Последствия

Стеклянные мутные двери лениво разъехались, почти сразу с тихим шелестом вновь сомкнувшись за спиной вошедшего. Его пальцы пробежались по сенсорной панели у входа, где-то щёлкнул датчик, и двери заблокировались, чтобы никто не смог побеспокоить гостя. Свет в стилизованной под старину и совершенно не вписывающейся в современный интерьер арке мигнул, сменяясь на более тусклый. Вода в бассейне, подсвеченная неоновыми светильниками, мелодично журчала, прямо как в настоящем источнике (по крайней мере, Хёнджину они представлялись именно так). Голограмма водопада автоматически активировалась, и послышался даже сильно приглушённый шум падающей воды. Хёнджин было подумал включить музыку, но решил остаться наедине со своими мыслями. Смена была нелёгкой. Впрочем, как и каждый день на его чёртовой работе — сплошное выживание, без намёка на бездельничество. Быть может, когда-то давно, когда он только решился пойти в новейшую академию правоохранительных органов, построенную в самом элитном мегаполисе Земли, он ещё грезил стать лучшим из лучших, честнейшим из честнейших, но чем дальше он продвигался по карьерной лестнице, тем тоскливее становилось. Люди отчаивались с каждым днём. Им было страшно. А страх неминуемо делал из добропорядочных (или хотя бы притворяющихся оными) граждан толпу диких животных, разрушающих всё на своём пути. И хуже было то, что Хёнджин их понимал. Всевышним, сидящим на вершине небоскрёбов, на трехсотых и даже выше этажах, была мало интересна жизнь на низших уровнях. Они просто отдавали приказ. А Хёнджин, по сути, стал их породистой дрессированной гончей, нацеленной хватать добычу и в зубах приносить за решётку, в награду получая очередной электронный орден. Были бы настоящие, к моменту выхода на пенсию, он смог бы хотя бы сколотить себе гроб из них. А так — всего лишь пылинка в глобальной сети, значимая только до того момента, пока его карточка жителя Земли числится активной. Но улететь было куда сложнее, и дело было даже не в деньгах. Хёнджин устало скинул мягкий халат на мраморный пол, осторожно спускаясь по ступенькам из искусственного камня (настоящие уже давно стали раритетом) в тёплую воду, от которой шёл пар. Осторожно проплыл чуть вглубь, туда, где зеленели пластиковые, но вкусно пахнущие и мягкие бонсаи, и прикрыл глаза, отпуская всю накопленную в плечах тяжесть. Разум постепенно затуманивался; возможно, были зажжены благовония, или же кто-то решился пустить по вентиляции газ и отравить его — Хёнджин был бы не против. Он уже сам не понимал суть своего жалкого существования. Завтра будет выходной, который он, разумеется, может потратить так, как захочет — за просмотром патриотических передач, чтением новостей на выданном на работе планшете, на который ежедневно высылались новинки моды, успехи Всевышних, очередные разработки туристических дирижаблей и прочая чушь. Скорее всего, на сотой странице будет и его фотография с подписью, что доблестный капитан полиции Хван Хёнджин вновь был награждён за поимку сверх опасного преступника. Какой же бред. Хёнджин почти задремал, когда услышал тихие шаги. Он не успел даже испугаться: у его незваного гостя не было цели напугать. Он даже не стал оборачиваться, не сумев сдержать улыбки, распознав знакомый голос: — Устал? Прохладные руки легли на его горячие плечи, и Хёнджин рефлекторно дёрнулся, но его заботливо придержали. Он тихо зашипел, когда пальцы аккуратно, но ощутимо пробежались по напряжённым мышцам, разминая их — секундная боль сменялась приятной расслабленностью. У него не было сил даже язвительно ответить, как он делал всегда, он только успевал чувствовать. Ладони прошлись по рукам, аккуратно, между делом сжав бицепс. Хёнджин знал, что ему больше всего нравятся его руки, и не смог сдержать довольной улыбки. Разумеется, он часто пользовался этим. За спиной хмыкнули. Уже тёплые ладони вновь поднялись по плечам. Одна рука плавно забралась на загривок, чтобы в ту же секунду резко, болезненно схватить волосы у корней, оттягивая назад. Хёнджин застонал, но вторая рука перекрыла ему кислород, сжимаясь на горле. Его глаза всё ещё были закрыты, но он ощутил, как над ним склонились, выдыхая прямо в губы: — Мы не виделись две недели. Мне нужно каждый раз напоминать о себе, капитан? — ладонь отпустила горло, и Хёнджин сухо сглотнул, делая шумный вдох. Чужие пальцы пробежались по выступившей венке. Он дразнил, словно намекая: одно резкое движение и… — Я терпелив. Но если таково твое условие, так и быть, завтра ограблю какого-нибудь чиновника. А может, перережу ему глотку, чтобы ты наконец обратил на меня внимание. — Не нужно, это только усугубит положение. — Хёнджин открыл глаза, встречаясь со злым взглядом, и сладко улыбнулся, выдыхая, — Феликс. Завтра не моя смена. Феликс склонил голову, заправляя ему волосы за ухо. Он выглядел действительно рассерженным: хотелось ткнуть в складки морщин между бровей пальцем, чтобы разгладить их, но Хёнджин сдержался, любуясь веснушками. Голова затекла от неудобного положения, и он грациозно потянулся, перехватывая чужие руки, и слегка потянул на себя: — Иди сюда. Феликс театрально выгнул бровь, будто пришёл сюда совсем не за этим. Хёнджин закатил глаза, услышав вопрос: — Прямо в одежде? — Плевать. Феликс хмыкнул, но всё-таки сделал шаг назад, стягивая с себя комбинезон. Хёнджин заинтересованно наблюдал, как с него слетают тяжелые шипастые ботинки, совершенно не вписывающиеся в местный антураж; браслеты с глушилками против датчиков отслеживания, микрорация, проведённая проводком по шее к уху, кольца с запечатанными в них крохотными ножами-открывашками. При большом желании, ими можно было даже убить, выбив глаз или перерезав горло. Хёнджин почему-то думал об этом, пока бессовестно разглядывал шрамы на спине отвернувшегося Феликса. Они были явно не от крошечных лезвий. Несмотря на то, что Хёнджин, вероятно, уже сотню раз видел его спину, так ни разу и не поинтересовался, откуда они у него. Последним звякнула об пол массивная цепочка с шеи. Едва ли она носила практический характер — цеплять на себя что-то такое было вполне в духе Феликса. Хотя кто знает, Хёнджин вполне мог предположить, что даже такая ерунда шла в пользование на его работе. Феликс без стеснения подошёл к краю, соскакивая с бортика и ныряя с головой. Светлые волосы мгновенно потемнели и прилипли к коже, когда он вынырнул у противоположной стороны, скрестив руки у груди. Он уже не хмурился, но взгляд ничуть не потеплел. Хёнджин усмехнулся. — Вредина. Сам же пришёл. Феликс дёрнул плечом, будто вопрос ему досаждал — давил на гордость — и закатил глаза, опускаясь в воду до подбородка и склоняя голову на бок. Хёнджин закусил губу, положив руки по бокам на бортик. Они оба предвкушали любимую игру, но видят боги, Хёнджин слишком устал, чтобы продумывать ходы. Это читалось в его взгляде. В ссутуленных плечах и глубоких морщинах под глазами. Феликс, безусловно, всё это заметил, но безжалостно сверкнул зубами: — И ты даже не поинтересуешься как? Хёнджин разочарованно выдохнул. Конечно, Феликс не собирался давать ему фору даже сейчас. Он даже не попытался прикинуть, а снова закрыв глаза, ткнул наугад: — Взломал вход? Феликс недовольно цокнул. — Нет, я даже не подходил к нему. Ну же, подумай хорошо. Хёнджин послушно задумался, запустив руку во влажные волосы. Феликс медленно, неспешно отлип от бортика, всё ещё оставаясь в стороне, дразнясь. Хёнджин наблюдал за ним из-под дрожащих ресниц на полуопущенных веках. Тепло уже разморило его, но блестящий ум в лучшем его проявлении подкидывал и отметал один вариант за другим. Спустя буквально пятнадцать секунд (Феликс ещё не успел подойти слишком близко), он с уверенностью ответил: — Устаревшая система вентиляции. Ты пробрался через неё: она давно не работает, её заменили на новую, но старую забыли или поленились убрать, замаскировав под интерьер. А в трубу попасть проще простого. Вероятнее всего, она выходит на фасадную стену здания. Досадный промах со стороны руководства. Надо бы доложить. Феликс оскалился-улыбнулся. Между ними оставалось совсем крошечное расстояние. При желании, Хёнджинмог бы схватить его за горло, но не хотел спугнуть раньше времени, и поэтому не двинулся. — Умница. — Феликс практически мурлыкнул. Холод в его взгляде постепенно сменялся азартом. У него не хватало выдержки вести слишком долгую игру, как бы он не старался, он был слишком слаб перед проклятым Хван Хёнджином. — А как я нашёл тебя? Хёнджин снова глубоко задумался, проигнорировав ладонь, скользнувшую по его груди. Феликс выводил одному ему известные узоры по расслабленным мышцам, царапая рёбра, специально путая мысли. — Маячок? Феликс клацнул зубами у его уха, ущипнув за сосок. — Ты не стараешься. Хёнджин зашипел, быстро перехватывая его за тонкую талию, чтобы тот не успел удрать. Приблизился к лицу, заглядывая прямо в глаза. Плавно провел ладонью по спине, спускаясь к бёдрам. — Быть может, ты просто знал, где будет ждать тебя уставший после смены капитан? Пальцы сомкнулись на тонкой коже, сжимая её почти до боли. Феликс не смог сдержать широкой улыбки. Он оставил мягкий поцелуй на плече, шепнув на ухо: — Оставим этот вариант, мне он нравится. Так значит, мой капитан ждал меня? Хёнджин вместо ответа, уже не осторожничая, усадил его на себя, позволяя почувствовать стояк. Феликс восхищённо выдохнул, заботливо заправив ему волосы за уши. Вздрогнул, когда широкая ладонь резко сжала ягодицу, прижимая его ещё ближе. Он не стал больше медлить, подцепив чужой подбородок пальцами, мазанув губами по скуле и вжимаясь в рот. Поцелуй сразу получился неаккуратным, жадным, практически болезненным, без намёка на нежность: они слишком скучали, чтобы тратить на такой пустяк своё время. Потом, если будет возможность и останутся силы. Хёнджин толкнул язык ему в рот, надавливая ладонью на поясницу и вжимая Феликса настолько сильно, будто пытаясь запихнуть под рёбра. Феликс с готовностью обнял его за шею, едва не придушив, зарываясь пальцами в длинные волосы. Слишком быстрый темп. Феликс едва поспевал, но не отстранялся, и Хёнджин довольно отметил с трудом скрываемую дрожь в его коленях. Феликс даже попытался укусить, но Хёнджин предупредительно сильно сжал его бёдра, не позволяя. Коротко усмехнулся, услышав недовольное мычание. Феликс сдался в этой бешеной схватке первым, отстранившись, пытаясь восстановить дыхание. Обветренные губы болели и, кажется, лопались, будто от раскалённого металла. Он едва успел стряхнуть с краешка каплю слюны, когда Хёнджин пригнулся к его плечу, нарочно сильно кусая, так, чтобы остался след, и чтобы Феликс понял. Он не будет терпеть его игры всегда. — Ты становишься слишком беспечным. Феликс закатил глаза, сжимая ладонь на его горле. Глаза недобро блеснули, но они оба всё прекрасно понимали. Он мог дразнить сколько угодно. Пользоваться своим положением, играя с мелкими пешками, разбивая городские камеры слежения, воруя у тех, кто повыше дорогие безделушки. Но он всё равно знал, что на свободе только потому, что капитан Хван Хёнджин проявил благодушие. Он мог дразнить его лично, кусаясь, царапаясь, убегая, но он все равно знал, что Хёнджин возьмёт своё. Это не могло не бесить. — Я пришёл, чтобы ты меня учил жизни? Хёнджин заинтересованно склонил голову на бок, будто специально подставляя тонкие мышцы шеи под острые зубы, но Феликс лишь бережно провел по ним краешком ногтя, оставляя красный след. — Нет, всего лишь напоминаю о возможных последствиях твоих действий, — Хёнджин успокаивающе провёл по талии, не разрывая контакт взгляд. Лицом к лицу, так, чтобы не скрыть ни единой мысли. Хёнджин читал каждый его шаг, каждое его действие, лишь иногда позволяя взять контроль в свои руки. Феликс выдохнул и усмехнулся. Когда они встретились впервые, он ещё ничего не осознавал. Хёнджин ещё не был капитаном, а Феликс уже получил не один шрам и думал, что знает о жизни всё. Думал, что умеет дурить головы идиотам в военной форме и путать следы, и ему всего лишь хотелось поиграть с симпатичным полицейским. Даже вспоминать об этом было забавно: он ещё ничего не понимал, а Хёнджин уже просчитал все его шуточные ходы, и дальше вся игра была лишь частью его плана. Феликс был наивен. И беспечен, ещё больше, чем сейчас. Вероятно, только это его и спасло от заключения. — И какие же последствия будут у этого действия? Хёнджин вскинул брови, следя за каждым его действием. Феликс мягко, насколько это было возможным, учитывая контекст и обстановку, улыбнулся, прижимаясь к нему всем телом, обязательно, чтобы Хёнджин чувствовал его каждой клеткой тела. Не удержавшись, бегло мазнул пальцами по расслабленным мышцам рук, прежде чем оставить невесомый поцелуй на виске, и выдохнуть, практически неслышное: — Я хочу тебя. Хёнджин раскололся от бархатистого шёпота. Глаза потемнели, когда он потерял контроль, шумно выдыхая и проводя по телу ладонями. Феликс с удовольствием впитывал каждую его эмоцию. С достоинством выдержал его взгляд. Хёнджин облизнул губы, цокнув языком и почти осуждающе ответил: — Это нечестно. Феликс расплылся в улыбке. — А когда я был честен? Сказал, а сам практически задыхался только от вида капель воды на белоснежной, не израненной коже — и между делом поблагодарил их идиотскую систему правоохранительных органов за надёжные костюмы для гончих. Такую кожу нужно беречь, как возможно единственную драгоценность на земле. Хёнджин потянулся к нему первым, перехватив руки Феликса и заведя их ему за спину, без проблем удерживая на месте; и не дожидаясь очередной возмущённой фразы или претензии, вырывавшейся из его лёгких на любую попытку ограничить ему свободу, заткнул его самым надёжным способом. Феликс мстительно толкнулся вперёд бёдрами, но это было всем, на что он оказался способен. Они целовались настолько долго, что голова начала кружиться от рваного дыхания и колотящегося сердца. Феликс неосознанно ёрзал на месте, и Хёнджин трахалего языком, отыгрываясь. Хёнджин перехватил чужие запястья пальцами одной руки, второй пробираясь на затылок, мягко очерчивая позвонки. Они практически срослись воедино, и оба понятия не имели, как будут дышать не в унисон. Покаэто не имело значения. На краешках губ скопилась слюна, но Хёнджин не мог оторваться, пока не почувствовал, как Феликса начало буквально колотить. Он отстранился, напоследок оттянув его нижнюю губу зубами, и прижался к шее, давая им обоим передышку. Феликс закинул голову, судорожно вздохнул, и наконец, почувствовал, как его руки отпустили. Хёнджин успокаивающе погладил его по спине, замедляя темп, успокаивая сердцебиение. Это никогда не обговаривалось, но они оба знали, что если вовремя не затормозить, они уже не выберутся из безумия. И только поэтому Хёнджин каждый раз приказывал своим подчинённым прекратить преследование, развернув машину. Теплые ладони пробежались по позвонкам, мягко обводя каждый шрам. Феликс не удержался от соблазна и поцеловал его в макушку, надеясь, что он не почувствует. Почувствовал, но ничего не сказал. В неоновом городе давно не ценилась нежность, а Феликс был истинно его дитя. Хёнджин терпеливо ждал, прислонившись губами к пульсирующей сонной артерии, следя за тем, как замедляется шкалящий пульс. Тысяча ударов в минуту, не меньше. Феликс распалялся и взрывался от его прикосновений. Просто катастрофа. Когда Феликс шумно сглотнул, собираясь что-то сказать, Хенджин среагировал мгновенно, рывком переворачивая их и меняя местами. Феликс успел только удивлённо расширить глаза, но Хёнджин уже потянул его вверх, легко подсаживая на бортик и придерживая, чтобы он не свалился на спину. Широкие ладони сползли по талии вниз, обводя изгибы. Феликс заинтересованно наблюдал за выражением лица Хёнджина: он расслабленно прикрыл глаза, медленно очерчивая каждый сантиметр его кожи, и старался сохранять спокойное дыхание. Не удержавшись, он прижался губами к острой коленке, ведя по икрам ладонями, и несильно сминая. Феликс протянул к нему руку. Тонкие пальцы пробежались по щеке Хёнджина, поднимая лицо за подбородок вверх, вынуждая посмотреть в глаза. Их взгляды пересеклись, и Хёнджин мог поклясться, что в этот момент его разум распался на атомы. Феликс толкнул язык за щеку, наблюдая за реакцией. Двинул большим пальцем по нижней губе, несильно надавив, и едва не захлебнулся от восторга, когда Хёнджин податливо приоткрыл рот. В короткие моменты, когда Хёнджин становился настолько уязвимым, Феликс без промедления был готов сдаться ему. Он как зачарованный смотрел, как Хёнджинмедленно целует палец, не разрывая зрительного контакта, и несдержанно выдохнул: — Чёрт, это действительно горячо. В глазах Хёнджина блеснуло что-то нехорошее. Он приблизился ещё сильнее, ставя руки по обеим сторонам от Феликса, и легко подтянулся, вытаскивая себя из воды. Феликс хотел отползти чуть дальше, чтобы оставить для него место, но Хёнджин ловко развернулся, закинув ногу сбоку, и дёрнул его за лодыжку, роняя на спину и подтягивая ближе к себе. В абсолютно чёрных глазах полыхал огонь. Хёнджинпровел кончиками пальцем по ноге, по-кошачьи потянулся, поднимаясь выше и упираясь руками по обе стороны от головы Феликса, и заглянул в глаза, пробираясь, кажется, до самой сути. У Феликса скрутило живот от его взгляда, и он податливо открыл рот, когда Хёнджин вновь поцеловал его. Не как в первый раз: невыносимо медленно, тягуче, так, что Феликса едва нерасплавило. Он прикрыл глаза, впитывая ощущение чужих мягких губ и влажного языка, скользнувшего меж зубов. Хёнджин был напорист, постепенно вновь разгоняясь. От него веяло спокойной уверенностью и силой. Он источал контроль, и особенно это ощущалось в такие моменты, когда Феликс был полностью безоружен. У него не было ни шанса с самого начала. Хёнджин осознанно сжигал его заживо, и когда Феликс совсем потерялся в ощущениях, слепо ведясь на его действия и ластясь, выгибаясь в пояснице, стараясь прижаться всем телом, он отстранился. Стоило Феликсу потянуться вслед за ним, Хёнджин усмехнулся и отодвинулся ещё дальше, оценивающим взглядом блуждая по его груди, выпирающим рёбрам, напряжённым мышцам пресса. Несколько бесконечно долгих секунд он думал, склонив голову чуть на бок, и когда Феликс уже собирался спросить, перехватил его за талию, резким рывком переворачивая его на живот. Феликс едва успел подставить руки, чтобы не впечататься подбородком в плитку. Он машинально поджал колени, упираясь локтями в жесткий бортик. Слишком сильный контраст, к этому невозможно было привыкнуть. Хёнджин не давал ему ни секунды. Его ладони скользнули по талии на живот, медленно поднимая Феликса на колени и крепко прижимая к себе спиной. Феликс чувствовал, как упирается ягодицами прямо в его пах, чувствовал его дыхание на своих плечах, чувствовал его руки, неспешно и мучительно гладящие его живот, чувствовал как болят колени от слишком ровной и жесткой плитки. Феликс чувствовал слишком много, но ему не оставляли выбора. — В кармане… — Он вздрогнул, ощутив, как пальцы осторожно касаются его члена, судорожно выдохнув, — В одежде, смазка и презервативы. Хёнджин мягко отстранился, а Феликсу ничего не оставалось, кроме как терпеливо ждать, прислушиваясь к тихим шорохам за спиной. — Так значит ты готовился. — голос Хёнджина — обманчиво-сладкая патока. — К чему тогда твои игры? — Это было бы слишком просто и неинтересно. Ты ведь из-за этого со мной, верно? Хёнджин хмыкнул, небрежно бросая на пол комбинезон и возвращаясь, оставляя вопрос без очевидного ответа. Он не спешил. Выдавил из тюбика смазку, разогревая её на пальцах. Мягко поцеловал в плечо, проведя носом по напряжённым мышцам, мучительно и нарочно медля. Аккуратно коснулся выпирающей тазовой косточки, спускаясь вниз. Колени Феликса гудели от неудобной поверхности. Он чутко реагировал на каждое действие Хёнджина, сдерживаясь, чтобы не растечься в его руках окончательно, и останавливая себя от унизительного «пожалуйста», вырывавшегося из лёгких. Пальцы, блестящие от смазки, коснулись головки, несильно сдавливая. Феликс сглотнул, закидывая голову на плечо Хёнджина, и завёл руку назад, придерживаясь за его бедро. Хёнджин ласково придержал его поперек талии, второй рукой крайне медленно ведя до основания и обратно. Феликс знал, что не должен поддаваться. Знал, но всё равно не смог удержать ровное дыхания. Хёнджин быстро подстроился под нужный темп, и стало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Феликсу было жарко. Так, будто вместо воды в чёртовом бассейне была настоящая лава. Он вжимался спиной в чужую грудь, царапался и держался прямо только потому, что его поддерживали. Мышцы пресса слегка подрагивали от напряжения. Феликс закусил губу и опустил взгляд вниз, бесстыдно рассматривая, как потрясающе правильно выглядела рука Хёнджина на его члене. Он скучал. Сильно. — Хёнджин, — его имя невероятно легко сорвалось с его губ, и он сделал глубокий вдох, откидывая голову назад. И Хёнджин самым отвратительным образом остановился, сжимая пальцы у основания. Феликс разочарованно простонал, рефлекторно пытаясь толкнуться вперед, но Хёнджин клацнул зубами у его уха, с удовольствием протянув: — Пока нельзя. Вероятно, если бы он хотя бы секунду промедлил, Феликс сжёг бы его заживо или разнёс на атомы. Но Хёнджин не дал ему такой возможности, резко, но предельно аккуратно опуская на четвереньки. Провёл ладонью по спине, продавливая в пояснице, и Феликс рефлекторно податливо прогнулся, утыкаясь лбом в сложенные ладони. Перед глазами всё ещё взрывались звёзды, и он с трудом смог расслышать слова Хёнджина. Его голос стал прохладнее, и от этого тона Феликс с головы до ног покрылся мурашками: — Ты спрашивал про последствия. Неужели подумал, что они будут настолько… простыми? Феликс практически зарычал, потянувшись рукой, чтобы закончить самостоятельно, но Хёнджин предупредительно положил ладонь на ягодицы, сжимая пальцы. — Лучше не стоит, чаги. Феликс вздрогнул, и Хёнджин удовлетворённо расслабил руку, ведя ею по спине к загривку, медленно, аккуратно. Почти нежно зарылась в короткий ёжик волос на затылке. Пальцами второй руки он неспешно провёл между ягодиц и надавил на вход. Феликс лишь немного дёрнулся, но Хёнджин заинтересованно вскинул бровь. Это не был их первый секс. Да и что уж говорить, едва ли осталось что-то, что они не пробовали. Иногда они расходились практически почти на полгода, находя себе кого-то на стороне. Это не было изменой, как и не было любовью. Только попыткой сосуществовать в относительном тандеме, находя друг в друге то, что им было нужно. Хёнджин медленно ввёл в него один палец, но на всякий случай поинтересовался: — У тебя никого не было весь месяц? Феликс опустил голову, прикрывая глаза, и тихо ответил: — Нет. У тебя? Хёнджин хотел съязвить, что вообще едва ли это имеет значение в данном контексте, но неожиданно для себя понял, что Феликс спрашивал не об этом. Он завис буквально на секунду, выбирая между неправильной, ненужной правдой и отвратительно режущей ложью. — Если не считать ежедневной порки от начальства — нет. — Работал бы со мной, порка была бы приятнее. Ох… — Феликс хмыкнул, но осёкся, когда Хёнджин, не затягивая, ввёл второй палец, аккуратно разводя внутри. Вторая ладонь скользнула на поясницу, успокаивающе поглаживая. — Работай я с тобой, мой милый Ликси, тебя некому было бы прикрывать от облав. — Так значит ты остаешься в полиции только из-за меня? Хёнджин промолчал, поморщившись. Он ещё сам не понимал до конца, но судя по всему, это было именно так. И это было катастрофически плохо. Хёнджин продолжил медленно растягивать его. Рука снова легла на его член, лаская головку, отвлекая от возможных неприятных ощущений. Нарочно задел простату и улыбнулся, услышав несдержанный скулеж. Феликс быстро привыкал, но Хёнджин на всякий случай добавил ещё смазки, нарочно размазывая её по ягодицам и любуясь бликами, прежде чем добавить третий палец. — Сука, в следующий раз, если ты пропадёшь больше, чем на три дня, я вломлюсь в участок и возьму тебя прямо на столе… — Всхлипнул Феликс, почти до хруста выгибаясь в пояснице. Ему было хорошо. Так хорошо, что хотелось убить Хёнджина за столь долгое отсутствие. За то, что оставил его на этой молчаливой войне с безликим и зубастым городом, забыв про его существование. За то, что несмотря ни на что, совершенно не принадлежал ему. — Я бы не отказался сам разложить тебя на этом столе, Ликси. Ещё и наручники в придачу. Может, мне всё же стоит позволить поймать тебя? Феликс не ответил, но Хёнджин и не ждал. Его терпение и хвалёный самоконтроль, несмотря на общую уверенность, тоже не были бесконечными, и кто как не Феликс, знал об этом лучше. Он наконец вытаскивает пальцы, приставляя головку ко входу и мягко толкается до упора. Феликс протяжно стонет, выгибаясь, и Хёнджин бережно придерживает его за плечи, а затем и вовсе прижимается к спине, упираясь рукой в пол. Он замирает на несколько долгих секунд, позволяя привыкнуть, чувствуя, как колотится чужое сердце. Когда Феликс сам слегка толкнул бёдрами, Хёнджин начал двигаться, практически сразу находя нужный угол и задевая простату. Они знали друг друга слишком хорошо, чтобы быть никем. В ушах звенели низкие стоны Феликса. Хёнджин уже не сдерживался, не меняя ритм, двигаясь быстро, входя до упора, рукой прижимая максимально близко к себе. Сдавленно матерился ему в плечо, бормоча всякие глупости, а Феликс дрожал и извивался, не сдерживаясь, и всё звал его по имени, пока Хёнджин не дотянулся рукой до его члена, помогая дойти до финала. Феликс уткнулся лбом в костяшки пальцев, чувствуя прохладную плитку пола, и зажмурился. Хёнджин почувствовал, как он втянул живот и мелко задрожал, и в приливе нежности аккуратно поцеловал его куда-то между лопаток, вопреки самому себе не оставив следов от зубов. Он сделал ещё пару рваных толчков, сбившись с ритма, и тоже кончил, аккуратно выходя из Феликса и ложась рядом на спину. Холод плитки приятно успокаивал. Всё ещё влажные после воды волосы налипли на лицо, Хёнджин небрежно скинул их, дотянулся до Феликса одной рукой (он практически свалился на бок, всё ещё восстанавливая дыхание) и прикрыл глаза. Стало тихо. Только слышно было мелодичное звучание воды иллюзорного водопада и сбитое дыхание обоих. Хёнджин улыбнулся, гладя ладонями его горячую кожу. Да, он тоже ужасно скучал. Но сил, чтобы признать это, не было. Завтра будет выходной. Чтение газет, просмотр новостей и безвкусный бесформенный завтрак, доставленный точно в срок под двери его квартиры. А затем новая смена, на которой он, может, погибнет от рук преступника пострашнее маленького воришки, и пусть бы это было так. А быть может, и сам Феликс сорвётся с крыши, не успев увернуться от снаряда. Быть может, завтра учёные-садисты разработают новую бомбу, которая уничтожит остатки планеты и сотрёт с лица земли ненавистный город, и тысячи башней-небоскрёбов обвалятся, похоронив под собой все остатки живого. Хёнджин открыл глаза и посмотрел сквозь стеклянный потолок наверх, туда, где далеко-далеко ехидно ухмылялся Юпитер, и одними губами попросил: — Пусть только не сегодня, хорошо? Феликс, словно прочитав мысли, встрепенулся, лениво подтягиваясь к нему и кладя подбородок на его плечо. Несколько мгновений подумал, а потом неожиданно широко улыбнулся: — Есть планы на завтра?