Чудеса под Новый год

Ройни гнал, не разбирая дороги. Хорошо, что летнюю резину на днях переодел, потому что за ночь намело так, что даже собаки нос на улицу не показывали. В этих краях снег — большая редкость, но не в этом году. Огни вечернего города остались далеко позади, а омега всё гнал и гнал. На сердце было тяжело, глаза застилали горькие слёзы. — Как он мог? Как он мог? Ублюдок! Козёл! И я на него три года своей жизни потратил! — причитал Ройни. Он сделал радио погромче и завыл вместе с известным певцом, ругая на чём свет стоит своего уже бывшего парня. Рон долго извинялся, что этот Новый год не сможет встретить вместе с Ройни. — Непредвиденная ситуация на работе, — оправдывался альфа. — Я не знаю, когда освобожусь. Извини, малыш. Люблю тебя. — Ну, ладно, — проворчал в трубку расстроенный омега. — И я тебя. — Пока, малыш, — и в трубке послышались гудки. Ройни тяжело вздохнул, глянул на накрытый, красиво украшенный праздничный стол и снова вздохнул. Омега сегодня расстарался. Он приготовил любимые блюда своего альфы, даже торт испёк, а оно вон как получилось. — Ну не пропадать же добру, — вдруг хитро прищурился омега и двинулся складывать еду в контейнеры. — Поеду к Рону, буду ждать его сколько придётся. Сделаю любимому сюрприз. Еда была аккуратно сложена в багажник, торт занял почётное место рядом с водителем, и Ройни тронулся. Дорога была расчищена от снега, что значительно облегчало езду, но всё равно минут сорок ушло на то, чтобы добраться до высотки, где располагалась квартира его парня, хотя обычно дорога занимала от силы минут двадцать. Прихватив торт и ключи от квартиры, решив, что за едой позже прибежит, Ройни спешной походкой направился к дому. Уже на подходе к квартире, Ройни понял, что дома кто-то есть. Из-за закрытой двери доносилась музыка. — Неужели, уже вернулся? Почему же мне не позвонил? А потом понял, что в попыхах забыл телефон дома. Омега радостно достал ключи и открыл замок. В нос ударил приторно-сладкий запах клубники с примесью феромона его альфы. Улыбка исчезла с миловидного лица, тело в миг одервенело, но Ройни чудом заставил себя пройти дальше. На негнущихся ногах он открыл двери в спальню и увидел их. Обнажённый неизвестный омега, сидя верхом на его! альфе, прыгал и стонал в голос. Боль, обида, непонимание, злость затопили сердце молодого омеги. За что с ним так? Чем он хуже? Торт полетел в пару, ударив омегу по затылку. — Ай, — вскрикнул тот и приложил руку к ушибленному месту. Рон ругнулся и приподнял голову. — Ройни? Что ты тут… Чёрт! Альфа скинул с себя любовника, встал, пытаясь отряхнуться от торта, и направился к Ройни. — Малыш, я… я не хотел. Прости. И эти слова так нелепо звучали со стоящим, блестящим от чужой смазки членом, что Ройни презрительно фыркнул, сдерживая поток нецерзурной лексики, смерил холодным взглядом любимого (или уже нет?) человека, резко отвернулся и, гордо подняв голову, удалился из квартиры, бросив напоследок: — Прощай, ЛЮ-БИ-МЫЙ… А сейчас накатила запоздалая истерика. Остановившись посередине глухой дороги, омега несколько раз резко дёрнул за руль. Ройни открыл дверцу, вышел на мороз, закрыл глаза, и что есть мочи заорал в ночную тишину. — ААААА! Когда немного отпустило, он огляделся. Кругом лес, сугробы снега, одинокая колея от шин. Никаких домов, света неона, городского шума и суеты. Только тишина и темнота, освещаемая полной луной. — Где это я? Боязливо поёжился, взглянул на часы. Без двадцати трёх минут двенадцать. Почти наступил Новый год. — Мда… — пролепетал омега. — Один, не знамо где. Вот и встретил, называется, Новый год. Лучше бы дома остался. Хотя… Нет, хорошо, что измена раскрылась сейчас, а не позже. А ведь Ройни мечтал о семье, о детях, о тихой, спокойной жизни, о собственном уютном домике обязательно с собакой. Омега очень любил собак, но в своей однушке, хоть и большой, содержать животное было бы кощунством. Большая снежинка закружилась и упала на ровный носик Ройни, моментально превращаясь в капельку воды. Омега поёжился, холод зимы дал о себе знать. Он ведь не рассчитывал гулять по заснеженнему лесу, поэтому надел лёгкое короткое пальто. Забравшись обратно в салон автомобиля, включил печку и устремил взгляд вперёд, приводя мысли в порядок. Слёзы уже не жгли своей горечью, на сердце стало немного легче. — Что не делается, всё к лучшему, — уверенно проговорил омега сам себе. Если хорошенько подумать, то отношения с Роном давно зашли в тупик. Рутина, обыденность, серость. Да и слова любви срывались с губ скорее на автомате, чем искренне и от сердца. Просто привычка. За три года отношений, они так и не съехались, встречаясь то у омеги, то у альфы на квартире, но ни разу разговор даже не заходил о совместном проживании. Да, гуляли, отдыхали, ездили к океану, но с каждым днём встречи становились всё реже, короче, пока в итоге не остался лишь секс. И, что самое главное, Рон не был истинным Ройни. Омега так задумался, что и не заметил, как из леса вышла фигура. Сутулый, низкого роста, опираясь на посох, старичок заозирался по сторонам. В свете фар его было хорошо видно. Ройни вышел из машины и подошёл к старичку. — Здравствуйте. Вам помочь? — Спасибо, голубчик, не откажусь. Приморозился я маленько, пустишь погреться? И вот омега услужливо отпирает дверцу, помогая пожилому омеге забраться в тёплый салон автомобиля. Посох, который каким-то образом стал вдвое меньше, был зажат меж коленей оного. Ройни уселся на водительское место, протянул бутылку воды дедушке и тяжко вздохнул. — Вижу, гложет тебя изнутри что-то, — ласковый голос завораживал. — Не хочешь поделиться? Я слушатель хороший, никуда не спешу, а у тебя на сердце легче станет. И Ройни рассказал. Всё поведал этому незнакомцу, излил душу, и, действительно, стало легко и свободно. — Добрый ты омега, Ройни, в машину пустил, погреть старые косточки разрешил, да жажду чистою водою утолил. Мало сейчас таких, все спешат куда-то, забыли, что за добро добром отплачивают. И я в долгу не останусь. — Ну что вы, мне не в тягость, — возразил юноша, — я же от чистого сердца. К тому же вы меня выслушали… И, знаете, мне ведь действительно легче стало. Спасибо, — робко улыбнулся собеседник. — Мне уже пора, — сказал старец, когда по радио начали отсчёт до двенадцати. — Куда же вы? Там же ночь и лес кругом? — удивился Ройни. — Да живу я здесь недалеко, дорогу найду, не заплутаю. Прощай, милок, и помни: чудеса случаются, особенно на Новый год. И старец вышел на мороз, опираясь на посох, который снова стал длинным. По радио заорали: — Три! — и старик ударик посохом о землю в первый раз. — Два! — вместе с голосом из колонки посох второй раз коснулся земли. — Один! С Новым Годом! — громко заорало радио и умолкло, а старик ударил в третий раз. Фары потухли, двигатель крякнул и утих. В автомобиле сдох аккумулятор. Беспомощно моргая глазами, привыкая к темноте, Ройни осознал, что застрял неизвестно где, да ещё и один. Омега вылез на улицу и окликнул незнакомца. — Простите, а у меня машина не заводится, — как-то растерянно проворковал юноша. Ещё и ручки в сторону развёл. — А я даже не знаю, где нахожусь. Не поможете? — Отчего ж не помочь доброму омеге, — молвил старец. — Видишь тропка мною вытоптана? — кивок. — Иди по ней, там домик стоит. Переночуешь, успокоишься, а утро вечера, как говорится, мудренее. — Но… — Не в машине же ночевать будешь. Замёрзнешь без печки ведь. — И то верно. А я не помешаю? — Так нет там никого. Мне надо в другом месте быть. Камин распалишь, дровишки имеются, постель чистая, выспишься. Пользуйся всем, не стесняйся. Иди. Омега неуверенно посмотрел на тропку и осторожным шагом двинулся в ту сторону, постоянно оборачиваясь. Проходя мимо своего автомобиля, забрал свой рюкзачок, ключи, пикнул сигналкой и скрылся в темноте. Через минут пятнадцать Ройни вышел на полянку. Сказочный теремок в гуще леса смотрелся чем-то необыкновенным, волшебным, неземным. Резные ставни, ступеньки с витиеватыми перилами, сделан из чистого дерева, красивая красная крыша, из красного кирпича дымоход… Дверь оказалась не заперта. Ройни вошел в сени, отряхнулся от снега и прошёл в дом. Запах хвои и свежесрубленного дерева сразу забился в рецепторы. Сделав большой вдох, Ройни почувствовал себя дома. Внутри не было ничего лишнего: в углу стояла широкая кровать, застеленная красным покрывалом с белыми снежинками и бахромой по краям, небольшой стол с белоснежной скатерью и три свечи на нём, камин, огороженный решёткой и около него аккуратная стопка дров, на полу пушистый и мягкий ковёр овальной формы, небольшая кухня, ванная с туалетом и ёлка. Красивая, пушистая ель, на которой горели огоньки в виде звёзд. Они создавали праздничное настроение, погружая дом в разноцветные цвета. Так уютно и спокойно было здесь. Хорошо, что Ройни умел разжигать камин, у его о-дедушки был домик в деревне с печкой, такой же милый и уютный, как этот теремок в заснеженном лесу. Через пол часа камин уже горел, потрескивая дровами, огонь наполнил комнату теплом. Живот омеги издал неприличный звук, и Ройни вспомнил, что багажник его любименькой машинки забит едой. Быстро сходив за ней, прихватив и бутылочку шампанского, юноша вернулся назад. Найдя посуду, накрыл на стол, зажёг свечи и устроился у камина с бокалом в руке. — С Новым годом, Ройни, — поднял шипучую жидкость вверх и… тут раздался короткий стук в дверь. Омега подумал, что ему показалось, но стук повторился уже громче. На пороге стоял незнакомый альфа. Высокий, с широкими плечами и пронзительным взглядом синих глаз. Омега аж залюбовался. — С Новым годом, — проговорил неизвестный глубоким бархатным голосом. — А у меня тут машина заглохла, — потоптался на пороге. — А? — Ройни отмер. — Машина, говорю, сломалась. — Ой, проходите, — смутился юноша, открывая дверь пошире. Альфа стряхнул снег и шагнул в натопленное помещение. — Извините, я не помешал? — Нет, что вы, представляете, я в такой же ситуации оказался. — О, — улыбнулся альфа. — Я — Эрик. — Ройни, — смущённо ответил омега. — Извините, что побеспокоил в праздник. — Праздник, — горько усмехнулся омега. — Хорош он у меня в этом году. Эрик сбежал. Сбежал из собственного дома. Винги давно пытался соблазнить его, но чтобы в течку прийти к нему домой… Наверное, родители ключи дали, ведь Винги был сыном их лучших друзей. Эрику было уже тридцать два года, и альфа до сих пор был холост. Папа просил внуков, устраивая «случайные» встречи с Винги с завидным постоянством, но на Эрика не действовали ужимки омеги и его флирт. Не лежала к нему душа. Никак. Тогда они придумали план — подсунуть течного омегу под Эрика. Войдя в квартиру, в нос ударил убойный запах ананаса, так пах Винги. Задержав дыхание, альфа прошёл в спальню. Так и есть, нагой омега распластался на его кровати, стонал и извивался. — Ээээрииик! — протянул Винги, увидев альфу. — Иди быстрее ко мне. — Вот же… Эрик развернулся и быстрым шагом направился в ванную. Выпив таблетку подавителя, на всякий случай так сказать, сразу покинул квартиру. Уже на улице он задышал полной грудью, свежий холодный воздух остудил пыл и голову, Эрик сел за руль и рванул прочь из города. В одной деревеньке у него имелся домик, который альфе достался от его прадеда, маленький и старый, но там можно было спрятаться ото всех: от назойливого Винги, от упрямого отца и от настырного нытья папы. Правда ехать туда было часа два, а часы показывали почти десять. «К двенадцати точно не успею,» — подумал Эрик. Вот только по дороге у него вдруг заглох автомобиль, да и местность была не знакома. «Неужели я заблудился?» — успел подумать альфа, как на помощь ему пришёл странный старичок с посохом, показав дорогу к домику в лесу. На стук в дверь вышел перепуганный омега, а из дома потянуло теплом, хвоей и чем-то ещё, очень знакомым и вкусным. Омегу звали Ройни, такое необычное имя, как, впрочем, и сам его обладатель. На вид лет двадцать пять, невысокого роста, на лице россыпь мелких веснушек и огненно-медные волосы. Их цвет завораживал, а игра света от гирлянды на ёлке создавала необычное, волшебное сочетание. Сердце альфы забилось быстрее, а нос пытался уловить тонкий аромат. Ройни пропустил гостя в дом. В камине горел огонь, погружая помещение в тепло, а на столе была разложена еда. Живот Эрика издал странный звук, напоминая, что не получал еды с самого утра. Две чашки чая с долькой любимого лимона и шоколадный батончик в обед не считаются. — Угощайтесь, — смущённо проговорил Ройни, — здесь и вам хватит. Отказываться Эрик не стал, поблагодарив омегу, с удовольствием наложил себе еды. Они устроились на ковре у камина, альфа не спеша кушал, наблюдая, как рыжий милашка попивает шампанское мелкими глотками, глядя на огонь. При этом он немного запрокидывал голову, открывая беззащитную шею. «Такая тонкая и изящная,» — думал Эрик. Ему нестерпимо захотелось прижаться к ней, попробовать на вкус, облизать языком, почувствовать её шелковистость. — Очень вкусно, — сказал Эрик. И альфа не врал. Еда ему безумно понравилась. — А? — вышел из задумчивости Ройни. — Вкусно, я говорю. Сам готовил? — Да, спасибо. Я рад, что мои старания не были напрасны, — вздохнул омега, вспоминая, для кого готовил. — А я вот не очень хорош в готовке, — улыбнулся Эрик. Его лицо при этом приобразилось, и Ройни покраснел. Сейчас, при свете огня, в тепле, расслабленный и сытый Эрик был неотразим. Его тёмные волосы были в беспорядке, синие глаза пристально смотрели на собеседника. Странно, но от альфы совсем ничем не пахло. «Наверное, он на подавителях,» — подумал омега. А вот от самого Ройни исходил умопомрачительный аромат: сочный и свежий лимон и миндаль с его многогранным вкусом — лёгкая горечь тонкой кожицы и мягкое сладковатое ядро самого ореха. Эрик даже почувствовал этот вкус на собсвенном языке, будто только что попробовал. Облизнувшись, громко сглотнул и неосознанно потянулся к омеге. Ройни вздрогнул, когда его щеки коснулись волосы Эрика. Он замер, а альфа втянул воздух полной грудью и… удовлетворённо рыкнул. Что? — Эмм… — отодвинулся Ройни. — Что вы делаете? — Я не знаю, но твой запах сводит меня с ума. — Я… я пойду спать! — придумал омега и встал с пола. Он помыл бокал и пошлёпал в сторону кровати. Немного подумав, стянул свитер, оставшись в одном топике, покосился на альфу и решил оставить брюки на месте. — Спокойной ночи. — Спокойной. Как ни странно, Ройни заснул почти сразу. Слишком насыщенным выдался день. По мерному дыханию омеги, Эрик догадался, что тот уже спит. Он убрал посуду, допил шампанское и подошёл к постели. Такой беззащитный, одна ладонь под щекой, губки чуть надуты, волосы рассыпаны по подушке. Он манил. К Ройни тянуло всё сильнее уже сейчас, а что будет, когда подавитель полностью выветрится? «Сколько там времени? Третий час уже. А таблетка действует примерно пять. Осталось немного времени, и тогда моя догадка или подтвердится, или…» Эрик сходил в ванную, умылся, сполоснул руки и… лёг рядом с омегой. Ему снился изумительный сон: он грелся в лучах солнца, сидя на берегу моря и попивая коктейль. Спину обжигало тепло, а в воздухе витал его любимый запах старых книг. Ройни обожал книги, особенно старинные издания. Каждая из них источает собственный, уникальный и неповторимый аромат. Омега втянул носом воздух и прищурился от удовольствия. Вот бы его истинный пах так же. Эрик не спал. Он прижал к своей груди Ройни и вдыхал аромат омеги. Действие подавителя прошло, и его собственный феромон вырвался на свободу, окутывая всё вокруг, наполняя домик запахом старинных книг. Ройни шумно втянул легкими воздух и зашевелился. Вот сейчас альфа проверит, действительно ли они с ним истинные. Эрик откинул медные волосы в сторону и прижался носом к шее омеги. Господи, как же приятно он пахнет, божественно, неповторимо, крышу сносит напрочь. Ройни простонал во сне, завозился и открыл глаза. Море и пляж исчезли, но любимый запах остался. Омега повернул голову и встретился глазами с горящим взглядом альфы. Своего альфы. — Что… Эрик? — Привет, мой лисёнок. И Эрик робко коснулся губ напротив. Это даже поцелуем сложно назвать, мимолётное прикосновение, лёгкое и нежное. — Ммм. Вкусно. Ещё, — пролепетал сонный омега. Альфа перевернул его на спину и накрыл своими губами. Долгий, изучаючий, протяжный поцелуй был выше всяких похвал. Омега приоткрыл уста, отвечая, и туда проник чужой язык. Он исследовал, ласкал, гладил. Руки сами обвили крепкую шею, а ноги раздвинулись, давая место Эрику между ними. Тот быстро воспользовался моментом, нависая над своим солнцем. Член в штанах уже стоял, а попка омеги начала быстро намокать, испуская ещё больше манящего феромона. — Это не сон? — спросил Ройни, когда смог говорить. — Нет, Ройни, это не сон. Ты — мой омега, а я — твой альфа. — Истинные? — удивился тот. — Да. И теперь я тебя никуда не отпущу. — А я никуда и не собираюсь, — улыбнулся юноша и обвил свою половинку стройными ножками. — Ловлю на слове. И снова рот был взят в сладкий плен. Эрик целовал щёки, скулы, перешёл на покрасневшее ушко, затем на шею. Лизнул её так, как и мечтал тогда, сидя у камина. На вкус она оказалась ещё приятней, чем в его воображении. Альфа спустился на ключицы, стянул мешающий топик и, наконец, накрыл устами призывно торчащий сосок. Стон наслаждения вырвался из горла Ройни, заставляя схватить любовника за волосы и прижать к себе ещё крепче. Что творил язык альфы! Он ласкал, лизал, обсасывал чувствительную бусину соска, заставляя страсть разгораться во всём теле омеги, в каждой его клеточке. Остальная одежда исчезла слишком быстро, позволяя обнажённым телам чувствовать друг друга ярче. Альфа и омега пылали, отдавшись эмоциям и поглащающей их страсти. Не было долгой и нежной прелюдии, сейчас было не до этого, хотелось быстрее ощутить его внутри, окунутся с головой в водоворот чувств. Быстро, но аккуратно растянув сочащийся смазкой вход, Эрик проник в лоно омеги. Ройни выгнуло, и он протяжно застонал. Нет, не от боли, от истинного наслаждения, что прошибло тело будто электрошокер. Альфа на мгновение замер, а потом начал двигаться. Уверенные, точные толчки приносили массу удовольствия, тело горело изнутри и снаружи, голова отключилась, оставляя лишь животные инстинкты. Ройни рисовал на спине своей пары узоры страсти, Эрик покусывал и засасывал нежную кожу, украшая отметинами. На самом пике клыки альфы удлинились, и он впился в шею Ройни, туда, где бешено билась жилка, ставя собственническую метку, привязывая их друг к другу на веки вечные. Оргазм взорвался сотней фейерверков у каждого, отправляя в сладостный омут неведомых ранее ощущений. Узел набух, запирая их вместе на некоторое время. У них впереди теперь целая жизнь. Они так и заснули в объятиях друг друга, удовлетворённые и счастливые. А на утро их ждал долгий разговор, конечно, после очередного акта любви. Оказалось, что Эрик директор ведущей в стране фармацевтической компании «Медстар», а Ройни довольно известный писатель, что альфа так же обожает собак, и они обязательно заведут щенка, а то и не одного, когда переедут в свой собственный домик с большим садом. И будет у них большая, крепкая, счастливая, любящая семья, минимум трое детей! И с родителями они познакомятся… И всё это у них обязательно будет, но позже, сейчас же влюблённые находились в объятиях друг друга в сказочном домике в заснеженном лесу, далеко от мирских дел, изучая, узнавая, исследуя один одного. Уже позже, когда на руках Эрика и Ройни блестели обручальные кольца, и когда животик омеги округлился, пара приезжала в лес, искала тропинку и тот самый теремок, где они впервые встретились, но так и не нашла. И странного старичка с посохом они больше не встречали. А сам старик, который оказался настоящим волшебником, спокойно ждал следующего Нового года, чтобы снова свести два одиноких сердца вместе, ведь под Новый год чудеса случаются, пусть в это и перестали верить. Но это уже совсем другая история… Конец