Фейерверк

Снежинки медленным вальсом падают на белое пушистое одеяло, что переливается и сверкает под холодным солнцем. Анис кружится, подставляет лицо под мягкий снег, её тёплая красная накидка развивается за движением рук, а на рукавах звенят колокольчики. Снег на протоптанной дорожке совсем не хрустит, зимняя звёздочка перескакивает на нетронутые сугробы, утопает сапожками в хрустящем покрывале, собирает в ладони морозную пушистость и подкидывает над головой. — Анис! Хватит! Юная девушка оглядывается на старшую сестру, которая призывает к порядку. Анис бы и дальше прыгала по сугробам, а может быть и вовсе легла бы в снег и улыбалась снежинкам, пока те прятали бы звёздочку в холодных объятьях. Сестра тянет Анис за руку к себе — на протоптанную дорожку — хмурится и греет замерзшие ладони звёздочки в своих руках. — Как будто снег раньше не видела, — бурчит Йена, — что на тебя нашло? — Я радуюсь! — беззаботно отвечает Анис. Звёздочка улыбается, но недовольство старшей заставляет девушку успокоиться и отвести взгляд. — Холодно, снег, до поселения ещё идти, а потом лететь и лететь, а ты скачешь как косуля, — Йена отпускает руки сестры, поправляет на ней шапку и приглаживает пушистый мех на красной накидке, – чему тут можно радоваться? — Мне дали очень важное задание. Исполнить желание одной особой звездочки, — Анис глубоко вдыхает морозный колючий воздух и уверенно поднимает взгляд на сестру, — дедушка сказал, что эта звёздочка никогда ничего не загадывал на Новый год и никогда не писал дедушке письма, а в этот раз написал! А сегодня последний год, когда ему можно увидеть зимнюю звёздочку, то есть меня! А это значит, что он почти взрослый! Если я исполню его желание, то в следующем году мне можно будет исполнять желания взрослых звёзд! — Анис. Взрослые не пишут письма. Значит и желаний у них нет. Сама уже почти выросла, а ведёшь себя как ребёнок. Угомонись. — Йена закутывает сестру в свой шарф так, что видно только ее большие обиженные голубые глаза и искрящиеся в них снежинки. Анис терпит и идёт следом за Йеной. Но через мгновение зимняя звёздочка вновь несётся по сугробам и её звонкий смех разлетается трелью для вальса снежинок.

***

Камил кутается в белую накидку с золотистой бахромой по краю, трёт ладони и выдыхает на них в попытке согреть. Столько всего нужно купить, а вокруг ужасная предпраздничная суматоха. Улицы полны звёзд, что спешат выбрать подарки, украшения и сладости, над головой блестят гирлянды, а в холодном воздухе витают сладкие ароматы открытых пекарен. Камил заглядывается на пряничный домик в блестящей витрине: окошки-леденцы, снег-нежная-глазурь и на крыше сосульки-карамельки. Камил обещает себе, что обязательно купит такой ближе к праздничной ночи и съест, чтобы наставник не видел. Стоит свернуть с главной площади, пройти пару улочек, освещенных невыносимой разноцветной гирляндой, посчитать по дороге снеговиков, да поскользнуться на льду, и можно зайти домой. Мастерская встречает жутким холодом. Камил недовольно вздыхает. Он оставляет купленные материалы на широком столе, подвинув краски и кисти, идёт зажигать лампы. Тьма прячется по углам за холстами, тубами чертежей, горшками с краской и за мятыми бумажками. Праздничное настроение осталось за дверью между чужих сияющих домов. В мастерской наставника нет места этим детским глупостям. Гергет живет в настоящем доме рядом. Наверное, там большой-большой камин и кровать мягче и простыни как нежнейшая луговая трава. А на тёплой кухне в хрустальной вазочке может лежит печенье к чаю или стоит блюдце с нарезанными дорогими апельсинами. И пахнет теплом. Но наставник не пускает Камила в дом. Место подмастерья — гнездо из заштопанных старых одеял на чердаке мастерской, где незваным гостем гуляет колючий ветер и задувает в щели горсти снежинок. Камилу иногда кажется, что он слышит, как этот ветер смеётся над ним скрипом половиц. Гергет говорит, чтобы стать настоящим пространственным художником нужно испытать на себе всю тяжесть жизни. Поэтому Камил никогда не жалуется. Да и жаловаться некому. А ещё Гергет уверен, что нельзя мечтать — нужно ставить цели и идти к ним. Поэтому Камил никогда не загадывал желаний. Ровно до этой зимы. Камил достаёт кристалл, оставляет на полу и отходит. Помещение наполняется елями, что присыпаны снегом, блеском ёлочных игрушек и перезвоном бубенцов. Он сам смешивал краску и долго страдал над каждой иголочкой, над каждой снежинкой в сугробах, над каждым бликом и светом витающих в воздухе огоньков. Он начал пространственную картину три года назад. Тогда идея сказочного леса казалась чем-то новым юной звёздочке, невиданным зимним волшебством, которого так не хватало в серых стенах холодной мастерской. Теперь же Камил полон сомнений. Он обходит свою сказку и садится под одной из елей. Работа кажется ему глупой и наивной. Великие умы создают картины невообразимых миров, плетут узоры пейзажей, заставляют нарисованных птиц летать, а не настоящие звезды на искусственном небе — петь. У Камила же снег, три несчастные ели и стеклянные игрушки на зеленых колючих лапах. Прав был наставник, когда пытался объяснить, что подмастерье ещё не дорос для больших работ, но нет же, звёздочке хотелось создать шедевр. На выставке его засмеют. Камил кутается в белую накидку с золотистой бахромой по краю. Мастерская так и не прогрелась от пары зажженных ламп. Каменная плитка холодная, воздух кусает, на чердаке скрипят половицы. Можно представить, что Камил и правда спрятался под глубокой зеленью ели среди блестящих сахаром сугробов и ждёт свою зимнюю звёздочку. Она может и не придёт — письмо в Северные Горы было совсем невнятным, Камил не умеет писать красиво, да и он почти взрослый, а взрослые не загадывают желаний.

***

Чем ближе новогодняя ночь, тем страшнее Камилу. Скоро выставка. Скоро праздник. Скоро… Гергет ходит по мастерской, громко перечисляет заказанные картины, ближайшие выставки и аукционы. Работа для него не останавливается на время зимних празднеств и Камил обязан успевать за наставником. Холсты, рамы для кристаллов, кисти, краски, настроить свет, подкинуть в очаг дров — Гергет разрешает топить мастерскую только когда он сам здесь работает. Для большой картины нужно много времени и сил. Камил вертится вокруг, лёгким движением руки ведёт разноцветные линии, создает мастеру мир. Гергет позволяет ему писать на своих холстах незначительные детали, но и для них нужно уметь… Скоро выставка. Скоро праздник. Скоро… — Камил, не витай в облаках! Звёздочка вздрагивает. Вместо ровной карминовой линии из-под его кисти выходит что-то пушистое и искрящееся словно красная мишура. — Так и знал, что стоит упустить тебя из виду и ты забьешь свою пустую голову всякой ерундой! — Гергет недовольно кривит губы и морщит нос, толкает Камила ближе к мишуре так, что он чуть не пачкает нос в краске. — что в мыслях, то и на холсте. Ты должен думать правильно, а не поддаваться беспорядку. Убери это немедленно. — Простите, — подмастерье пытается сгладить углы, но вместо этого с кисти прыгают искры и блёстки. — Да что с тобой сегодня такое? Признайся честно, гулять ходил? — Нет! Только за материалами для красок и сразу обратно! — По главной площади? Камил прикусывает нижнюю губу и опускает взгляд в пол. По главной площади, где сверкает большая голубая ель, в которой спрятались снежники. По главной площади, где звенят бубенцы, где лавки с горячим шоколадом, где дети играют в снежки. Где бывает видится пушистый край красной накидки зимней звезды. — Больше ни шагу из мастерской. — Гергет проговаривает медленно, холодно будто смертный приговор. — А выставка? — Камил спрашивает почти шёпотом. — Чтобы ты меня опозорил? Никакой выставки. Сидишь здесь и работаешь пока с улиц не уберут эти никчёмные гирлянды! Подмастерье сжимает кисть, кивает, соглашается. Пытается вернуться к работе, но теперь краска стекает уродливыми лужами под ноги. — Камил, ты способный ученик, — Гергет кладёт тяжёлую ладонь на его плечо, но звёздочка только вздрагивает, — и ты сам прекрасно знаешь, насколько сложна и кропотлива работа в искусстве пространства. Я думал, что давно поставил тебе кисть, но сейчас яркие впечатления вновь выходят на холст. Для выставки нужна серьезная работа, а то, что я видел, это так, детская мазня. Я знаю, что ты можешь лучше. Всё, что я делаю и говорю — это ради твоего же успеха. Иди к себе, успокойся. Наставник видел его детскую мазню. Столько работы бессонными ночами, как часто мёрзли руки, сколько испробовано красок. Если даже Гергету не понравилось, значит правда не картина, а разочарование. На чердаке холодно. Камил жмётся в угол, укрывается накидкой и пытается выкинуть из головы эти новогодние глупости. Скоро выставка, на которую он не пойдёт. Кажется, будто мастер специально искал повода не пустить его туда. Скоро праздник, который он как обычно не встретит. Это ведь такая ерунда — конфеты не становятся особенными в этот день, горячий шоколад можно сварить самому и самостоятельно купить себе подарок в любое время года. Скоро… разве зимние звёздочки это не просто сказка для маленьких детей? И если взрослые не мечтают, то что тогда разбилось у Камила стеклом ёлочной игрушки?

***

Слышится как вдалеке пускают первые фейерверки. Камил успокоился. У звёздочки искусаны губы, погрызены пальцы. Усталость пролегла под глазами. Он красит холст, ровно, правильно, как наставник учил. И впереди ещё много работы, которой его завалили, да закрыли в мастерской, чтобы не думал выйти на смешной мороз под хруст снега и блеск первых фейерверков. И на выставку он не пошёл. Открыли без него, заняли пустое место чужой работой. Камил обижается, ему бы расплакаться будто маленький ребёнок, но это всё он прячет глубоко внутри, запрещает себе волноваться, а то опять кисть перестанет слушаться. И не ребёнок он давно — в следующем году уже взрослый. Одиноко. Половицы беспокоятся на чердаке. И шаг раз, два, три, стук, скрип. Камил в ужасе смотрит на потолок. Кто-то пробрался в мастерскую. Он прячется за окрашенный холст. Подмастерье совершенно не знает, что делать. В мастерской немного дорогих вещей только кристаллы и оправы к ним, всё остальное: краски, кисти, инструменты не имеет никакой ценности для тех, кто далёк от искусства. И мастерская закрыта, а на окнах кованные решетки — за Гергетом не пойти, не полететь. С лестницы падает что-то красное. Недовольно ойкает, подбирает шапку с помпонами, надевает, пряча милейшие маленькие рожки и оленьи ушки. Встает, стряхивает с теплой красной накидки пылинки и оглядывается. И Камил встречается взглядом с большими голубыми глазами, в которых сверкают снежинки. Зимняя звёздочка. — Камил! Я.. я прилетела исполнить твоё новогоднее желание! — девушка уверенно подходит к юноше, который спрятался за холстом. А он прячется за другую сторону, прикрыв рот рукой. Это кто? Правда зимняя звёздочка? — Ты куда прячешься? — она следует за подмастерьем и смотрит на него снизу вверх, настолько звёздочка не удалась ростом или это юноша сам такой нелепо высокий. У меня больше нет желания. Вот что должен сказать Камил. И отпустить настоящую сказку радовать других. Но от этой мысли внутри всё холодеет. Расставаться с ней так быстро — страшно. — Давай погуляем с тобой, а потом я загадаю желание, — предлагает Камил. — Погулять? — переспрашивает звёздочка. — Да, погулять. Покатаемся на коньках, зайдём в пекарню за пряничным домиком, выпьем горячего шоколада, посмотрим на фейерверки? Ты же… никуда не торопишься? Почему в груди так щемит? Ему никогда не хотелось праздника. Это же для детей, он же почти взрослый! А с ней, вот… — Я никуда не тороплюсь, — со всей серьезностью в голосе говорит девушка, а потом тут же тает, опускает взгляд и говорит смущенно, будто ее застали врасплох, — да и, честно сказать, я так никогда не гуляла… — Я тоже никогда так не гулял. И на коньках, честно сказать, никогда не катался. — Никогда не катался на коньках? — Никогда… Какие же глупости он несёт! У зимних звёздочек в праздник всегда много работы, а Камил бессовестно хочет растянуть время подольше, чтобы ещё немного полюбоваться на забавную и несуразную сказку. А эти коньки… Гергет заживо закопает его за такую прогулку. — Я тебя научу! — зимняя звёздочка улыбается и вокруг летают смешинки. Она берёт в холодную ладошку испачканную в краске руку Камила и ведёт его к лестнице на чердак, — только надо выбраться отсюда, я еле-еле нашла дыру под крышей! Ты зачем так закрылся? — Меня закрыли. — О, понимаю, наверное, дел натворил, да? — Да. А как тебя?.. — Тебе нельзя знать моё имя! — девушка даже хмурится мило, вызывая у парня улыбку. От этой улыбки зимняя звёздочка удивлённо хлопает белыми пушистыми ресничками, совсем не понимая, что тут смешного. — Ладно, так как мы отсюда выберемся? — на чердаке Камил собирает свечи из копилки и кутается в старый шарф. — А вот через крышу, думаю, ты пролезешь.

***

Они летят над разноцветными улицами, над ёлками и белым снегом, который укрыл собою всё вокруг. Холодный ветер колит покрасневшие щёки и задувает за ворот накидки снежинки. Анис улыбается, кружится, оглядывается на Камила — не отстаёт ли её особая звёздочка. Встреча с ним была такой странной. Давно не ребёнок, но ещё не совсем взрослый, юноша, а так смутился и прятался. И эта непонятная просьба — погулять! О, как же Анис счастлива пообщаться с кем-то кроме братьев и сестёр! Она приземляется недалеко от катка и Камил опускается рядом, дрожит, стряхивает с белой накидки снег. — Идём! — девушка уже собирается на каток, но Камил останавливает её за руку. — Ты же зимняя звёздочка, а зимние звёздочки прячутся от взрослых, разве нет? — он говорит шёпотом, будто их может кто-то услышать. — А никто не поймёт, что я зимняя звёздочка! Вот увидишь, это особая магия, — Анис улыбается и теперь уже она тянет Камила за собой, подпрыгивает от нетерпения и звенит колокольчиками. Каток украшен мишурой, сверху горит гирлянда, счастливые звёзды катаются парочками. Камил не может понять откуда играет праздничная музыка и постоянно оглядывается. Он видел каток только издалека и никогда не решался подойти сюда, а теперь вот он здесь, оплачивает время и берёт коньки на прокат. Кататься оказывается не так страшно, когда совсем рядом хихикает зимняя звёздочка. Она не отпускает Камила за руку, что-то объясняет, помогает и, кажется, что она сияет гордостью, когда юноша совсем немного катится сам. Он отъезжает недалеко, но тут же пытается развернуться, испугавшись, что потеряет девушку из виду, и почти падает. Анис ловит его за руку и Камилу становится стыдно. Он еле устоял на этих несчастных коньках. — У тебя хорошо получается! — Анис улыбается и Камил чувствует что-то странное и тёплое, будто выпил горячего чаю.

***

На главной площади высокая голубая ель, в которой спрятались снежинки. Она блестит и сверкает сотней маленьких огоньков. Играет музыка, звенят бубенцы, снег под обувью хрустит разноцветными искорками. Анис кружится и перепрыгивает сугробы. Звёздочка замечает снежные горки и останавливается. Там дети катаются, играют в снежки и лепят снеговиков, резвятся по сугробам, пускают конфетти и сверкающие чары. — Пошли кататься! — Анис перекатывается с пятки на носок, будто заведённая пружинка, ещё немного и побежит на горку. — Но мы же почти взрослые, — Камил смотрит на толпу детишек у горки и не может представить там взрослого себя. — И что? — Надо вести себя подобающе. — Хорошо, взрослый, тогда я иду кататься на горку, а ты ждёшь меня здесь! Анис собирает снег в ладошки, лепит снежок и, бросив его в Камила, убегает к горке. Он оттряхивается от снега, качает головой. Чем дальше его зимняя звёздочка, тем грустнее ему становится, и в груди тяжелеет будто теряет что-то важное. Она же вернётся. И не случится с ней ничего страшного… Камил идёт следом. — Соберешь на себя весь снег, а потом будешь мокрая и замерзнешь, — предостерегает он. — А когда мы ещё покатаемся на горке? Камил зимнюю звёздочку больше никогда не увидит. Это его последняя зима, в которой он почти-взрослый. И никаких «мы» не будет. — Давай скатимся вместе? — он так быстро меняет своё решение, что Анис остается только удивляться. — Давай-давай-давай! Они скатываются в снег, а потом ещё раз и ещё, и снова. Накидки становятся мокрыми от снега, щеки и нос красные, а сами звёздочки смеются громко, весело, кидаются снежками, поскальзываются, валяются в сугробах и ловят снежинки языком.

***

Пахнет свежим хлебом, булочками, кексами и пирожными. Пахнет теплом. За блестящей витриной пряничные домики. Камил облизывается, не может выбрать какой взять: маленький или большой, ванильный или шоколадный, медовый или сахарный, с глазурью или с зефиром, с присыпкой или с конфетами. Как сложно… Он переводит взгляд на зимнюю звёздочку и с удивлением замечает, как она смотрит на пряничные домики с настоящим восторгом и блеском снежинок. — Ты, что, никогда не видела пряничные домики? — спрашивает Камил. — Видела, конечно! В моём поселении тоже готовят такие! Но нас много, мне редко перепадает сладкого, да и с младшими надо делиться, — пытается объясниться звёздочка, — а здесь столько разных… Какой ты возьмёшь? — Тот, который выберешь ты. Девушка смущённо опускает взгляд и слегка отстраняется от витрины. — Но тебе же есть этот пряничный домик, — она поправляет тёплую накидку, будто пытается спрятаться. — Я хочу разделить его с тобой. Мне важно, чтобы тебе тоже понравилось, — отвечает Камил. Анис, кажется, не дышит. Она чувствует, как горят щеки, прячется носиком в шарф и снова смотрит на сладости. В витрине отражается блеск гирлянды, над дверью в пекарню звенят колокольчики. Покупатели приходят и уходят, слышится детский смех. Зимняя звёздочка указывает пальцем на нежный пряничный домик, утонувший в глазури и присыпанный разноцветным драже. — Этот? — уточняет Камил. Анис активно кивает так, что помпоны на её шапке подпрыгивают в такт движению. Камил улыбается, покупает сладость и протягивает его зимней звёздочке. Пряничный домик похож на маленькую сказку-подарок — он укрыт шелестящей прозрачной упаковкой, а та украшена большим красным атласным бантом. И весь домик только для неё и Камила! — Пошли дальше? — он берёт Анис за руку, и она чувствует что-то странное и тёплое, будто выпила горячего чаю.

***

Они идут за руку по украшенным улицам. Разноцветные блики прыгают по сугробам, искрятся гирлянды, хлопья снега кружатся медленным вальсом в свете вечерних фонарей. Они идут за руку. Никакие морозы не страшны, когда рядом такая же теплая звёздочка. Камил всё никак не может поймать ускользающую мысль о том, что когда-то давно уже видел эту зимнюю звёздочку, слышал её смех, держал её за руку. Но он ведь всю жизнь сколько себя помнит никогда не ждал зимнюю звёздочку, как он может её знать? Есть в ней что-то своё, что-то родное. Искрящийся голубой взгляд, улыбка, милые родинки, пушистая тёплая накидка. Будто Камил когда-то давно держал её маленькие ладошки, которые вечно мёрзнут, и говорил как сильно он её… Анис всё никак не может поймать ускользающую мысль о том, что когда-то давно уже видела эту странную звёздочку, держала его за руку. Но она ведь никогда не приходила к нему раньше! И всё же есть в нём что-то своё, что-то родное. Сверкающий солнечно-жёлтый взгляд, ямочки на щеках, которые появляются от искренней улыбки, тепло в каждом слове. Будто Анис когда-то давно боялась сказать как сильно она его… Особое удовольствие греть руки о стаканчик горячего шоколада. Они забрались на крышу чужого дома, чтобы посмотреть на фейерверки. Анис раскрывает пряничный домик и тут же съедает половину драже будто кто-то отберёт у неё маленькую сладость. Камил помогает разломать домик и откладывает зимней звёздочке кусочки побольше. Сейчас он загадает желание, и мы больше никогда не встретимся. И больше я её не увижу. Камил отпивает горячий шоколад. Вдалеке сверкает первый фейерверк. Он разлетается на небе сотнями искр, окрашивает блестящим светом и сыпется крупицами сахара. За ним взлетает ещё фейерверк и ещё. Камил должен быть счастливым, но почему-то сейчас предательски щиплет в глазах и праздничные огни расплываются невыплаканной грустью. Небо светится волшебством новогодней ночи. Но оно оказывается слишком громким для зимней звёздочки — она ни разу не смотрела на фейерверки так близко. Анис вздрагивает с каждым всполохом шума. Камил прячет её под крыло белой накидки с золотистой бахромой. Фейерверки ещё долго не заканчиваются. Анис только рада — так она подольше может погреться под накидкой Камила Но потом становится морозно тихо. — Можно мне загадать желание? — Да… — Я желаю увидеть тебя следующей зимой. — Но ты будешь уже взрослый. — А я буду верить в тебя. Даже взрослый. Снежинки блестят в свете фонарей. — Меня зовут Анис. Запомни моё имя и позови меня следующей зимой. И верь в меня, хорошо? — Хорошо. Камил остаётся на крыше один. Ждать следующей зимы.