"...Я боюсь одиночества. Я боюсь, что меня снова кинут лицом в чёртову грязь. Мне снова и снова снится этот чёртов день."
И что же за день? Дальше, как назло, паста расплылась от солёных слёз психиатра. Было просто интересно. Следующие страницы, некоторые были вырваны, но самые последние записи были таковы:"Мне всегда говорили, что я чертово проклятие. Мои глаза уродливы, как и тело, как и душа. Моя душа не уродлива, она отвратительная. Вот мои глаза, как раз, до жути уродливы, а тело — только кости нашего скелета. У меня некрасивые глаза, кровь из носа опять, я один снова, я слеп, вновь душа ноет. Каждая ночь даётся мне с трудом, я сижу даже не на своих веществах. Я вор. Я краду деньги, только, чтобы купить себе в очередной раз валерьянки. Бэтмен, он же видит мою боль, как и Уэйн. Один, хреновый, но сильный и отважный рыцарь. Второй, самовлюблённый, но красивый и красноречивый принц. Но даже эти два ублюдка бросили меня. Даже взглядом не окинут, насколько они гордые и бессердечные. Бэтмен — Сатана, что слепит мои уродливые глаза идиотскими надеждами."
Записи Джонатана с каждым разом всё более не аккуратные, видимо, писал до жути дрожащими руками. Хотя, с одним фактором был не согласен Уэйн и Бэтмен — у Крэйна в действительности очень красивые и выразительные глаза. Не уж то этот хлипкий параноик настолько погряз в давних навязанных ему комплексов? Слышится хлопок входной двери, шаги по скрипучим и сырым половицам, что под весом тела могли окончательно сломаться. И сейчас Бэтмен не прячется, нет. — И какого хрена ты тут делаешь? — сходу спрашивает Джонатан не замечая в руках тёмного рыцаря свой дневник. — Гостей и пациентов я больше не принимаю. Так что вон отсюда. Крэйн одет слишком легко в столь холодную погоду, завывал морозный ветер в комнату из-за приоткрытого на проветривание окна. На нем какие-то пижамные штаны, судя по внешнему виду это хлопок, футболка в застиранных пятнах и сверху изодранное пальто. Его очки слезли на кончик носа, они поломанные, линзы пора давным-давно заменить, как и оправу. И Бэтмен всё ещё молчит, не пытается вставить и слова, он просто напросто сохраняет тишину, что и прежде царила в стенах этой комнаты. Джонатан снимает с себя пальто кидая где-то возле грязного пружинистого матраса с одной лишь подушкой на полу. Его чёрные, слипшиеся в сосульки, грязные волосы были взъерошены. Он выглядел более чем отвратительно. Его темные круги под глазами, означали, что Крэйн ночами не спит, что подтверждало написанное в дневнике, красные глаза от недосыпа и видимо веществ, как резко дёргался кадык, явно он нервничал, когда Бэтмен объявлялся хоть где угодно. Джонатан не смотрит на него, а смотрит лишь на руки, из которых сразу выдергивают с слабой силой дневник. Крэйн не кричит на него, просто напросто сил уже нету что либо говорить. — Проваливай. — психиатр с грохотом бросил дневник в шухляду возле сломанной стиральной машинки. Но Бэтмен молчит, не уходит стоя на своем месте. Тело преступника падает на грязный матрас, Джонатан только и делает, что смотрит в потолок, который порос грибком от влаги. На Бэтмена ему смотреть не хочется, или ему просто тошно от него. Возможно, то и другое. И даже, спустя минимум минуты две молчания в этом доме, Бэтмен не уходит. Крэйн оборачивается на него, смотрит недовольно скорченной гримасой, которая так и кричала, чтобы и следа от подошвы ботинок Бэтмена и следа не осталось на размякших и скрипучих половицах. Джонатан не хочет видеть его с самой первой встречи. — Я сказал, чтобы ты проваливал с моей квартиры. — Это квартирой сложно назвать, Крэйн. — наконец, сказал Уэйн. Джонатан хмыкнул, возвращая взгляд обратно на потолок. И почему только сейчас Брюс заметил его щетину? — Значит, Джокер, всё же, тебе не вырвал язык... — вздыхает бывший психиатр отворачиваясь от Бэтмена к стене. — А должен был? — вскинул бровями Бэтмен, хоть из-за маски этого жеста не видно. В ответ молчит уже Крэйн. Хотя Джонатану хотелось ответить, но грудь сковала что-то на подобии давней обиды на него, и он знает, что не уснёт, даже если Бэтмен уйдёт с его территории. Он давно не разговаривал вообще с кем либо, если не считать последний звонок матери к нему, и то, что он услышал — трёх этажный мат, какая он скотина неблагодарная, что бросил мать одну. В тот момент его лишь блевать тянуло от того, насколько мать не изменилась. И в итоге этого разговора, хотя... скорее монолога старой маразматички(как называл её сам Джонатан), Крэйн разбивает свой мобильник в дребезг, а домашний оборвал. — Что это за день? — спрашивает Брюс, хотя более чем уверен, что получит хоть какой-то ответ. Пусть и в голове засела мысль о "том дне", что Джонатан имеет ввиду их первую и, вроде как, последнюю встречу перед уходом Бэтмена на целых восемь лет. Джонатан даже не оборачиваясь знает, о чем думает Бэтмен, когда задаёт этот вопрос. Он вздыхает, закрывая глаза. — Ты и сам прекрасно знаешь, что за день. — тихо буркнул Крэйн. Что в тот день было? Джонатана Крэйна утопили в грязи и бросили в одиночестве. Это была их первая встреча без масок, в этой же комнате, только Джонатан не лежал, отвернувшись от Брюса в стену, а кричал на него, глядя прямо в карие глаза Летучей Мыши. И последний, из-за не сдержки сообственной агрессии, кидал его по всей комнате и раскаленным клеймом летучей мыши оставил ему ожог на груди, где у нормальных людей должно быть сердце. А после исчез оставив Крэйна биться в конвульсиях от боли по всему телу и истерике. Его чувства, его тело были брошены. Снова. А сейчас что? Теперь Брюс хочет извиниться? За что? За клеймо оставленное Джонатану как сущий кошмар? За избиение в ту встречу? Или за кинутые в канаву чувства и веру? А есть ли смысл в этом? У них нету шанса на совместное счастья, только нездоровые отношения, насилие во всех красках и жанрах. И только Джонатан оборачивается назад к нему, лишь снова сказать ему, чтобы тот проваливал и не появлялся больше никогда в стенах этого домишки, как след Бэтмена и простыл в настежь открытом окне. И снова он один. И вновь Бэтмен бросает его тут, но теперь с вырванным, из грудной клетки, почти зажившим от прошлой встречи сердцем. Опять пусто, и в кристальных глазах появляется мокрота. В эту встречу ему не оставляют раскаленное клеймо летучей мыши, а пустую комнатушку, с пустой оболочкой человека. А что чувствует Брюс? Угрызение совести за свои действия и жестокость. Но что чувствует Бэтмен? Ничего. Ведь как и у нынешнего Джонатана, у Бэтмена никогда не было сердца...И не будет.