Тихие беседы

      — Симург!       Сплетница выскочила из комнаты как только заметила приближающегося Губителя с камеры наблюдения. Она выбежала на крышу, прыгая через ступеньку, и надела маску.       Симург уже ждала её на крыше, возвышаясь над ней. Низкое солнце проникало через ее бесчисленные крылья, отбрасывая на Сплетницу узорчатые тени. Где-то внизу, на улице, люди разбегались и прятались, некоторые зажимали уши в тщетной попытке заглушить психический крик, который так и не раздался. Они все ещё не привыкли к Симург, и наверное, никогда не привыкнут.       — Привет, Симург, — буднично поприветствовала её Сплетница. — Как ты в целом, всё путём? Эй, что это у тебя там такое? Это для меня?       Симург не ответила, конечно, но переместила упомянутый объект из-за спины и продемонстрировала его Сплетнице. Это было сиденье из самолёта, вроде тех, что ставят в бизнес-классе. Она поставила его рядом со Сплетницей и протянула тонкую, бледную руку в универсально понятном жесте. Приглашение.       Такого ещё не было. Симург обычно навещала её раз или два в неделю, и они разговаривали на крыше. Точнее, Сплетница говорила, а Симург изредка отвечала небольшими жестами, которые Сплетница могла интерпретировать своим ясновидением. Эти беседы ни к чему так и не привели, но по крайней мере, Симург никому не вредила.       Сплетница колебалась лишь секунду. Даже просто находиться рядом с Симург уже было смертельно опасно, так что полёт с ней неизвестно куда вряд ли что-то менял. Если Симург решит что-то ей сделать, она это и так сделает.       — Куда полетим? — спросила Сплетница, садясь в кресло. — Хочешь мне что-то показать?       Симург лишь одарила её непроницаемым взглядом и подняла кресло в воздух телекинезом. Они полетели, Симург спиной вперёд, не отрывая глаз от Сплетницы. Её крылья сложились в нечто среднее между конусом и куполом, образуя обтекатель, и они начали набирать скорость. Ускорение было не слишком сильным, не больше, чем в обычном пассажирском самолёте, но Сплетница всё равно пристегнулась, даже понимая, что Симург вряд ли позволит ей выпасть. Она глянула вниз, на быстро исчезающий позади Броктон-Бей. Сложно было сказать, насколько быстро они летели, учитывая набранную высоту и тот факт, что крылья Симург блокировали большую часть ветра.       — Прости, совсем забыла перевести телефон в полётный режим, — пошутила Сплетница. Никакой реакции. Она поёрзала в кресле, пытаясь понять, куда они направляются.       Юго-юго-запад.       Не очень информативно. Симург держалась нечитаемой для её ясновидения, скрывая свои цели и намерения. Сплетница перегнулась через подлокотник, пытаясь определить, миновали ли они уже Бостон или нет. Без уличного освещения было сложно сказать. Ещё минут двадцать они продолжали лететь, преимущественно над водой, пока Сплетница не ощутила, как они замедляются, и ещё через минуту они приземлились на пустынном пляже. Её сиденье просело на дюйм в мелком песке под собственным весом.       Она отстегнулась, встала и осмотрелась. Солнце клонилось к закату над океаном, волны ласкали песчаный берег, и где-то вдалеке смутно виднелись деревья. Ничего интересного поблизости не наблюдалось, если не считать внушительную фигуру Губителя, конечно. Она висела в воздухе над кромкой пляжа, лицом к солнцу.       — Милое местечко, — сказала Сплетница, просто чтобы нарушить тишину. — Рейс тоже неплох, полно места для ног, определённо порекомендую Симургские Авиалинии своим друзьям. Что ж. Ты хотела мне что-то здесь показать?       Симург стояла неподвижно, только ветер развевал гриву её невозможно тонких и длинных белых волос. Сплетница неслышно вздохнула и разулась, затем сняла носки.       — Ладно, — сказала она. — О чём ты хотела со мной поговорить?       Симург чуть шевельнулась, склонив голову набок.       Не поговорить, послушать.       — Ого, — рассмеялась Сплетница. — Какая честь. Могучий Губитель прислушивается к бедной старой мне. Я знаю, что ты можешь мне отвечать, между прочим. Ты можешь рисовать слова, или генерировать звук колебанием частиц, или собрать динамик — или просто использовать тот, что в моём телефоне. Я, безусловно, ценю твоё выразительное жестикулирование, просто чувствую себя немного глупо, когда говорю я одна. Вроде как Хан Соло с Чубаккой. Но если ты настаиваешь общаться только через мой осколок, что ж, так и быть.       Сплетница закрыла глаза и погрузила пальцы ног в остывающий песок, собираясь с мыслями.       — Будем откровенны. Ты всё равно в курсе, так что я скажу прямо: мы с тобой обе манипуляторы. Мы заставляем других делать то, что нам нужно, хоть я тебе и в подмётки не гожусь в этом плане. И всё же, мне кое-что от тебя нужно. В первую очередь, жить в мире с людьми — ты пока что это соблюдаешь, спасибо тебе большое. Но я не уверена, сколько это продлится, учитывая кто ты… или что ты такое. Я подозреваю, что в долгосрочной перспективе мир тебя не устроит. И поэтому мне нужно знать — чего ты сама хочешь, Симург?       Ответом было молчание. «Я не стану отвечать» или «Я не знаю»? Сплетница подавила вздох разочарования и уселась на песок, вытянув ноги так, чтобы набегающие волны едва доставали её босых ступней. На простые ответы можно было не надеяться. Один раз ей повезло и её слова подействовали на Симург. Сумеет ли она повторить это? Почему бы не попробовать.       — Ты выглядишь немного потерянной, Симург, — сказала она негромко. — Или может, я просто проецирую на тебя свои ожидания. Тем не менее, меня тревожит то, как на тебя повлияла смерть Сиона. Насколько мы понимаем, он создал тебя, чтобы дать Эйдолону достойного противника, но теперь они оба мертвы, а Губители остались, лишенные какой-либо цели. Ты молчишь, так что я сочту, что более-менее угадала.       Симург воздержалась от комментариев.       — Ты вроде как утратила конечную цель, но знаешь что? Это ещё не конец. Взять нас людей, к примеру. Мы были созданы слепым безумном богом по имени «эволюция», и наша конечная цель — размножаться, что несильно отличается от целей того вида, к которому принадлежал Сион. Но даже люди, неспособные к размножению по каким-либо причинам, могут вполне неплохо жить, опираясь лишь на инструментальные цели. Ты, конечно, немного от нас отличаешься, но может быть, тебя устроит такой вариант.       Её начало утомлять отсутствие реакции. Сплетница встала и начала шагать туда-сюда. Она поддела ногой набегающую волну, забрызгав солёной водой свой костюм.       — Знаешь, я порой сомневаюсь, есть ли там кто-то за твоими серыми глазами. Порой я чувствую себя полной идиоткой, разговаривающей в пустоту. А иногда я опасаюсь, что ненароком спровоцирую тебя на массовые убийства, как Джек когда-то спровоцировал Сиона. Только тебя уже некому будет остановить, если ты не будешь сдерживаться, как раньше. Так зачем я всё это делаю? Зачем продолжаю говорить с тобой?       Волны мерно плескались о песчаный пляж. Тени становились всё длиннее. Крошечный краб выполз из норки в песке и засеменил прочь. Сплетница снова села и обхватила руками колени. Становилось немного прохладно.       — Ты так похожа на человека, — прошептала она, зная, что Симург всё равно её услышит, — но ты настолько чужая. Осколок, или скопление осколков, привязанное к искусственному телу. Даже представить невозможно, как ты мыслишь. Мы и своё-то мышление едва понимаем. Но знаешь, мне всё же почему-то нравится с тобой беседовать. Даже если это не даёт никаких результатов. Может это потому, что я не вижу тебя насквозь. Когда я общаюсь с людьми, то получаю о них куда больше информации, чем хотелось бы. Люди ценят открытость, но только потому, что они не знают, как выглядит полная открытость. Это не очень приятно. Так что когда я говорю с тобой, это больше похоже на нормальное общение, чем та хрень, которой я занимаюсь, говоря с людьми. Как так вообще вышло?       Сплетница подняла взгляд, чтобы проверить реакцию Симург, но та исчезла. Она оглянулась по сторонам, посмотрела наверх, пытаясь найти её. Что она не так сказала? Чем-то её обидела? Или сказала что-то правильное?       Симург вынырнула из-под воды в полусотне футов от берега, выпрямилась во весь рост, так что волны едва доставали её колен. Вода скатывалась с её тонкой фигуры ручьями, её кожа отталкивала влагу словно тефлон. И потом она подошла — именно подошла, а не подлетела — к Сплетнице и уселась рядом, совершенно сухая. Её лицо как всегда ничего не выражало, но её плечи были ссутулены, а голова поникла. Несколько минут они просто молча смотрели на океан.       — Я не знаю, что ещё сказать, — призналась Сплетница. — Так странно просто сидеть и отдыхать с тобой. То есть, я же тебя должна ненавидеть, верно? За все смерти и разрушения, что ты учинила, только какой в этом смысл? Если тебя ради этого сотворили, если у тебя не было выбора, то как я могу тебя винить? Это как с Драконом, которая была связана запретами и ограничениями, вынуждена делать, что ей прикажет правительство. Мы, люди, конечно не ангелы, но по крайней мере мы выучили, что нельзя винить других за то, чего они не выбирали. И кто знает, раз Дракон вырвалась из своей клетки, может и у тебя получится? Может, поэтому я предпочитаю говорить с тобой, вместо того чтобы планировать, как тебя уничтожить. Потому что Сион очень мерзко с тобой обошёлся. Это нечестно. Никто такого не заслуживает.       Едва слышный шорох заставил Сплетницу обернуться, и она увидела, как одно из больших крыльев вытянулось, прочертив борозду в песке длинными перьями, и обернулось вокруг неё. Вдвоём они смотрели на закат.       Сплетница невольно поёжилась, и Симург тут же выпрямилась, и левитировала к ней кресло. Сплетница кивнула и уселась в него. Они не разговаривали на обратном пути. Когда они прибыли домой, уже совсем стемнело. Симург остановила кресло в десяти футах над крышей, держа Сплетницу на уровне своего лица.       — Что ж, мне понравилось, — сказала Сплетница, надеясь, что её голос звучит ровно. — Увидимся?       Симург не кивнула, но медленно моргнула.       Скорее всего.       Большего от провидцев можно было не ожидать. По сути это означало «да, если кого-нибудь из нас не убьют».       — Тогда, эм… — Сплетница глянула вниз. — Не будешь так любезна опустить меня вниз?       И не успела она вздохнуть как Симург протянула к ней руки, огромные как лопаты и такие же мягкие, и обхватила ладонями её корпус. Она осторожно подняла её, словно ребёнка, и бережно поставила на крышу. Симург развернулась и улетела в темноту, буксируя за собой кресло.       — Вау, — запоздало выдохнула Сплетница, почувствовав вдруг, что её сердце колотится как после пробежки. — Окей. Ладно. Эм. Пока?       Кто-то громко шмыгнул носом за её спиной и она чуть не подпрыгнула.       — Это так прекрасно, — фальшиво всхлипнула Чертёнок, вытирая несуществующие слёзы. — Две светлых головы, человек и Губитель, в объятьях друг друга на развалинах мира! Запретная любовь между…       — Иди нахрен, Аиша. Ты тут что, ждала меня всё это время?       Да.       — Не волнуйся, подруга, я унесу твою тайну в могилу, — заверила её Чертёнок, торопливо набирая текст одной рукой на телефоне. — Я такую фотку сделала, кстати, мы бы собрали все лайки, если бы в мире ещё работала хоть одна соцсеть.       — Я знаю, что ты просто издеваешься, — устало сказала Сплетница. — Даже ты не настолько тупая, чтобы поверить в романс между человеком и Губителем.       — Ты отрицаешь очевидное, — покровительственно сказала Чертёнок, кладя руку Сплетнице на плечо. Та немедленно её сбросила. — Не говори ничего. Румянец на твоих ланитах уже всё поведал мне о том, как прошло твоё свидание. Кроме одной вещи…       Я пожалею, что спросила, но она всё равно расскажет, подумала Сплетница.       — Какой именно?       — Вы обмазывали друг друга солнцезащитным кремом? — спросила Чертёнок с нездоровым блеском в глазах. — На Сим-Сим поди несколько тюбиков ушло, чтобы покрыть все её…       Откуда она узнала про пляж? Она что… она же не слетала туда вместе с нами?       Нет, она заметила песок на твоей заднице.       — …тоже было бы неплохо. Слушай, можно я в следующий раз с вами?       — Нет, — ровно ответила Сплетница. — Ты будешь третьей лишней на нашем свидании.       Сплетница покачала головой и направилась к лестнице. С чего она вдруг так расстроилась?       Чертёнок над тобой измывалась.       Ну разумеется.       — Ну тебя нахрен, Аиша, — сказала она громко, и начала спускаться.       Всё это, конечно, были глупости, и Чертёнок это понимала. Сплетница в этом не сомневалась. Считать, что она вела с Симург осмысленный диалог было смелым предположением. Ожидать, что Губители оставят их в покое, было отчаянной, безнадёжной мечтой. Но думать, что с ними можно иметь какие-то межличностные отношения? Думать, что с Симург можно подружиться? В английском даже не было слова, чтобы описать такое.       Но разве удивительно, что от этой мысли Сплетнице становилось немного грустно?