Я пытался уйти от любви,
Я брал острую бритву и правил себя.
Марат старался жить дальше, но не получалось. Вот и сейчас в голову лезли всякие нехорошие мысли. Но было среди них и кое-что светлое. А именно... Айгуль. Его маленькая девочка. Парень был в собственной комнате и лежа на кровати лицом в подушку плакал навзрыд. Да, пацаны не извиняются и жестоко наказывают провинившихся. И умеют плакать. Да так, от такой душевной боли, что даже сам сатана захочет проявить жалость. – Моя малышка, я... – задушенным и хриплым голосом попытался произнести Суворов. И всё-таки продолжил: – Я так виноват перед тобой... Прости. Пацаны не извиняются. Не извиняются. Не извиняются. Это сейчас звучало набатом в голове Адидаса-младшего. Но ему было плевать. Поднявшись с постели, Марат решительными шагами направился к кухне. На миг задумавшись о матери с отцом и братом, парень было решил не делать импульсивных поступков, но эгоизм и желание быть с возлюбленной оказались наиболее сильными. Взяв нож и закатав рукава олимпийки, парень провёл лезвием по собственным запястьям. По одному и тому же месту вдоль и поперёк. Шипя и завывая от боли Марат лил солёные слезы. Выдохнув весь воздух, оставшийся в лёгких, Суворов порезал себя в последний раз. По шее.Освободился наконец.