***
Осеннее утро неожиданно встречает солнцем, пробивающимся сквозь жалюзи. Оно радует своим появлением после затяжных дождей и приближающихся холодов, но хотелось бы еще немного поспать. Вставать и закрывать окна для Хосока — попрощаться со сном, а рядом такой же прячущийся от солнца Тэхён, перекатывающийся с боку на бок, чтобы закрыться от ярких лучей, и при этом найти комфортное положение. В конце концов, он жмётся к Хосоку, зарывает свое лицо в его шее и сопит, когда удобно устраивается под его боком. Отвернувшись от окна, пряча их обоих от пронырливых лучей золотистого солнышка, Хосок снова засыпает, обнимая парня посильнее.***
Просыпаться за полдень в свой выходной после тяжелых будней и наконец понимать, что ты замечательно поспал — лучшее в конце недели. Эти минуты счастья от полноценного сна и оставшегося дня без зевков, и, хватающей за плечи, сонливости, придают сил и возвращают былую радость к жизни, даже несмотря на то, что и завтрак, и обед были давно пропущены. Хосок открывает глаза, и потягиваясь, не замечает рядом на постели Тэхёна. Тот уже явно встал намного раньше, переделав все свои дела, не разбудив Хосока, давая возможность наконец-то выспаться. Он благодарен за это, но сейчас бы хотелось ощутить теплоту объятий после пробуждения, тягучий как мёд и слегка хрипловатый после сна голос и пару ленивых поцелуев. Но увы! Продолжая лежать в постели еще пару минут, чтобы окончательно проснутся, Хосок прислушивается и понимает, что в гостиной играет музыка — их любимая музыка из винилового проигрывателя, а точнее играет пластинка с джазом. К сожалению, пока единственная, но заслушанная до дыр. Каждая песня, каждый текст и каждый композитор, так нравится им обоим. Будучи студентами, Хосок и Тэхён откопали виниловый проигрыватель и пару пластинок с песнями на барахолке. Они взяли их за бесценок, и при переезде забрали конечно же с собой в новую квартиру. Но новых пластинок с джазом они так и не купили, всё время ссылаясь на дорогую стоимость, отсутствие винила в некоторых магазинах, а то и вообще из-за работы совсем не до этого было. Любовь к пластинке не пропала даже после сотого её проигрывания, кажется, что она только росла и продолжит расти дальше. Пара уже много раз переслушивала её вечерами, они пили вино, подпевали и разговаривали по душам слушая классику джаза от Билли Холлидей до Френка Синатры. И сегодня в полдень Тэхён сидя в их гостиной тихонечко слушает любимые песни покачивая головой и ногой закинутой на другую в такт любимой музыке, ожидая, когда же наконец-то его Хоби проснется. — Доброе утро или день, Хосока, — говорит Тэхён, когда видит в дверном проёме растрепанного парня. — Доброе. Ты давно встал? — Час-два назад, наверное, — расслабленно говорит он, загадочно улыбаясь, как и вчера. Тэхён листает новый глянцевый журнал, который появился у них совсем недавно, и пьет любимый зелёный чай. Казалось бы, ничего необычного, так как это в стиле Тэхёна, но Хосок знает — парень явно пытается что-то скрыть, потому что врать он не умеет, всячески выдавая себя. — Как погуляли вчера? — Хосок садится рядом, наконец-то притягивая Тэхёна к себе поближе для поцелуев и объятий, о которых так мечтал ещё в постели. — Отлично! Мы зашли в какую-то пекарню на углу, которую мы точно с тобой проходили миллион раз, но не обращали внимания. Там очень вкусные булочки, которые тебе понравятся, поэтому надо будет туда как-нибудь сходить. — О, хорошо. Сходим, но навряд ли сегодня. У меня нет большого желания выбираться сегодня из берлоги. Я бы дальше спал в кровати, со своим теплым мишкой. Только вот перекусить надо. — Тэхён смущается от слов Хосока о мишке, но он не говорит об этом, лишь продолжает улыбаться и листать глянцевые страницы журнала, пока его кудри нежно перебирают пальцами. — Ты со вчерашнего дня, такой интересный, — не выдерживает Хосок. — Есть какие-то новости, о которых я не знаю? — Ну… — тянет Тэхён, откладывая журнал и потягиваясь к чашке с чаем. — Мой проект приняли. Им понравились мои чертежи, и они их одобрили. Сказали совсем чуть-чуть доработают и начнут строить. — Это невероятно, Тэ-Тэ! Ты такой умничка! — Спасибо большое, я очень над ними старался. — Я знаю. Хосок обнимает младшего и мельком целует в макушку. Он знает какой Тэхён целеустремлённый и как пыхтит над своими работами, иногда даже ночами, когда ему дают задание он садится, и до утра чертит, и обрисовывает каждый придуманный им уголочек, каждый вензелёк. Тэ хочет, чтобы его работы были идеальными, поэтому если ему что-то не понравится — он начинает делать это заново, но только, чтобы это было еще лучше, чтобы стало идеалом и шедевром для него самого. Такие упорные старания помогли ему в университете, помогают и в обычной жизни, не учитывая только совсем какие-то курьёзные ситуации, о которых у них не приятно говорить в паре, потому что перфекционизм Тэхёна тоже должен быть идеальным без оплошностей. — Но это ведь не то, почему ты светишься? — Как ты угадал? — театрально удивляясь спрашивает Тэхён, понимая, что его снова раскрыли. — Я знаю тебя больше двух лет. Как думаешь? — вопрос риторический. — Ты попозже всё узнаешь. Пока пойдем поедим. Я заказал нам пиццу. — Пицца сразу после пробуждения? Что-то действительно новое. Пойдем!***
Гостиная была окутана во мраке, лишь одинокий свет экрана телевизора светил на пару, сидевшую на диване, и смотревшую какое-то странное новое шоу, которое пока вызывает смешанные эмоции. И Тэхён внезапно пропал, пока Хосок искал что-то другое переключая каналы. Тэ брякнул, что пошёл на кухню то ли чай сделать, то ли взять покушать, Хосок не понял, лишь согласился в ответ. Парень вернулся с пустыми руками, зато в стильном образе, который сменил домашнюю растянутую футболку и штаны. — Собирайся! — энергично проговорил Тэхён, включив свет в комнате, чтобы она больше не была такой темной и позволила его Хоби рассмотреть новый наряд во всей красе, зарядив на сборы еще больше. — Куда? — растеряно и удивленно тянет Хосок. — Увидишь. — Тэхён снова загадочно улыбается, что вызывает трепет в душе Хо. Его тянут за руку на себя, чтобы вставал с дивана поскорее. — Тебе нужно развеяться после этих тяжёлых недель. — Если это кино… — Нет, не кино, — перебил Тэхён, — намного лучше. Хосок заинтересовывается и понимает, что, по сути, терять ему совершенно нечего. Он выспался, хорошо себя чувствует и даже голова сегодня на месте, потому что Тэхён рядом, а если он рядом, значит и отказать ему совершенно невозможно. Значит, если он сказал собираться, то нужно собираться, и не терять времени.***
Осень самое вредное время года по мнению Хосока. Утром может быть невыносимо жарко от солнечных лучей, и на небе не будет ни тучки, чтобы хоть как-то спрятаться от жары. А вечером будет настолько холодно, что, стоя на остановке, твои зубы будут цокотать громче проезжающих машин. Вот и сегодня утром они с Тэхён спали в объятьях друг друга и солнечных лучей, когда как сейчас на улице Хосок заметно ощущает как ветерок скользит по его голым щиколоткам, потому что он не додумался надеть носки подлиннее. Они шли по вечерним улицам, где горели фонари и вывески всех возможных кафешек и магазинов. Они светили от ярко-неоновых цветов до старых с прогоревшими в некоторых местах буквами, из-за чего какие-то названия могли передавать совсем иной смысл, заставляя улыбнуться. Хосок всё не мог отделаться от мысли, что они идут либо в ту пекарню, о которой говорил Тэхён, либо всё же в кино. Почему-то о других вариантах он не думал, хоть его парень и дал понять, что в кино они точно не пойдут. Подсказки у Хосока были, но он ими не воспользовался. — Куда мы такие нарядные идём, может всё-таки скажешь? — не выдерживая интриги спросил Хосок, хватая парня за руку, чтобы погреться. Руки Тэхёна всегда теплые, даже если без перчаток. — С твоими родителями я уже знаком, не пойму, в чём подвох. — Подвоха нет. Мы почти пришли, — Тэхён всё улыбается и не выдает себя. Возможно, его навыки секретности уже подросли. Осенний ветерок обдувает лицо, полы их пальто разлетаются в разные стороны, и Хосок жалеет, что ещё и шарф не надел. Но один взгляд на своего парня, излучающего это недостающее тепло, держа руку Хосока крепко-крепко и смеясь с очередного старого названия без половины букв, то вечер уже не кажется таким холодным. Тэхён сегодня весьма очарователен в своем классическом образе в коричневых тонах. Его отросшие вьющиеся волосы разлетаются в разные стороны, добавляя небольшую небрежность образу, оставляя Тэхёна, тем домашним мишкой, которым любит его Хосок. Это всё топит сердце теплом и нежностью к парню, от чего хочется остановится прямо по среди улицы и зацеловать его милые щеки, ровный нос и тонкие губы, образующие квадратную улыбку. Хосок согревается. Через пару минут они стоят у большой ретро-неоновой вывески приглушенного жёлтого цвета с надписью «Jazz club». — Джаз?! — стоя на крыльце клуба и не веря своим глазам удивляется Хосок. — Мы пришли на джазовый концерт? — Ты рад? — Бесконечно рад! — Тогда пошли быстрее, — Тэхён тянет на себя парня, не скрывая и собственного восторга от происходящего, — сейчас всё начнется, а нам еще в гардероб вещи сдать нужно. Внутри их ждала прекрасная атмосфера джаз-клуба 80-х годов с приглушенным желтоватым светом, деревянными полами и такой же достаточно маленькой сценой, на которой поразительным образом умещались пять инструментов. Фортепьяно, гитара, барабаны, контрабас и саксофон, звучание которого Тэхён любил в инструментах больше всего. Они настраивались и проверялись своими владельцами во фраках — тремя мужчинами и одной женщиной. Так же на сцене готовились к выступлению три вокалистки в красивых вечерних и коктейльных платьях, похожих на те, что носили девушки того времени. Осматриваясь вокруг, можно было заметить, что всё помещение было увешано старыми плакатами, и если присмотреться, то некоторые из них, точно где-то надорваны или рассыпаются в уголках, просто за ними пытаются хорошо ухаживать. Поодаль от сцены стоят диванчики, оббитые бардовой тканью с декоративными подушками того же цвета, видимо вдоволь натанцевавшись можно присесть и отдохнуть тут. Также в это зоне находились и столики из темного дерева с выставленными по центру пепельницами, но не используемые по назначению, они стоят в качестве салфетниц. Большинство гостей этого заведения были одеты в расслабленном классическом стиле очень похожим на тот, что предпочитает Тэхён, выбирающий их паре образы на сегодня. «Человек вкуса» — скажет кто-нибудь. «Прирожденный творец и любимый домашний стилист» — ответит Хосок, и снова полезет тискать любимого парня, гордясь им и благодаря за то, что привел в это место. Такой эйфории Хосок точно не испытывал давно вне дома. — Невероятно! — восторгается Хосок, от созданного антуража и атмосферы этого клуба, что покоряет его сердце с каждой своей деталью. — Я знал, что тебе понравится, — чуть скромно шепчет Тэхён. Когда начался концерт звучание инструментов и вокал певиц разливались по всей сцене и каждому уголку зала без исключения, окутывая всех присутствующих джазовой музыкой. На душе становилось спокойно. Музыка словно опьяняла Хосока, и наслаждение ею разливалось по всему телу теплом с ощущением, что каждая клеточка его тела слушает эти инструменты и вокал. Живое исполнение никогда не сравнится с записью, что сегодня он понял окончательно. Рядом на каждой песне пританцовывал Тэхён стреляя глазами и улыбками, двигая своим эластичным телом в такт. Джаз безусловно для него был просто создан. Когда Тэхён узнавал мелодию с пластинки, то многозначительно посматривал на Хосока, наклоняясь к нему и шепча, что они вместе танцевали под неё дома или же пили вино, а может быть долго-долго целовались, и его память сегодня поражала, как никогда, заставляя кончики ушей Хосока пылать. На медленной мелодии, завершающей концерт, все парочки стали танцевать вместе, держась друг за друга и покачиваясь из стороны в сторону. Тэхёну и Хосоку это знакомо в домашней обстановке, но не часто они танцуют вместе на людях. Однако, они такие же парочки, как и все, имеющие право танцевать вдвоем, не стесняясь своей любви друг к другу. И после этих мыслей, почти одновременно, опуская недолгие раздумья и сомнения, они поворачиваются друг к другу с предложением потанцевать. Тэхён был первым, протянув руку парню, приглашая на танец. Хосок улыбнулся, соглашаясь и подходя ближе, чтобы приобнять Тэхёна за талию, а тот в свою очередь хосоковы плечи. Они медленно покачивались под звуки саксофона, счастливые, музыкой опьяненные и с трепетом в сердцах. — Знаешь, это самый лучший сюрприз, — признается Хосок глядя в глаза парня украдкой. — Когда ты это придумал? — Пару дней назад. Вчера с Чимином мы в первую очередь пошли за билетами, а потом уже только гуляли. — Правда? — удивляется Хосок. — Я не мог уже наблюдать за тем, как ты гаснешь из-за работы, — на выдохе говорит Тэхён, посильнее сжимая спину парня и прижимаясь поближе. — Мой любимый солнечный Хосок перестает улыбаться… Для меня это нарушение баланса и просто катастрофа в мире! Как я мог оставить тебя в таком положении? — Да ладно тебе… — Я хотел сделать всё, что угодно, — перебивает Тэхён, обхватывая руками лицо Хосока, обращая на себя его чуть погрустневший взгляд, — чтобы тебе стало лучше. Иногда я был на грани позвонить твоему директору и наорать на него. — Это было бы лишним, — со смешком выдает Хосок, и обнимает Тэхёна, забив на всех окружающих. Он кладет свою голову ему на плечо, продолжая покачиваться под Arch Tremors — «For the brownest eyes in town» в волшебной аранжировке для медленного танца. — Знаю, — поглаживая затылок парня шепчет Тэхён. — Ты очень дорожишь этой работой, несмотря ни на что. Но я хотел скрасить твои одинаковые дни не только сидением на диване по вечерам под телевизор, а чем-то, что культурно порадует нас обоих. Хосок боялся. Боялся, что его настроение портит их домашний уют, что он надоедает своими страданиями Тэхёну, и может что-то случится от этого… Хосок дорожит работой, но больше всего на свете он дорожит Тэхёном. Да и по нему не сразу скажешь, что был так сильно опечален настроением Хосока. Скрывал? Скорее не хотел заставлять волноваться ещё больше, но волнение съедало Хо наедине с собственными мыслями. Тэхён внимательно выслушивал, жалел и был рядом, и никогда бы не бросил своего Хоби из-за проблем с работой. Они переживали подобное в университете по очереди, и они знают, что им подходит в такой ситуации: выговориться и прогуляться. Теперь все пункты выполнены. — Я очень переживал, что надоел тебе за эти недели своим нытьём по работе. — Глупости, Хоби! — Качает головой Тэхён. — Ты априори не можешь мне надоесть, потому что я слишком влюблен в тебя, и в мои планы не входило отпускать самого солнечного человека на свете. Кто будет меня греть своей улыбкой всю зиму? Она уже приближается… Хосок чуть смущается его слов, но ни капли не хочет просить помолчать. Ему были важны эти слова, этот вечер, концерт и медленный танец так близко-близко, словно залезая в душу друг к другу, расставил снова всё по полочкам. — Ви, ты мой мир, — остановив их танец шепчет только для него Хосок, смотря глаза в глаза. — То есть V, — показывая любимый жест двух пальцев, говорит Тэхён, сощурив немного глаза и улыбаясь так чарующе. Прозвище Ви было придумано самим же Хосоком, когда они еще начинали встречаться. Хоть оно и имеет несколько значений, для него же самое важное только то, что жест в виде буквы V обозначает мир. А Мир Хосока — это Тэхён. Вселенная в его глазах, звёздное небо в его родинках и волны, иногда скалы, на его голове из волос. Хосока топит нежность глаз Тэхёна, и он целует украдкой, не сдержавшись, быстро и целомудренно — в уголок губ, но вкладывая в поцелуй всю свою благодарность парню за всё, что он сделал для него сегодня и что доказал, как они оба важны друг другу. — Я обожаю твою улыбку, — выпаливает Тэхён, — хочу видеть её всегда и буду делать для этого всё, что угодно. — Мне не нужно ничего, кроме тебя рядом. — Я рядом. — Значит я уже счастлив.