31 октября 1981 года.
Боль. Невыносимая боль. Их больше нет. Они просто умерли и все это из-за чертовой крысы! Питер посмел их придать. Посмел сдать Джеймса и Лили этому безносому уроду. Оставил маленького Гарри без семьи. Как же хотелось ему отомстить, но Сириус себя отдергивал. Ему нужно позаботиться о Гарри и двух очаровательных двойняшках, что в последние месяца три - четыре жили у Поттеров. Сириус понятия не имел, откуда у его друзей эти малыши, но нутром чувствовал, что не зря он не спешит мстить предателю. Полуразрушенный дом, что вчера еще всем видом показывал свое величие, входная дверь слетела с петель и сейчас валялась где-то не далеко от порога. В прихожей распластанное тело друга с яркой улыбкой на лице. За стеклами очков широко распахнутые карие глаза. Сириус присел рядом и осторожно закрыл мужчине глаза. Больше эти очи не посмотрят с осуждением, больше он не увидит в них безумных искорок при очередной идеи. Блэки не плачут, но именно сейчас черноволосому юноши хотелось разрыдаться в голос. Бродяга посидел еще немного возле лучшего друга и судорожно выдохнув, поднялся на ноги и поспешил наверх. С верхнего этажа раздавался детский плач. Дверь в детскую распахнутая настежь и громкий детский плачь заставил Блэка отомлеть, и пройти внутрь. Лили, прекрасная Лили распласталась на полу. Глаза рыжеволосой ведьмы были закрыты, а губы так и застыли в безмолвном крике. В кроватке с настороженностью на него взирали две пары серых и одна зеленых глаз. Малютка Тэмми была окружена двумя своими маленькими защитниками. С правой стороны восседал до ужаса серьезный Томас, а с лева слегка напуганный Гарри. — Тише, – дрогнувшим голосом произнес Сириус и дети расслабились, словно узнали его голос, — Все будет хорошо. Сейчас пойдем домой. Взгляд Бродяги оторвался от малышей и забегал по комнате в поиске чего-то, что может поспособствовать переносу троих малышей. Каждый сантиметр и миллиметр комнаты был осмотрен, а взгляд серых глаз остановился на тумбочке, на которой лежало два письма и оба были адресованы ему. Блэк ловко подцепил письма и запихнул их в глубокий карман мантии. То что способствовало бы легкому переносу троих годовалых детей он не на шел, поэтому аккуратно возгрузил всех троих себе на руки. Как у него это получилось, остается загадкой. Еще раз оглядевшись, Сириус поспешил вниз. — Сириус, – громыхнул голос лесника школы, — Профессор Дамблдор это, приказал того, доставить ему Гарри, да. — Хагрид, он мой крестник и не могу я тебе его отдать. Ему будет лучше со мной, – пытался протестовать Блэк. — Дак, это, чегось я, а, точно, – лесничий почесал косматую бороду, — Профессор Дамблдор, сказал, того, что Лили то наша, наложила с помощью своей смерти защиту, да. Ну это, из-за того что защитила мальца, да. И вот, он того, будет в полной безопасности в доме его тетки, да. Сириус скептически посмотрел на Хагрида, но не почувствовав подвоха все же кивнул и отдал мальчугана леснику. — А эт, чего за мальцы? – поинтересовался Рубеус с интересом оглядывая двух других детей, что доверчиво жались к бывшему гриффиндорцу. — Мои дети. – просто ответил Блэк, — Они гостили у Джеймса и Лили, пока я прикрывал основного хранителя. И теперь, так как в этом уже нужды нет, мы поспешим домой. А ты, Хагрид, возьми мой мотоцикл. Сириус даже не попрощался с лесником, только крепче сжал малышей и трансгрессировал. Сам того не понимая, Блэк трансгрессировал к родному дому, который осточертел ему на столько, что он сбежал. Идти куда либо сейчас не было возможности, именно поэтому, перехватив детей покрепче, Сириус постучал. Долгие пять минут и входная дверь открывается, а на пороге появляется Вальбурга Блэк. Женщина постарела, после побега старшего сына, смерти мужа и младшего сына. В глазах потухла жизнь и застыла мучительная боль. — С-сириус? – чуть дрогнувшим голосом прошептала женщина и хищным взглядом вцепилась в сына и двух малышей на его руках, — И что это за дети? — Маменька, позволь нам пройти и я тебе все объясню, – тихим голосом проговорил юноша и взглянул на мать, которая отошла чуть в сторону, пропуская сына и двух его маленьких гостей в родовое поместье Блэков. Дом на площади Гриммо, 12, всегда навевал на Блэка мрачность и печаль. Ему никогда не нравилась это место, наполненное его самым худшим детством, но это было единственное место, где его ждут. Как бы они с матерью не ругались, Сириус всегда знал, что эта женщина всегда примет. — Кикимер, – прокричала леди Блэк и отмахнулась, когда с легким хлопком появился старый домовой эльф и запричитал, на что Вальбурга лишь отмахнулась, — Хватит, Кикимер, возьми двух очаровательных малышей в бывшую детскую, подготовь все для них там. И присмотри, пока мы с моим сыном будем разговаривать. — Конечно, Хозяйка Вальбурга, Кикимер все сделает. – эльф низко поклонился и забрав у Сириуса детей, с легким хлопком исчез. Сириус тем временем раскрыл одно из писем, что нашел в доме Поттеров. Он надеялся, что это поможет узнать, кто же эти малыши и как они оказались у его друзей. Письмо было написано до боли знакомым почерком и Сириус знал, только одного человека с таким почерком - Марлин. Его Марлин. « Блэк, если ты читаешь это письмо, значит меня и Лилс с Джимом нет в живых. Я очень хотела рассказать тебе раньше, но не могла. Точнее, могла, но не хотела. Чертова гордость. Тэмми и Томми, мои дети, Блэк. Мои и твои. Ты сейчас сочтешь все это бредом, но дочитай до конца. Помнишь когда мы с тобой переспали на свадьбе Лили и Джима, а после через месяца два переругались в пух и прах? Знаю, помнишь. Так вот, через месяц - полтора, после свадьбы я узнала, что беременна. В тот день, когда мы переругались, я хотела тебе рассказать об этой чудесной новости, но эмоции взяли вверх. А после, когда ты ушел, моя гордость не позволила тебе рассказать об этом. Ты так же спросишь, почему Лили с Джимом не рассказали? Лил не могла, Непреложный обет, а Джей даже не знал. Правда я уверена, что Лили написала тебе письмо после моей смерти, а лично рассказать не смогла. Малыши родились 2 мая 1980 года. Прошу тебя, Сириус, позаботься о них. Только прошу, не меняй им имена. Пусть будет память обо мне. Они ведь твои копии.С любовью, Марлин Маккиннон»
Сириус понял, что плачет, когда слеза капнула на письмо. Черт, Блэки не плачут. Мерлин, у него есть дети! У раздолбая Блэка, двое детей. Да кому расскажи, решат что чокнулся. Бродяга бережно сложил письмо Марлин и убрал в карман. Сейчас в руках двадцатидвухлетний юноша держал письмо от лучшей подруги. Аккуратный почерк бывшей старосты складывался в слова. «Дорогой Сириус, я очень сожалею, что не рассказала тебе раньше и поэтому делаю это в письме. Я боялась представить твою реакцию, на мои слова о том, что Тэмми и Томас твои с Марлин дети. Джеймс об этом не знал. Я ему не говорила. Он только знал, что это Марлин принесла нам малышей. Он так же не знал, кто их родители. Не сердись. Ты наверно задаешься вопросом, почему я не рассказала тебе раньше? Если не прочитал письмо Марлз, то скажу. Я дала МакКиннон не приложный обет. А после смерти... После её смерти у меня просто не хватило смелости рассказать тебе об этом. Прости, но позаботься о малышах. И пригляди за Гарри.Лили»
Прочитав письмо бывшей Эванс, Сириус утер слезы, что текли по его лицу и перевел взгляд на обеспокоенную мать. Или ему показалось? — Сириус? Объясни мне, почему на семейном гобелене от твоего имени идут ветви? Томас и Тэмми? Кто это? – строгим, но немного мягким голосом поинтересовалась Вальбурга, — И еще, почему от твоей ветви так же идет цепочка к Марлин МакКиннон? — Маман, понимаешь ли, это мои дети. Мы их официально введем в род и оставим их имена. Последней волей Марлин было то, чтобы у малышей были имена, что она дала им при рождении. – ответил Сириус тоном, что не требовал возражений и Вальбурга смиренно кивнула, — И Марлин была чистокровной.