Недоразлюбившие

Грациозная, вытянутая, как струна, Хазан мягко проплыла мимо Эгемена, постукивая каблуками. Она не почтила бывшего мужа даже мимолётным взглядом. Где-то в груди защемило, но Ягыз, конечно же, и бровью не повёл. Продолжил натянутую беседу с одним из знакомых. Позже он пару раз вылавливал Хазан из толпы и жадно впитывал элегантный образ, очерчивающий женственные изгибы. Прежде чем увидеться на презентации новой коллекции бренда обуви, бывшие супруги не контактировали около года. Они развелись третьего марта. Презентация была приурочена к новому году. Ягыз не мог не отметить, что жена похорошела. (Он всё ещё называл её женой). Хазан выглядила великолепно. Бордовое платье-футляр чуть ниже колена, черные шпильки, открытые плечи и спадающие каштановые локоны. Он не слышал её духов, но отчётливо представлял этот аромат. Баночка её парфюма хранилась у него в спальне до сих пор. Хазан сдержанно улыбалась собеседникам. Пила шампанское. Гордо и независимо не позволяла никому напомнить ей о присутствии бывшего мужа на этом мероприятии. Каждый в здании знал об их разрыве. Ягыз поймал на себе несколько косых взглядов. Однако холодная надменность Эгемена и спокойное величие Чамкыран не дали никому и шанса заикнуться об этом. Он скучал. Блять. Эта женщина, сильная и гордая, всё ещё его любимая. Родная Хазан. Ягыз видел её слёзы, занимался с ней сексом, покупал ей тампоны, общался с её родственниками. Он помнил расположение родинок на её теле, знал истории из её детства и любимую плюшевую игрушку. Он готовил ей завтраки. Они делили одну постель. Она была свидетелем его гнева, его обиды. Знала, как болит у него при упоминании детства. Читала эмоции сквозь его маску безразличия. Весной он искренне верил, что всё закончено. Слишком много боли и громких слов. Слишком свежие раны. Летом он купил её духи. Поставил туфли, которые она забыла, на видное место. Вернул на книжную полку единственную рамку с фотографией. И улетел в Рим. Осенью убрал туфли. Спрятал духи. Опустил фотографию лицом вниз. Решил, что перешёл на стадию принятия. В декабре он её увидел. Весь прогресс полетел к чертям. Обнуление. Он отслеживал реакции тела и понимал, что скучал не только ментально, но и физически. Ягыз ни с кем не спал после неё. Просто не хотелось. О новых отношениях не могло быть и речи. В сердце пусто. Он способен только причинять боль. А трахаться ради того, чтобы трахаться... Он уже не озабоченный подросток. Может быть поэтому его сейчас так явно влекло к ней. Ягыз пытался совладать с внутренним голосом, твердящем о тоске по ней и жарком желании. Эгемен говорил, что пора отпустить. Злился. Голос не слушал. Пришлось досрочно ретироваться. Душное полутемное помещение и бордовое платье сдавливали лёгкие. Выругался и стянул галстук. Мерседес подогнали к выходу. Ягыз сорвался с места и шины оставили на асфальте тёмный отмечаток. Он мчался в объятья алкоголя. *** Если бы все эти люди, окружавшие её, знали каких титанических усилий ей стоило ни разу не взглянуть на Эгемена, они бы не улыбались так мерзко широко прямо ей в лицо. Увидеть Ягыза было равно сгореть заживо. Любое крохотное напоминание о нём вызывало клокотание в груди. Она не готова. Она всё ещё в их отношениях. Хазан умела держать марку. Ни один мускул не дрогнул на её лице. Манера общения была непринуждённой и слегка высокомерной. Она готова поставить миллион долларов, никто на Земле не догадался о вчерашней истерике. Даже Ягыз. Когда, тяжело дыша, она сбежала в уборную, то понятия не имела здесь он ещё находится или уже уехал. Не знала, смотрел ли он на неё сегодня. Но мысль о том, что Ягыз был тут, был в одном помещении с ней, заставляла голову кружиться. Она до ужаса боялась его увидеть, и до безумия этого хотела. Он заслуживает знать, как больно ей сделал. Он достоин того, чтобы выслушать все претензии и вытерпеть отправленную в его сторону керамическую посуду. Хазан прекрасно осознавала, что виновата в их разводе в той же степени, что и он. Но она не могла противостоять чувствам. Они во всём винили Ягыза, они заставляли её злиться на него, они сделали его объектом, которого Хазан жаждала разорвать в клочья. В ней говорила обида. Чамкыран знала. Но позволяла обиде заткнуть голос разума. Иначе она бы давно оказалась в дверях эгеменовской квартиры. *** Плаза. Кресло. Коньяк. Старая проверенная схема. Мысли разбиваются о мокрый асфальт, падая с высоты сорокового этажа. Эти мысли хранят и оттачивают стройное изображение любимой женщины в бордо. Коньяк согревает, охлаждая пыл. Пальцы чувствуют тёпло её кожи под собой. Губы горят от воспоминаний. Уходит в спальню. Там её духи. Прошедший светский раут – не единственное испытание. Хазан до сих пор зовут на семейные праздники. Каким-то образом до января никаких особых торжеств не устраивали. Зато теперь грядёт празднество по поводу тридцатипятилетия союза Севинч и Хазыма. Иронично встретиться с бывшей женой на коралловой свадьбе родителей. Впрочем, что ещё ожидать от жизни? Ягыз чувствовал себя абсолютно обезоруженным. Плана действий вообще не было. Понятно, что внушать себе нелюбовь к Хазан – бессмысленно. А как вести себя рядом с экс-супругой, которая действует на твой рассудок так же, как семь лет назад, неизвестно. *** Отказывать госпоже Севинч Хазан не умела. Эта женщина всегда находила чувствительные точки и с ювелирной аккуратностью давила на них таким образом, что ты мог этого даже не заметить. 21 января. Тихий праздник в семейном гнёздышке. Сука. В этом особняке хранится слишком много их мгновений. Там всё началось. Там они познакомились. Какой-то дурацкий вечер презентации чуть не свёл её с ума, хотя они даже не виделись. Что будет с ней в особняке? Без толпы, среди его родственников. Кажется, даже таксист слышал стук пульса, раздающийся во всём салоне. Хазан дышала. Старалась. Ни черта не выходило. Дрожь коробила тело. *** — Сынок, я посадила вас с Хазан напротив друг друга. Ничего? — Она на меня даже не взглянет, не волнуйся. Ягыз, по настоянию матери, прибыл в особняк задолго до гостей. Он провёл день с семьёй в неосознанном напряжённом ожидании жены. Кроме вопроса, заданного матерью, больше не было ни одного намёка на его личную жизнь и отношения с Хазан. Ясемин, однако, бросала ехидные взгляды. Сегодня Ягыз и Хазан будут под её прицелом. Постепенно начали съезжаться близкие друзья и родственники. Эгемен спрятался на террасе. Обычно они сидели здесь вдвоём, когда спешили покинули скучное мероприятие. Хазан любила укрываться пледом и сидеть, поджав ноги. Ягыз устраивался рядом. Они могли долго молчать, могли громко спорить, могли кокетничать, целоваться. Придаваться воспоминаниям у него не получилось. Селин передала просьбу мамы спускаться вниз. *** Почему из всех возможных вариантов случается всегда самый невозможный? Хазан пересекла порог особняка, поздоровалась с проходящей мимо Селин, подняла голову и упёрлась взглядом в спускающегося по лестнице Ягыза. От сковывающей внезапности она застыла как вкопанная. Эгемен заметил её секундой позже, но так же резко остановился на ступеньке. Она не успела надеть маску и потупить взор. Ягыз застал её врасплох. Карие глаза отливали обидой и надеждой. Эгемен без труда отличил эти эмоции. Ей было сложнее. Ягыз уже сросся со своим образом холодного и бесчувственного робота. Сквозь него заметить теплющуюся во взгляде нежность и растерянность практически нереально. Поэтому Хазан, прочтя его безмолвное послание, могла лишь на половину быть уверенной в том, что ей не показалось. — Моя любимая невестка, – радостно щебеча, подлетела Севинч, разнимая сцепившиеся взгляды. Пока Хазан обменивалась любезностями с бывшей свекровью, Ягыз незаметно улизнул и растворился в соседнем зале. *** Она сидела напротив, как и предупреждала мама. Эгемен бросал короткие взоры в её сторону, запивая всё это вином. Он был смущён сценой на лестнице. Хазан попалась в момент, когда чувства были написаны на её лице. Ягызу казалось, словно он заглянул, куда не следовало. А сердце предательски щекотало внутри, шепча о том, что жена тоже не отпустила его. Чамкыран вошла в роль и теперь с напускным спокойствием принимала участие в каком-то обсуждении. На него она не смотрела. Вблизи он смог ещё раз оценить, как же она прекрасна. Изящная кичка на голове, естественный розовый румянец, острые плечи, покатая грудь. Чёрно-золотой брючный костюм подчёркивал властную красоту Хазан. Пришлось шумно сглотнуть, подавляя желание впиться в тонкую шею. — Хазан, дорогая, когда порадуешь нас новостями? – Ясемин не упустила возможности. — Что ты имеешь в виду? — Неужели ты ещё не задумывалась о втором браке? Прости, что так прямо, но в твои 32 нужно торопиться, – последнее предложение она произнесла тише, театрально заслонив рот рукой. — Нет, я не думала об этом. То ли по привычке, то ли от раздражения Хазан посмотрела прямо в глаза Ягызу. Тот нервно сжал вилку, борясь с собой, чтобы не заткнуть дорогую жёнушку Гёкхана. Он успокоил Хазан. Стоило ей увидеть сдерживаемую ярость в зелёных радужках, она пришла в себя, понимая, что он защитит от нападок Ясемин, если она зайдёт слишком далеко. — А ты, Ягыз? От тебя давно ждут внуков! — Напомни, когда я в последний раз делал то, что от меня ждут? Ясемин победно хмыкнула, оставляя неприятное послевкусие от разговора. Хазан встала из-за стола. Эгемен подождал немного и поспешил за ней. Он был уверен, что она в саду. Вопрос о том, что он собирается делать, когда найдёт её, пока не посещал его. Около двери для прислуги, подальше от всех. Очевидно. Хазан прислонилась к каменной стене, зажав рот ладонью. Эгемен мгновенно оказался рядом. От дурманящего разум запаха мужского одеколона у Чамкыран подкосились ноги. Она думала, что потеряет сознание. Эгемен подхватил за талию и прижал к стене, не давая упасть. Хазан глядела обезумевшими глазами, в которых собирались слёзы. Он подул на её лицо. Поморщилась. Коснулся пальцами тёплой кожи, убирая оставшиеся волосы. — Ты замёрзнешь, – неплохое начало после десяти месяцев перерыва. — Отпусти, – сдавленно и не особо уверенно. Ягыз послушно убрал руки, но не отстранился. Быстрая слеза прокатилась по щеке женщины. Хазан сразу же смахнула её. Собравшись с силами, метнула серьёзный взгляд. Эгемен наклонился и очень слабо коснулся её лба своими сухими губами. Сразу же отодвинулся на два шага назад. — Ты же знаешь Ясемин, она не могла этого не сделать. Не плачь. Пожалуйста. Не дожидаясь ответа по типу: "Тебя это не касается", Ягыз ушёл. Хазан осталась стоять на холодном ветру. *** Что это было? Она так просто позволила дотронуться до неё и поцеловать? Январский воздух отрезвлял. Чамкыран схватилась за голову. Все чёртовы попытки быть сильной разметались на осколки. Он был так близко, что перехватывало дух. Хазан не стала отрицать. Она нуждалась в Эгемене. Месяцы выстраивания личных границ, жизни в одиночестве, работы над собой рассыпались от одного его прикосновения. Чёртов Эгемен. Чёртов. Она надеялась больше не пересечься с ним сегодня. Когда вернулась в зал, его действительно не было. Хазан встала в углу, около компании из нескольких человек. Тут её и застала Ясемин, с нетерпением ожидавшая второй атаки. — Невестка, как ты? Всё никак не поговорим с тобой нормально. — Я отлично, Ясемин. — Рада за вас с Ягызом. Не стали долго страдать. Молодцы. Чамкыран специально слишком натянуто улыбнулась. — Мы думаем, он скоро представит нам свою новую возлюбленную. — Ммм, да ты что? — Да. Говорят, у него кто-то появился. — Замечательно. Ясемин с наигранной невинностью хлопала ресницами. — Ой, ты не рада? Может, не стоило мне говорить. — Напротив. Я счастлива узнать такие известия. Предательски защекотало в носу. Хазан прокусила губу до крови, чтобы отвлечься. Она знала наверняка, что у Эгемена никого нет. Но Ясемин так упивалась их разводом, что было тошно. Рыжая невестка во времена брака Ягыза и Хазан всей душой ненавидела последнюю. Её обожала Севинч, Хазым был с любезен, и, главное, Ягыз расцвёл рядом с ней. Ясемин бесилась вплоть до нервных срывов. И сейчас с особой сладостью мстила за все свои мучения. — Ясемин, дорогая, тебя зовёт Селин, какие-то проблемы с персоналом. – Грохоча произнёс Ягыз, обдавая холодом. Хазан с облегчением выдохнула. Надоедливая родственница смылась, поджав хвост. Эгемен не хотел стеснять бывшую жену и быстро удалился вслед за невесткой. Чамкыран была ему благодарна. Несколько минут. *** Ягыз узнал её адрес у Эдже. Бумажка с названием улицы и номером нужного дома болталась на кухне без дела. Он не ехал, боялся ненависти в глазах Хазан. Эгемен ясно помнил тот день, когда она впервые посмотрела на него так. Омуты, излучавшие прежде нежность и любовь, огрели его дикой раскалённой злостью. Он не выдержит ещё одного такого взгляда. Ягыз чуял, что Хазан проживает то же, что и он. Однако, от их брака остались одни руины. Возможно построить на них что-то новое? Надо хотя бы попытаться? Она нужна ему. Её душа и её тело. За время, проведённое отдельно от Хазан, он только убедился в любви к ней. Напрасно было разводиться? Другого выхода не оставалось. Она потерялась в муже. Когда поняла это, испугалась. Уязвленное свободолюбие восприняло поглощающее чувство, как посягательство на её личность. В её безумных от страха метаниях Ягыз не нашёл себе места. Он ждал привычной близости. Она отдалялась. Кризис был неизбежен. Но любовь никуда не уходила. В мыслях по-прежнему, кроме друг друга, никого не появлялось. Из-за любви ещё больнее было расставаться. От боли ещё сильнее росла ненависть. Не справились. Не уберегли. *** В марте прошлого года Хазан ощутила второе дыхание. Развод стал мощным толчком. Её компания развивалась рекордными темпами. Обида помогала не думать о муже. Погрузиться в работу. Всё шло неплохо. Особенно, если не учитывать вечера в слезах от подавляемого чувства вины, страха, закованной семью замками любви. Но вот они встретились. Бирюзовые глаза. Идеально суровый взгляд. Костюм. Она не знала, что способна так скучать. Выдержка покинула её в то мгновение. Сейчас сердце Хазан болело. Она не помнила, чтобы ей было так больно когда-нибудь. Встреча с Ягызом плохо на ней сказалась. Силы кончились. Дыхание иссякло. Тоска накрыла с головой. Сложно было назвать её чувства тоской. Она, скорее, разрывалась на части. Её тянуло к нему, как к магниту. А напоминания о причинах развода тащили обратно. *** Он решил, что пора. Глупо прятаться. Им нужно хотя бы поговорить. Недосказанность связывает ещё хлеще, чем чувства. Не знает её графика, поэтому выбрал вечер. Квартира в семейном районе. Абсолютная противоположность их Плазе. Невысокие дома. Детские площадки. Цветные стены. Снова обезоружил внезапностью. Хазан замерла на пороге, не приглашая внутрь. Он всё-таки вошёл. — Хватит уже. — Хватит.