***
Когда Чанбин, не рассчитав, как следует силу, резко распахнул дверь купе, студент по обмену шарахнулся от испуга и даже приглушенно вскрикнул, но — что было крайне неожиданно для гриффиндорца — палочку не выхватил. Неужели маглорожденный? — Эм… привет! — как можно дружелюбнее улыбнулся Чанбин, с интересом разглядывая худого юношу на сиденье. — Меня зовут Со Чанбин, седьмой курс. А тебя? — Ли Феликс, — отозвался студент, поразив гриффиндорца необычайно низким тембром голоса, мало подходящим под его изящную внешность. — Тоже седьмой курс. Кажется. Погоди, я проверю, а то вдруг перепутал… Иностранный студент залез в карман стоящего на сиденье рюкзака и достал оттуда письмо со знакомой печатью Хогвартса. — Так-так, сейчас… — бормотал парень, судорожно перечитывая ровные строчки. — Да, точно — седьмой курс. Значит, мы однокурсники? По-английски юноша говорил на удивление хорошо, пусть и с акцентом, который Чанбин не сумел опознать. Впрочем, его больше заинтересовали светлые волосы нового знакомого — гриффиндорец уже два года хотел покраситься, но отец строго настрого запретил ему экспериментировать со своей внешностью до магического совершеннолетия, которое наступило только этим летом. Теперь же Чанбин подбирал палитру и искал наилучшие способы окрашивания: простые, надежные и, желательно, не приводящие к раннему облысению. Эту тему молодой волшебник счел подходящей для непринужденной беседы. — Значит, однокурсники. А чем ты красился? — Что? — удивился Феликс, с настороженностью следя за тем, как странный попутчик без приглашения заходит в купе и плюхается напротив, между делом отлевитировав свои чемоданы на верхние полки. — Волосы, — невозмутимо пояснил Чанбин, указав себе на голову. — Чем красил? Цвет красивый. — А, это, — неловко улыбнулся Феликс, машинально пригладив прическу. — Спасибо. Я покупал краску в Корее, я не помню, как она точно называлась, но она в моем чемодане, так что я могу... — Погоди, — перебил его Чанбин, поднимая руку и не давая собеседнику вскочить с места. — Ты красил волосы краской? — Ну, да, — неуверенно ответил Феликс, явно не понимая, в чем проблема. — А чем же еще? Нет, точно маглорожденный! Какой нормальный волшебник будет красить волосы краской? — Заклинаниями, — развел руками гриффиндорец. — Магией. — О, это же ужасно вредно! — укоризненно заметил Феликс, забавно надувая щеки. — Магия сильно сушит волосы, делает их ломкими и вдобавок еще отравляет луковицы, если не рассчитать дозу, а расчеты там не проще, чем для зелья удачи! В общем всегда лучше воспользоваться краской, и чем меньше в ней будет магии, тем она будет безопаснее для волос. — Не знаю, у нас все красят магией, — уязвленно проворчал Чанбин. — Краской же сложно! — Это только выглядит сложным, — мягко возразил Феликс. — А на деле там все просто, нужно только приноровиться и почувствовать процесс. Кстати, мои друзья несколько раз просили меня им помочь, так что я наловчился в этом деле и мог бы… — Юноша вдруг запнулся и смущенно опустил глаза в пол. — В смысле, если ты вдруг захочешь покраситься обычной краской, то я мог бы… мог бы… — Предлагаешь покрасить меня? — поднял брови Чанбин. — Офигеть! Это же круто! Спасибо! Буду очень благодарен, прям серьезно, от души! А в какой цвет ты можешь меня покрасить? — Ну, это я пока не знаю… — с виноватой улыбкой протянул Феликс. — Видишь ли, у меня с собой сейчас только моя краска, и ее на двоих не хватит, но мы могли бы купить что-нибудь в магазине. Если возле школы, конечно, есть магазины… — Есть, — кивнул Чанбин. — В деревне неподалеку. Она называется Хогсмид, думаю, там можно найти что-то подобное. Или в крайней случае закажем совиной почтой, это не проблема. — Отлично! — обрадовался иностранный студент, как будто это он годами мечтал о том, как наконец избавиться от природного черного цвета волос. — Тогда там и выберем цвет. К слову, а какой бы ты сам хотел? Каштановый, русый? Или, может, что-то более дерзкое — к примеру, красный или зеленый? — Не, зеленый не надо, — машинально скривился гриффиндорец, на дух не переносящий все так или иначе имеющее отношение к Слизерину. — Лучше красный. Я же все-таки из Гриффиндора. — А, ясно, — после паузы ответил Феликс, опуская руки на живот и нервно теребя край рубашки. — Это же факультет, верно? — Да, и самый лучший! — гордо выпятил грудь Чанбин, но потом спохватился и добавил: — Но остальные тоже классные, у меня самого много друзей из других факультетов, мы с первого курса дружим. А ты будешь распределяться на церемонии или отдельно? Или тебя уже распределили? — На церемонии. Так по крайней мере в письме было написано. И честно говоря, я немного переживаю по этому поводу. Чанбин посмотрел в перепуганные глаза иностранного студента и понял: «немного» — это неподходящее слово. Феликс капец как нервничал, и гриффиндорцу даже захотелось его успокоить, хотя он никогда не был мастером по подбору своевременных и нужных слов. Поэтому в ход пошла фамильярность. — Не парься, Ликс! — ухмыльнулся Чанбин. — Тебе форма любого факультета к лицу будет, главное, чтобы не Слизерин, а то зеленый цвет будет плохо сочетаться с твоим нежным цветом кожи, да и в остальном... — Гриффиндорец многозначительно покачал головой. — Сам понимаешь. Одно слово — Слизерин! Но, не переживай, такого славного парня как ты вряд ли отправят на змеиный факультет. Тебе скорее распределят к нашим добрякам-барсукам, будешь жить рядом с кухней и отъедаться пирожками по ночам. — Извини, пожалуйста, что задаю этот вопрос, но попасть на Слизерин — это так уж плохо? — настороженно уточнил Феликс. — С этим факультетом что-то не так? — Официально все в порядке, — пожал плечами гриффиндорец, интуитивно понимая, что делиться своими реальными мнениями о слизеринцах в первые же минуты знакомства — плохая идея. — Никаких проблем. — А неофициально? У него все-таки есть какие-то минусы? Ох, там что — нет стипендии? — внезапно расстроился Феликс. — Или у них измененная программа с отдельным блоком экзаменов? У нас вот был такой факультет, на него и правда нежелательно было попадать. С одной стороны, конечно, они изучали древние виды магии, и это было очень интересно, но с другой стороны редко у кого был настоящий талант в этой области, а престижную работу потом по специальности и вовсе получали единицы… — Не, тут даже не переживай! — отмахнулся Чанбин. — Никакой особой программы у них нет, и стипендию они вроде тоже получают. Наверное. По сути, так-то у нас вообще равноправие: все факультеты учатся по единой системе у одних и те же преподавателей, часто мы вообще занимаемся вместе в одном классе, всем оказывают медпомощь, все участвуют в школьных мероприятиях, все борются за кубок школы и так далее. Так что не волнуйся, без стипендии ты вряд ли останешься. — О, это хорошо, — успокоился Феликс. — Тогда я и правда не буду так переживать. Куда попаду, туда и попаду, верно? Какая в принципе разница? — Ага, — беззаботно поддержал его Чанбин. — Мы с тобой уже подружились, так что на какой бы факультет ты ни попал, будем тусить вместе. Лягушек, кстати, шоколадных будешь? Да не боись ты, угощайся! — Спасибо, — смущенно пробормотал Феликс, неуверенно беря угощение из чужих рук. — Знаешь, я еще никогда так быстро не заводил друзей, у нас как-то это было непринято… Ты очень добрый. — А то! — самодовольно улыбнулся Чанбин. — И сильный, между прочим! Так что если вдруг кто-то посмеет тебя обижать, то сразу говори мне — я мигом всех на место поставлю! — Хм, надеюсь, что это все-таки не понадобится, — осторожно заметил Феликс. — Не хотелось бы драться. Предпочитаю мирное урегулирование конфликтов, в мире и так полно насилия. — Не сомневался в том, что ты так скажешь. — Правда? — удивленно распахнул глаза студент. — Почему? — Потому то ты… э-э-э… — замялся Чанбин, силясь подобрать нужное сравнение. — Как плюшевый мишка! — Плюшевый мишка…? — переспросил Феликс. — Ну, ты типа весь такой мягкий, честный, беззащитный, — пояснил гриффиндорец. — И очень светлый. Как солнышко. — О, я совсем не такой, — усмехнулся блондин. — Ты немного преувеличиваешь. К тому же я тоже могу постоять за себя, я не слабак! — Я и не говорил, что ты слабак, — поспешил исправиться Чанбин. — Я имел в виду, что ты не любишь насилие. Типа как этот… как его? Дипломат. Во! — Насилие я не люблю, ты прав, — согласился Феликс. — Но я понимаю, что иногда без него нельзя обойтись. В любом случае у нас есть магия, нам необязательно размахивать кулаками и бить друг другу лица. — Знаешь, а я вот думаю, что Шляпа отправит тебя на Когтевран, — вдруг признался Чанбин. — Да? — заинтересовался Феликс. — Почему? — Ты очень умный. — Ой, вот это точно неправда! — засмеялся блондин. — И, к слову, мы знакомы всего полчаса, ты не можешь этого знать наверняка. — Но ведь за эти полчаса ты не сделал ни одной глупости! — возразил гриффиндорец. — Я вот так бы не смог, если бы меня перевели куда-нибудь в другую страну. Я бы точно накосячил по полной в первые пять минут знакомства. — Что ж, в таком случае будем считать, что я умник, — дружелюбно улыбнулся Феликс, а Чанбин с умилением заметил россыпь веснушек у него на щеках. Ну, точно — солнышко! — А чем ты увлекаешься? — продолжил беседу Чанбин. — Чем любишь заниматься в свободное время? — Всем понемногу. Люблю вот слушать музыку, — ответил студент, демонстрируя небольшой магловский плеер. — Что ж, с этим в Хогвартсе туго, — цокнул Чанбин. — Вы не любите музыку? Или… — Глаза Феликса округлились от внезапной догадки, а голос опустился до испуганного шепота: — Она у вас запрещена? — Нет, что ты! Не запрещена, конечно, но защитное поле вокруг Хогвартса глушит все электрические штуки, так что твоя… эм… твоя «музыкальная коробочка» там работать не будет. — А, ясно. Жаль, что плееры у вас не функционируют, — грустно заметил Феликс, убирая устройство в карман. — С телефонами, я так понимаю, такая же история, да? — С чем? С те-ле… что? — А, это неважно, — беззаботно улыбнулся студент. — Слушай, а почему вы его не обновите? — Что «не обновим»? — снова не понял Чанбин, чувствуя себя немного тупым для их разговора. — Защитное поле, — пояснил Феликс. — Вокруг Хогвартса. Такой тип защиты был актуален в девятнадцатом веке, но в двадцатом и уж тем более в двадцать первом все уже давно используют усовершенствованные виды, которые не блокируют электрические приборы, а также сотовую связь и интернет покрытие. Почему вы до сих пор пользуетесь настолько устаревшей системой? — Не знаю, — честно ответил Чанбин. — Наверное, это традиция? И, кажется, Чонин говорил что-то про то, что нас тогда быстро засекут маглы. Как раз по этим самым электрическим или магнитным волнам. Я в этом не разбираюсь, короче, но какой-то подвох в смене защитного поля есть. — Тоже мне подвох! Все магловские системы сейчас легко блокируются, — фыркнул Феликс. — Пара дополнительных слоев защиты, магическая электрификация здания, настройка локального Интернета и вуаля! Хогвартс в сети, да еще и с лампами, лифтами, работающими плеерами и роботами-пылесосами. Или хотя бы просто пылесосами. Они гораздо удобнее в уборке, чем метла. — Ну, не знаю… Для уборки у нас и так есть эльфы, — равнодушно пожал плечами Чанбин. — И магия. Она легко заменяет нам все электрические приборы, в том числе и «музыкальные коробочки». Я не любитель слушать музыку, но вообще меломаны у нас есть, и они используют такие… эм, как бы тебе их описать? Такие маленькие коробочки с тремя разноцветными кнопками. Внешне они не очень похожи на магловские, но принцип вроде одинаковый — через них идет музыка. Их точно можно приобрести в Хогсмиде, так что я провожу тебя, как только нас выпустят на выходные. — О, это так мило с твоей стороны! — просиял Феликс. — Спасибо большое! Я жить не могу без музыки, если честно. — Без проблем, — улыбнулся гриффиндорец. — Мы же друзья. О, смотри-ка, мы уже поехали? А почему так рано? У меня что — часы сломались? — Так ведь сегодня Хогвартс-экспресс раньше отправляется. По крайней мере мне так написали в пригласительном письме — из-за каких-то сложных восстановительных работ поезд отъедет на час раньше обычного. А вас не предупреждали? — Наверное, предупреждали, — растерялся Чанбин. — Но я не читаю письма из Хогвартса уже много лет. Просто беру список учебников и отдаю домовому эльфу, чтобы все купил. — Весьма непредусмотрительно с твоей стороны, — заметил Феликс. — А если там что-то важное? Письма стоит дочитывать до конца. Иногда в последних словах сокрыт весь смысл. — Да-да, я понял. Мне повезло, что я всегда приезжаю заранее, иначе бы добирался до Хогвартса на попутках, — закатил глаза гриффиндорец, желая поскорее перевести тему. — Эм, Феликс, а ты часто общаешься с маглами? — А что в твоем понимании «часто»? — Ну… Ты вообще с ними общаешься? — Конечно! Я же живу в Сеуле. Ой… то есть жил до недавнего времени. Я ходил в магловские магазины, сидел в магловских кафе и барах, пользовался магловским транспортом, читал магловские книги, смотрел магловские фильмы и делал кучу всего еще. — Транспортом? — изумился Чанбин. — А как же камины? — Камины? Знаешь, я слышал, что в Англии они очень распространены, но у нас нет такой каминной сети, так что я пользовался камином только один раз в жизни. И, если честно, то мне не понравилось. Ощущения так себе, да и одежду потом от пепла очищать… — А аппарация? — настаивал Чанбин, на дух не переносивший магловский транспорт и не понимающий, как маги могут им пользоваться. — Или вы еще не умеете аппарировать? Я где-то слышал, что азиатская программа слабее нашей. — Как странно! А я слышал, что английская программа слабее азиатской, — усмехнулся Феликс. — Похоже, у каждой школы свое мнение на этот счет. В любом случае мы уже изучили аппарацию, но предпочитаем не злоупотреблять ей. У нас есть такая не то пословица, не то просто народная мудрость: никогда не используй магию там, где ты можешь обойтись без нее. И я думаю, что в целом это правильно. Если постоянно аппарировать, то в какой-то момент могут и мышцы атрофироваться. — Говоришь прямо как мой отец, — раздраженно фыркнул Чанбин. — Он вообще заставляет меня бегать по утрам! — И правильно! — воодушевился студент. — Это очень полезно для здоровья, я уже несколько лет бегаю перед завтраком. И надеюсь, что в Хогвартсе я смогу себе это позволить. — Да сколько хочешь, — хмыкнул гриффиндорец. — Предупреди только старост, что ты будешь по утрам вместо сна скакать по улице как сумасшедший, и наслаждайся спортом, сколько влезет. — Здорово! — обрадовался Феликс. — А не хочешь составить мне компанию? Будем бегать вместе. — Ну уж нет, — категорично заявил Чанбин. — На это я не точно пойду, даже ради друзей. Утренний сон мне дороже всего, я от него не откажусь. — Ладно. В купе повисла тишина. И несмотря на то, что Феликсу, кажется, было комфортно, гриффиндорец не продержался и десяти секунд. — Слушай, а какая у тебя палочка? — выпалил Чанбин. Это было лучшее, что он мог быстро, чтобы разорвать напрягающую его паузу. Не травить же нового знакомого купленным мармеладом! Феликс оказался слишком милым даже для обычного уровня кислоты — Палочка…? — опешил Феликс, почему-то отстраняясь от собеседника. — Ну, из чего она? — нетерпеливо пояснил юноша. — Материал какой? — Э-эм, — странным тоном протянул студент, явно избегая взгляда Чанбина. — Кхм-кхм. — Что такое? — нахмурился гриффиондорец, с удивлением отмечая румянец на щеках и покрасневшие уши нового знакомого. — Не знаю, как в Британии, — осторожно заметил Фелкс после паузы. — Но у нас непринято такое спрашивать. Эту информацию обычно знают только члены семьи и очень близкие люди. Так что это крайне личный вопрос. — Ой, извини! — испугался Чанбин. — Я тебя обидел? — Скорее смутил, — признался Феликс. — Это как если бы ты спросил, какой у меня… Впрочем, неважно. — Прости, я не знал! У нас просто каждый знает, какое у кого наполнение палочки и из какого она дерева — это открытая информация, ее даже во всех школьных анкетах и опросах указывают. — Понятно. Значит, мне стоит быть готовым к таким вопросам в будущем, да? — невесело усмехнулся Феликс. — Буду знать. Спасибо, что предупредил, а то могло бы возникнуть множество недоразумений. — Пардон мильон и все дела, милейшие господа, вы не видели тут… — громко спросил внезапно ворвавшийся в купе парень, а заметив Чанбина крикнул: — Бинни! Ты совсем очумел?! Жопа ты свиноликая! Почему ты в пятом?! Мы же тебя обыскались, думали, что ты или опоздал, не прочитав предупреждение, или уже выпал на ходу! Эй, ребята, он здесь! — Привет, Хан, — крепко обнял друга Чанбин. — Рад тебя снова видеть. Готов к последнему году школьных мучений? — Не напоминай, — закатил глаза Хан, с тяжким вздохом опускаясь на сиденье. — Я уже оплакиваю свою задницу, которой придется часами просиживать в библиотеке над бесконечными домашками и подготовками к экзаменам. Эй, а это еще что за милая булочка? — в недоумении уставился Джисон на блондина. — Хай. Я Феликс, — приветливо помахал рукой блондин. — Студент по обмену, буду учиться с вами. — Ебать у тебя голос! — выпучил глаза Хан. С точки зрения бесцеремонности даже Чанбин порой не мог сравниться с простодушием Джисона. — Это Хан Джисон, — представил друга Чанбин. — Лучший устроитель вечеринок, закоренелый сплетник, неплохой сводник и неизменный поставщик штрафных баллов Гриффиндору. — Штрафных баллов? — заинтересованно переспросил Феликс. — У нас балльная система оценивания, — пояснил Чанбин. — А у вас разве не так? — Нет, у нас, конечно, тоже есть баллы, но вот штрафные… За что вы их получаете? — Хей, Бинни! — воскликнул еще один вошедший в купе юноша, радостно улыбаясь. — Вот ты где! Здорово, чувак! — Чан! — обрадовался Чанбин, обнимая друга в желтой футболке. — Блин, я по вам скучал, ребята! — Конечно, скучал! — согласился Чан. — Сидел там в своем поместье с кучей прислуги, ел деликатесы, плевал в потолок и скучал! — Эй, не завидуй, — по-доброму усмехнулся Чанбин. — Я половину лета провел в городе у своей тетки, а она та еще стерва, так что сказочными эти каникулы не назовешь. Это, кстати, Феликс, наш новый однокурсник из Кореи. — Вообще-то технически я австралиец, но учился я действительно в Корее, — поправил его блондин. — Очень приятно со всеми вами познакомиться. — И мне! — дружелюбно протянул ему руку Чан. — Я Кристофер Бан, но мои друзья обычно зовут меня по среднему имени — Чан. О, у тебя крепкое рукопожатие! Занимаешься спортом? — Немного, — скромно потупил взгляд Феликс. — Стараюсь поддерживать тело в хорошей форме. — Чанбин тоже, — заметил Джисон. — Правда, он считает, что лучшая форма — это форма шара, так что, как ты видишь, он отчаянно к ней стремится. — Ой, да пошел ты, хомяк-переросток! — От кабанины слышу! — Они всегда так, — пояснил Чан Феликсу. — Не обращай внимания, они на самом деле лучшие друзья. — Бывает, — понимающе кивнул студент. — Так, а что там со штрафными баллами? — Их получает факультет, — живо ответил Хан, заканчивая перепалку с Чанбином. — За твои косяки. Не сделал домашку — минус пять баллов факультету, прогулял урок — минус десять баллов, дал неправильный ответ на уроке — минус пять баллов, взорвал башню Гриффиндора — ты дебил по имени Со Чанбин. — Эй, я не взрывал башню Гриффиндора! — возмущенно перебил его гриффиндорец. — Я ее поджег! Это большая разница! — Но зачем же ты ее поджег? — удивился Феликс. — Ты хотел кому-то навредить? — Нет, я просто… я это… — смутился Чанбин. — Случайно. — Пожрать он захотел, — ответил за друга Хан. — Ночью. И решил приготовить сосиски прямо у себя в кровати. Разжег костерок на одеяле и поехали… — Это заклинание должно было быть пожаробезопасным! — оправдался горе-повар. — Оно не должно было распространяться, я специально его искал в книге, но автор всех обманул! — Чанбин, журнал «Одинокие и горячие волшебницы Британии» — это не книга, — с улыбкой заметил Чан. — И использовать заклинания из их приложений — это самая большая глупость, которую только можно представить. Там же один мусор! — Ну хватит! — обиделся гриффиндорец. — Вы меня позорите перед нашим новым другом! Лучше расскажите, как ваши дела. — Заебись, — пожал плечами Хан. — Лучше некуда. Все лето путешествовал с семьей, вернулся только вчера. — У меня тоже все хорошо, — ответил Чан. — Я работал в магазине дяди на половину ставки, так что за три месяца скопил неплохую сумму. Теперь планирую вложить ее в какие-нибудь акции, чтобы к выпуску уже иметь стартовый капитал на свое дело. А у тебя что новенького? — А я вот хочу покраситься в красный! — похвастался Чанбин. — Краской! — Чтобы бладжерам было легче находить твою голову? — поднял правую бровь Хан. — Предусмотрительно. С интересом буду следить за играми в этом семестре. — О, Чанбин, ты играешь в квиддич? — восхитится Феликс. — Как здорово! Я тоже играю! — «Играю» — это громко сказано. Я вратарь, — без особого воодушевления ответил Чанбин. — С одной стороны, вроде и часть команды, а с другой… сам понимаешь. — Прости, но не понимаю, — нахмурился блондин. — Что не так с вратарем? Хороший вратарь ведь на вес золота! Это, по сути, основа команды. — Да, но Бинни у нас уже два года пытается стать ловцом и пока что безуспешно, — преувеличенно грустно вздохнул Хан. — Увы, современные метлы не могут разгоняться с таким весом, так что мы ждем, когда выпустят новую модель с повышенной грузоподъемностью. — Иди ты в жопу, — мгновенно отозвался Чанбин. — Сам ты жирный, вон щеки какие наел за лето! — Но я хотя бы в дверях не застреваю в отличие от некоторых! — Это мышечная масса вообще-то! И я в целом крупнее тебя по комплекции! — Ну, что тут поделать? Кому-то достался ум, а кому-то масса, — хмыкнул Хан. — Каждому свое. — А тебе, я смотрю, вообще ничего не досталось — вот ведь жалость какая! — Мне досталось отменное чувство юмора и природная сексуальность, — задрал подбородок Хан. — Завидуй молча, массивный наш. Ликси, а ты, кстати, за кого играешь? Не вратарь, случаем? — Я ловец, — смущенно признался Феликс, еле заметно дернувшись от чересчур ласкового сокращения своего имени. — Но долгое время играл за загонщика. — За «загонщика»? Да что ты — реально? С битой и в окружении бладжеров? Ты уж извиняй, но я сильно сомневаюсь, что ты мог хоть кому-то причинять вред, — заметил Хан. — Ты выглядишь очень добрым. — Это обман зрения, — усмехнулся Феликс. — Не то, чтобы я злой или плохой — нет, конечно. Но я и не тряпка! Я был хорошим загонщиком. Впрочем, и ловец из меня тоже неплохой. — Что ж, тогда будем ждать тебя на поле! — развел руками Хан. — Но учти, тренировки в Хогвартсе интенсивные, так что с учебой придется попотеть. У нас многие из команды на седьмом курсе уходят, потому что не вытягивают: там же сейчас начнутся пары, сессии, экзамены, еще и этот выпускной проект, будь он неладен…! — А у тебя есть выпускной проект? — поинтересовался Чан. — Или в вашей школе другая форма отчетности? — У нас иные итоговые экзамены, — с готовностью ответил Феликс. — Но выпускной проект мы тоже делаем. Как мне сказали, это почти одно и то же, просто немного оформление отличается. — Круто, тебе повезло! — заметил Чан. — А о чем ты пишешь? — Я изучаю иероглифическую магию китайских гробниц. — Звучит убойно, — сказал Хан. — И очень сложно. Иероглифы… Бэ. — Я же говорил — Когтевран! — воскликнул Чанбин. — Он точно туда отправится. — Умные студенты есть на любом факультете, — резонно возразил Чан. — Вам бы, кстати, тоже отличник не помешал бы. Вашу знойную парочку компенсировать, а то Гриффиндор уже в голос стонет от ваших штрафов. — Эй! — хором возмутились Хан и Чанбин. — Не «эйкайте» мне тут, — парировал Чан. — Почетные студенты факультета! Я порой так рад, что учусь на Хаффлпафе, вы бы знали! Особенно, когда встаешь утром, спускаешься к завтраку, а в сводной таблице баллов у Гриффиндора минут сто за ночь: пятьдесят от Со Чанбина и столько же от Хан Джисона. — Мы не виноваты, что заблудились тогда, — буркнул Чанбин. — Этот коридор вообще должен бы быть закрыт! Зачем они оставили дверь открытой? — Они не оставляли, — неохотно заметил Хан. — Я соврал тогда, я сам ее вскрыл. — Так это ты виноват в том, что нас чуть не убило тогда?! — воскликнул Чанбин. — На кой хрен ты открыл эту чертову дверь?! — Я думал, что так будет короче. — Что «короче»?! Жизнь?! — Ну, я же не знал, что тот коридор до потолка напичкан ловушками и что там летают лезвия! Я просто искал короткий путь до гостиной. И у меня не получилось. — Капец, — выдохнул Чанбин. — Ты чуть не угробил нас обоих! — Да хватит уже, — отмахнулся Хан. — Мы же выжили. Так что прекращай ныть и возмущаться, мне Чонина тогда хватило. Целую лекцию мне прочитал! — Кстати, а где он? — спохватился Чанбин. — Он не опоздал на поезд? — Ты издеваешься? — поднял правую бровь Хан. — Думаешь, наш милый когтевранец мог куда-то опоздать? Да скорее уж профессор Доу поставит всем автомат, чем Чонин что-то забудет или перепутает! — Тогда где он? — У него там некоторые, так сказать, амурные дела, — с явным неудовольствием пояснил Чан. — Мы договорились, что встретимся уже у карет. — Ясненько, — кивнул Чанбин. — А Сынмин? — Этот пошел тебя искать, но пропал по дороге, — ответил Хан. — Видать, острый приступ вдохновения схлопотал и пишет что-нибудь, так что оставим его в покое. — Сынмин у нас поэт и писатель, — пояснил Феликсу Чанбин. — Очень увлеченный, поэтому совет тебе на будущее: никогда не отвлекай его, если видишь, что он пишет. Себе дороже. — Понял, — серьезно кивнул Феликс. — Я запомню. А у вас, ребят, какие темы выпускных проектов? — Я исследую магическую стычку между Францией и Англией в 1571-ом году, — почесав за ухом, ответил Чанбин. — Скука смертная. — В 1572-ом вообще-то, — поправил его Чан. — Это же было как раз после Варфоломеевской ночи, в конце года. — Ой, отстань! — уязвленно отмахнулся Чанбин. — Я помню, когда это было! Просто оговорился. К тому же предпосылки были давно, так что, считай, этот конфликт еще в 60-м году начался. — Ладно-ладно, — усмехнулся Чан. — Тебе лучше знать, это же твой проект. А я тем временем изучаю волшебные свойства цветков папоротника, это очень интересно. — О, это и правда круто! — поддержал его блондин. — Я пару раз собирал цветы папоротника, они великолепны! Ничего красивее не видел. — А у меня анимаги-млекопитающие, — скривился Хан. — И специфика их трансформации. — Ух ты! — не менее искренне, чем раньше восхитился Феликс. — А какие вы животные? — Что? — не понял Чанбин. — Животные…? — Ну, ваша животная форма, — осторожно уточнил Феликс, не понимая, почему его вопрос вызвал такое недоумение. — В кого вы обращаетесь? — Но мы не анимаги, — ответил Чан после паузы. — Мы не обращаемся. — За исключением Чанбина, — язвительно добавил Хан. — Он обращается в настоящую свинью, когда голоден и наконец добирается до еды. Даже прихрюкивает периодически! — Иди в жопу! — привычно бросил Чанбин. — Сам иди! — Но постойте! — перебил их перепалку Феликс. — Как это вы «не обращаетесь»? Вы же выпускники! Разве это не тема пятого года обучения? — Анимагия — тема? — вскинул брови Чан. — О чем ты? Анимагия — это редчайший дар! — Чушь какая… — озадаченно выпалил Феликс. — Вы шутите, что ли? Анимагия — это врожденная магическая способность. Как и аппарация! Но аппарацию проходят на третьем курсе, а анимагию на пятом. — На третьем?! — в ужасе уставились на переведенного студента будущие однокурсники. — А что не так? — Это же рано! — ответил Чанбин. — Очень рано! — Погоди, Ликси, — вдруг осознал Хан. — То есть ты хочешь сказать, что в Китае вы все анимаги? — В Корее, — с вежливой улыбкой поправил Феликс. — Но в принципе да. Как я уже сказал, анимагия — это врожденная способность. — Жесть, — пораженно выдохнул Хан. — А что мне тогда с моим выпускным проектом делать? В унитаз смыть? Я же там на каждой второй странице пишу о том, что это редкость и вообще — аномалия! — Ты бы мог почитать некоторые корейские материалы по этой теме, — любезно предложил Феликс. — У нас достаточно много работ по анимагии, и я с радостью помогу тебе с переводом. — Постой, но ведь анимагия — это очень опасно, — прищурился Хан. — Этого-то ты отрицать не можешь! В любой момент можно недообратиться и навсегда остаться со свиным рылом или с хвостом и умереть из-за разницы человеческой и животной физиологии. Как же вы тогда учите этому детей? Это же жестоко! — Все не так страшно, как ты описываешь, — покачал головой Феликс. — В этом плане даже аппарация куда опаснее, ведь пятачок или хвост всегда можно исправить, а вот расщепление на части в пространстве — это смертельно. Но все уроки проходят строго под надзором профессоров и только после тщательной подготовки, так что риски минимальные. — Тогда я не понимаю, почему мы не учимся этому! — возмутился Чанбин. — Я бы хотел уметь обращаться в животное, это прикольно! — Ну, вот когда закончишь Хогвартс, устраивайся в министерство образования и продвигай эту идею, — предложил Чан. — Только учти, насколько у нас консервативное общество, не готовое даже к мельчайшим переменам. А еще, если вдруг твою идею не завернут на стадии разработки, то тебе придется найти специалистов по анимагии и обеспечить им рабочие места с оплатой из государственного бюджета, чему будут противиться все министерства разом, поскольку эти денежки уже давным-давно распределены между ними. Ну и наконец тебе придется выиграть информационную войну — газеты и журналы начнут кричать о том, что твоя идея аморальна и опасна, а ты сам, оказывается, изверг и вообще тайный зоофил, в то время как юмористические издания будут делать карикатуры на твою анимагическую форму и писать гадости в каждом номере. — Да уж, — фыркнул Чанбин. — Мне такое счастье даром не нужно. Уж лучше пусть все остается как есть. — Это грустно, — расстроенно заметил Феликс. — Столько препятствий на пути, что борьба за лучшее сразу теряет смысл… — Добро пожаловать в магическую Британию, — развел руками Чан. — В страну, где девяносто процентов законов магического мира были приняты еще в семнадцатом веке и до сих пор не столкнулись с изменениями. — Ладно, хватит вам уже об этом! — поморщился Хан. — Мне и дома разговоров про политику хватает. Ликси, а кто ты в животной форме? — Я сова. — Звучит охуенно! — уважительно присвистнул Хан. — То есть ты можешь сам себе доставлять письма? — И ты умеешь летать? — недоверчиво уточнил Чанбин. — Без метлы? — Ну, да, — кивнул Феликс. — Я же в птицу превращаюсь, так что — да, я могу летать. Но все не так радужно: я не могу что-то брать, потому что у меня крылья, и еще я долго привыкал к клюву. — Слушай, а зрение улучшается в магической форме? — поинтересовался Чан. — Или оно у тебя всегда как у совы? — Нет, зрение в животной форме одно, а в человеческой другое. Как и слух. — Точно! — хлопнул в ладоши Хан. — Я понял! Я меняю тему проекта, буду изучать анимагов-сов! А Феликс просто расскажет, как это у него происходит и таким образом накидает мне весь необходимый материал. — Тогда уж бери птиц, — посоветовал Чан. — А то, боюсь, тебе не одобрят столь резкое сужение темы. Кстати, Феликс, а у тебя самого есть животное? У нас в Хогвартсе почти у всех есть фамильяры. — У меня тоже есть! — радостно улыбнулся блондин. — О, а кто? — заинтересовался Чанбин. — Фанни, — с нежностью произнес имя питомца Феликс, легонько стуча ладонью по сиденью. — Фанни, вылезай. Скажи «привет» нашим новым друзьям! — Это что… белочка? — восхитился Чан, протягивая руку к забравшейся на плечо хозяина Фанни. — Какая хорошенькая! — Вылитый Хан, — заметил Чанбин, переводя внимательный взгляд с белки на лицо друга. — Ой, да идти ты к гиппогрифу! — огрызнулся Джисон. — Нет, но ты и правда похож, — усмехнулся Чан. — Думаю, если бы ты стал анимагом, то это точно была бы твоя форма. — Хм, а у нас разве можно держать белок? — озадачился вдруг Чанбин. — Что-то я не помню их в списке разрешенных животных. — Ну если нельзя, то будет прятать, — пожал плечами Хан. — Делов-то! Лес рядом, в случае чего — там перекантуется. — Нет-нет, все в порядке! Я спрашивал разрешение у директора, мне позволили, — заверил их Феликс. — К тому же, Фанни хорошая девочка, она очень умная и не позволит себе плохого поведения. — Чего не скажешь об этих двоих, — пошутил Чан, указывая на гриффиндорцев. — Уже жду с нетерпением новых легендарных историй о похождениях этих «полоумных» с львиного факультета. — Сам ты полоумный, — показал ему язык Чанбин. — Зато мы не трусы! — Кстати, о легендарных историях! — оживился Хан. — А хотите узнать, как меня этим летом похитили в Норвегии американские сектанты? — Чего? — изумился Чан. — Ты шутишь, что ли? — Какие уж тут шутки! На минуточку, этим делом занималась Магическая интернациональная полиция! — гордо заявил Хан. — А дело было так. Поехали мы, значит, на озеро Мьёса к сиренам…***
— Ух ты! А мы тоже поплывем на лодке? — с горящими от восторга глазами спросил Феликс. — А можно мне держать факел? — Не, — вяло ответил Хан. — Лодки — это для первокурсников. Типа церемония такая. А мы поедем по суше на каретах, это гораздо быстрее и удобнее. Вон они стоят, в пролеске. Кстати, вот и наш герой любовник! Чонин, знакомься этот позитивный лучик солнца зовут Феликс Ли, он будет учиться с нами. Феликс, это Чонин — самый умный студент потока, жаль только вредина и жадина — еще ни разу и никому не дал списать домашку, за что его даже несколько раз макали головой в унитаз, но он проявил твердость духа и не изменил себе. — Я не даю списывать, но я никогда не отказываю в помощи, — укоризненно поправил Хана юноша с хитрыми глазами, пожимая руку новому знакомому. — Я всегда готов помочь с задачами или эссе, но делать все за других или просто давать списать — это не помощь, это на самом деле большой вред! — Пошло-поехало, — закатил глаза Хан. — Он всегда такой, представляешь? Зануднее некоторых стариков. — Я не зануда, я просто гораздо более зрелый, чем вы. — За-а-ану-уда-а! — упрямо протянул Хан. — Ты зануда, Нини. — Отстань ты от него, — усмехнулся Чан, обнимая Чонина за плечи. — Твоя успеваемость, Хан, больше всего страдает от твоего поведения, так что пара домашек тебе погоды не сделают. А Чонина в случае, если он тебе вдруг даст один раз списать, просто заебут потом просьбами, так что у него на свою собственную домашку сил и времени не останется. Еще и по шапке потом прилетит за то, что у всего потока домашнее задание слово в слово совпадает, вы же, блин, даже списывать нормально не умеете! Я как-то дал Райли списать эссе и что? Она не то, чтобы пару синонимов использовать или предложения местами поменять не догадалась, она даже зачеркнутое мной слово аккуратно переписала и тоже зачеркнула! Мне потом пришлось из-за нее на отработку оставаться, потому что миссис Стивенс с чего-то решила, что это именно я скатал с работы Райли, а не она у меня. А я, между прочим, из-за того эссе в Хогсмид не пошел — сидел и целый день вымучивал по слову! Обидно было до слез. Так что, Чонин, я тебя понимаю и всячески поддерживаю, и если эти дятлы в будущем будут канючить у тебя домашку, то сразу говори мне — я разберусь. — Договорились! — улыбнулся когтевранец. — Теперь ты — моя защита. И чур я у окошка сижу! — Без проблем, — бодро ответил Чан. — Считай, место у окна уже твое. — О, у вас тут фестралы, — печально улыбнулся Феликс, рассматривая скелетообразные силуэты, запряженные в кареты. — Кто? — удивился Чанбин. — Ты их видишь? — осторожно уточнил Чонин, с долей сочувствия глядя на блондина. — Да, вижу. С восьми лет. — Кого? — непонимающе огляделся Чанбин. — Вы шутите надо мной, что ли? Кого вы все тут видите? — Я вижу фестралов, — пояснил Феликс. — Не бери в голову. — Я тоже их вижу, — вдруг признался Чонин. — После прошлого лета начал видеть. Честно говоря, они меня пугают. — Чонин, но ведь фестралов видят только, когда… — начал было Чан, но замер на полуслове, с беспокойством глядя на друга. — Прошлым летом…? — Я потом тебе расскажу, — пообещал когтевранец. — Это долгая история. — Я вообще ничего не понял, — вздохнул Чанбин. — Все кого-то видят, что-то знают… — Не заморачивайся, дружище! — посоветовал Хан, залезая в карету. — Думай лучше об ужине. — И то верно! — обрадовался гриффиндорец, забираясь следом. — Хочу жареные картофельные шарики с сыром, надеюсь, эльфы приготовят их, а не это противное пюре! — Феликс Ли! Здесь есть Феликс Ли? — послышался вдруг в толпе мужской голос, полный отчаяния. — Феликс Ли! Феликс Ли! Кто-нибудь видел Феликса? — Я здесь! — крикнул в ответ блондин, выпустив в небо сноп разноцветных искр, чтобы обозначить свое местоположение. Чанбин машинально нахмурился — ему бы и в голову не пришла идея с искрами. — О, слава Мерлину, ты приехал! — воскликнул подбежавший к Феликсу молодой человек в преподавательской мантии. — Я уже испугался, что ты не попал на поезд и мне придется ехать в Лондон! Слава Мерлину, что это не так, слава Мерлину! Феликс неловко улыбнулся в ответ, терпеливо ожидая, когда-то же радость этого странного молодого человека пройдет, и он наконец скажет, зачем искал его. Увы, тому понадобилось не меньше половины минуты. — Так, а теперь давай к делу! Меня зовут Саймон, я личный помощник и секретарь директора. Я провожу тебя в Хогвартс, где ты пройдешь церемонию распределения перед первокурсниками. Так сказать, покажешь им на своем примере, что в разговаривающей разумной шляпе нет ничего страшного, а то, знаешь, некоторые маглорожденные первое время боятся таких штук. — Могу себе представить, — согласился Феликс. — Вот и отлично! — улыбнулся Саймон. — Вон наша карета, пойдем скорее. — А я могу поехать с друзьями? Все равно же мы приедем в одно место. — Но… Там ведь будет такая толпа, — покачал головой Саймон. — Я тебя еще час в ней буду отлавливать, а нам нужно спешить, если мы не хотим затягивать церемонию. Давай все-таки поедем вместе, а по поводу друзей — не переживай. Ты кучу времени с ними проведешь в Хогвартсе, еще надоесть друг другу успеете! — Ладно, — нехотя согласился Феликс и помахал рукой своим попутчикам из поезда. — До встречи на церемонии, ребят! — Удачи! Не бойся! Все будет отлично! — наперебой ответили его новые друзья. — Ждем тебя за своим столом! Но, если что, то Когтевран — это тоже не приговор! — Эй, чем, по-твоему, плох Когтевран? — Чонин возмущенно ткнул в бок Хана. — Уж лучше у нас, чем в вашем царстве хаоса и беспорядка! — Не ссорьтесь, парни, — миролюбиво попросил Чан, закрывая дверцу кареты. — Все равно все мы знаем, что лучше Хаффлпаффа факультета нет! — Вот щас вот! — Ага, конечно! Разбежался! — Гриффиндор — это лучший факультет! У нас учился Гарри Поттер! — Когтевран лучше! У нас больше всех успешных выпускников, а из Гриффиндора одни лодыри выходят! — А на Хаффлпаффе мы все как одна большая семья. — Хаффлпаф отстой, у вас даже квиддичной команды в этом году нет! Гриффиндор лучший! — Нет, Когтевран! — Нет, Гриффиндор!***
Сев на высокий табурет, Феликс ободряюще улыбнулся испуганным первокурсникам, ожидающим своей очереди, и постарался отыскать взглядом новых друзей, но Большой Зал оказался реально слишком большим, чтобы он успел хоть кого-то высмотреть. Тем временем получив отмашку от директора, Саймон с торжественным и серьезным видом опустил Распределяющую Шляпу на голову Феликса, и только он убрал пальцы, как живой головной убор уже прокричал нужный факультет: — Слизерин! Феликс спрыгнул со стула, вежливо поклонился Саймону на азиатски манер и под всеобщие аплодисменты отправился к столу, за которым его встречали громче и радостнее всех, еще не зная, что в этот самый момент Чанбин чуть не сломал собственную палочку от охватившей его смеси обиды и разочарования. Слизеринец. Феликс оказался слизеринцем. — Эй, Бинни, не расстраивайся ты так! — тихо попросил Хан. — Ну, слизеринец он, ну и что с того? — Что с того? — прошипел в ответ парень. — Я ехал с ним в одном купе! Я называл его своим другом! Я поверил ему, а он так меня предал! — Но он ведь не знал, что попадет на Слизерин! Никто не знал. — Такое просто так не случается, — с ненавистью заметил Чанбин. — Нормальных честных людей к змеям не отправляют, он с самого начала был с гнилым нутром! Нет, ты только посмотри на него! — А что с ним? — спросил Хан, глядя на то, как Феликс, как и прежде лучезарно улыбаясь, знакомится со своими братьями по факультету. — Он выглядит счастливым. — Вот именно! Он так быстро освоился среди этих слизеринцев! Он такой же как и они — притворщик и лжец! Как я мог повестись на его милую мордашку? Как я мог… — Перестань, — недовольно проворчал Хан. — Ты преувеличиваешь масштабы проблемы. — Я не прощу ему такого предательства, — пообещал Чанбин. — Никогда не прощу! Пусть только попробует ко мне приблизиться — он горько об этом пожалеет! После ужина, который нисколько не утихомирил злость обиженного Чанбина, студенты отправились в свои гостиные, чтобы распаковать вещи и отдохнуть с дороги, и несмотря на то, что гриффиндорцы старались покинуть Зал как можно раньше, Феликс все равно догнал их в холле. — Эй, ребята, привет! Большой Зал — это нечто поразительное! А этот потолок — я в полном восторге! Я встречал такую магию пространства в одной гробнице, но здесь она гораздо более продуманная, мне уже не терпится ее изучить! Как вам, кстати, ужин? Он всегда такой калорийный или это только на праздники? — Отойди от меня! — гневно рявкнул Чанбин, отскакивая от нового знакомого как от прокаженного. — Не приближайся! — Что? — растерялся Феликс, останавливаясь и беспомощно опуская руки. — Но я… Что я сделал? — Оказался змеей, — с презрением выплюнул в его сторону Чанбин. — Видеть тебя не хочу. Обманщик! Я думал, что ты хороший человек, а ты оказался слизеринцем! — Но Чанбин! — возразил блондин. — Ты же сам говорил, что все факультеты равны! И что мы друзья! — Да, факультеты равны, — кивнул Чанбин. — Равны. Только не Слизерин, Феликс! Если Шляпа распределила тебя на Слизерин, то это значит, что у тебя насквозь прогнившее нутро, а я с такими людьми не то, что не дружу, я с ними даже не разговариваю. Так что свали с дороги! И больше не попадайся мне на глаза, иначе я за себя не отвечаю! — Извини, — одними губами прошептал Хан, после чего бросился вслед за быстро удаляющимся другом. — Не обращай внимания, он — дурак, — виновато заметил Чонин, подойдя сзади и положив ладонь на плечо Феликса. — С первого курса слизеринцев ненавидит люто, так что… извини, но ваша дружба, похоже, не состоялась. Мне жаль. — Я не понимаю, — расстроенно ответил Феликс. — Он считает меня плохим человеком только потому, что Шляпа распределила меня на Слизерин? Но это же бред! Я докажу ему, что я не такой, как он думает! — Это дохлый номер, ты же теперь слизеринец. Он с тобой даже разговаривать не будет. Чанбин самый упертый студент за всю историю Хогвартса, это я тебе гарантирую. — Ничего, — сжал кулаки Феликс. — Однажды я приручил и выдрессировал дырдокопса. — Кого…? — Дырдокопса. Это такое азиатское магическое существо, на ежа с щупальцами похоже. Крайне тупое и капризное, еще и ядовитое, а при любой непонятной ситуации плюется огнем. — И теперь ты, юный последователь Скамандера, хочешь выдрессировать нашего упертого Бинни? А оно тебе нужно? — Ну… Я пролистал ваши учебники на этот год, и понял, что ваша программа сильно отстает от нашей, так что в первом семестре у меня будет много свободного времени. И еще я терпеть не могу, когда меня осуждают ни за что или обвинять в чем-то, в чем нет моей вины. Я ведь и правда не виноват, что попал на Слизерин! И это не делает меня злодеем. — Сам-знаешь-кто учился на Слизерине, — аккуратно напомнил Чонин. — И половина вашего Министерства магии тоже, — скривился Феликс. — Судить о человеке только по тому, на какой факультет его определила Шляпа — это дискриминация. Это уже какой-то «факультатизм», честное слово! — Это не дискриминация, это мозг Со Чанбина. У него мир устроен просто: белое, черное, квиддич и пожрать. Понимаешь, к последнему курсу он уже окончательно сформировал свое мнение о жизни, и оно его полностью устраивает, так что раз он искренне верит, что все слизеринцы злодеи, то ты вряд ли что-то исправишь. — Знаешь, насколько по шкале от единицы до десяти оценивается сложность дрессировки Дырдокопсов? — спросил вдруг Феликс. — Не знаю. На сколько? — На одиннадцать, — усмехнулся блондин. — Согласно всем магическим источникам, дырдокопсов нельзя приручить. Никогда и ни при каких условиях. А у меня он танцевал на задних щупальцах и тявкал по команде. — Вау, впечатляет, — поднял брови Чонин. — В таком случае жду с нетерпением. Никогда не видел, как Чанбин танцует и уж тем более, как он тявкает. Феликс скорее всего даже не догадывался о том, насколько по-слизерински сейчас вел себя: невероятные скрытые таланты, неуемные амбиции, склонность к виртуозной манипуляции и дрессировке, в том числе и людей, а также неистовое желание добиться своей цели, несмотря ни на что... Понятно, почему Шляпа не сомневалась ни секунды, прежде чем отправить этого милого парня на зеленый факультет. Он и правда был слизеринцем. — Эй, Феликс, ты идешь? Нас попросили показать тебе, как пройти в гостиную факультета, — нетерпеливо спросил подошедший к ним Ли Минхо, одетый, как и всегда, по последнему писку моды в мантию, сшитую на заказ из самых дорогих материалов. — Хм, здравствуй, Чонин. Я тебя не сразу заметил. — Привет, Минхо, — вздохнул парень, не отреагировав на дополнительное замечание. — Привет, Хёнджин. Стоящий неподалеку бледный юноша лениво махнул рукой в ответ. — Я пойду, — тепло улыбнулся когтевранцу Феликс, на прощание пожимая ему обе руки. — До встречи завтра. — До встречи, — еле слышно ответил Чонин, задумчиво провожая взглядом трех слизеринцев. Этот год обещал быть насыщенным.