Зимняя история...

Небольшие каблуки на сандалиях отбивают устойчивый ритм. Их стук отражается от мраморных стен. Слишком громко, что не соответствует его скрытному образу жизни. Но утаить свое присутствие у Джамиля сейчас не получится. Общежитие Скарабии покрыто несвойственной ему тишиной, ведь время давно уже перевалило за полночь. Кажется, не спал в столь поздний час только Вайпер, быстрым шагом передвигаясь в определенном направлении. Желаемая комната, ради которой он бродил по общежитию в столь поздний час, наконец оказывается перед его глазами после нескольких поворотов. Джамиль замирает, словно в нерешительности, поднося костяшки пальцев к деревянной поверхности двери. В голове мелькает мысль о глупости задуманного. Была вероятность, что владелица комнаты уже давным-давно спала и видела десятый сон. Но из-за двери на грани слышимости доносится музыка, успокаивая разум. Вайпер все же дергает за ручку, проскальзывая внутрь. Комната, как и всегда, встречает Джамиля запахом ладана, — Фарида постоянно говорила, что он успокаивает ее нервы, и без него она бы уже давно сошла с ума — а также тихим звоном позолоченных украшений, которые практически всегда покоились на ее поясе, привлекая взор. Красивые пластинки блестят в приглушенном свете люстры, когда Фарида, стоящая в середине комнаты, красиво переступает с пятки на носок, поворачиваясь вокруг своей оси и прогибаясь в спине. Джамиль, как и всегда это бывало во время танцев девушки, остается зачарован плавными и грациозными движениями под звуки несмолкающего сантура. Тот зачастую играл сам по себе, поддерживая звучную мелодию благодаря магии Фариды. Джамиль облокачивается на дверной косяк, ожидая, когда танцовщица его заметит. Полностью погруженная в свое дело, девушка иногда не замечала ничего вокруг, сосредотачивая все свое внимание только на правильном исполнении танцевальных элементов. Фарида словно всю жизнь проводила только в ей понятном мире, который полностью заполнила любимым сантуром, танцами и блеском позолоченных пластинок на штанах-шароварах. Девушка совершает неполный поворот на носке и с последними аккордами сантура замирает на месте, скрестив руки над головой и отставив правую ногу в сторону. Блестяшки на поясе вновь сталкиваются между собой, ставя точку в танце, который был выучен еще в детстве и теперь исполнялся каждый раз в конце тренировки. Джамиль хлопает в ладоши несколько раз, одаривая девушку поощряющими аплодисментами. Вайпер не может не ухмыльнуться от ощущения того, что хотя бы маленькая часть танца, хоть и неосознанно, была посвящена только ему и никому другому. Лицо Фариды удивленно вытягивается, когда она открывает глаза, но заминка длится не долго. Уже через несколько секунд она коротко улыбается той улыбкой, которую никогда бы не подарила сцене и делает глубокий реверанс, немного небрежно приподнимая черные длинные штанины. — Не ожидала увидеть тебя так поздно. Я думала, что это прерогатива Филии не спать всю ночь напролет. — Фарида легким движением подцепляет позолоченные блестяшки, снимая их со своих штанов и откладывая их на прикроватную тумбочку. Джамиль незаметно пробегается по ней глазами, словно не хочет, чтоб Фарида поняла, что он ей любуется. Девушка даже после долгого танца выглядит превосходно. Ни одна прядь не выпала из небольшого пучка на затылке, хотя Вайпер уверен, танцевала девушка в полную силу, отдавая всю себя тренировке. Нет у нее никакой отдышки, ни даже небольшой капельки пота. Вся Фарида словно вышла из тех глупых сказок, которые так любил Калим в детстве, и теперь гипнотизировала Джамиля своей красотой.  Девушка переводит на него заинтересованный взгляд, все еще ожидая ответа. Но Джамиль отмалчивается. Сказать о том, что он просто захотел ее увидеть и провести с ней время после долгого, как обычно, загруженного дня — слишком сложно. Джамиль словно чувствует, как у него замирает язык при одной только мысли об этом.   Кто бы мог подумать, что он хоть когда-нибудь будет теряться перед какой-то обычной девчонкой? Сказал бы ему кто-нибудь об этом несколько лет назад, и он бы обязательно покрутил пальцем у виска. Да вот только влюбленность настигла его совсем неожиданно, не спросив мнения Джамиля по этому поводу.  А потому он словно невзначай пробегается глазами по комнате, выискивая новую тему для разговора. Взгляд невольно замирает на елочной игрушке, которая висела на одном из растений Фариды еще с самого начала новогодних каникул. Тема слишком глупая, но кажется, сейчас ему подошел бы даже разговор о том, почему небо голубое.  — Ты бы хоть шар новогодний с пальмы своей сняла. Уже второй день марта, а у тебя всё ещё Новый год.   Фарида, даже если и замечает эту неловкую попытку сменить тему, ничего не говорит, а лишь как-то насмешливо вскидывает светлые брови. — Во-первых, этот новогодний шар — подарок. А подарки должны стоять… висеть на видном месте. А во-вторых… Девушка пожимает плечами, отворачиваясь к своему сантуру.  — Не думаю, что есть особая разница. В Скарабии все равно всегда одна и та же погода. Праздновать можно хоть каждый день. Калим только рад будет. — Фарида в каком-то любовном жесте проводит пальцами по музыкальному инструменту, а затем складывает его в чехол, пряча от всего мира, как самое настоящее сокровище. — Главное не смотреть на календарь.  Они оба решают промолчать о том, что Калим, итак, видимо, не особо на него смотрит, стараясь устроить праздник каждый день. Легкие ухмылки и уставшие встретившиеся взгляды говорят обо всем лучше слов.  За спиной Фариды возле оконных колонн слышится характерный звук, заставляющий обоих подростков посмотреть в сторону шума. На небольшом балкончик появляются две кисточки из бахромы, а после виднеется и сам виновник шума, пестря красными цветами и позолоченными нитями, забавно дергая кончиками, словно небольшими лапками. Внезапное появление ковра заставляет Фариду то ли удивленно, то ли весело хмыкнуть.  — Калим снова забыл закрыть его в сокровищнице? — она несколько раз сгибает указательный палец, и ковер, словно действительно что-то понимая, несется к ней на всех парах, плотно обхватывая за спину в неких объятиях.  — Похоже на то... — Джамиль неодобрительно качает головой, складывая руки на груди.  Калим, даже толком не вмешиваясь в его жизнь, все равно умудрялся сделать все так, что Вайпер раздражался до чертиков. Неужели так сложно следить за своими вещами и держать все на своем месте? Теперь вместо того, чтобы провести больше времени с Фаридой, ему придется тащиться в сокровищницу, чтобы отнести туда летающий, еще и до одури своенравный ковер...  Вайпер на мгновение задумывается, а затем щурит глаза, довольно хмыкая. Хотя, если хорошо подумать, даже такую глупую ситуацию можно повернуть в свою сторону. И даже при уж слишком большом желании поблагодарить за это Калима.  — Ты спрашивала, что я здесь делаю? — Фарида, оторвавшись от разглядывания ковра, переводит на него внимательный взгляд и кивает головой. Джамиль не может не улыбнуться интересу в обычно серьезных черных глазах.  Вайпер щелкает пальцами, и ковер, снова каким-то образом поняв предназначенный ему сигнал, отпускает Фариду и плавно подлетает к Вайперу, останавливаясь чуть ниже его коленок. Мужская рука с длинными пальцами вытягивается в сторону танцовщицы в приглашающем жесте. Фарида хмыкает и начинает движение в его сторону еще до того, как он произносит хоть одно слово.  — Что насчет полета на ковре?  — Полеты по ночному... — Фарида на секунду выглядывает в окно, смотря на погоду, а потом игривый огонек, такой обычно несвойственный ее взгляду, начинает мелькать в ее глазах. — звездному небу. Когда ты успел стать таким романтиком, Джамиль? Что я пропустила?  Вложив ладонь в руку Джамиля, Фарида быстрым и легким движением запрыгивает на ковер, усаживаясь на дорогую ткань. Вайпер усаживается прямо за девушкой, давая ей возможность облокотиться на его грудную клетку спиной.   — Я скину тебя, если будешь болтать ерунду. — ворчит Джамиль, определенно радуюсь тому, что Фарида сидит впереди и не может заметить его покрасневшего лица.  — Жестоко... — замечает девушка, беря руки Джамиля в свои и переплетая с ним пальцы. Девичья голова укладывается на плечо Вайпера, только чтобы дотянуться до косточки на челюсти губами в смазанном поцелуе. — Но ты мне все равно нравишься.  И пока Джамиль сдерживает себя от того, чтобы не уткнуться лицом Фариде в шею, девушка скашивает взгляд на ковер.  — Полетели.  Ковер начинает вполне неспешные движения, скрываясь за оконными колоннами, погружая две небольшие фигуры в ночную темноту.  Холодный вечер Скарабии заставляет Фариду неприязненно сморщить нос. Ветер обдувает голые девичьи плечи. Низкие вечерние температуры успели надоесть ей еще во время жизни в Обжигающих песках, и нынешние общежитие услужливо дарило ей такой же подарок в абсолютно каждый сезон года. В сущности, даже не было важно, был ли сейчас первый день весны или середина осени. Скарабия зачастую славилась только двумя температурами: либо ужасающей жарой, либо пробирающим до самых костей холодом.  — Надо было взять тебе кофту. — словно невзначай, говорит Джамиль.  Он прижимает к себе Фариду, словно в попытке согреть. А у девушки по коже бегут мурашки от внезапного тепла.  Фарида не поворачивает голову в его сторону, не желая смущать Вайпера. Он и так с трудом принимал все нежности в свою сторону. Не то, чтобы девушке совсем не нравилось его смущать, но ситуация к этому не особо располагала. Поэтому из двух имеющихся зол Фарида выбирает меньшее: указательным пальцем вырисовывает несколько слогов на его ладони, складывая их в простое «спасибо». Джамиль за ее спиной еле слышно хмыкает, рисуя на ее руке такое же простое «пожалуйста».  Ковер продолжает медленное движение под облаками, пока Фарида разглядывает звезды над ними. Девушка тихо, словно просто подмечая, рассказывает о каких-то созвездиях, которые могла узнать. Астрономия практически никогда ей не нравилась: формулы и вычисления не выглядели слишком уж привлекательно для юной танцовщицы. Но разглядывать созвездия на ночном небе было интересно. Вайпер, хоть и бросает иногда взгляды на окружающее их пространство, все же больше внимания уделяет разглядыванию девушки перед ним.  Был бы Джамиль чуть разговорчивее, как, например, Калим, то он бы обязательно сейчас сказала Фариде о том, как красиво она выглядит. Как ему нравятся ее штаны, красиво облегающие ноги танцовщицы. Как ему нравится её пучок с заколкой, раскрашенной поталью, которую он сам ей когда-то подарил. И как же красиво смотрится эта заколка в лунном свете, сверкая и отбрасывая еле заметные блики. — Смотри. Звезда упала. — Фарида освобождает одну свою руку, показывая на что-то гораздо выше их голов. Джамиль поднимает взор, отвлекаясь от своих мыслей, но, конечно же, увидеть ничего не успевает. Звезда упала слишком быстро, не оставив после себя никакого следа. Фарида, тем не менее, всё равно оглядывается на Вайпера, сверкая чёрными глазами в ночной темноте. — Загадаешь желание? Слишком сентиментально и приторно. Загадывай желания или нет — они никогда не исполнятся просто по твоему хотению. Для всего в этой жизни нужно было прикладывать тонны усилий, отдавая последние жизненные силы, которые также не могли обеспечить тебе будущего успеха. Фарида знала это лучше, кем кто-либо другой. Но иногда так хотелось просто помечтать о чем-то таком далеком и сокровенном. Так хотелось просто подумать о том, что ты все же сможешь урвать свой счастливый билет, что девушка не могла этому противится. Джамиль отводит от нее взгляд, задумчиво вглядываясь в ночное небо. Знает, что если посмотрит ей в глаза, то Фарида обязательно все поймет. Она и так все понимала, да вот только вечернюю атмосферу не хотелось портить разговорами о том, что главная его мечта — вырваться из роли слуги и отправится в далекое путешествие по разным странам. Джамиль пожимает плечами после нескольких секунд раздумий, словно действительно что-то обдумывал: — Я ни о чем не мечтаю. У меня уже все есть для хорошей жизни. — Фарида на его слова неоднозначно кивает головой, но ответ принимает. Джамиль проводит длинными пальцами по ее ладони, просто от желания касаться и получать прикосновения в ответ. — А ты? Загадала желание? Она, конечно же, могла сказать правду. Вместо того, чтобы выдумывать ответ, сказать что-то вроде «хочу, чтобы ты был счастлив и все твои мечты сбылись». Но сейчас, судя по всему, было не то время, и не то место, чтобы озвучивать такие мысли. У нее было достаточно терпения для того, чтобы дождаться правдивого ответа Вайпера. А потому Фарида небрежно оглаживает складку на штанах, словно заданная тема ее вовсе не интересовала. — Я загадала новые струны для сантура. А то мои старички, кажется, скоро лопнут от такого ежедневного напряжения. — она на секунду задумывается, добавляя. — А еще карри. Только острое, чтобы лицо сгорело. Джамиль за ее спиной смеется и качает головой. Говорила Фарида об этом так уверенно, словно и правда могла мечтать о чем-то таком тривиальном, как еда. А вот первый вариант в случае Фариды вполне возможен. К своему музыкальному инструменту она относилась, словно как к старому другу, с которым прошла и огонь, и воду: называла ласкательными именами, постоянно протирала от пыли, лакировала царапины и покупала новые чехлы, словно меняла сантуру одежку. — Тогда нам стоит отправится обратно в общежитие, чтобы ты не умерла от голода? На ужин у нас было карри, так что еще немного должно было остаться. Фарида согласно кивает головой, разворачиваясь всем телом и целуя Джамиля в губы. Вайпер расценивает это, скорее, как определенную благодарность. Хотя, на самом деле, действительно ли сейчас важно, что Фарида пыталась вложить в свои действия? Многое все еще остается недосказанным, как скелеты в шкафу, которые ты боишься показать другому.  Важные слова будут сказаны ими позже, сейчас же важны были они и отдых от вечной рутины. Джамиль обнимает ее за талию, прижимая Фариду ближе к себе. Пока она была в его руках — ничего не имело значения. Ни холодный ветер, ни ковер, который потом все равно нужно будет нести в сокровищницу, ни даже Калим, который сейчас без задних ног спал в своей комнате. Имели значение только черные глаза Фариды, заглядывающие ему в самую душу и, как бы иронично это не звучало, словно гипнотизирующие. — Это определенно звучит как замечательная идея. Фарида щелкает пальцами, заставляя ковер вновь возвращаться в общежитие. Ночь в Скарабии как обычно холодная, заколка Фариды блестит в лунном свете, а звезды все еще сверкают в ночной мгле. Но какое это теперь для Джамиля может иметь значение, не так ли?