***
- Эм, что? Генри сбежал?! - Киллеан ойкает, тут же отодвигая ватный диск с очищающим средством подальше от глаза - ещё немного, и к канонной однорукости добавилась бы одноглазость. - Ну, судя по воплям мэр - да. - ухмыльнулся Пэнсил. - Я её смурную рожу даже сквозь окно разглядел. Джонс покачал головой, выплакивая одним глазом тушь. У Питера и мадам мэр тоже отношения были не очень, но это же не повод радоваться чужому горю. - Ты хоть сказал ей о том, куда он делся? - спросил он. О желании Генри найти биологическую мать, кажется, знал весь Сторибрук, кроме его же матери приёмной. Питер фыркнул. - Конечно, нет! Джонс, вздохнув, потянулся за следующим ватным диском, в зеркало смотря на часы. 20:32, плюс 4 минуты и 13 секунд на которые те отстают, позновато для визита. Как бы ему не хотелось тут же побежать к дому Милс, чтобы хоть немного успокоить переживающую даму (а мэр точно переживает, учитывая, как сильно та любит сына и контроль), но снова выслушивать тираду о том, что его превращение в енота прошло успешно, он не хочет. К тому времени, как он приводит себя в порядок и отводит Питера в приют (спасибо, одного сбежавшего малолетнего авантюриста им достаточно, он по себе знает, насколько заразительна бывает глупость), наступает ночь и 21:46. Что к мадам мэр, что к себе, идти через весь город, крюк небольшой, поэтому Киллеан, вздохнув, начинает путь. Но замирает на площади, даже не сразу осознав, почему у него спирает дыхание и взгляд сам собой прикован к одной точке. Жук. Ядерно-жёлтый фолксваген жук, которому просто нет, не может быть места в Сторибруке - это Киллеан помнит по времени подработки механиком в старших классах, когда у него ещё были обе руки. Неужели кто-то приехал в их город? Нет, быть того не может, в Сторибрук никто не приезжает - этот городок словно зачарованная раковина, никто не в силах добраться до его жемчужины. Киллиан через силу заставляет себя задышать и ускорить шаг, отмеряя вдохи секундами: раз Миссисипи, два Миссисипи, три... Ему пора домой ведь уже.. А, точно, уже восемь пятнадцать, как и всегда! Про Сторибрук даже время забыло, куда уж кислотно-яркому детищу немецкого автопрома? Это просто шутки усталого разума. Нет, никакого крюка к мадам мэр, спать-спать-спать! Если бы с Генри действительно что-то произошло, их злая королева уже подняла бы на уши весь город. В крайнем случае, Киллеан знает, где можно найти Генри утром, с 7:35 до 11 ровно.***
Этим утром у него был выходной, поэтому Джонс смог вдосталь выспаться, и встав без будильника точнее, без потреброти проверить время на нём, и даже удивился - он давно не ощущал в себе столько сил и желания жить. А заметив, что часы на башне за окном показывают отличное от вечной четверти девятого времени, и вовсе изумился - неужели и в их край заглянули чудеса? Сердце тревожно-звонко забилось, вторя мысли. Может, может это действительно знак? Киллеан не знал, что и думать, а потому, как всегда, доверился чутью, благо, редкий свободный от забот день позволял. Интуиция привела его к пекарне Фрогги ровно в 8:06 к только что вытащенному противню с очереной выпечкой, а после ноги сами привели его к тому, о чём он думал накануне. Нет, к счастью не к дому Голда, а то бы Джонс точно умер от стыда. А к деревянному замку, в котором даже издалека была заметна одинокая фигурка. - А Питер мне говорил, что ты сбежал. Вернулся? - присаживаясь рядом и передавая Генри пряничного лебедя с коричной начинкой, спросил он. Мальчик, задумчиво повертев фигурку, хмыкнул - Фрогги, как и всегда, похоже, угадал, но смысл догадки был известен лишь тому, кому доставалась выпечка. Джонсу Фрогги вечно передавал слоёного крокодила с фисташковой глазурью и начинкой, подмигивая, и Киллеан только надеялся, что в следующий раз это будет не трость и что сквозь щетину румянец не слишком заметен. - Мама вернула меня. Родная. - кивнул Генри, отщипывая от лебедя хвост. - Что ж… Я рад, что ты её нашёл. - искренне протянул Джонс, грустно улыбаясь. Он слишком быстро, слишком резко потерял свою семью, чтобы не радоваться воссоединению чужой. Жаль, проводника ни в ад, ни в рай, хотя бы не чтобы вернуть, просто повидаться, не найти, правда? - Тогда почему ты такой грустный? - Она не верит в то, что является Спасительницей. - вздохнул мальчишка. Киллеан прикусил губу. Мда, сюда хотя бы Питера, всё же, из него собеседник… сомнительный. Генри - умный мальчик, даже слишком умный, а потому - одинокий. Этим он, а также некоторыми повадками, сильно напоминал Джонсу Голда. Казалось, их острые умы и проницательность не давали им быть счастливыми в полной мере. Только у Генри, хоть и не было друзей, но были сказки, был Питер, который всегда был готов вляпаться в любую авантюру, и даже был он сам, не то, чтобы друг, скорее, сосед по тоскливым взглядам на воду - Киллеан был другим, более простым, у него весь ум ушёл на экзамены для поступления в морскую академию. И ведь сдал же, но… - Ну, знаешь, в такое поверить трудно. - протянул он, на что Генри покосился хитро. - Но ты же мне веришь? Веришь же?.. - Милс прищурился, и Джонс рассмеялся, кивая - уж слишком мил был мальчик, в такой, притворно-угрожающей манере. Совсем как Голд! - Конечно, верю. - заверил его Киллеан и даже не солгал. Он действительно верил в то, что является Капитаном Крюком. Верил, хотя бы потому, что в себя уже верить не мог, а сродство со сказочным персонажем, хоть и столь … неоднозначным, помогало держать самооценку хоть на каком-то уровне выше Марианской впадины. Крюк был сильным. Крюк был смелым. И чтобы не происходило в его жизни, он всегда снова брался за дело, хоть это дело и нельзя было назвать хорошим. - Но, если ты помнишь, я сначала тоже отнекивался. - выдохнул Джонс, вспоминая то время со стыдом. Реабилитация шла не так уж и хорошо, врачи настаивали на повторной операции, а что творилось с его психикой - и думать страшно. Поэтому, он, сбежав из палаты в который раз, сначала даже подумал, что мальчишка ему почудился и в разговоре почти не сдерживался, о чём сильно жалел после. Но Генри его простил, более того - он ему поверил и рассказал. Рассказал о Зачарованном Лесе и Проклятии. И.. и Киллеан поверил ему в ответ. Точнее, в него и в сказки. Поверил, потому что устал, потому что у него больше не было причин жить дальше. Только мальчишка-мечтатель, что сказал, что он - великий моряк, его странные, не похожие на обычные сказки и… … и Голд, да. - Просто… - Киллеан положил целую руку ему на плечо, сжимая. - Дай ей время, а? Она обязательно поймёт. В это Джонс тоже верил. Ну, или хотел верить. Генри снова кивнул, торопливо откусывая лебедю голову и тут же закашлялся, слегка подавившись. Киллеан спрыгнул на землю, сказав, что сходит за водой. Вернуться вовремя, однако, он не успел, замер, вовремя заметив, как к Генри разговаривает с белокурой женщиной. Быть может, если бы он уже не был влюблён, его сердце замерло бы от её красоты, но это был тот редкий миг, когда Киллеан был благодарен его странному выбору - влюбиться в маму Генри, одного из собственных друзей, было бы очень, очень неловко. Их разговор занял 2 минуты 16 секунд, и только после того, как жёлтый жук скрылся в направлении школы, Киллеан вернулся к замку. Бумажный пакет с оставленным ему крокодилом даже не успел остыть.***
- Вломилась к Арчеру? Что за бред! - покачал головой Джонс. Пусть он не был знаком с Эммой Свон лично, но что-то ему подсказывало, пресловутое чутьё, что такая женщина, как она, не пошла бы на такое. Тем более, что… Руби лишь пожала плечами. - Я всего лишь говорю, что слышала от других, да и… Готово! Киллеан тут же посмотрел в зеркало, проверяя макияж, и увидел время: 12:28, если он побежит прямо сейчас, то, может быть… Он не стал додумывать, просто спешно попрощался с Руби, чмокнув ту в щёку, и побежал в участок. 7 минут 33 секунды спустя, Грэм, Свон, Бланшет и сам Генри могли наблюдать, как он ещё 42 секунды пытается отдышаться, перед тем, как сказать: - Шериф, а вы знаете, во сколько точно была совершена кража? Изумление Грэма продлилось ровно 2,3 секунды, после чего тот закатил глаза: - О, нет, пожалуйста… - О, да… - кивнул Киллеан, под разгорающуюся улыбку Генри доставая рукой из-за пазухи мобильный и перекладывая его в протезную руку, чтобы было удобнее читать заметки. Хоть для какого-то доброго дела сгодились его ментальные расстройства и обязательные на их почве посещения психотерапевта! - Мисс Свон приехала к офису Арчера в 15:51:04, и покинула его ровно через 3 минуты и 35 секунд, из которых 2 минуты и 27 секунд её макушка виднелась в окне с улицы почти недвижимой, то есть, не подходящей к угловому ящику с личными делами, что с улицы не виден. При этом, с её скоростью, общий путь до кабинета составил ещё не менее 25 секунд. - Меньше минуты на поиск и воровство именно моей папки среди кучи других. Звучит как заявка на книгу рекордов Гиннеса. - быстро подсчитал сияющий, как солнышко, Генри и тут же добавил. - Кстати, мисс Бланшет готова внести за неё залог. С возвратом, конечно, пока вы будете проводить дополнительное расследование. Джонс от его реплики и сам поневоле разулыбался, умиляясь деловой хватке мальчугана. И в кого он только такой, а? Грэм, с невнятым звуком, похожим на волчье рычание, потёр переносицу, а после махнул рукой. - Я вас ненавижу. Вы хоть представляете, сколько бумаг мне переписывать? Киллеан поднял было руку, чтобы ответить (он знает, было… одно дело), но быстро заткнулся, поймав его взгляд. В итоге, бумаги заполняли они все, включая Генри.***
- Это… было круто. Странно, но круто. - признала Эмма, косясь на мужчину, который вообще не вписывался в уже известный ей Сторибрук, зато идеально подходил безумной идее Генри. - Кстати, а вы… - Киллеан Джонс. - Киллеан, по привычке было отвесил поклон, встав со стула, но после, вспомнив, что он не на выступлении, протянул здоровую руку для пожатия. - Извините, я прибежал, как только всё услышал от Руби. - Да, я видела. Но, вам же и бежать было не обязательно, это же не ваше дело. Мери-Маргарет ладно, она мне поверила, да и Генри не последний для неё человек, но вы… Киллеан кивнул, прикусывая губу. Так-то да, но… - Вообще-то, Киллеан мой друг. - ободряюще тыкая его локтём в бок, гордо заверил Генри. Тот, очнувшись, улыбнулся ему, подавая протез, давая пять. - Верно! А ещё, как я мог оставить прекрасную даму в беде? - ухмыльнулся тот, по-привычке натягивая личину Капитана Крюка - покорителя морей и кротких принцесс, - бросая как можно более слащавый и хитрый взгляд на Свон. Та ответила ему приподнятой бровью, одним взглядом проникая под все щиты его бравады. - Правда? Спасибо, конечно, но я отвечу то же, что и Грэму: мне сейчас не до того. - Не до че..о! - осознание, увы, пришло на пару секунд позднее, чем к остальным. У Эммы поднялась и вторая бровь, Мэри-Маргарет потупилась, а Грэм хмыкнул, чувствуя себя бодрее. Честно говоря, в роли невезучего ловеласа Джонсу было бы уютнее, чем героя, но подхватить её он не успел, в разговор снова вник Генри: - О, не волнуйся, Эмма! Киллеан не собирался флиртовать с тобой! Он давным-давно влюблён в другого человека! - Генри! - ахнул Киллеан, ощущая, как у него краснеет всё, включая уши, шею и кожу на затылке под волосами. - А ты откуда знаешь?!! - Весь город знает. - протянул шериф, скрещивая руки на груди, заставляя красного, как рак, Джонса застонать, ударяясь лбом о столешницу в покаянии. - Ну, кроме…гхм. - он прервался, почувствовав локоть Бланшет под рёбрами. - Ладно, Киллеан, извини, опустим… - протянула Эмма и тут же её глаза засияли от идеи и она спросила: - Кстати, может, ты сможешь мне помочь ещё раз? Случайно не знаешь, у кого можно одолжить бензопилу?***
- Кажется, я влюбился. - мурлыкнул Питер, разглядывая фото в газете. Киллеан честно никому ничего не рассказывал о том, что происходило в участке и после него (нет, Джонсу не было жаль, что он помог с пилою и проникновением в сад мэр Свон, ни капельки, только немного совестно. Чуть-чуть!), но это даже как-то слишком быстро стало секретом полишинеля. - Какая женщина! Джонс представил влюблённого Пэнсила и передёрнулся. - Не дай Посейдон. Пит, она буквально тебе в матери годится! - Скорее, в мамочки, но я не против. - продолжал лыбиться тот. Киллеан свернул газету в рулон, ударяя ей подростка по макушке. - Питер, перестань. Он мать твоего друга. - Что делает её только шикарнее, раз у неё такой крутой сын. - почёсывая макушку, фыркнул тот. - Хэй, то, что ты - гей, и не можешь разглядеть всего великолепия… - Я не гей! - возмутился Киллеан, вскакивая. 1 секунда, 2, 3 - и он смог закончить почти спокойно. - То, что я влюблён в мужчину, не означает, что я - гей! Он, вообще-то, встречался с девушками. И умел у них успех, да! Да и первой его любовью была именно женщина, но… Но разве он виноват, что вторая оказалась мужчиной?! Да ещё и Голдом?! Хотя, иногда Джонс думал, что его мучительная любовь - своего рода карма за грехи прошлого, но он тогда и думать боялся, что же успел натворить такого, раз его так наказали. Или, что ещё хуже - за что так наказали самого Голда? Вспомни солнце - вот и лучик. Стоило только подумать о Голде, как Киллеан хмуриться, вспоминая последние дни. Голд - слишком прозорлив, слишком чуток, чтобы не заметить изменений в городе и не начать изменяться самому. Пропали даже их редкие, короткие, но такие сокровенные и дорогие его сердцу разговоры, потому что мужчина внезапно стал очень и очень занят странными делами, а ещё… А ещё, Киллеан начал подозревать, что мужчина его избегает. И в первый миг был от этого в ужасе - неужели всё же заметил и узнал? 13 часов 18 и 23 секунды он задаётся этим вопросом, пока не решает наконец-то поговорить с Голдом. Благо, сегодня как раз день доставки. Киллеан стучит, но не слышит ответа, поэтому, со вздохом оставляет термокоробки у двери, сам прячась за нею и затаиваясь. Приходится выждать 5 минут ровно (Голд пунктуален даже в этом), когда он слышит шаги к двери, и, едва щёлкает замок, Джонс рвётся наперерез, просовывая в щель протез, не давая закрыть. - Мистер Голд! - Джонс! - Киллеан вздрагивает, впервые в жизни услышав в его мягком, вкрадчиво-бархатном голосе шипение и злость. Сердце пропускает удар от укола, точно его крюком поддели, но это только придаёт ему сил. - Прошу прощения, мистер Голд, но мне нужно с вами поговорить! - тараторит Киллеан, другой рукой распахивая дверь и проходя внутрь. Голд, видимо, от неожиданности, отшатнулся к комоду, врезаясь в него, и Киллеан замер, чтобы миг спустя усокриться. - Мистер Голд! - он потянулся, чтобы помочь ему удержать равновесие, но замер, уловив краешком глаза протянутый к мужчине протез и опустил руки, замирая. А после резко склонил голову в поклоне. - Я.. прошу у вас прощения! Извините! И за наглость, и за то, что вломился в ваш дом, но я просто не мог так дальше! Я… я вас чем-то задел или обидел, мистер Голд, раз вы… - он всё же поднял взгляд на Голда и дрогнул. - Что с вами? Мистер Голд, с вами всё в порядке? Киллеан даже не заметил, как оказался вплотную к нему. Пальцы, вышедшие из-под воли, бережно провели по чужой щеке, слишком бледной, слоно на глазах теряющей румянец. - Вы заболели?! Я.. я сейчас вызову врача! - Стой! - Киллеан послушно замер, почувствовав чужую горячую руку на своём запястье, перехватывая её. - Погоди… Киллеан. - явно с усилием произнёс Голд. Дышал он с натугой, зрачки были болезненно сужены, делая шоколадные глаза тёмно-золотыми. - Всё в порядке. Я… можно сказать, на меня довольно много навалилось, так что, самочувствие оставляет желать лучшего. - он выдавил из себя улыбку, щурясь и выпуская его руку. Киллеан пару раз моргнул, не особо веря, но поняв, насколько близко оказался к Голду, медленно отступил ещё на пару шагов. - Всё точно будет хорошо? - решил уточнить он. - Мистер Голд, вы - единственный человек, которого я могу назвать своим близким, своей семьёй, что у меня остался. Я волнуюсь за вас и мне не хочется, чтобы с вами что-нибудь произошло. Я… я могу вам чем-нибудь помочь? - настолько искренне, насколько это было возможно, не выдавая себя, произнёс Джонс. - Просто держись подальше… чтобы не заразиться! - всё ещё тяжело дыша, но ответил ему Голд. Киллеан кивнул, почти наощупь отступая за дверь. - Хорошо, я понял, мистер Голд. Тогда я оставлю вас, отдыхайте! Если что-то понадобится, обязательно позвоните мне, я.. - Обязательно. - кивнул мужчина, закрывая дверь. Выждал минуту, убедившись, что Джонс ушёл, и только после этого позволил себе выдохнуть, чертыхаясь. - Проклятье, совсем забыл… А он здесь какого чёрта делает?!!***
Вейл вздыхает, закрывая папку с диагнозом. - Джонс, это не смешно: ты третий раз за год попадаешь в больницу с переутомлением! Киллеан обезоруживающе улыбается, пытается развести руками, но вовремя вспоминает про капельницу. - Просто не рассчитал своих сил док, с кем не бывает? Однако, Виктор - не одна из его сердобольных сестричек и даже не Руби, так просто его не пронять. - С тобой такого быть не должно. Ты забыл что ли, что мы вас по кусочкам буквально собирали? А тебя - так и вовсе несколько раз! Я до сих пор в шоке, каким чудом тебя приняли в морскую академию! Теперь уже Джонсу впору поджимать губы. Чудо, естественно, отзывается на шотландское имя, которое Киллеан узнал совершенно случайно или на свою драгоценную фамилию. Джонс стал калекой ещё до случая с рукой, но до сих пор отказывается это принимать. Виктор действительно сделал нечто удивительное, из восьми почти-трупов трём позволив продолжить жизнь в почти целом виде, а остальным - упокоиться в приличном. Увы, он не помнит настоящей причины почему свадебный кортеж превратился в похоронный, просто в один момент он заглядывается на улыбку новоявленного почти-брата по закону, а в следующую слышит крик Милы, и запаздывающую всего на секунду, команду брата сгруппироваться, сменяющуюся агонией. 37 часов и 14 минут общего операционного времени понадобилось, чтобы обратно превратить кусок фарша под названием Киллеан Джонс в человекоподобное и жизнеспособное существо. Словно переломов и разрывов было мало, вишенкой на торте его выживания стало то, что Киллеану пересадили сердце его брата. Да, Лиам изначально выжил и несмотря на перелом позвоночника, его жизни, в отличии от жизни младшего брата, ничего не угрожало. Только вот жить ему, после потери любимой невесты, только-только ставшей женой, и не хотелось. Много позже, когда гнев стих, сменившись пустотой, Киллеан смог его понять. Не сразу, не скоро, но смог. Смог услышать, что говорили другие: что не смотря на раны, шансов не только на выживание, но и на жизнь после, у него было больше, организм молодой, регенерация хорошая. Что его жизнь только после этого начнётся, в отличии от брата, который оказался прикован до самого конца к инвалидной коляске. Что прощание стало бы для обоих ещё одной раной. Хотя, на самом деле от самоубийства его удержала только одна фраза, сказанная… ага, да, снова Голдом, о том, что если он сдастся, то окажется, что брат отдал свою жизнь зря. Вот и пришлось школьному ботанику, грезящего морями, браться за тренажёры и реабилитацию, всего за несколько месяцев вытягиваясь в подтянутого голубоглазого красавчика, хотя бы на лицо - собранное по ошмёткам Вейлом тело, хоть и благодаря тренировкам приобрело силу и гибкость, тут и там было усеяно шрамами и Киллеан ещё долго привыкал к ним. Привыкал к тому, чтобы не стыдиться их. Организм действительно смог приспособиться, хоть и ограничений у него стало куда больше, чем у других людей. А после ампутации, когда Киллеан чуть не умер от потери крови и болевого шока, Вейл и вовсе начал дуть на воду из-за любого (как казалось Киллеану) чиха, вроде излишней нагрузки и редких обмороков. Ну… это просто он не знал, что с Джонсом было в академии. И, как Киллеан надеялся, никогда не узнает, иначе с Вейла станеться выбить ему полный запрет на физическую работу. Ладонь сама собой лодиться на грудь, словно успокаивая забившееся сильнее сердце. - Я помню, Вик. Даже слишком хорошо, но иначе я просто не накоплю нужную сумму. - вздохнул он, и Вейл удивлённо поднял брови. - Погоди, ты что, всерьёз собираешься вернутья к учёбе?! Сдурел?!! Киллеан поджал губы. Ну, он предполагал такую реакцию, но… - Слушай, я всё рассчитал: до конца моего академа ещё три месяца две недели и пть дней. Моих накоплений и денег с продажи дома и Жемчужины должно хватить для оплаты учёбы, с учётом всех событий может даже получится выбить льготы на жильё и рабочий контракт. - Киллеан ненавидел использовать своё положение человека с ограниченными возможностями, но иного выхода не было. - Есть программа внедрения кибернетических имплантов в военное дело, мне просто нужно в неё попасть! Да, пару лет в море меня полностью не отпутят, но… - Но ты если так продолжишь, эти пару лет и не проживёшь! Киллеан! - Викто покачал головой. - Ты себя слышишь? Ты пашешь наизнос и собираешься пахать дальше! Такого и здоровое сердце не выдержит, не то, что твоё! Киллеан жмурится, чувствуя, как влага жжёт солью уголки глаз. - А иначе не выдержу я, Вик. Я… я умираю здесь, в Сторибруке. И лучше я сдохну от перенапряжения, как задохнувшаяся на воздухе рыба, что не смогла выпругнуть из судна в море, чем заживо сгнию. Он уже смирился с одним невозможным и запретным для себя. Потерять ещё и море? Нет, он не мог. Вейл снова покачал головой, вздохнув. - Твоё счастье, что из-за перебоев с интернетом, твои документы, кажется, попросту не добрались до общей базы здравоохранения и тебя не вытурили из академии. Киллеан облегчённо выдохнул - с языка Вейла это означало примерно “ты придурок и идиот, но я поддержу тебя в этом суициде”. - Однако, Голду я позвоню. - с ухмылкой закончил врач. Киллеан прикусил губу, чувствуя, как начинают краснеть уши. Последнее в переводе на человеческий означало “но твоей внеземной любви я сообщу о том, чтобы он обстоятельно пропесочил тебе мозги”.***
Поспав ещё пару часов, Киллеан очнулся и понял, что капельницы нет, а значит, можно было встать и немного размяться. Ну, или хотя бы сходить к автомату за…чаем. Кофе ему, очевидно, в ближайшую неделю лучше даже не нюхать, а то Вейл лично ему серде вырвет. И вот, когда он как раз тихонько пробирался к автоматам, он и услышал роковое для себя: - А вы мне нравитесь, мисс Свон. Он такого тона в жизни от Голда не слышал. Такого бархатного, игривого, словно тот… О, нет… Неужели, неужели тот вправду флиртовал?!! Свон, высокая, в алой куртке - как в сверкающих доспехах, покрытых чужой кровью, стояла перед Голдом стеной. Но, в отличии от прошлых раз, не отрицала и не обрубала его на месте, как это было с ним или Грэмом. Но ведь она же не могла не понять, верно? Или же… поняла, но приняла? Значит, Голд ей тоже нравится? Ногти заскребли по груди сквозь футболку, пытаясь добратся до неровно стучащего сердца, точнее, до комка боли и тьмы, поселившейся в нём от самой идее что… Что даже Голда у него заберут.***
Лерой пропустил его к себе в каморку с камерами не задавая вопросов. Однако, те возникли, когда Киллеан, почти не глядя, протянул руку за стеллажи, на ощупь доставая одну из его заначек и в один присест выпивая половину фляги. - Ого! Джонс, что такого случилось, что ты взялся за алкоголь? Ты же с выпускного не пил! Киллеан не ответил, отдергивая его руку, пытавшуюся забрать пойло, и упрямо сделал ещё один глоток, ощущая, как алкоголь сначала жжёт нутро, а затем и глаза, покалывая их слезами. Хотелось забыться. Хотелось лечь и умереть. Сильнее - только начать истерить, гнусно, громко, непристойно, воя и жалуясь во весь голос, чтобы весь Сторибрук знал, как ему плохо. Раньше он думал, что плохо ему было, когда умерли Лиам и Мила, когда он сам чуть не умер, но сейчас точно ощутил, что может быть ещё хуже и больнее. Когда сердце из твоей груди заживо вырывает ревность, стискивая в своей хватке. - Эй, Килли! Не дури! - Лерой нахмурился, и, поняв, что Джонс попросту его не видит, и вряд ли осознаёт, что делает вообще, дал ему подзатыльник. Рука разжалась Киллеан затрясся, кашляя, а Лерой успел перехватить флягу почти у пола. Встряхнул, уважительно покосился на Джонса, на автомате допивая за ним. - Колись, придурок. - ещё одним хлопком усаживая Киллеана на соседний стул, приказал Лерой. И Крюк, чуть помедлив, начал шёпотом говорить. Он был пиратом только понарошку, поэтому не пил. Алкоголь был ядом, ещё и дорогим, да и особой тяги к нему Киллеан не испытывал, в первый раз попробовав, даже не по своей воле, на выпускном. И после того же выпускного зарёкшись употреблять, потому что проснулся в одной постеле с голой одноклассницей, а днём услышав, что переспал ещё с тремя.Алкоголь будил в нём… тьму, и, однажды увидев её последствия, Киллеан больше не мог позволить той управлять собой. Словно кто-то дикий, кто-то бесстыдный и бессовестный занял его тело, использовав все возможности, чтобы разрушить его жизнь. А ещё, именно спъяну он сломал Голду нос, так что… у него было много поводов для того, чтобы вести трезвый образ жизни. И всего один, чтобы пить - забытьё. Абсолютое, беспросветное, но увы, не вечное. Хотя, если допиться до алкогольной комы… Может быть и вечным. В смысле, длиться до конца его жизни. - Голд и Свон, говоришь? А что, интересная выйдет пара, в каком-то смысле, они друг-друга стоят. - хмыкнул с улыбкой Лерой, представив этот, но тут же нахмурился, заметив,что у Киллеана глаза на мокром месте, когда тот через силу выдавил: - Они… они действительно подходят друг-другу. Идеально. Он знал, о чём говорил, он видел их взгляды и знал… их. Отец, потерявший сына и мать, нежданно-негаданно получившая его. Женщина, ставшая слишком сильной, и мужчина с самым нежным взглядом из ему известных. Свон и Голд. Голд и Свон. Морской дьявол, у них даже фамилии красиво сочетаются! И пусть Киллеан не знал вкусов Эммы, но по Генри можно было их понять: тёмноволосые и кареглазые как минимум, её сыну не от кого было взять эти черты, кроме как от отца, а значит, Голд ей понравился точно, а ему… Ему нравились сильные женщины. Стойкие, волевые. Такой была Мила, с которой он развёлся, но не перестал быть близким, и такой… Такой была Эмма. Киллеан улыбнулся, широко, пьяно и горестно. - Я буду первым, кто порадуется, если у них что-то получится, но чёрт возьми, Лерой, я… я так устал! Я так устал, что… Он не договорил, закрыв руками рот, подавляя то ли вой, то ли всхлип. Лерой, в этот раз уже мягче, похлопал его по плечу. - Ну тише, тише, Килли… - совершенно неумело пробасил он. - Всё будет… - Хорошо? Конечно же, всё будет хорошо… - дерганно кивнул ему Джонс. - Всё было так плохо, что дальше будет только хорошо, просто потому, что хуже быть не может…***
Золотом отливает кожа, что драконья, костюма, что его собственная, так и пыщущая жаром. Золото глаз голодно и алчно смотрят в ответ, подзуживая, усиливая, разгорая собственную жажду. Руки тянутся придушить, пригубить яд, золотыми блёстками сверкающий на губах, прижать крепко-крепко, до ожога, до собираемой с кожи губами соли пряной испарины. Хочется, так хочется встряхнуть его, смешливого, безумного, чтобы кудри в пляс пустились языками пламени. чтобы смешком задохнулся, оборвать тот поцелуем, как и извечные, вкрадчиво-опасные речи. Прикусить едкий язык, до крови, тоже наверняка золотой и горячей, чтобы потом самому внезапно зализать рану, одновременно стискивая плечи, до стона, до оханья, до треска спешно срываемой одежды. Пальцы трясутся, но нежат, скользят по телу, как бриз - по вершинам волн, запуская цунами, поджигая не только поверхность, но и что-то внутри. Губы - следом, по золоту кожи, по острию челюсти, по острому подбородку, по изящной шее. Языком - в золотистую лиру межключия, выбивая испарину и удивлённый вскрик, заглушая его рыкливым, горловым прикусом ключицы, единомоментно подтягивая к себе ближе за бедро. Ладонь, как в дом родной усталый путник, возвращается на поясницу, поглаживая выгнувшийся позвоночник и ямочки, точно под них творцом и выточенные. На язык просится карамельная ягода ореола, горяча кончик почти ромовым привкусом тростникового сахара при оттягивании зубами и голову - вцепившимися в затылок когтями. Ухмылка красит губы, припухшие, истерзанные, когда ладони обнимают лицо, подтягивая его выше, и выше, завораживая взглядом, пока… Киллеан вскакивает, хватаясь за ноющее сердце, бросая взгляд на часы. 3: 35, извечное время кошмаров. А чем и иным, кроме кошмара, это можно назвать? Он качает головой, заново откидываясь на кровать и закрывает глаза. Нет, этого не будет никогда. Как бы ему этого не хотелось.