ласточка

в тот день небо лофу сяньчжоу рождает дождь — редкое явление для космического корабля, если честно. возвышающееся святилище целиком поглощается ливнем невиданной силы, и цзин юань утомлённо вздыхает: судя по всему, синоптики опять шалят. комиссия по полётам уже не раз ругалась с метеорологами комиссии по предсказаниям, чья тяга к эспериментам, как правило, вела к транспортным происшествиям и небольшим всплескам паники; толку, однако, никакого. цзин юаня радует одно: данное явление не под его юрисдикцией. — леди фу, как продвигается дело? — лениво мурлыкает цзин юань, прикорнув на руке. фу сюань в бешенстве, как буря, врываясь в его обиталище, ударяет дверью стену. — не могу поверить! отдел под моим руководством! синоптики совсем совесть потеряли, всех уволю за превышение полномочий! — разъяренно чирикает она — цзин юаню она напоминает птичку — и грозно топчет его полы. — вы нашли зачинщика? — да! всё та же чжан лифэнь, что в прошлый раз устроила грозу в порту! я понадеялась, что понижение в должности образумит её, но она принялась за старое! — уже придумали ей наказание? фу сюань укрощает порыв выплюнуть: «уволю» — и задумывается, явно делая усилие над собой; цзин юань с улыбкой наблюдает за копошением её мыслей. — в комиссии по предсказаниям одни лентяи, а чжан лифэнь… её бы энтузиазм да в другое русло, — оперев лоб на ладонь, буркает она, уворачиваясь от ответа. — она настаивает, что на лофу должны меняться погодные условия, чтобы «подражать естественности». — вот как, — фырчит цзин юань, — и что же? фу сюань тоскливо зеркалит позу цзин юаня — больше по наитию, чем по своей воле. цзин юань, наперед угадав ответ, предлагает ей шоколадное печенье в форме рыбок — фу сюань вскакивает со стула, будто что-то вспомнив. — пожалуй, мне стоит покинуть вас, — лепечет она и вылетает (скорее, как пулеметная пальба, чем птица) в разошедшийся вовсю дождь. цзин юань вдогонку приподнимает уголок губ и переводит взгляд на пейзаж за окном. за пределами обители небо всегда темное — космос да звёзды. оказывается, облака могут сделать его куда темнее. *** к вечеру цзин юань подписывает последний отчёт за неделю, но домой — как и всегда — не спешит. «глянь, какая погода, — оправдывается он перед цинцзу, — ну куда мне в такой шторм идти, м?» на кухне, которую неоправданно обделяют вниманием сотрудники комиссии (те обычно пришвартовываются — в прямом смысле — где-нибудь в павильоне жому, хоть до него и непросто добраться), он встречает цинцюэ, одну из помощниц фу сюань. наслышанный о её пристрастии к увиливанию от служебных дел, он удивляется: рабочий день был кончен полчаса назад. — о… о! генерал цзин юань! здрасьте, — неловко кланяется она ему, собирая игральные кости, — я вот, у-хо-жу уже, до свидания, не буду ме, — удобнее подхватывает коробку, — шать. — подождите, цинцюэ, верно? — щурится в ухмылке цзин юань, хитрый лев, — не сбегайте так резво, составьте мне компанию. цинцюэ бормочет в сторону: «о-о… генерал знает моё имя: не к добру…» — э-э, раз вы просите… — вот и славно. чаю? цинцюэ откашливает слово «х-хорошо». если фу сюань видится ему соколом или ястребом, то цинцюэ — воробьём, неуклюже скачущим по лужам. — что вы здесь делаете так поздно? неужели леди фу оставила вас работать сверхурочно? — что? госпожа фу сюань? не-ет, она сегодня слишком занята, чтобы заметить, как я… ой, — шлёпает себя по губам цинцюэ, опомнившись. — занята она, в общем, кх-хм. — разве её помощница не должна быть столь же занятой, что и она? я могу представить, как леди фу взыскательна к подчинённым. — помощница? — непонимающе поднимает бровь девушка. — а! у вас устаревшая информация, генерал: я теперь архивариус. — вы кажетесь довольной. — ещё бы! — хохочет цинцюэ. — наконец я избавилась от ежечасного надзора верховной провидицы! ой, извините. — не волнуйтесь, я не расскажу ей, — подмигивает ей цзин юань, пододвигая чашечку с чаем. — сказать по правде, я от неё здесь и прячусь, — доверительно шепчет цинцюэ, грея ладони о чашку, — она меня сегодня нашла, расспрашивала про разработки яоцина, и её что-то в этом так обрадовало, что я боюсь, как бы она не подумала повысить меня в должности. — о? о каких разработках речь? — да они там что-то чудят над созданием искусственного климата, — отмахивается она, — ну, утром же дождь пошёл, вот я и сказала: «кого яоцинцы покусали, что на работу теперь надо добираться через водопад?». вот ведь, я так надеялась дома остаться, по уважительной же, нет? а госпожа фу сюань, будто знала — стоп, она действительно знала, — заявилась ко мне на порог, тогда и услышала. честно, я чуть эону душу не отдала — представить не могла, что она и адрес мой знает. цинцюэ вдыхает воздух, который весь вытравила из себя, протораторив все свое негодование как на духу, и размашисто зевает. — вы не подумайте, будто мне есть дело до исследований яоцина — у меня просто родственница там работает. когда она об этом рассказывала, я подумала: «эоны, людям совсем делать нечего», — поэтому и запомнила. о-ох… цинцюэ делает глоток чая, чтобы утолить жажду иссушенного горла, и едва не давится им. — эоны, как горь-кхм. г-горячо, — хрипит она, и череду её страданий продолжает голос фу сюань: — цинцюэ! — о н-нет. цинцюэ сползает под стол, будто лишённая костей. — генерал, не ожидала вас… вы до сих пор в обители? — куда более спокойная фу сюань заглядывает в комнату. — цинцюэ, зачем вы сидите под столом в присутствии генерала? — не ругайте её, леди фу, — мягко замечает цзин юань, — бедняжка совсем устала. — что ж, поднимайтесь, — цинцюэ устало мычит, — к слову, генерал, дело решено. я посчитала эффективным перевести чжан лифэнь в отдел яоцина по климатическим испытаниям. она была в восторге; завтра погода должна наладиться. — вы отлично справились, — ободряюще улыбается ей цзин юань. фу сюань горделиво приосанивается. цинцюэ опасливо выглядывает из-под стола: — вы же не повысите меня, так ведь? — что за чушь? с какой стати? — хмурится фу сюань. — разумеется, нет. — фух, храни вас эон охоты! — цинцюэ, облегчённо вздыхая, распластывается по столу. цзин юань не может сдержать смешок, видя недоумение на лице его преемницы — не присущую ей эмоцию. когда девушки уже собираются уходить, цинцюэ спохватывается и кланяется с какой-то умилительной неподобострастной благодарностью — точно воробей; фу сюань стоит в дверях, наблюдая за девушкой, и это выглядит таким обыденным, будто не раз случалось, что цзин юаня, признаться, немного удивляет. -… как вы могли забыть зонт, госпожа фу сюань? — восклицает цинцюэ уже в коридоре. — я увлеклась, и у меня вылетело это из головы. — могу одолжить вам свой… генерал ждёт, когда их голоса стихнут и здание совсем опустеет, и выходит под дождь. цзин юань, в этот скорбный день, держит путь в приют звёздных яликов. *** едва двери транспорта растворяются, как цзин юань впадает в ступор: если дождь был редким явлением, то снег и подавно… в приюте звёздных яликов шёл снег. цзин юань на пробу сует ногу в сугроб и издаёт хохоток: удивительно, как правдоподобно воссоздано природное явление, что даже стужа пробирается под плотный слой одежды. в тот день земля, подобно сегодня, тоже была устлана белым — пеплом воспламенённой органики и льдом, который сотворяла цзинлю. лёд не таял, и воздух легчал и холодел, и тогда цзин юаню казалось, что сама вселенная замедляла свой ход. — сестрица байхэн, смотри, как мир идёт вперёд. было бы чудесно, если бы ты застала время покоя и благоденствия, а не войны и смуты; впрочем, тебя бы, может, одолела скука, — генерал ловит кулаком смешок. льнущие к ладони снежинки, словно слёзы, стекают по её линиям, как по рукаву реки плывёт упавший с клёна лист. — надеюсь, у цзинлю появится шанс проститься с тобой, сестрица. цзин юань слегка кланяется — не традиция, но необходимость. — я ещё навещу тебя. с днём рождения. в его улыбке уже нет боли — только тоска. он вздыхает, его плечи поникают — и тут же напрягаются, когда до него доносится… младенческий плач, и он опускает руку на рукоять меча и продвигается вглубь приюта яликов. цзин юань не обнаруживает поблизости ни одного пораженного марой или зачарованного изобретения, но не позволяет себе ослабить бдительность. через несколько секунд он выдыхает какой-то тщедушный смешок, хмурясь и убирая оружие, — рядом с яликом, будто укутанный в слои снега, а не одеял, лежит ребенок с глазами осеннего гинкго. *** цинцзу чуть не хватает удар, когда он заявляется к ней на порог с этим зверенышем: кот, оказавшийся львом, — ещё куда ни шло, но ребёнок! цзинюань изо всех сил делает вид, что его нисколько не стесняет эта ситуация, но, так или иначе, пока на заявление о пропавшем детёныше никто не откликнется, он может только держать его у себя… или цинцзу, потому что на лофу нет приютов. что-то подсказывает цзин юаню, что ребёнок вряд ли был потерян. — генерал, вы! ребёнок? надеюсь, не ваш, упаси вас лань! где вы его достали?! — успокойся, цинцзу. лисица ровняется по стойке смирно, но косится на него с порицанием. — я помогу. будто у меня есть выбор, — бормочет она. — но вам мой совет: найдите ему родителей побыстрее, генерал. цзинюань расплывается в улыбке, которая говорит, что он не внял ни единому ее слову. цинцзу вздыхает. *** — генерал? — опасливо заглядывает в кабинет фу сюань. — входите. верховная провидица шире распахивает дверь, входит, стуча каблуками, смотрит на генерала неотрывно и почему-то обречённо. — так это правда. — да… — вторит её минорной тональности цзин юань. — а о чём вы? фу сюань со скорбью всечеловеческой падает в кресло для посетителей, прикрывая ладонями лоб. — у вас ребёнок. цзин юань отчего-то лучится радостью. дитя, сидящее на его руках, с любопытством оглядывается на гостью его опекуна. — а, вы правы. его зовут яньцин, знакомьтесь. яньцин, это леди фу. фу сюань не знала, что можно петь согласные, но мальчику очень удачно удается обпевать звук «бэ». — что ж… ради чего вы меня позвали? — просьба не из простых, леди фу. я не вправе просить вас об этом… фу сюань приободряется. — не могли бы вы присмотреть за яньцином? — душа фу сюань покидает тело. — мне нужно присутствовать на собрании арбитров, а цинцзу наотрез отказалась — у неё собрание общества лисиц-предпринимательниц. цзинюань продолжает по инерции разговаривать, придерживая яньцина на предплечье, и заводит диалог уже с ним — тот на диво покладист и любознателен, замечает фу сюань. что-то тает в её сердце, когда она видит, как тепло генерал глядит на это дитя. — ладно, — сдается она, — если вы не против, попрошу помощи у цинцюэ, она всё равно, вероятно, ворон считает… — о, какое облегчение, — улыбается он, — тогда зайдите к третьему часу, и я передам вам мальчика. «сюр», — думает фу сюань; но кивает и, замявшись, позволяет себе вольность: — когда вы успели так к нему привязаться, что смотрите на него с такой нежностью? цзин юань не находит слов, и фу сюань остаётся довольствоваться его несходящей улыбкой. *** — что ж, рада с вами познакомиться, генеральский сын. о вас ходит та-ак много слухов, хотя вы всего две недели как появились тут, — в шутку расшаркивается цинцюэ. фу сюань непонимающе сощуривается, но с её рта выплещивается смешок. — он не его сын. — может, он им станет. да, малыш? — агу, — говорит он, тяня ручки к косичкам цинцюэ. — видите, госпожа? дети — прозорливые создания. мои младшие братья никогда не ошибались, предвещая скучнейший вечер в кругу семьи. ни разу, представляете? фу сюань прикрывает рот ладонью, чтобы из него не дай эон не выскочило хихиканье. цинцюэ обмакивает платочком слёзы с щёчек мальчика — тот весь путь до павильона плакал на руках бесстрастной провидицы, на самом деле просто не способной его усмирить. цинцюэ ловко удается ладить с детьми — может, потому что сходится с ними в беспечности и ребячливости. фу сюань однажды засвидетельствовала, как цинцюэ объясняла детишкам в павильоне жому — примерно на том же месте, где они находятся сейчас, — правила игры в небесный нефрит; редко когда она видела её такой увлеченной. — а ну-ка, ласточка, улыбнулся? пра-авильно, нет повода для печали. всё-таки не зря фу сюань позвала её сейчас — провидице было нелегко завязывать общий язык даже со взрослыми, не то что с детьми, которых она вовсе в природе не встречала. время для сяньчжоуцев шло иначе, чем для обычных людей, и детство было таким скоротечным, что почти не откладывалось в памяти — дети были для неё чем-то из разряда фантастики. — госпожа-а? на что вы нас покинули? — дозывается до нее цинцюэ. — что такое? — а как его зовут-то? фу сюань смаргивает мысли. — яньцин. — ого! незавидная у него судьба. но, видно, генерал его неспроста пригрел, — рассуждает цинцюэ с учёным видом, — а кто дал ему имя? — тот, кто его оставил, — кладёт кто-то руку на плечо цинцюэ. девушка, взвыв вспугнутой пташкой, как ошпаренная, бросается к фу сюань за спину. — о лань милостивый, госпожа цинцзу, это вы! у меня чуть сердце не встало! — вы разве не должны быть на собрании? — вмешивается фу сюань. — ага, уже кончилось, — вздыхает цинцзу, взлохмачивая себе волосы на затылке. — так генерал вам доверил парнишку. вот и славно: он такой горланистый, совсем меня вымотал. — бросьте, — робко протестует цинцюэ, — он же такой послушный. вся компания, не сговариваясь, побрела к переулку ауруматонов — может, думает цинцюэ, стоит заглянуть к тётушке каланче и прикупить что-нибудь перекусить? сезон сейчас щадящий: ни раздольных ярмарок, ни грядущих праздников, ни участившихся перипетий с кмм — в переулке немноголюдно (следовательно, и очередей раз два — обчёлся), не стоит гул на весь лофу и… чисто. фу сюань редко здесь бывает — только когда ловит отлынивающую цинцюэ, — но здесь она ощущает, что защищает лофу не зря. — цинцзу права, — ведёт головой фу сюань, выплывая обратно в реальность, — он ревел, не прекращая, всю дорогу сюда, и никакие увещевания не возымели над ним действия. яньцин, догадавшись, что его обсуждают, зашевелился, закопошился и агукнул, хватаясь за хвостик цинцюэ. — ай, аккуратней, — журит она его. — ой. фу сюань вопросительно на неё смотрит — хотя она и так не отводила от неё взгляд, неосознанно прекратив созерцать кленовые аллеи переулка. — у меня… э-э, снежинки на волосах?.. мальчик заливисто смеётся — с его пальчиков салютом сыпятся узорчатые льдинки. — да чтоб его, — закатывает глаза цинцзу — устало, удивлённо, но невпечатленно, — у генерала талант подбирать бездомных с подвохом. сперва лев, теперь? благословленный эоном? серьезно? да ему же месяцев семь от силы. — ух, бедняжка, — попутно смахивая с носа снежинки, сетует цинцюэ, — это ему теперь не отвертеться никак совсем от ожиданий. слава ланю, у меня это не с детства, а то от меня бы не отстали так просто, бр-р. хотя не то чтобы меня сейчас оставили в покое, — шепчет она яньцину, намекая ему интонацией, кто его нарушает. детёныш шаловливо хихикает. фу сюань невозмутимо утирает пальцами с лица цинцюэ ручейки растаявших льдинок — та, как затравленный зверёк, на неё оглядывается, но, увидев, как отстраненно-сосредоточенна провидица, вздыхает и алеет в тон красным клёнам переулка. цинцзу опять закатывает глаза — глядя на них. — пойдёмте, — говорит она, — поедим потрошки. так и быть, плачу, раз на вас скинули мою работу — ну, типа мою. по крайней мере, мне за неё доплачивают. они обедают, беседуя о погодных аномалиях и затопленных балконах и о том, как генерал настрадается с этим ребёнком. или наоборот — как ребёнок настрадается с генералом. цинцзу в итоге не платит — платит тинъюнь, забежавшая после собрания лисиц-предпринимательниц в ресторанчик яньцуй и не сумевшая отказать молящим о матпомощи глазам цинцзу. так мирно пролетают десятителятия. ***