Дурные сны

Маглор сам не смог бы сказать, что именно его разбудило. Просто в какой-то момент разлепив веки, он заметил в темном прямоугольнике двери светлый силуэт. — Нельо? — окликнул он, еще толком не проснувшись, и не сообразив, что, во-первых, для брата этот силуэт был слишком маленьким и низким, а, во-вторых, даже если бы брат и вломился к нему посреди ночи, то точно не стал бы топтаться на пороге и сопеть. Маглор наконец сел, потер глаза. Силуэт никуда деваться и не думал. Но на какой-то миг раздвоился, а потом, кажется, собрался обратно вновь. Или нет? Наконец проснулся и разум. — Элронд? Элрос? Это кто-то из вас? — Да. Голос тоже двоился. Или не двоился? Маглор вздохнул. Потянулся, зажег свечу. Так и есть. Стоят вдвоем, но так, что почти сливаются в одного. Странно. Элронд старше. Но Элрос бойче, смелее, куда порывистее. Вот и теперь — стоит первым, словно невзначай закрывая брата собой. — Вы тут что делаете? Случилось что-то? — Ты сам говорил, что мы можем приходить! — с вызовом. А ведь в голосе все равно слышатся неуверенность и страх. — Говорил, — вздохнул. — Ну, идите сюда, раз уж пришли. Окинул взглядом комнату. Мда. Вино предлагать детям еще явно рановато. А ничего другого и нет, только вода в кувшине для умывания. И вот теперь Элрос тоже оказался первым. Забрался в кровать, тут же закутавшись в одеяло и присвоив себе одну из подушек. А вот Элронд зато более вдумчивый. Тоньше чувствует, лучше ощущает. Маглору прежде не доводилось иметь дел с полуэльфами, и он все пытался понять, как это в них проявляется? Человеческое и эльфийское? А они ведь не просто полуэльфы, в них еще и майар кровь. Вот и поди разбери… Хотя темноты они боятся как самые обычные дети, что человеческие, что эльфийские. И голову себе расшибить норовят с тем же энтузиазмом… — Тебе что-то плохое снилось? Что? — Что? — переспросил Маглор уже вслух. — Тебе что-то плохое снилось, — не вопросом даже, утверждением. — Мы когда вошли… Ты дышал странно. И мы не знали, что делать, и брат сказал, что ты страшный, а я сказал, что это не ты страшный, а тебе страшно. Мда. Пожалуй, в Элронде боле даже не от квенди, а от майар. Или нет? В любом случае, вспомнить, что именно ему снилось, у Маглора так и не получалось. — Мне часто снится плохое, — вздохнул он наконец. — Но вас пугать я не хотел. — Это потому что ты сам плохой? — Элрос! — Если я плохой, то что же ты в моей постели под моим одеялом и на моей подушке сидишь? — фыркнул Маглор, пытаясь свести все в шутку. — Или ты сам себя считаешь плохим? — Элрос! — Ну что Элрос? — Элрос, так говорить невежливо! Ты его обидишь! Маглор снова фыркнул, не зная, на что именно — то ли на то, что эти дети при нем и о нем говорят так, словно его здесь и нет, то ли на то, что Элронд его пытается защитить, то ли на то… то ли на то, что в этот раз Элрос оказался проницательнее брата. — Меня обидеть сложно — проговорил он наконец. — Что случилось? Элронд снова смутился. Прошлепал босыми ногами — ведь говорил же, чтобы войлочные сапожки надевали, кто их, полуэльфов знает, еще простудятся, как люди! — залез в кровать с другой стороны, прижался под бок. — У нас в комнате страшно, — нехотя проговорил Элрос. — Словно волки воют. Волки воют? Стены же вроде только в прошлом году конопатили… — Ну оставайтесь здесь, если страшно, — улыбнулся. Потянулся потрепать мальчишек по волосам. Но Элрос уклонился, а вот Элронд позволил. — А завтра будем разбираться с тем, кто у вас там воет. — И все же… почему тебе снится плохое? Что, малыш? Неужели тебя заинтересовали кошмары злобного и ужасного феаноринга? Хотя мысли эти были несправедливы — в голосе Элронда да, была заинтересованность, но не злорадная, а скорее попытки понять, как это работает. Маглор вздохнул. — Говорят, сны к нам приходят от Ирмо… — Но Ирмо хороший он не стал бы насылать кошмары даже на вас! «Даже на вас…» ну и что тут делать, кроме как вздохнуть? — Ты прав, Элрос. Я тоже сомневаюсь, что Ирмо стал бы на нас насылать кошмары. Да я и в принципе не уверен, что Ирмо ответственен за каждый сон, который кто-либо видит в Арде. Он, конечно, Вала, но спящих все же очень… даже не так… очень-очень много. — И все же… — Элронда же эта тема, кажется, всерьез заинтересовала. Он даже злобного и ужасного феаноринга за рукав подергал. — Почему снятся дурные сны? Маглор снова вздохнул. И снова погладил мальчика по волосам. — Не рискну говорить за всех, но могу предположить про себя. Вероятно, от того, что в своей жизни и я делал много дурного, и со мной случалось достаточно недоброго, и я… — он замялся. Сказать детям про чувство вины, про сожаления? Но к чему? Такая попытка оправдаться будет выглядеть глупо. — И тебе от этого плохо, да? — взгляд Элронда, казалось, смотрел в те уголки души, в которые Маглор сам себе смотреть запретил. — Спите, — покачал головой он. — К вам дурные сны не придут, пока я здесь.