Самая подходящая месть

Катрина в истерике упала на, теперь уже безжизненное тело Икабода, брыкаясь и неразборчиво крича, когда ее подхватили за талию и посадили на лошадь. Холодное лезвие в любой момент может пронзить ее пищевод и позвоночник. Её защитник ушёл из этого мира, быстро отступил вдаль позади них. Не имея возможности увидеть лицо своего похитителя, она не поняла п истинную причину, по которой ее унесли обратно в лес. Даже когда причина стала ясна, она по-настоящему в это не поверила. Ее понимание того, что произошло, было в значительной степени запутано шоком и ужасом. Но что действительно проникло в ее сознание, так это не боль, хотя она, конечно, тоже ее чувствовала. Больше всего она чувствовала, насколько ей холодно, настолько что у нее стучали зубы во рту. Она все еще была в сознании, когда он оставил ее, и у нее было достаточно сил, чтобы задаться вопросом, почему она все еще жива. Несмотря на холодную ночь, когда он ушел, ей стало теплее.Заверив себя,что он не вернется, она медленно встала. Ей пришлось долго идти до деревни, но она упрямо ставила одну ногу за другую, избегая всех мыслей о том, что с ней будет, когда она придет. Ей хотелось домой, и в своем душевном состоянии она отбросила всякую осторожность. В конце концов, что может быть хуже этого? Наступил рассвет, когда она наконец достигла своей цели. В доме было тепло, и из кухни она могла видеть свет. Она пошла туда, не зная, что увидит. Ее мачеха спокойно наливала горячую воду в большую ванну перед камином. Она посмотрела на Катрину, на ее лице не было удивления. "Итак, сейчас ты здесь. Давай снимем с тебя эту одежду и вычистим тебя". Изумление, которое почувствовала Катрина, ошеломило ее, и она слишком устала, чтобы пытаться сопротивляться.Леди Ван Тассел сняла с нее порванную одежду и помогла ей зайти в ванну. Она посмотрела на мачеху, которая слегка напевала, аккуратно складывая и убирая юбку и сорочку Катрины, сильно забрызганные кровью. "Кровь девственницы", — сказала леди Ван Тассел, увидев взгляд Катрины. "Очень сильный ингредиент для многих полезных заклинаний. И то, что оно твое, делает его еще сильнее." Словно маленький ребенок, Катрина позволила вымыть себя, одеть в ночную рубашку, напоить чем-то горячим, а затем отнести к кровати, где она погрузилась в тяжелый сон без сновидений. Когда она проснулась, солнце уже садилось. Некоторое время она лежала неподвижно, сначала смущенная вечерним светом. Затем ночные события заполонили ее разум, она села, хватая ртом воздух. Мачеха сидела у ее кровати, как всегда опрятная, и старательно штопала чулок. "Наконец-то проснулась", — сказала она. — Я уже начала думать, что ты никогда уже не очнёшься . Тебе лучше съесть что-нибудь, ты голодна. Она наклонила голову в сторону подноса у кровати с хлебом и холодным мясом. Ее непринужденный тон и манеры сначала заставили Катрину почувствовать, что ей все приснилось, но когда она пошевелилась, она почувствовала странную боль между ногами, а ее запястья были в синяках от жесткого захвата. " Икабод, "— прошептала она, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами. Однако печаль быстро сменилась гневом, когда она увидела глаза мачехи, блестевшие, как серебряные монеты. "Это тебе не сойдет с рук!" "Да, сойдет, "— весело ответила леди Ван Тассел. "Пока я контролирую Гессенца, никто не посмеет выступить здесь против меня. Не осталось ни у кого достаточно силы воли, чтобы попытаться сразиться со мной, и теперь вся деревня принадлежит мне." "Я буду сражаться с тобой!" "Чем, дорогая Катрина? Ты слаба, как котенок, а на улице уже темно. Он придет за тобой очень скоро" Катрина протянула руку к последнему золотому отблеску солнца, пытаясь найти слова, которые придали бы ей силы и смелости. "Это бесполезно", — заметила мачеха как ни в чем не бывало. — В любом случае большая часть твоего колдовства была связана с твоей невиновностью, а то, что осталось, я забрала, когда ты спал. Твоя кровь очень помогла в этом. Некоторое понимание просочилось в разум Катрины. "Вот почему вы не приказали убить меня сразу". Леди Ван Тассел кивнула, снова сосредоточившись на шитье. "И что теперь будет?" "На самом деле ,я не знаю. Чувствуют ли призраки себя одинокими? Я отдала тебя ему, и он скоро придет за тобой. Но придет ли он убить тебя или нет, я не могу сказать. Ну, если ты доживешь до завтра, ты всегда сможешь вернуться сюда. Это твой дом, дорогая Катрина, и двери всегда будут открыты для тебя, пока ты жива. Кроме того," — голос леди Ван Тассел становится задумчивым, — будет очень интересно посмотреть, чем это обернется. Он призрак, но у него есть тело. Что будет, интересно? Как думаешь, может ли быть потомство?" Она одарила Катрину яркой улыбкой. "Да, определенно, я хорошо о тебе позабочусь". Наступила тишина, обе женщины смотрели друг на друга. Солнце скрылось, и когда в комнате стало темнее, снаружи начал дуть ветер. Они оба ждали, одна в ожидании, другаяс нарастающим страхом. Затем послышался тяжелый звук большой руки, стучащей в дверь. Леди Ван Тассел поднялась. "Не открывай!"Голос Катрины был хриплым от страха, но леди Ван Тассель лишь улыбнулась. "Не глупи, бесполезно отказываться от этого, моя дорогая. Его вызвали, и вы знаете, он просто выломает дверь, а потом мне предстоит нудное дело — добыть новую.  Будет ужасный сквозняк". Она ушла, но в дверях обернулась. "Я знаю, что ты сейчас попытаешься сбежать. Не позволяй мне останавливать тебя, это бесполезно. Все равно он тебя поймает рано или поздно." Потом она ушла, и единственное, что было слышно, это нарастающий стук в дверь. Несмотря на все предупреждения, Катрина бежала по лестнице и вышла на кухню, как только стук прекратился. Она бросилась к открытой кухонной двери.Катрина оказалась снаружи. Не останавливаясь, она побежала, сопровождаемая звонким смехом мачехи, а затем, к своему крайнему ужасу, быстрыми шагами лошади. "Пожалуйста", — умоляла она, бегая через лес, ветки цеплялись за ее распущенные волосы и ночную рубашку. "Пожалуйста", — умоляя она землю, ползя на четвереньках в тщетной попытке избежать темной фигуры, которая шла за ней, нустанно, не торопясь. "Пожалуйста", — повторяла она снова и снова бледной луне, которую видела за широким плечом гессенца, когда она лежала на спине, беспомощно раздвинув ноги. Но ее никто не слушал, и в конце концов она остановилась.