***
Когда все запасы еды и напитков были извлечены из холодильников морга и перенесены на стол в переговорной, пришло время начала мероприятия. Тёма сидел на стуле и старался собраться с мыслями. Пора было идти туда. Наконец, собрав силы и мысли в кулак, Артём встал и вышел из морга, направляясь в переговорную. Придя в место торжества, медик почувствовал лёгкий дискомфорт в груди, но не придал ему значения. Рядом с ним отказался Толя, нежно улыбающийся. – Я очень рад, что ты пришёл.. – Проговорил Ломов тихо над его ухом. – Отдохни. – Ты тоже отдыхай. – Улыбнулся Тукаев, наблюдая за Майским, который организовывал какой-то кипиш. – Тааак! Дорогие коллеги! – Начал майор, держа в руках большую тарелку мандаринов. – На новый год есть традиция, загадывать желания. И поэтому, давайте съедим по мандарину за исполнение наших желаний! Налетай! После его слов символ нового года стал разлетаться по помещению с бешеной скоростью. Переговорная наполнилась стойким запахом фрукта. Спустя пару минут до патологоанатома доходит, что он не дышит. Медик стал щупать по карманам в поисках лекарства, но до него быстро дошло осознание, что у него с собой его нет. А в морге точно есть. Теперь у него была задача, спокойно дойти в морг, чтобы никто ничего не заподозрил. Он спокойно вышел из переговорной и направился по коридору в сторону морга. Ноги парня сделались ватными, а вместо дыхания слышались хрипы. Воздуха начинало катастрофически не хватать. Ему оставалось пройти совсем немного. Голова кружится и тяжелеет, а ноги предательски подкашиваются. Медик упал на пол и в глазах потемнело. Лёгкие словно резали ножом. Он слышит чьи-то приближающиеся шаги, голос. Но уже ничего не осознаёт и теряет сознание. В себя Артём приходит, ощущая на своём лице маску с кислородом и ингаляционной смесью. Он жадно вдыхает, закашливается и хрипит от болезненной рези в лёгких. Кто-то поддерживает его со спины и шепчет над ухом. – Дыши, Тёма, пожалуйста.. Дыши.. – Толя. Он, насторожившись уходом Артёма, пошёл за ним и благо пошёл. Иначе был бы у ФЭС подарочек на новый год в виде его трупа. – Всё уже хорошо, Артём, всё хорошо. – Уверенно проговаривает Валя, держа маску. Постепенно резь уходит, сменяясь ноющей болью, зрение и способность воспринимать окружающий мир более менее пришли в норму. Тёма ощущает, как Толя гладит его по спине. – Как себя чувствуешь? Тебе лучше? – взволнованный голос мамы Вали. Сил Тукаева хватило лишь на слабый кивок. – Прекрасно. Держи, только аккуратно. Толь, помоги.. Ломов же понимает её с полуслова, берёт Артёма под руку и они медленно доходят до морга. Валя уже хочет отправить Толю обратно к ребятам, но тот уверенным взглядом посмотрел на неё словно говоря: я никуда не пойду. Валя кивнула и аккуратно сняла маску с лица Артёма, внимательно смотря на него. – Всё в порядке... – Произнёс тот, не узнавая собственного хриплого голоса. – Как себя чувствуешь? – Взволнованная и сосредоточенная Валя, как четырнадцать лет назад, когда убили одного из стажёров Федеральной Экспертной Службы. Артём хотел соврать, что всё уже в порядке, но не мог. Не мог врать Вале и Толе. Не мог. – Грудь болит.. и голова кружится.. – Артём посмотрел ей в глаза и, предугадав вопрос, проговорил. – Везде.. – Артём, ты знаешь, что вызвало приступ? – Валя очень серьёзным взглядом смотрела на него. – Цитрусовые... Мандарины точнее... – Артём говорит тихо. – У меня... аллергическая астма. – Артём! Ну ты же сам врач! – вскипела Валя, резко встав и начав искать необходимые препараты. – Ну если ты знаешь, что у тебя аллергия, то зачем их есть то! – Вообще-то, он к ним не притронулся! Он даже близко к ним не подходил! – заступился за Артёма Ломов. – Закатай рукав. – Строго проговорила Валя. – Ты же нас до смерти напугал! Артём послушно снял пиджак и закатал рукав рубашки, опустив глаза. В руках Вали два шприца и две разные ампулы: первая с эпинефрином, а вторая уже с дифенгидрамином. Толик, увидев шприцы, встрепенулся и положил руку на плечо Артёма. – Валь, а может без уколов? Ему же больно будет! – выдал Ломов, обнимая Тёму. – Толь.. Так надо. Всё хорошо.. – проговорил Тукаев уже пришедшим в норму голосом. – Не больнее, чем приступ! – Съязвила Антонова, затянув жгут на руке Тёмы. – Работай кулаком. Артём повиновался, прикрыв глаза. Голова ещё немного кружилась, а в груди оставалась ноющая боль. Толя в свою очередь, обнимая, аккуратно гладил его по плечу. Когда Валентина ввела иглу в вену, Толя поморщился, ощущая всю боль, словно это ему делают укол, а не Артёму. После того, как она ввела оба препарата и убрала шприц, Антонова спокойно проговорила. – Толь, его сейчас одного лучше не оставлять. Самое основное это никакого контакта с аллергеном. Приступ я купировала, так что никакой опасности нет. – Валя говорила спокойно и серьёзно. – По приезде уложи его спать. В принципе всё. Если вдруг, приступ повторится - вызывайте скорую и звони мне. – Хорошо, понял. – Толя всё внимательно выслушал. – Привезти домой, уложить спать и не оставлять одного. – Молодец. – Улыбнулась Валя, – А теперь, идите.***
Пока ребята добрались до дома Артёма время уже близилось к полуночи. Тукаев жил в маленькой, но очень уютной двухкомнатной квартире. – Тём, у тебя уютно... – Проговорил Толя, оглядывая комнату. – Спасибо. – Улыбнулся Тукаев, вешая пиджак в шкаф и выуживая из него два комплекта одежды. – В принципе можем вместе лечь.. но если ты против могу тебе в соседней комнате постелить. Толик стоит с задумчивый лицом. Как же ему хотелось понять, чего же больше хочет Артём, как он хочет его расположить. Уже пару минут парень стоял словно истукан с таким лицом. Он слишком много думает. – Слишком много думаешь, Толь.. – Неожиданно говорит Тёма, давая ему в руки один из комплектов одежды. – Тём, вас там что на кафедре судебной медицины мысли читать учат? – удивлённо проговорил программист. – Кто знает. – Загадочно улыбнулся медик и после пытается прогнать его в душ. – Так, а теперь марш в душ! – Мне Валя сказала за тобой присматривать, так что иди! – Настойчиво проговорил Ломов. – Ладно, ладно... – Всё-таки согласился Артём, уходя. – Может тебе помочь? – Что? – обернулся Артём, с удивлением смотря на Толю. – Блин, шутки у меня дурацкие... – Толя опустил глаза. – Извини... В ответ он услышал добрый искренний смех уходящего из вида медика. После, Ломов утыкается в телефон, обращая внимание на время, половина двенадцатого. Когда Артём выходит из душа он всё-таки загоняет туда Толика со словами: За десять минут со мной ничего не случится, а гигиена это очень важно. Когда уже Толя вылезает из ванной, Тёма стоял в тёмной комнате со стаканом воды в руках, смотря в окно с открытой форточкой. На улице -29°C, а он стоит тут в одной тонкой футболке, морозит себя. – Тём.. – Толик подходит к нему практически в плотную. – Тебе не холодно? – Не особо.. – Проговорил он, не отрывая взгляда с улицы. – Артём... – Начал Толя и предложил, опустив голову. – Прости меня.. это я виноват, что все это случилось. Ведь это я уговорил тебя туда.. Тукаев поставил стакан с водой на подоконник, тем самым перебив Ломова, и, повернувшись к нему, заговорил. – Толь, посмотри на меня... Ты ни в чём не виноват. Это мне нужно извиняться перед тобой. – Он говорил, словно папа, так нежно, по доброму. – Я сам виноват, что не сказал тебе правду с самого начала. Если бы я всё объяснил тебе всё с самого начала, то ничего бы этого не.. – его перебили нежные объятия Толика. – Тём... я сильно испугался за тебя... – Он прижался к нему, словно к самому дорогому, что есть на свете. – Чуть не потерял тебя.. – Толь.. – Тём, я люблю тебя... – он почувствовал, как Артём сильнее обнял его, но при этом аккуратно. Тёма одной рукой потрепал его нежные русые волосы и, поймав на себе Толин взгляд, поцеловал его в губы. Толя сначала, немного испугавшись, отпрянул, но после ответил на поцелуй. Казалось, что на несколько мгновений всё замерло. Из открытого окна веяло уличным холодом. Доносятся звуки города, готовящегося встретить новый год. Тихо и отдалённо послышался звук биения курантов на спасской башне, а после понеслись радостные крики и звуки взрывающихся фейерверков. – Толь, с новым годом.. – Тихо произнес Артём, чуть отстранившись. – С новым годом, Тём... – протянул Ломов, втягивая Артёма в новый поцелуй. Отдалённо слышались двенадцать ударов курантов. Когда прогремел последний, двенадцатый удар, Толя отстранился и проговорил. – Давай это будет нашей традицией... – Что именно? – Проговорил Артём с лёгким недопониманием. – Моя аллергия на новый год? – Целоваться под куранты, в новый год. – Улыбнулся Ломов, гладя его по щеке. – Ну если такая традиция, то я только за. – произнёс патологоанатом, по доброму смеясь.