***
Тридцать первого декабря обычно просыпаешься либо в необычайной легкости, либо с чувством тоски по уходящему году. Воспоминаниям, делам, людям, по тому, какими они были. Мы уходим в новый год совсем другими, не такими, какими были в начале этого. Мы растем, развиваемся, эволюционируем, и с прошлым собой очень тяжело расстаться. Остается смотреть в прошлое, безрадостно вздыхая. Но можно пойти по другому маршруту — оставить прошлое в прошлом и посмотреть в будущее. Оно неизведанное, пугающее, но когда поблизости есть те, на кого можно опереться, бояться бессмысленно. Нужно идти и расти дальше. В снежное утро последнего дня года никто из жильцов квартиры не спешил вставать с постели. Однако, дольше всех в комнате своей пробыл Саша. Он не любил тревожить соседей своим шорохом по квартире, однако часов в девять вышел на кухню, оглядел расправившуюся от тепла батарей елку и снова ушел. В следующий раз он выйдет в час дня из-за громких голосов, доносящихся из прихожей. — Заходите, давайте, не стесняйтесь, холодно на улице. — подрагивая от подъездного холода, приговаривал Макс, когда в квартиру друг за другом вошли три развеселые девушки, его подруги. Тарасенко, отшатнувшись от двери, уступил девушкам место, чтобы повесить верхнюю одежду и выставить обувь. — Такого морозного Нового года давно не было, — с отдышкой сказала одна из них, снимая карамельно-желтую шубу, — мы с Аринкой по вашим дворам нечищенным пять раз чуть не навернулись. — Маш, какое дело нашим драгоценным коммунальным службам до Васьки, я тебя умоляю. — отвечал Макс, вызывая у последней девушки звонкий смех и подал руку другой, чтобы помочь снять сапоги, — Настя, как всегда надушилась так, что за версту чую. Анастасия, освободившись от тугих сапог, с язвительной улыбкой покосилась на Тарасенко, тот спокойно склонил в ее сторону голову, и она отстала от него, отходя в главную комнату. Вскоре ее примеру последовали остальные две девушки, Мария и Арина. Последняя с восторгом стала осматривать роскошную ель. — Как на Дворцовой площади, чуть помельче. — сказала она с улыбкой, трогая изумрудные лапки. — Поможете украсить? А то Женька на отработку умотал до самого вечера, а в шесть пар рук мы быстрее справимся. — продолжил четко и по делу Макс, то и дело посматривая на второй этаж и в глубокую комнату первого, надеясь, что кто-то выйдет. Девушки, переглянувшись, с удовольствием согласились, тем более перспектива встретить Новый год в компании им нравилась больше, чем, как сказала Максу Арина, сидеть в одиночестве и доедать кислые мандарины. Тарасенко, шутя, обещал ароматные цитрусы сладкие и хорошую компанию. — Тогда вот. — резюмировал Макс, указав сначала на елку, выше его ростом, и на две коробки подле нее, — Вот фронт работы, вот орудия, а я пойду еще стремяночку принесу... Гостьи с приподнятым настроением принялись изучать содержимое коробок, а Максим явился в комнату Ботана и, чтобы отвлечь увлеченного своими делами друга, постучал по косяку. Саша вскрикнул от неожиданности, но увидев Тарасенко, выдохнул. — Там кто-то пришел? — спросил удивленно Александр, вытягиваясь, стараясь выглянуть в гостиную, пока Тарасенко вытаскивал из-за шкафа раскладную стремянку. — Гости у нас, — с интригой ответил Макс, — для тебя же стараюсь. Из зала послышалось многоголосие смеха, и Саша все понял. Он вскочил с дивана, замер, словно змею увидел, растопырив руки в оборонной позиции, и разочарованно фыркнул. Казалось, от придыхания у него сейчас запотеют очки. — Мы так не договаривались! — шикнул Александр, мигом рванув к другу и схватив его за предплечье, — Ты мог меня хотя бы спросить? — А ты спасибо бы сказал! — передразнивая его, говорил Макс таким же громким шепотом, — Или хочешь в платье недельку другую погулять? Мазохист ты, Сашка. — Да мне лучше в платье, — Ботан отвернулся обиженно от приятеля, толкая его в плечо, — общение с девушками для меня — худшая пытка. Стыда не оберешься потом выслушивать все эти подколы. Максим внимательно послушал тираду совсем расклеившегося очкарика, наклонился, чтобы получше рассмотреть его глаза и, вместо того, чтобы молча уйти, поднял стремянку и несильно качнул ее в сторону друга. Саша рефлекторно отшатнулся и посмотрел на Тарасенко, как на врага народа. — Ты попробуй хотя бы, пообщаться. Ты ж этих девушек в лицо не видел, вдруг кто понравится. А я рядом буду. — успокоил его Макс с действительно облегчающим состояние взглядом, заставил парня наконец выдохнуть и той же стремянкой подогнал на выход. Дрожащие от страха ноги он пригрозил примотать изолентой к двум палкам. Высокая, пышная и душистая красавица-елка раскинула юбку по полу, и три девушки вокруг нее решали каким цветом ее лучше украшать. Фаворитами оставались сине-серебряные оттенки и красно-золотые. Макс же, явившийся из коридора вслед подталкиваемым им Ботаном, радостно предложил вешать все игрушки, «богаче будет». Распутывающие гирлянду гостьи синхронно обернулись на вошедших юношей. Сраженный наповал Саша вот-вот свалился бы с ног, если бы не Максим, ловко усадивший его на диван. — Познакомьтесь, это мой друг — Саша, Александр. — начал Тарасенко, примостившись к работе подруг, растягивая "р" до невозможности, — Вас тоже представлю в процессе. Саша в тревоге, натягивая на побледневшее лицо кривую улыбку, стал смотреть на девушек. Они все казались ему как на подбор красивыми. Да, у Макса определенно был вкус, именно поэтому он выбрал Оливию. — Я не поняла сейчас... — раздалось громким и по истине страшным голосом со стороны лестницы. Обратившись туда, все увидели ошарашенную и не менее этого разгневанную Лив. — Тихонько, сейчас, начинайте, — бегло заговорил Максим, выдавливая виноватую улыбку и отдавая гирлянду Арине, — а я сейчас... Обойдя Машу, он со скоростью света подошел к Оливии и насильно увел ее вглубь квартиры, к кладовой, где ее негодование разыгралось по полной программе. — Я Саше помогаю! — оправдывался шепотом Макс, разводя руками, — Он поспорил с Женей, что девушку до конца года найдет, вот я и... приобщился. На общее благо, он сам меньше ныть будет. Но на Лив эти слова никак не действовали. Три незнакомые девушки в ее доме никак не могли задать ей хорошего настроения. Она и так была обижена на Тарасенко до невозможности, так теперь ситуация показалась ей в разы возмутительнее. Ее глаза горели огнем, на что Макс предпочитал обороняться умоляющим взглядом надежды. — Благодетель нашелся! — передразнила Оливия, — Вместо того, чтобы мне помочь, что-то по дому сделать, самому елку эту несчастную нарядить — ты каких-то проституток в дом привел. Молодец! — она всплеснула руками, недовольно прорычав. Тарасенко не успел ей ничего ответить, потому что она завершила сама: — Если эта троица к вечеру не исчезнет, я уйду отмечать в другое место. И будете делать что хотите! Сказав это, разъяренная девушка ушла, оставив Макса, убитого ураганом ее обиды. Ссора острым камнем вставала поперёк горла. Лив была слишком горда, а Макс нерешителен. Он вспоминал до сих пор каких трудов ему стоило взять себя в руки и после стольких лет дружбы наконец стать счастливым в паре с любимой девушкой. Порой своенравной, жестокой, но особенной. Для него не было другой Оливии, и именно она, та, которая долгие годы была рядом, засела в его сердце. Вздохнув о тяжести своей судьбы, Максим решил вернуться к общему собранию. Гирлянду развесили, она органично украсила пушистые ветви, подсвечивая каждую своим цветом. Теперь настал черед самой увлекательной части — развешивания шариков. Здесь уже девушки справлялись без дополнительной помощи, и, под разговоры об уходящем времени, стали располагать игрушки на елке. Тем временем Ботан сидел все на том же диване точно статуя. Он боялся сделать лишний вдох, и от нехватки воздуха он заметно начинал синеть. Спасал его от нелепой комичности сидевший подле Макс, время от времени толкающий его в бок. Через некоторое время Тарасенко понял, что пришла пора познакомить Сашу с подругами поближе. — Арин! — негромко шикнул Максим в адрес светловолосой девушки с большими голубыми глазами, — А учишься ты на кого в конечном итоге? Арина, повесив напротив себя фигурку фарфорового ангелочка, взглянула на Макса и ответила: — Я лингвист, третий курс. — О! — воскликнул Тарасенко, озираясь на смущенного приятеля, — Шурка тоже у нас этот... как его... филолог, во! Это ж один тот же профиль? Александр медленно замотал головой, то же самое сделала Арина, но вслед добавила: — Хотя лингвистика — это раздел филологии, мой профиль сильнее углубляется в грамматику и историю языка. Анастасия, девушка с черными локонами, собранными в пучок, расположившись на кресле, громко усмехнулась, за ней то же самое сделала и Мария. Языковеды отвели взгляды в пол. — А что насчет вас, девчонки? — поинтересовался Макс, склонив голову. — Все никак не можешь запомнить! — упрекнула Маша, покачиваясь с пятки на носок, выбирая место для еще одной игрушки в центре, — Учусь на юриста, а так я маникюром зарабатываю. — Маникюром... — вторил шепотом Максим и улыбался хитро. — А вот и не смешно! Знаешь, сколько маникюрши сейчас зарабатывают? Скоро твой блогерский месячный доход побью, вот увидишь. — парировала Маша и отвернулась к елке. Всё могло бы закончиться еще быстрее, если бы не последняя реплика Насти, закинувшей ноги на подлокотник. Она сказала: — Ну, а я программист со средним специальным. Не жалуюсь. — теперь точно закончилось. Все затихли. Совсем забитый Ботан самым резким образом вскочил с дивана и ушел в комнату. Недолго думая, Макс рванул за ним. — Ну что ты? — допытывался с нравоучениями Тарасенко, ухватив Сашу за плечо, — Как маленький мальчик, ей-богу, двадцать два года на минуточку! Совсем никто не зацепил? Александр в ответ тяжко вздохнул и, отведя взгляд, тихо промямлил: — Ну та, что лингвист, неплохая... Изогнув шею в три погибели, с ядовито азартной улыбкой, Макс, глядя в глаза другу, язвительно повторил за ним и дополнил: — Аринка золото. Я с ее старшей сестрой вместе учился. Идеальный вариант для тебя! Вам надо заобщаться. — Зачем? — со страхом воскликнул Саша, откинув плечи назад. — Здрасьте! А как ты с ней встречаться собрался? Через ширмочку, как в анекдоте? Поговори хоть разок, наедине, я не говорю тебе сразу на рожон лезть, а просто по-человечески. В конце концов, мне кажется, что ты ей тоже понравился. Последними словами Тарасенко совсем смутил бедного юношу, он выдернул свою руку из хватки Макса и оперся головой об стену. План, выстроившийся в голове Максима моментально, был прост и лаконичен. Он заботливо поправил ворот рубашки Саши, хлопнул его по плечу и вышел в главную комнату. Украшение елки продвигалось семимильными шагами, потому что девушки этим были увлечены. Галантно прервав разыгравшуюся между ними беседу, Макс подошел к Арине и обратился за помощью. — Можешь в кладовой поискать еще коробку с украшениями? Про запас, она нетяжелая. — с невинным видом, вытягивая шею, предложил Максим, и Арина не думала ему отказать. Уточнила куда идти и направилась, пока Тарасенко присоединился к работе над елкой. Войдя в комнату, Арина сразу увидела сидящего на диване Ботана. Он неровно вздохнул, набрав воздуха в легкие, и выдал стеснительное "привет", на что девушка без высокомерия ответила улыбкой. — Это же кладовая, да? — уточнила Арина, указав на дверь сбоку, — Тебе же все-таки лучше знать место где ты живешь. Александр промычал в знак одобрения и поежился, пока гостья не видела. Чесотка вот-вот бы одолела его, но он старался понемногу успокаиваться. «Макс был прав, — думал Саша, — девушка — не монстр. Надо просто быть собой». Мысленные аффирмации начали и в правду оказывать положительное воздействие на юношу, он расслабился, но тут же из кладовой донесся мелодичный голос Арины, а следом выглянула и она сама. — А... коробка наверху, мне не достать, не мог бы ты помочь? — спросила она скромно, но уверенно, что не сказать о Саше. Он без лишних слов встал с дивана, обошел девушку и стал примеряться каким образом ухватиться за коробку. Боковым зрением он успевал посматривать на стоящую в дверях Арину, она держала на своем прекрасном лице улыбку, самую нежную, какую только Александр когда-либо видел. Он успел схватиться за короб и потащить его на себя, но зачумленное красотой девушки сознание подвело, ноги подкосились, и парень с грохотом свалился на пол, а содержимое коробки веером раскинулось по кладовой и приземлилось на ошарашенное внезапным просветлением тело. Арина, вздрогнувшая от неожиданности, кинулась на помощь юноше. — Что здесь происходит? — раздался обеспокоенный голос Макса, стремглав прибежавшего в комнату. Он осмотрел устоявшуюся картину и изобразил на лице незаметную ухмылку. — Ничего особенного, если Саша не поранился. — поднявшись, сказала Арина, — Коробка тяжеловата оказалась, вот и полетели. Передав все еще лежащему Александру полный природной нежности взор, Арина ушла в зал. Ботан, стянув с головы мишуру, уставился в одну точку, воодушевленный до глубины души. — Я тебе что сказал? — строго отрезал Макс, наспех собирая игрушки в коробку, — Поговорить, а не кладовку крушить. Ау, ты слышишь меня вообще? Александр был в своем мире. Практически не моргал, и только медленно, бездумно брал мишуру и складывал ее в коробку. Он не прислушивался ни к единому слову. Его голова в миг оказалась забита одними ярко-голубыми, чистейшими глазами. — Ты влюбился что ли? — без доли упрека спросил Максим. Для Саши сие было нонсенсом, потому юноша предпочел переварить это новое чувство в полном молчании и бездвижье. Теперь он больше был похож на статую, нежели некоторое время назад в гостиной. Тарасенко мурыжить лишний раз друга не стал, да и некогда стало, потому что в зале снова началось какое-то шевеление. — Что б им всем пусто было с отработками тридцать первого числа! — сдергивая с себя усыпанную снегом шапку, громогласно объявил Женя, оттряхнулся, заправил челку и увидел прямо напротив себя прекрасно украшенную елку, а вокруг нее трех не менее прекрасных девушек, — Вот это да. — Выказывать такие эмоции по отношению к дамам — моветон. — напомнила флегматично наблюдающая за происходящим со стороны кухни Оливия. — А я про елку, — ответил Женя, параллельно все равно глядя на Машу, подал ей руку и галантно склонился, шепотом добавив: — а, может, и не только. Мария, как настоящая кокетка, улыбнулась, а Лив, дернув бровями, закатила глаза. Такое поведение Жени было совершенно посредственно, ей ли не знать? Время потихоньку близилось к вечеру. За окном уже давно стемнело, зажглись фонари и сотни тысяч одней гирлянд. Сиял весь город самым благодатным и верным огнём — это было пламя настоящего праздника, способного объединять всех и каждого. Звенели колокола в соборах в унисон мелким колокольчикам, раздавались хлопки преждевременных салютов. На улице пахло крепким морозом, перепутанным с терпким ароматом мандаринов и шампанского. Ничего не могло омрачить столь приятный, добрый, любимый праздник. Весь город, вся страна, весь мир спешил навстречу новому году, который всегда обещает нам что-то чудесное. — Так, ну, что... — прокряхтел Макс, буквально скинув с плеч коробку с игрушками: — Тяжёлая зараза. Вы уже нарядили всё?! Девушки с довольными улыбками покачали головами, а Тарасенко только с тоской посмеявшись, сочувственно пожалел сам себя. Выправив уставшие руки, он уже с поддельной печалью обернулся к Оливии. Она же, как только взгляд юноши обратился к ней, сразу отвернулась и принялась заниматься делами на кухне. Не успел Макс как обычно помечтать о былой прелести жизни в мире, как Женя оказался возле него и с серьезным видом тихо сказал: — А тебе, кажется, стоит помочь своей девушке. — намек его был прозрачнее воды, потому не прислушаться к совету Максим счел совершенно нелогичным. Оставив девушек в компании главного заводилы их квартета, Тарасенко отошел в сторону кухни. Лив с независимо серьезным лицом мыла фрукты. Появление Макса поблизости она почувствовала точно подсознанием, от этого напрягалась, стараясь не подавать вида. Тарасенко подошел совсем близко и осторожно оглядел профиль девушки со всей нежностью во взгляде, какую только мог изобразить. — Я могу как-то помочь? — от неимения слов предложил Максим, в надежде скрещивая пальцы, Оливия своей прежней эмоции не меняла, — Пожалуйста... Разочарованный шепот заставил девушку вздрогнуть, то ли от холода, то ли от пробравшего чувства. Она слегка повернула голову в сторону юноши, но продолжала молчать. Напряжение, спутанное с обидой в первую очередь на самого себя, угнетало. Макс вздохнул, подойдя к Лив совсем близко, и заговорил: — Кто в новый год входит в ссоре? Самое лучшее время, чтобы отпустить свои обиды и простить, принять, не так ли говорили нам с самого детства? Оливия глаз не поднимала, а только чаще моргала. Максим не знал какое действие окажут на нее его слова, но одно по ней было видно четко — она на него уже давно не обижалась, но гордость не давала девушке покоя. — Учу Сашу отношениям, хотя сам про них ничего не знаю. — усмехнувшись, продолжил Макс, — Теперь узнал, что каким бы человек не был, если любишь, то всегда найдешь силы переступить через себя и извиниться. Ты помнишь, как я радовался, когда ты мне «да» сказала? А почему? — Что почему? — впервые отозвалась Лив. — Почему ты согласилась? Вопрос поставил девушку в тупик. Она качнула плечами, раз слов подобрать не получалось, но через время спросила в ответ: — Мне больше интересно, почему ты вообще меня выбрал? Вон, сколько у тебя подружек, взял бы кого-нибудь из них. — Да они все по сравнению с тобой ничего не представляют. Я с тобой собой быть могу, знаю тебя и все твои черты, они для меня самые гармоничные. Я не смогу найти другую тебя. — с полной душой, питающей любовью, сказал Макс и взял Лив за руку, — Так ответь: почему ты «да» сказала? Оливии совсем не нравилось быть в таком положении. За спиной парня доносились звуки веселых голосов, они эхом отзывались в её голове и путались. Она впервые взглянула Максу в глаза, закусила губу и прошептала: — Наверное, потому что люблю тебя, придурка. Максим не сдержал счастливую улыбку и уткнулся носом в кудрявые волосы. Лив никогда не была так красноречива, как он, обходилась короткими фразами, но эта для юноши была дороже всего на свете. Оливия с растопленным сердцем обняла Тарасенко за шею. За окном звучали во всю салюты, снова заиграла музыка, родные мелодии ABBA, которые всегда были Оливии по душе. Только Макс знал об этом, слушал вместе с ней, прижавшись в объятиях со всей любовью. Новый год не разочаровывал его в который раз, принося то самое равновесие и стабильность в их дом. — Ой, время уже! — воскликнула Арина, взглянув на часы, — Мне пора, я с родителями в этом году отмечаю, а они просили быть к одиннадцати, уже почти десять. Все с пониманием закивали головами, но не успела Арина и шагу сделать, как Макс, аккуратно оставив Лив, выдал: — А давай тебя Сашка проводит! Там темно, холодно, мало ли. По Арине не было видно, что она против, потому Максим стремительно убежал до комнаты, где сидел Ботан. На улице и правда было темно, но атмосфера зимнего праздника этого и требовала. Чудесный звенящий мороз щекотал щеки и нос, падающий с неба снег подсвечивался золотыми фонарями, белел горизонт из тянущихся вдаль пестрых украшений и окон. На последних парах гудели машины, спешащие до дома, а праздничные гулёны только выползали из своих квартир. — А вы давно с Максом живете? — спросила Арина и вытянула руку вперед, собирая на перчатку снежинки. Они были самых разных форм, резные, блестящие и магически красивые. — Ну, как в университет поступил, Женька тоже, хотя они вроде двоюродные братья, а Лив... она его девушка. — ответил Саша, дернув плечами, Арина же в ответ посмеялась тихонько и замолчала. Темы для разговора сами собой, к сожалению, не приходили. Саша посматривал на Арину, с неподдельным восторгом и интересом. Она это явно замечала, потому смущалась. Девушка не испытывала к Александру негативных чувств, постоянно улыбалась, и вовсе ненавязчиво. Наоборот так, что очаровывала юношу все сильнее и сильнее. Его опутала странная мысль, он остановился и замер. — Ты чего? — поинтересовалась Арина, обернувшись на отставшего парня. — Да... — неуверенно заговорил Саша, поравнялся с девушкой и, смело заглянув ей в глаза, выдал: — Может, погуляем после Нового года? Арина улыбнулась стеснительно и уточнила: — Ты ведь не просто так пошел меня проводить? — Если ты хочешь, как-то же надо общение начать. А так... Москва не сразу строилась, всему свое время. — Саше казалось, что время замедляется, а он сам идет по самой тонкой полоске льда. Стараясь прощупывать каждое слово, каждую фразу, словно сапер, у Александра тряслись губы. Хотя, возможно, это было от холода. Арина молчала, все так же улыбаясь. Ее выражение лица никак не поддавалось отрицательной трактовке, но глаза ее в самом худшем расчете могли отражать сожаление. Саша, как всегда, был готов к негативному раскладу. Девушка же в итоге ничего не ответила, кроме того, что дальше ее провожать не надо. Она с доброй улыбкой провела рукой по плечу парня, заглянув ему в глаза, и напоследок нежным голосом сказала: — С наступающим. Саша остался один позади. Он оказался полностью разбит. Этот Новый год показался ему самым неудачным за всю его жизнь. А дома тем временем уже все было готово к празднику. Маша и Настя остались праздновать с друзьями, чему поспособствовал дар убеждения Жени и его неуемная харизма. Когда вернулся Саша, убитый своим горем и одиночеством, покоя ему не дал никто. — Время уже, ты где так долго шастал? — в один голос говорили друзья, подводя его к столу, — Уже куранты скоро. — Смотрите, что нашел! — объявил радостно Женя и вытащил из кармана две трубочки бенгальских огней, — Кому? Девушки возле него сразу зашатались, смеясь, Макс затряс рукой, отнекиваясь, зато Оливия с удовольствием взяла огонек. Крученая проволока их захрустела, и пока салют за окном раздавался все чаще и чаще, раскидывала множество золотистых огоньков вокруг. Весь город и часовой пояс в одномоментной позе замер, когда часы с экранов телевизоров прогремели первый удар. В синхронности двигался счет, шипело шампанское. — Макс, где твой лист А3 с желаниями? — смеясь, пошутил Женя, на что Тарасенко ответил закатанными глазами. Девять, десять, одиннадцать, двенадцать — посыпался звон бокалов, со стороны Невы послышались громкие залпы. С Новым годом, с новым счастьем! — объявляли со всех сторон. В этом радостном празднике жизни места не было только Саше, он пытался натянуть улыбку, но тоска брала над ним верх. — Ой, простите. — извинилась Настя, когда раздался звонок её телефона, — Да, привет, и тебя с новым годом, солнце!... — говорила она недолго, но все успели опустошить бокалы, налить снова и переключить музыку. Когда она наконец перестала и вернулась к столу, Женя сразу спросил кто же звонил. — Парень, — ответила Анастасия, — он сейчас в армии, весной вернется. Мы со всеми праздниками друг друга поздравляем. Макс с Лив удивленно переглянулись, чем вызвали явное недоумение. Тарасенко быстро засмеялся, вся ситуация показалась ему весьма комичной. Да и это уже неважно, ведь Максим понял, что прежде, чем устраивать личную жизнь друзей, необходимо разобраться со своей. Краем глаза Ботан, слушая разговор друзей, заметил отражение гирлянд на экране телефона, а меж них новое уведомление. Присмотревшись, он увидел слова: «Привет, это Арина. С Новым годом! Номер взяла у Макса. А насчет встречи я не против» — и лицо его озарилось счастливой улыбкой. Видно, свои выводы он сделал слишком рано. Этот Новый год был лучшим в его жизни.***
— Ну, каково? — спросил Женя, вытаскивая на оценку Максу и Лив длинное платье с цветочками, — У сестры старшей взял. Она его уже не носит, а Сашке, думаю, в самый раз будет! Тарасенко, покосившись на Оливию, быстро усмехнулся и поправил: — Точно Сашке? — А как? — возмутился Женя, — Второе января чай, а спор у нас был до первого. Пусть отдувается. В этот момент послышался шум открывающейся двери. Макс в предвкушении заерзал, будто благодаря ему одному все так замечательно получилось. То что он организовал, по словам Саши, новогоднее чудо, никто не спорил, но в отношениях никто не помощник, все нужно делать самому. В комнате появились вернувшиеся с мороза Саша и Арина. Женя в недоумении опустил руку с платьем и стал переглядываться то с Максом, то с Лив. Они смеялись, а Александр, указав рукой на платье, уточнил: — Это ты себе принес? На Новый год даже самые невозможные, как казалось бы вещи имеют свойство случаться. Это и любовь, и счастье, и самая верная в жизни дружба. Главное стремиться к тому, чтобы это сохранить. The end.