. — начал он, теперь как обычно сообщая последние новости, — мне кажется, что мы довольно близки к победе. Наверное, только когда перебьём всех этих псов до единого смогу спокойно вздохнуть. Его высочество хорошо справляется. А ещё по нему видно, что он скучает по тебе. Твоя смерть, видимо, придала ему дополнительной силы. Снова ложь. Неизвестно, имела ли она смысл сейчас, но при жизни Ци Жун наверняка обрадовался бы этим словам. На деле, Се Лянь о покойном брате не говорил. Му Цин даже не знал, вспоминал ли. Даже если какие то мысли принца и посещали, то брюнету известно об этом не было. И верно, с чего бы его высочеству делиться этим с ним? Он же не знает, как важно это было бы для Му Цина. Да ведь юноша и сам не больно то и показывал людям свою скорбь. Для всех он остался обычным, только, почему то, стал ещё более язвительным и озлобленным. Тайна их отношений с Ци Жуном должна остаться тайной. Мгновения, которые они провели вместе, должны принадлежать только им. Это было самое сокровенное, что осталось у Му Цина сейчас и он не хотел делиться этим с кем то. — я ходил к маме. — вообще, как служащему нижних небес, ему нельзя было являться простым смертным, но после смерти Ци Жуна он наплевал на эти правила, — ей стало хуже. Я купил лекарства, потом, наверное, попробую попросить его высочество выделить ей хорошего врача. — да, просить будет ужасно стыдно, но Му Цин не может позволить себе потерять ещё одного близкого человека, — мама говорила о том, что хочет увидеть тебя. Я сказал, что тебя держат во дворце.. не хочу, чтобы она знала о твоей смерти. Ей и так сложно. Юноша не мог сказать матушке об этом. Она ведь тоже дорожила Ци Жуном, за недолгое время знакомства, женщина успела к нему привязаться. И хотя Му Цин чувствовал, что ему стало бы легче, раздели он свое горе хоть с кем то, причинить боль маме он не мог. Пока брюнет говорил, горечь, что хранилась глубоко в сердце словно усилилась. Юноша терпеть не мог пустые мысли и страдания, но избавиться от них не выходило. Выражать свою боль в словах было сложно, но Му Цин надеялся, что так сможет снять камень с души. — я тоже скучаю. — раньше он так стеснялся говорить о своих чувствах искренне, а сейчас же смысла в этом смущении не было. И пусть речь словно приходилось вытаскивать из себя щипцами, Му Цин продолжал высказываться. Минутное проявление слабости, разве он не может простить себе хотя бы этого? — знаешь, если бы можно было вернуться в прошлое, я бы с радостью сам отдался в заложники, чтобы спасти тебя. Помнишь, ты говорил, что если я вознесусь, ты будешь моим последователем? Теперь мне кажется, что я не достоин места на небе. Я не смог помочь даже тебе, какое из меня божество? Прости меня. Я ведь даже не думал, что ты можешь вот так уйти. Ни с того, ни с сего. Мы ведь... Оба обещали, что будем вместе.. Так почему ты оставил меня? Почему именно ты? Как мне жить теперь дальше? Ты... Ты так нужен мне, Ци Жун... Голос непроизвольно задрожал и Му Цин зажмурился, сжимая тонкими пальцами подол ханьфу. Нельзя было лить слёзы попусту... Надо держаться. — поговори со мной пожалуйста... — просить что то у могильного камня, полностью понимая, что ответа не будет — странно. Со стороны, наверное, юноша выглядел бы как умалишенный, — я хочу, чтобы все было как раньше. Чтобы ты снова был рядом. Можешь бить меня, кричать и злиться, только прошу, не молчи. Вернись... Я так скучаю... Ци Жун, я... Я люблю тебя.. Больше юноша не сказал ни слова. Он так и сидел напротив надгробия, неизвестно чего ожидая. Легче не стало, Му Цин ошибся. Но ведь и не станет. Он никогда не сможет отпустить возлюбленного, никогда не простит себя. Сколько бы лет жизни не было бы ему уготовано, небожителем или все так же слугой, брюнет ничего не забудет. И пусть каждый миг будет пропитан скорбью, каждое лёгкое, хрупкое воспоминание он сохранит в своем сердце.