«Разыскивается Майкл Чилтон: предатель Детроид Делюкс»
Я сидел так пять… а может и десять минут: не знаю, а точнее не помню, для меня время тогда перестало иметь материальность и хоть какой-то вес. Я не мог поверить этим белым буквам на красном фоне, потому что знал одно: ты всегда за людей и ни в коем случае не пойдёшь против них. В этом и состоял Майк Чилтон, настоящий Майк Чилтон… -Н-нет, - голос сел, а меня начала охватывать настоящая паника. Я мгновенно метнулся за стол, моментально дезориентируя камеру и пытаясь разобраться во всём. Я который раз влезал в данные КейнКо ради одного: узнать, что с тобой и где ты. Этот случай не стал исключениям: по всем каналам ты числился как настоящий предатель, что настораживало меня сильнее и сильнее. Причём причины, из-за которой ты и стал врагом всего оставшегося человечества, не было: данные возобновлялись так быстро, что строку "причина" просто-напросто никто не заполнил. Это не могло ничего не значить, тут явно была какая-то тайна, которую все пытались скрыть тщательно, оставить всех в неведенье… Я уже и так был уверен, что для каждого жителя Делюкса ты стал врагом номер один, но меня никак не могло это остановить. Я лез глубже и глубже, расшифровывая каждую запятую и черту, копался в таких архивах, которые раньше меня никак не могли заинтересовать. Я настолько тщательно начал прочищать всю систему, что касалась и людей, и оружия, что меня увиденное заставляло открывать рот: большинство изобретений, которые я только и успел найти, были направлены против людей… С пометкой, конечно же, что первоначальное их назначение касалось строительства... Куда они спускались под предлогом реставраций и поддержки жизни?.. Правильно: вниз… Я заставлял себя саморучно копировать всё и отправлять в папку, которая предназначалась для нас с тобой… Она была зашифрована так, что была единственным тайником, на который я мог надеяться. Я не имел пока ни малейшего понятия, где я смогу применить всё то, что я только что нашёл... Но я искал дальше, прокручивая на экранах и планы, и не планы зданий, видео сноса и не сноса... Я искал в каждой дырке, в каждой щели этой компании, понимая, что должен найти тайник... Наконец-таки я нашёл его, а в нём и хранилось то единственное доказательство твоей полной невиновности: запись всего происходящего… Я сразу же проверил звук и камеру, понимая, что если и ошибусь, то никогда тебя не вижу, потому что в моих руках было столько доказательств антигуманной стороны Кейна, что в лучшем случае меня бы ждала болезненная смерть, а в худшем: наблюдение за твоей в первых рядах… Я сжал челюсть, запуская видео и не отвлекаясь от него ни на секунду хронометража… И… И я был прав… Ты ни в коем случае не пошёл против людей, ты пошёл против системы, что не думала о них. Я откинулся на спинку, сжав подлокотники со всей силы и уставившись взглядом в толщину стола. Меня переполняла злость: ненависть ко всему окружавшему меня окинула с лихвой: мне хотелось рвать, метать и кричать, но воспитание и слабость характера никак мне не разрешали дойти до этой черты, хоть сердце бешено стучалось, а пульс бился в висах: может, это и есть проявления влюблённости? Возможно, очень даже… Из размышлений о собственной злости, несправедливости и вопросе, где же ты, Майкл Чилтон, меня вывели внезапный стук в дверь и слова: «Младший научный сотрудник Чарльз Хэдкинсон, почему вы не были на завтраке?». И тут я понимаю, что я влип не на шутку. Я, как можно было тише, срываюсь со стула, одним движением закрывая все вкладки, папки и видео, разблокировываю камеру и лечу к другой стене, в которой и находился шкаф. Мгновение, и халат на мне, резинка завязывает пучок, а я уже стою у другой стены и- -Чарльз, - открываю дверь. – С вами всё хорошо? Вид у меня… помятый и просто отвратительный, потому что я: а) заснул сегодня где-то час назад; б) узнал, что мой лучший друг-брат-любовник?.. -парень стал врагом всего народа. -Вы не больны? – проверяющий аж приподнимает бровь, заглядывая мне за плечо и оглядывая тёмную комнату. -Н-нет, что вы, - я горю, но не показываю этого, - я п-просто проспал… Допоздна сидел над проектом и… -Не уследил за временем, - мужчина явно был недоволен моими словами. -Д-да, - я и так ненавидел зрительный контакт, а тут на меня пялила пара серых мёртвых глаз, от чего становилось так жутко, что у меня ноги сами сводились в крест. -Что ж… - всё-таки он продолжил, отходя от меня на шаг. – Не смею вас тогда задерживать, вас и так уже ждут. -Д-да… С-спасибо, - я мигом просачиваюсь между ним и стеной, путаясь в собственных ногах, чуть ли не падая, а после и быстрым шагом направляясь в сторону другого корпуса, где и проходила подготовка моего проекта. -Чарльз, вот вы где, - мой куратор, что следил за работой, как выражался Майкл, "взрослых дяденек и тётенек", заметил мой нос, что тихонько пытался пройти на место, уже в дверном проёме. Было неловко. – Я уже и сам хотел сходить за вами: проведать. -А… - мне плохо, я только и думаю, что тебя нет… ты где-то внизу, ушедший в другое направление, а я здесь один… полностью одинокий, - проспал… до позднего часа вчера сидел над проектом и… -Я так и подумал, - мужчина, что и был взрослым дяденькой, подходит ко мне и сопровождает до самого места.- Продемонстрируйте тогда мне ваши наработки. Я подчиняюсь, рассказывая о том, чем занимался без запинки, но с длинными перерывами… и паузами. Я не могу собраться: сердце колотится и собирается выпрыгнуть за пределы грудной клетки, пальцы трясутся, а зрение не фокусируется. Я в страхе за тебя: вдруг тебя уже за это время схватили, повязали и начали пытать?.. Или ты не поладил с кем-то там внизу?.. Нет, ты сильный, я знаю, что ты ловкий и выйдешь сухим из воды, потому что ты крайне сообразительный и имеешь такую реакцию, которой бы каждый позавидовал, но… но ты другой, ты отсюда, ты из Делюкса, а не… не этого грязного Мотор-Сити. Я всё-таки спотыкаюсь на полуслове, сжимаю губы и зажмуриваюсь. -Простите… я… я просто правда не выспался и, - потираю переносицу, стараясь хоть как-то перестать думать о том, что твой труп будет выставлен как произведение искусства, а Кейн, которым ты так восхищался, только произнесёт грандиозную речь и начнёт над ним глумиться, высмеивая самого Майкла Чилтона… -Чарльз, - рука руководителя оказывается на моём дрожащем плече, а я аж вздрагиваю, оборачиваясь на него. – Я слышал, как и все, что случилось, - его глаза смотрят прямо мне в лицо, а голос сходит на шёпот. Да, он видел меня с тобой, да, он мог подметить нашу тесную взаимосвязь в качестве близких и давних друзей, которые друг дружку уже могут называть «лучшими», но это ни в коем случае не давало ему возможностью проявлять сострадание, но… - иди, отдохни сегодня: отлежись, отоспись. Ты и так сделал 99 и 8 процентов собственной диссертации. Тебе нужны силы, ты меня понял, Чарльз? Я был готов начать рыдать прямо в аудитории, прямо в собственные руки, но этот жест человечности, которая где-то, да и осталась, дала мне возможность сделать долгий, но так сильно нужный глоток стойкости. Майк же верил… -Д-да, - я медленно киваю и сжимаю руки в кулаки, возвращая голову в предыдущее положение и смотря в те самые вкладки, которые я и показывал. – Мне нужен отдых… - прям как Майк говорил. -Вот и хорошо. Дойдёшь до комнаты? -Да, я справлюсь, - я закрываю рабочую зону и медленно поднимаюсь со стула. -Хорошо, я на тебя рассчитываю. И ни в коем случае не пропускай обед и ужин: энергия нужна всем. -Да… точно… С-спасибо, - я не смотрю в лицо, а молча ухожу, даже не оглядываясь, хоть и ощущая тот самый обеспокоенный взгляд куратора. Я сползаю по стене, сжимая собственные волосы и давя громкий всхлип. Я не имею права плакать и как-то проявлять эмоции, я должен делать лишь одно: искать тебя. Мне надо наладить контакт, чтобы узнать, жив ли ты, хорошо ли всё с тобой и не нужна ли тебе помощь?.. А она нужна. В тебе маячок, как и в каждом жителе Делюкса. Ты должен его удалить, чтобы хоть как-то отвести от себя внимание и разработать план, а я уверен, он у тебя был всегда, есть всегда и будет всегда. Но вместо траты драгоценных минут этого золотого времени я сижу у собственной кровати и рыдаю как настоящая девочка, у которой отобрали мяч… Нет, ты ни в коем случае не мяч, а более ценное, но я истинная девчонка, что давится слезами, слюнями и соплями, стекающими мерзко, вязко и долго. Я нервно глотаю воздух опухшими губами, растирая кожу на щеках ладонями и жмурясь до белых пятен на лице. Мне приходится выделить час, чтобы лицо перестало щипать, а глаза – болеть. Скрившись, я пытаюсь выйти из системы, просканировать остальные сигналы, которые смогу поймать, но… меня не пускают. Я пытаюсь незаметно вылезти из этого пузыря, найти какой-то неприглядный ход, но… не могу. Одно движение, и мне конец: хоть в какую сторону сделаю шаг, то сразу окажусь на расстреле. Я кусаю себя за и так короткие ногти на правой руке, сжимаю губы и кусаю их до крови. Вытираю её, бью стол и просто вырываю волосы, ощущая такую волну отчаянья, которой не было никогда. Мне страшно, мне сложно, мне ненормально: ты где-то, я здесь, я только здесь, а ты везде… внизу. Я готов был биться головой, только в комнату постучались. Без обозначения имени и звания… Я знал, что куратор переживет за меня, поэтому я без раздумий встал, и открыл дверь. Это он, наверное, решил меня проверить, а я на него буду смотреть заплаканными глазами... Невероятно. -Чарльз Хэдкинсон, - мои глаза озаряет яркий жгучий свет, а сердце уходит в пятки, руки вжимаются в проём, - пройдёмте на допрос. Мне нет смысла прятать лицо, и так видно, что я рыдал. Я даже и не заметил, куда меня ведут, куда везут: я смотре в пол, ощущая тяжесть головы. Даже сидя в этой белой комнате с жёстким столом и не менее мягким стулом, я не смотрел никуда, как себе на колени. Руки сжимались и разжимались, а глаза наполнялись новой влагой. Если меня заметили, то это крах, провал всего: я не смогу помочь тебе, не смогу увидеть тебя, не смогу спасти… и не смогу завести эту чёртову собаку, о которой ты мне вчера говорил. Майк Чилтон, ты солдат, а думаешь о маленьком сердце, что билось бы всегда, когда ты был рядом с ним… а что насчёт большого сердца, чужого, но бьющегося в сотни раз быстрее при твоём присутствии? О нём ты, походу, и не думал. -Чарльз Хэдкинсон, - меня уже стало тошнить от собственных имени и фамилии, но я поднимаю взгляд. В дверях стоял он, на его лице была пара синяков, а взгляд выражал настоящую злобу. Таким Дженсена я никогда не видел, хоть и встречался с ним всего пару раз за всю свою жизнь. Ты рассказывал мне о своём друге, что был у тебя аж со времён кадетской академии. Нам было тогда… по десять, да? Я хотел с ним встретиться, но как-то не выпадал случай. Только год назад, когда ты поступил на уже официальную службу, я его и увидел: неплохо сложенного, но такого же худого, как и ты - я всегда задавался вопросом, чем вас таким там кормят и как тренируют, если вы такие тощие, но ужасно сильные -, какого-то даже сурового на вид, чересчур планированного – по твоим словам -, но доброго и праведного– тоже по твоим словам. Я сегодня уже увидел, насколько он разбирается в понятии «гуманизм», прям также, как я в балете, - вы же уже знаете, - наконец-таки заговорил, отвлекая меня от нового потока мыслей, - что случилось и какая новость разлетелась по всему Делюксу за это утро? -Да, - только и отвечаю я, радуясь, что Майку удалось сбить тебя с ног. -Мне известно, что вы состояли с предателем, - как же меня воротило от этого слова и неправильного его употребления, но я был таким эмоционально выматанным, что моё лицо ничего не выражало, – в довольно близких отношениях. Когда вы в последний раз состояли с ним в близком контакте? – он уже сидит напротив меня, явно упиваясь тем слезам, которые я пролил и следы которых остались на моих щеках. -Я не виделся с ним в живую уже недели как две, - тихо начинаю я, потому что горло дерёт, только вот говорить надо. Мерзость. – Мы оба занятые люди и… - я не могу произносить слова, но всё же произношу, - не часто из-за этого виделись… -Также мне известно, что вы созванивались, - тут я чуть не упал, понимая, что Майк что-то ему говорил насчёт этого! Как я не стал помидором, я не знаю, но сдержать пурпурный цвет мне всё-таки удалось… - Когда вы делали это в последний раз? – его лицо ничего не выражало, что меня насторожило ещё сильнее. Надежда, что у Майка быстрые ноги, была очень кстати. -В… Вчера, прямо перед его отправкой… на спе- -Спецзадание, все мы это прекрасно знаем, - напор заставил сделать громкий глоток, а я ощутил ком в горле и холодок на пальцах ног. – Я хочу попросить вас предоставить звонки, которые произошли в последние дни. Это исключительно в целях проведения следствия над предателем, что сейчас находится на свободе, - либо ты просто промазал из-за своей важности, либо гениально решил меня подловить, но это в любом случае дало мне одно: надежду, что, чёрт тебя дери, Чилтон на свободе и живой… Я положил на стол левую руку и протыкал по определённым местам «кожи». Цвет сразу сменился на заводской: серый, металлический, а часть полимера, что копировала структуру самого верхнего омертвевшего слоя, отворилась, демонстрируя флэшку с записью тех разговоров, которые я пока не успел очистит. Аккуратно вытащив ту и передав в руки блондина, что принялся копировать информацию, не сводя глаз с меня, я же продолжал бесчувственно смотреть на него в ответ, впервые не боясь зрительного контакта с посторонним человеком. Я ни в коем случае не сдам позиции сейчас, особенно когда тебя называют в открытую предателем. Я пока не имею оружия, но стойкость я проявлю такую, которую никто и никогда не рассчитывал у меня увидеть. За считанные секунды все записи наших с тобой разговоров за последние два месяца оказались в руках у этого солдафона. Протянув мне карту памяти обратно, я её спокойно вставил в законное место, а рука возвратилась в прежнее состояние. -Не было ничего странного в вашем общении? – внезапно спросил тот, хотя я уже был готов начать думать, что допрос окончен. Я так и не опускал взгляда, поэтому ответил так же с контактом: -Нет. Мы только уставшими созванивались, что и являлось изменением в нашем общении. Сами понимаете: работа и служба, - хоть у меня и красные щёки, это ничего не изменит в моей тактике. Даже не пытайся. -Понимаю, - либо реально понимаешь, либо нет, не знаю, не вижу в тебе смысла, поэтому молю только об одном: о возвращении в комнату и продолжении моих поисков. Без понятия, весит ли на мне подозрение о незаконной деятельности, найдены ли мои следы в системе, однако я таю кусочек надежды, что только те записи, которые я предоставил на всеобщее обозрение, и мои заплаканные глаза останутся в папке этого следствия. И более ничего. –Благодарю вас за содействие, вы можете идти, - допрос ты не умеешь вести: мало опыта или… или ты сейчас сам сидишь с болью на душе, ведь столько лет дружбы, а тут… Ты бы, наверное, смог меня понять, если был в той же шкуре, в которой я сижу и нервно грызу ногти с самого утра, думая, где он и что с ним… Я не благодарю, только киваю и встаю, направляясь к открывающейся двери. Меня напрягает резкая смена моего отношения к тебе, но я оставлю это на нервы, которые шалили у меня так, что я был готов и разбить кому-то прямо сейчас лицо, и разрыдаться прямо здесь, крича от безысходности и боли. Двое солдат меня также сопровождают до комнаты, а я, к несчастью, вновь не слежу за дорогой, приходя в таком трансе, что руки уже и не поднимаются. Когда закрывается дверь, я тихо вздыхаю, понимая, что я успел обрезать записи наших разговоров и отдать только ту часть, что не будет подозревать нас в чём-то большем, чем в дружбе. Я впервые радуюсь своей и так больной голове, боящейся всего и вся. Руки массируют виски, а я пытаюсь придумать хоть какой-то путь твоего поиска: система прошита маячками вдоль и поперёк, моя рука и так забита в базе и отслеживается, мне рискованно использовать даже её, но… От последующих мыслей я отвлёкся из-за странного уведомления, что пришло молча, но отобразилось у меня на руке миганием. Я сжал губы, понимая, что нахожусь в видимой зоне камеры, значит, надо действовать сейчас же. Я опять оказываюсь за столом, создаю вид рутины, постепенно блокируя обзор и замирая в одном положении, ну, для камеры, естественно. Я открываю рабочий стол и просматриваю название этого «смс», как бы выразились в далёком двадцать первом веке… Кучка непонятных символов… точнее набора букв, которые не составляют какие-то знакомые слова, а некие звуки, не использующиеся у нас в народе… Я пару секунд сижу и моргаю. Антивирус уже просканировал это «послание», обозначив его «безопасным». Однако именно в этот момент я был готов перестать доверять тому, что я сам создал, думая, что это, возможно, проверка с выше. Меня точно хотят взять тёпленьким, хоть оснований на это и нет. Я мигом открываю камеры по всему этажу, не видя не души… правильно, до обед ещё четыре часа, все работают, уборка роботами уже была произведена, так что и тех не видно… Я нервно перебираю пальцами, прикусывая губу и смотря на это самое сообщение. Сигнал непонятен, откуда его прислали, предстоит только ещё узнать… Да и странный набор букв меня не на шутку пугает… Выдохнув, я с трясущимися пальцами нажимаю на голоэкран и… вижу вновь набор, напечатанный в целое письмо. Всего две строки, но нераспознаваемого содержания… Я хлопаю глазами и смотрю на эту психоделику, думая, во-первых, кто, во-вторых, зачем отправил? Шутка? Ха-ха, мне сейчас невероятно смешно, невероятно весело! Сжимаю губы и кривлю их в ужасной гримасе, отводя взгляд в сторону и начиная стучать пальцами по столу. Если так подумать… то не зря же это послание всплыло прямо сейчас, прямо в тот момент, когда ты пропал?.. Это может быть проверка на наживку, меня могут сейчас же скрутить и пометить тем же «предателем», но этаж же пустой… Я на панике полез проверять весь корпус, весь научный комплекс, в котором я находился, и оказалось… пусто. Полностью пусто. Да, роботы охранники были, да и солдаты находились в зданиях, но именно в штатном количестве… Нигде никто не прятался и не пытался меня найти… Либо они ослабили бдительность, и Кейн и вправду не считает меня чем-то «опасным», раз сам Майк Чилтон оказался внизу, а я остался наверху. Ну конечно же, я же простой гик, программист, который к тому же хиляк, слабак и просто дрыщ. Я впервые радуюсь своей реальной характеристике, поэтому с новой силой утыкаясь в это самое сообщение. Просмотрев его вновь и досконально изучив, я пытался понять, с чем может быть связан такой нестандартный набор… Это точно какой-то язык, точно способ шифровки на уровне детей, но… Точно… Детей! Закрыв вкладку с посланием, я полез в собственные архивы, отматывая сразу до самого начала записи моего дела, моей книжки «жизни». Выбрав самый повторяющийся набор из письма, я ввёл его в поиск, задерживаясь над значком «лупы» на пару секунд. Глубоко вздохнув, я нажимаю на него и получаю запись алфавита, дотированную аж десять лет назад… Я глотая воздух ртом, сжимаясь и осознавая, что мне написал Чилтон… Чёрт тебя… Чилтон! Как ты запомнил тот язык, который мы специально придумали в детстве, чтобы играть в шпионов?.. У меня возникло много вопросов по поводу этого, но я отбросил их, начал переводить каждый набор, каждую букву. Да, ты много где путал перестановку, из-за чего сообщение теряло смысл, но ты смог вспомнить основные символы, чтобы я мог прочитать : «кейн убивает людей ответь Гонщик». Даже использовал тот самый позывной... Я сжимаю губы и судорожно составляю сообщение, чтобы понять, что мне делать дальше, как ты и где ты, но… я стираю его и пишу лишь :«я видел ты цел? Центр» - и в ту же минуту отправляю, смотря на кладку. Сообщение уходит вместе с сигналом, который я принимаюсь расшифровывать, однако и это мне не выходит сделать: на тебе стоит глушитель, не позволяющий даже моим хакерским способностям как-то тебя найти. Ты словно потерялся в тех проводах, которыми опутан город внизу, тот самый грязный Мотор-Сити. И понять, как побороть этот узел, мне пока не дано. Я грызу пальцы и надеюсь, что ты сможешь ответь быстро, хотя… хотя это и есть целый риск, потому что рано или поздно система поймёт, что что-то выходит и входит в её пространство. Как тебе удалось поймать такую волну, чтобы так лавировать между нашим миром и тем, в который ты попал: ты нашёл ещё одного гения, который смог обойти то, чего не сделал я? Это тогда всё объясняет, потому что людей ты способен выбирать… хоть и ошибся с тем Джензеном, и получилось не так, как хотелось, хотя… может и на его счёт я ошибаюсь… Только, только меня начинает волновать уже тот факт, что у нас с тобой ограниченное количество сообщений. Однако ты и смог найти гениальную голову, сделавшую тихую лазейку, но и она скоро превратится в дыру… Гении были и здесь, в Делюксе, они и хранили ту систему, которую ты сейчас с ним будешь использовать в качестве решето. А я, дурак, только и сделал, что усложнил всё: вместо того, чтобы просить информацию о дальнейших действиях, о решении конфликта с двух сторон, я написал о том, как ты… Я не смог самолично справиться с теми чувствами, которые я пообещал себе вчера отставить на потом, обрекая и тебя, и себя на что-то ужасное… Я понимал: времени мало, я очень рискую и собой, и тобой, поэтому сделал себе последующую установку, которую я обязан выполнить: я постараюсь ограничиться максимум двумя сообщениями с моей стороны и скорейшим побегом из этого зверинца. Я не знаю, чем я думал тогда, но я осознавал лишь одно: здесь я ни в коем случае не останусь, потому что: а) я ужаснейший информатор, надо мной и так установлена слежка; б) без тебя я не смогу как-либо действовать, потому что ты голова, а я руки, и то не всегда; и в) я просто не смогу справиться здесь один. Ты и сам, наверное, хорошо понимаешь мою слабость, мою нестойкость и мою… ненужность, хоть что-то мне и говоришь по поводу моей «гениальности» и «нестандартности»… Ты просто любишь людей и готов их жалеть и поддерживать, вот твои реальность и правда… Я хлопаю себя по щеке, чтобы убрать ненужные мысли и сосредоточиться на составление будущего плана, который нам с тобой надо будет воплотить, ну… или мне одному… Рука, мне нужно что-то решить с рукой, так как сейчас мой маячок просматривается в разы чаще, а… Твой! Ты точно удалил свой, потому что сообщение пришло не от тебя, а от кого-то другого… Значит с чипом будут точно проблемы… ты был на их радарах, а мне от них сбежать не получиться: чип встроен в моей протез, его вскрыть я не смогу: подручных средств у меня нет, пронести их в комнату незамеченными не получится, потому что в халате маленькие карманы, которые даже и мои кисти не могут удержать, а если и вскрою корпус, то сделаю одно: приведу в действие сирену, которая и пригласит ко мне всех твоих бывших друзей и товарищей, что меня и схватят тёпленьким… Времени мало, а действовать надо. Если я не успеваю взломать протез, то приходится делать одну оставшуюся вещь: пытаться его отсоединить. Это тоже проблематично, потому что я могу сделать это только на осмотре и при починке самого комплекса руки. Вызову поломку – потеряю все данные и привлеку внимание множества людей, попытаюсь их перекачать – потрачу время… Время… врем- На циферблате часов показалось 13:45, а это значит, что обед начнётся через 15 минут… Я и так угробил всё в пустую, ожидая твоего ответа и пытаясь понять, что делать дальше… Дела идут плохо. Я закрываю вкладки и привожу всё в порядок: восстанавливаю камеру, звук и внешний вид: глаза перестали болеть, но так и остались опухшими, что для многих заметно. Тогда моя задача такова: вести себя так, как я веду себя всегда: идти в том же темпе, есть с той же скоростью и не подавать признаки паники… Хоть сердце и стучит с новой бешеной скорость. Я встаю из-за стола и сажусь на и так не тронутую кровать, сжимая руки в кулак и прикрывая уставшие глаза. Когда время показывает два часа дня, то я моментально поднимаюсь и открываю дверь, оказываясь сразу же в вихре научных сотрудников. Меня подхватывает темп, и я двигаюсь с ним, опуская тяжёлую голову. Рутина захватывает меня, я даже не замечаю, как уже нахожусь в столовой и подвергаюсь тем нуждам, которым подвергаюсь всегда. Во рту что-то есть, а я работаю челюстью, благодаря, что со мной никто сегодня не сидит. Я хочу встать, как вновь приходит смс-ка… Я начинаю хлопать глазами и быстрее положенного оказываюсь в комнате, даже не обращая внимания на охрану, задерживающей на мне взгляд дольше, чем надо. Я открываю сообщение, возвращаюсь к фотографии алфавита и начинаю опять переводить, чуть не забыв про камеру. Сообщение в этот раз больше, намного больше, что может меня и радовать, потому что ты точно в сознании, ведь в прошлый раз ты писал осмысленно, и расстраивать, так как там точно информация о том, почему мне надо бежать… Хотя я этого и хочу… просто боюсь, как всегда...«цел, - я этому не очень-то и верю… но принимаю за правда, - нашёл убежище нужно защищать людей но мы не справимся нужен программист, гений ты со мной?»
Ты точно печатал это на скорую руку, забывая о знаках препинания. Значит мои подозрения сбылись: времени мало. Отказать я, как уже все знают, не мог, только вот… как отцепит протез? Если я сбегу с ним, то мы все покойники... Поэтому мне нужны инструменты, а они в лаборатории, а это значит… Я сжимаю губы рукой и громко вздыхаю… Мне придётся под покровом ночи пробраться туда и отсоединить руку… Чёрт тебя… Чилтон… Я не собираюсь взвешивать все «за» и «против». Я только пишу в ответ:«я с тобой, я должен сбежать до подъёма. смогу отключить камеры и выбраться к выходу – Я мигом открываю карту Делюкса, просматривая все слепые зоны и соображая свой ход. - Б23 восток. на связь не смогу выйти» Я пока не отправляю, открывая камеры и просматривая всех сотрудников. По расписанию ужин будет в шесть, работа продолжиться до девяти часов вечера, полный отбой в десять… Охрана сделает два обхода: в одиннадцать, а затем и в два ночи… В пять будет третий, но а в шесть подъём и здания уже будут в воздухе. Значит, мне надо будет покинуть этот комплекс с пяти пятнадцати до пяти тридцати, чего, конечно, сделать будет невозможно, так как я могу напороться на охрану. Здания точно будут в воздухе в сорок пять минут, значит придётся сдвинуть время с пяти пятнадцати на пять тридцать и уже там нестись со всей скорости до самого ближайшего выхода, то есть Б23 восток… Я кусаю палец и топаю ногой, смотря на план комплекса. Нет, бегаю я, на удивление, быстро, могу и справиться… главное сделать статичными все камеры, двигаться по их слепым зонам и не попадаться охране, но это будет сложно, потому что я буду без средств связи и возможности просмотра камер… Надо будет выучить план моего движения, ну… с этим не должно быть проблем. Надеюсь… Отправляю сообщение и проверяю расписание охраны, которое остаётся без изменений… Начинаю работать с другими камерами и ждать твоего ответа, который приходит через какой-то час.«у выхода Б23 восток в 5:40 жду. у нас будет 10 минут, береги себя»
«принял»
Конец нашей переписке. Всё-таки уложился. Я стираю всё, отправляю твой сигнал в утиль, надеясь, что ту парочку дыр, которые мы сделали, остались незамеченными… надеюсь… До ужина я взломал все камеры, которые мне будут нужны при завтрашнем «рандеву». Ужин прошёл гладко, вернулся в комнату я по расписанию. Открыв вновь карту, я нарисовал себе путь на каждом этаже, заучил его, перепроверил камеры и стал следить за сотрудниками, которые к девяти часам расползлись кто куда. Ровно до десяти я просидел за всем этим, а затем оказался в постели и включил статичность камеры уже с этим обзором. Время перемахнуло за одиннадцать часов, а я всё никак не мог подняться. Меня переполнял страх и волнение… я понимал, что если я попадусь, то разрушу тот план, который мы с тобой слепили из веток и камней… Меня охватывала паника, я начинал учащённо дышать, а затем стал уже бить себя по лицу, обзывать тряпкой и пытаться привести в чувства. Было тяжело и неприятно, но ровно в двенадцать часов я уже стоял у выхода. Нервно выдохнув, я снова проверяю камеры. Закрываю панель и открываю дверь. Осматриваюсь, понимаю, что тишина и пустота. Я выхожу и быстрым шагом скрываюсь за поворотом, оказываюсь на лестнице и семеню ногами так, как только мог. Дальше я перехожу на бег, параллельно проверяя камеры, которые показывают пустоту, то есть то, что мне надо. Я покидаю жилой комплекс, начинаю мелькать в узком проходе, что соединяет меня с уже с зданием, где и проводятся все научные работы. Использовав отпечаток руки в качестве бейджика, я захожу во внутрь, оказываясь на нижнем этаже лаборатории… Стены подсвечены тонкими полосками холодного света, а луна пробивается сквозь окна, добавляя даже… какие-то нотки романтики?.. Я никогда в ней не разбирался, за неё отвечал, как не странно, ты. Да и говорить красиво ты умел, я же обходился какими-то формулами и тезисами… Это был мой максимум… Я прохожу мимо аудиторий, добираясь до своего сектора лабораторных помещений, где и хранились все нужные мне инструменты. Введя пароль научного руководителя и вновь проверив камеры, я захожу в оснащённую комнату. Сгребаю в охапку все нужные инструменты и раскладываю их за первым рабочим столом. Рука обездвиживается зажимами, чтобы ни в коем случае не активировать режим «защиты», который при сирене посчитает уже меня врагом и изобьёт так, что лихом вспоминать будут… Я довожу вид протеза до заводских настроек, чтобы не повредить оставшуюся в целости руку. Дальше приходится ковыряться, подсоединять кабеля и ослаблять защиту постепенно… Время движется к часу ночи, а я только преодолеваю третью ступень из пяти, приближаясь к новому обходу охраны и делая себя настолько безоружным, что ноги начинаются трястись. Я наконец-таки вытаскиваю плечо тогда, когда время переваливает за час, а до проверки остаётся больше, чем полчаса. Я мгновенно начинаю скачивать информацию и отключать звуковой модуль, чтобы рука ни в коем случае не дала сбой и не заорала на весь этаж. Та лежит, не шевелится и не двигается… меня это напрягает… Привык видеть его в качестве своей части, а не детали на столе... Я сглатываю и слежу за перекачкой файлов, что заканчивается через какую-то минуту. Сунув флэшку в карман халата, я быстро прибираюсь и выхожу из помещения. Быстрыми шагами я направляюсь к выходу, как резко слышу приближение ботов… Меня окутывает паника и я с дури дёргая ручку первой попавшейся двери. Мне хватает пять секунд, чтобы я начал на нервах набирать код научного руководителя. Бот заворачивает ко мне, а я уже сижу в аудитории, прижавшись к стене и прибившись к полу. Бот сканирует помещение через стекло, даже не видя меня и пролетая дальше. Следом за ним проходит пара человек, что о чём-то переговаривается. Бот не заметил меня, меня не заметили и они… Я зажимаю лицо рукой, со всей дури прижимая к себе протез… Они поменяли расписание, не указав это в базе, чтобы подловить тех, кто решит пойти по тому же пути Чилтона… Я мысленно впервые начинаю ругаться, надеясь, что это все сюрпризы на сегодня… До комнаты добираюсь за считанные минуты, не встречая ничего больше на своём пути. Я закрываю дверь и кладу протез на стол, делая глубокий выдох. Упав на стул, я не сдержал стона, который означал конец этой миссии, на которой я чуть ли не провалился… Халат оказывается в шкафу, а флэшку я кручу в руках, наблюдая за циферблатом часов: почти два, а я не могу даже думать о сне… хотя мне бы он не помешал, я и так проспал за эти двое суток какие-то … шестьдесят минут… Мда. Я не отключаю статичность камеры, а только завожу будильник на полпятого и перебираюсь в постель, в которой лежу до трёх без сна, а затем забываюсь в ужасной полудрёме, видя тебя в ней в крови, с выбитыми костями и без головы… Мне даже не нужен будильник: я прихожу в себя за три минуты до его звонка. Отключив ненужный гаджет, а потираю уставшие глаза и вновь смотрю на руку. Поднимаюсь и подхожу к ней, открывая карту и вновь просматривая все этажи и мой ненаглядный выход Б23 восток… Стало даже грустно расставаться с ней... Потом уже начинаю просто молить всё и вся, чтобы наш план получился и я после мог забыться хотя бы каким-то сном на час… Время приближается к пяти тридцати: обход совершён, роботы уже на станции подзарядки, а я в последний раз осматриваю эту комнатку площадью шесть квадратных метров… Становится больно и дико, потому что всегда тяжело осознавать, что вся та политика, что выстраивалась вокруг тебя, оказывается ложью, а ты не то что не учитывался в ней, а даже её целью не был… Я вновь вздыхаю, проверяю камеры и… выхожу. Я мчу по коридорам, спускаюсь по лестницам, хватаюсь за стены и быстро поворачиваю. Я несусь к выходу, надеясь, что никого не увижу, но… но прямо передо мной вылетает бот, что направлялся на свою станцию подзарядки. Я мгновенно торможу и меняю направление бега, уже слыша, как тот летит за мной. И всё-таки мои расчёты имели очень плохой недочёт: кто-то же поменял расписание без занесения это в базу!!! -Научный сотрудник, - роботизированный голос зовёт меня, а я начинаю петлять из стороны в сторону, - остановитесь. Я вспоминаю карту строения коридоров и выбираю запасный выход, заворачивая вправо. -Научный сотрудник, остановитесь. Он наступает мне на пятки, а я оказываюсь в длинном коридоре, в конце которого спасительная дверь… С КОДОМ! Это ещё один недочёт, только уже ужасно большой! Я понимаю, что это конец… потому что руку я оставил там, в комнате, а кода я даже и знать не знаю! Я не думал об этом плане отступления! -Приказ отклонён, протокол применения силы активирован, - роботизированный голос сменяется на шум лазеров, что летят в меня, а я прижимаюсь к стенкам, полу и прыгаю к потолку, чтобы меня не задело! Я даже не знаю будущего хода отступления, мчусь к той стенке, у котором меня расстреляют… ИСПЕПЕЛЯТ! Я бегу ещё быстрее, чувствуя отдышку и боль в лёгких. Нет… это не может быть таким концом… Так ещё это роботизированная зараза сейчас вызовет подмогу и от меня точно ничего не останется! Комплекс просыпается, везде загорается свет, а я… А я врезаюсь прямо в стену, со всей дури разворачиваюсь и проскальзываю под роботом, что стреляет не в меня, а в дверь. Та выдерживает, но гнётся под форму бота, что застревает в полимере. Я мгновением пробегаю этот коридор и бегу обратно, слыша топот людей и включённую систему безопасности, которая забила тревогу. Я добегаю до лифта уже в толпе и жму на первый этаж. Оказываюсь на нём за пять секунд и встречаю охрану, что подбегает ко всем лифтам и выводит людей, что уже и так хлынули на улицу. Я оказываюсь в толпе побольше, не понимая, как этот бот смог перепутать оповещение «предательство» на оповещение «экстренная ситуация в здании, включена эвакуация». Оставляю это на потом. Я в куче движусь на улицу, лавируя между сотрудниками и охранной, что меня не сразу замечает. -Младший сотрудник, - всё-таки один ловит на мне внимание, когда я вылетаю из столпотворения и со всей дури мчусь к «воротам» комплекса, - не паникуйте, мы всё реши- У МЛАДШЕГО СОТРУДНИКА ОТСУТСВУЕТ РУКА! – а вот это было плохо. За мной выдвигается сразу дюжина этих охранников, что уже понимает, кто виноват во всей этой ситуации. Здания начинают подниматься, а я лечу с верхнего яруса на нижний, оказываясь за пределами комплекса. Парни летят за мной, докладывая о диверсии, которая получилась случайно! Я слышу новые выстрелы и вновь петляю из стороны в сторону, направляясь к тому самому выходу. Они передают это по рации, я замечаю, как здания, которые поднимались раньше всех и открывали те самые выходы, начинают опускаться… Я рву собственные лёгкие и молю только о том, чтобы ты уходил оттуда! Я не имею понятия, сколько там времени, но даже если меня и раздавит, то лучше, чтобы меня одного, а не вместе с то- Мне простреливают ногу. Я оказываюсь в этот момент у края земного яруса и валюсь вниз с невероятным криком. Кровь пачкает стенку, по которой я сползаю. Я цепляюсь рукой за рану, всё жжёт вокруг, я сдерживая завывание и- -ЧАК! Я через боль поднимаю голову и вижу тебя, который несётся ко мне с такой скоростью, что я никогда не видел. Я кусаю губу и пытаюсь подняться, но не могу удержаться даже на одной ноге. Ты хватаешь меня под руки, бигфут оказывается уже у нас и меня в четыре руки затаскивают на заднее сиденье. -ТРОГАЙ, БЕГОМ! – ты на кого-то кричишь, а этот кто-то даёт по газам. Мы пролетает за считанные секунды в пути, а здание резко останавливается и вновь поднимается. Ты рвёшь какую-то тряпку, восседая на мне, а я сжимая губы, чтобы не начать орать. Я чувствую тепло и кровь, которая льётся с тройной скоростью, неверотяное жжение, будто в меня блеснули кислотой, которая уже разъедает мою кость. Ты завязываешь мне жгут, прижимаешь эту ногу к моей груди и заставляешь её обхватить оставшейся рукой. -СЖИМАЙ ЕЁ, СЛЫШИШЬ МЕНЯ?! – ты вновь орёшь, а я пытаясь не потерять сознание, подпрыгивая на этом сидение. -МАЙК! – какой-то неприятный голос, я уже не улавливаю. – БОТЫ, БЕГОМ ЗА ШТУРВАЛ! Ты каким-то боком в этом узком пространстве чувствуешь себя как рыба в воде. Ты уже на переднем сидении, а я хватаю ртом воздух, слыша выстрелы из бластеров и при первом резком повороте падая в пространство между задними и передними сидениями. Я больше не пищу, не сжимаю ногу. Я смотрю в тёмный потолок и всё меньше и меньше начинаю слышать… -Мы успеем?! – твой голос… таким взволнованным я тебя никогда не слышал… -Должны, я установил это недавно… Так что проверим: работает или нет! Вы гоните, вы едите, а я валяюсь в луже крови, понимая, что у моей шеи под костюмом лежит та самая флэшка, которую я сам туда засунул и которую я должен… -Включай на три, - тот же самый голос… а я должен… -Раз, - лес… отпевает принцесс.., - два… - лес, где ощущаю я страх… - ТРИ! – лес отпевает принцесс… -Что это за песня такая? Про принцесс… - ты фыркаешь, валяясь в траве в саду, в который нас отвели воспитатели. Я хлопаю глазами, находясь рядом с тобой. -Не знаю… мама пела мне её… -Потому что ты принцесса? – ты не издеваешься, нет, а только с улыбкой это говоришь, поворачиваясь на живот и заглядывая мне в лицо. Я же краснею своими маленькими щеками и отворачиваю лицо от тебя. -Ну Чаки, - ты только смеёшься, поворачивая голову за мной и заглядывая мне в лицо, - я же только любя, - раньше ты не боялся таких слов, я это хорошо помню… Я смотрю на тебя, убирая с лица пряди, которыми уже тогда начал прятать собственное Я. -Красивая принцесса? – я красный, ужасно красный. -Очень, - ты улыбаешься мне, смотря прямо в глаза. – Чаки, - так ласково... - Чак… - уже грубее, - ЧАК! – ты хватаешь меня за плечи, а я так и смотрю в потолок. – ЧАК, ОЧНИСЬ, ЧАК!Тьма.
Окутала меня…
Я ворочусь.
Шея затекла.
Голова болит…
Я делаю глубокий вдох и открываю глаза, видя, что меня не окружают белые стены… Я делаю пару выдохов, медленно сажусь и понимаю, что я где-то, но уж точно в чьём-то медицинском отсеке... Я голый, почти голый. Снимаю с себя одеяло и вижу, что в том месте, где я испытывал адскую боль, оказалась всего лишь-то зашитая тонка царапина… Ну да, лазером хоть кусочек кожи задень, кричать будешь так, что от болевого шока сможешь умереть. Я опускаю ноги на холодный металлический пол и протираю лицо рукой, понимая, что я сбежал… я… сбежал! Майк здесь, где-то рядом… Точно, а где сейчас Ма- -Очнулся, - до жути знакомый голос, что я аж вздрагиваю и сразу поднимаю голову. Ты только-только заходил, открывая дверь в это лечебное сердце... -М-Майки… - я забываю как дышать, я хочу рвануть к тебе, но уже в следующее мгновение ты обнимаешь меня, усаживаясь на ту же самую койку. Я обхватываю тебя правой рукой за шею, утыкаясь в изгиб плеча, заливаясь такой горечью, что еле как сдерживаю новый поток слёз. Я уже и перестал верить, что ты можешь меня увидеть, а я тебя коснуться. Мы не виделись с тобою целую вечность, я не в силах тебя отпустить… Но ты всё-таки отстраняешься, чтобы оглядеть меня, худого, кривого, но сильно соскучившегося по тебе. Твои тёплые руки на моих холодных плечах, а я уже от этого готов плавиться. -Рана сквозная, - всё-таки начал ты, так и смотря мне в лицо, - повезло, что тебя подстрелили остатком заряда: он был меньше, чем основные, поэтому плоть почти не пострадала. Ходить ты точно можешь и будешь. Задета только плоть, но и она восстановится. И вправду… я сейчас не чувствовал боли, меня ничего не смущало, кроме того, что я сижу в одном нижнем белье… Я только сейчас об этом вспомнил и отпустил тебя, сжимая в целой руке кусок покрывала и накрывая свою наготу в области торса и бёдер. Я отвожу взгляд вниз и прикусываю губу. Мне даже стыдно на тебя смотреть... -Что такое? – ты обеспокоен, поэтому аккуратно касаешься моих щёк и поднимаешь их вместе с лицом. Мой взгляд проходит по твоему телу в белой футболке и рукам. Я только сейчас замечаю твоё перемотанное правое запястье... да, тебе удалили чип, справились с этим... Не то что- Я сжимаю губы в кривой и смотрю на тебя через чёлку. -Я… подвёл тебя, прости… - ты аж расширяешь свои и так круглые глаза. -Чаклз… я тебя не понимаю, - ты аж слегка мотаешь головой из стороны в сторону. -Майки, - я убираю руки от своего лица и немного выпрямляюсь, потому что правду надо говорить прямо в лицо и полностью, - я такое там устроил… Я должен был как мышь выскочить из здания, добежать до тебя и доехать сюда без происшествий. А в итоге я, - начинаю задыхаться от паники и волнения, - устроил там такою суматоху, меня подстрелили, я заставил потратить на меня часть медикаментов, так ещё… - я приподнимаю левое плечо, неуверенно их помахивая, - в данным момент я и вовсе бесполезен без своего протеза… Я уже не вижу смысла держать себя здесь. Да, я хотел сюда из-за двух причин: увидеть тебя, целого и невредимого; и не собираясь оставаться там, где понятие «гуманизм» размыто. Что ж, они исполнены, только вот взамен мне уже нечего дать: я всё оставил там, на поверхности, похоронив свою возможность быть тем самым "гением", которого ты и искал, быть тем самым большим сердцем, что бьётся учащённо при тебе... Я опускаю голову и сжимаю функционирующей рукой ткань, поджимая все девять пальцев на ногах под себя. Даже тут я пролетел… Тёплые же руки внезапно касаются меня, массируют мою худую шею, а я всхлипываю, жмурясь. Они накрывают мои плечи, а я не имею сил протестовать: ты прижимаешь мою больную до безумия голову, а я и прижимаюсь вплотную к тебе, обнимая себя и так ужасно худой рукой. -Ничего ты меня не подвёл, - начинаешь ты тихо, гладя меня по волосам, - ты сделал всё правильно, я знаю, что ты действовал по ситуации. По-другому никак бы не получилось… Ты справился с ней наилучшим образом, потому что мы сейчас сидим с тобой вместе, в обнимку, Чаки. А про свою бесполезность ты зря, - ты не заикаешься, не делаешь паузы, а говоришь всё ровно и чётко, прямо как от чистого сердца. - Твоя гениальность не зависит от наличия протеза. Мы придумаем что-то, а если и понадобиться, то я саморучно принесу тебе новый. Да и ты уже показал нам многое за свои несколько часов, что ты был в Делюксе: мы с Джейкобом уже просмотрели те файлы, которые ты успел скач- Я подрываюсь, стукаясь своей головой о твой подбородок. Я отстраняюсь от тебя, смотря загнанными глазами и потирая ушиб. -Как все?! -Не все… - ты тоже потираешь ударенную часть, - я убрал в сторону то, что ему не стоит видеть. Я нервно выдыхаю, сжимая губы в той же кривой. -М-Майки, прости, я, – я тянусь к тебе рукой, оглаживая овал лица, а ты только нежно улыбаешься. -Ничего, Чаклз, так что не говори о себе так. Ты принёс нам месяц работы Джейкоба, поэтому ты большой молодец… - ты кладёшь руку на мою кисть и гладишь её. Я плавлюсь от этого и утыкаюсь тебе в тот самый изгиб, вновь получая те самые объятия, по которым я так давно скучал. -Ну-ка, - ты вновь отстраняешься от меня, но открываешь мне лицо своей ладонью, - одевайся, я тебя познакомлю с ним. Я только киваю, чувствуя сладкий мёд, а после прихожу в себя и часто моргаю. -Стоп… а гд- -Тут на стуле лежит, - он поднимается и берёт со стула футболку голубого цвета и синие джинсы, которые укладывает рядом со мной на постели. – А обувь прямо у койки. Давай, я тебя жду у выхода. Я только киваю, провожая тебя взглядом. Надеваю это всё, заправляю кровать и выхожу из комнаты, оказываясь в… -Вау... вот это- -Гараж, да, я тоже был в шоке, - ты улыбаешься, рассматривая это пространство вместе со мной. Нет, это не просто пространство... Это совокупность хаоса и порядка: невероятный ствол дерева из проводов устремляет вверх, к зелёным стенам помещения, которое так и кишит лампочками, светодиодами и огнями... Это то, чего нет в Делюксе, это тот хаос, который был у каждого в мечтах, который хотел бы каждый в своей комнате, который является настоящим путеводителем в жизни... Это не просто "вау", это искусство, которому я готов поклоняться...– Помню, как вчера только здесь оказался… -А ты как… - мне ужасно интересно, мне необходимо знать всю твою историю вдоль и поперёк. -Расскажу потом, - но ты берёшь меня за талию, ведя к возвышенности, что, походу, и служила обозначением центра во всём этом кавардаке, - а пока надо познакомиться и с хозяином, - и тебя не смущает моё красное лицо, а меня не смущает твоя рука на моё теле. Мы поднимаемся, а кисть всё-таки пропадает, а я даже и не против, так как понимаю: это нужно, это надо, это необходимо… Мы оказываемся на недокухне, где стоит ещё барная стойка и несколько барных стульев. Они повторяют кавардак и хаос, так как сами покрытия и поверхности яркие, что заставляет мои глаза разбегаться. Я хлопаю ими и даже не сразу замечаю мужчину, что стоит за плитой и варит что-то. Он тоже нас не видит: погряз в готовку и насвистывание мелодию, которая играла из какого-то приёмника, который я даже и не успел подметить. -Джейкоб, - ты специально громко говоришь, усаживая мена за барный стул, а сам становишься рядом, чтобы старик тебя услышал. Он же внезапно замирает, а затем поворачивается и неожиданно по-доброму мне улыбается. Я никогда не видел людей, которые мне будут улыбчивы с первого момента знакомства. Майк Чилтон был исключением... -А вот и очнулся наш новоиспечённый, - не то, чтобы по-стариковски, но как-то по-домашнему он меня встретил, бросив в чан свой половник и протягивая мне морщинистую и худую руку. Я пожал её в ответ, мысленно понимая, что мы можем открыть клуб "Тощих и больных". Майк так, рядом просто постоит. -Ч-Чак, - уже отвечаю я, начиная волноваться, что на меня смотрит две пары глаз, а не одна. Непривычно и неудобно. -Знаем, - также радушно отвечает тот. – Как себя чувствуешь? Нет головокружения? Ты достаточно крови потерял, чтобы сейчас ощущать себя выжитой тряпкой. -А… - я аж зависаю, думая, что, вроде бы цел… ноги и рука на месте и ничего не болит… -Х-хорошо… только… -Только? – уже начинает волноваться Майк, что аж придвигается ко мне. -Только голод чувству… - я никогда не слышал такого громкого вздоха облегчения. -Ну ты и напугал нас уже, - смеётся по-стариковски Джейкоб, возвращаясь к своему половнику. – Как раз время ужина, так что- -Ужина?! -Ты проспал тринадцать часов после всего этого, - ты спокойно уточняешь, тоже усаживаясь за стойку. -Ох, - я потираю лицо, рукой, убирая пряди волос, - вот это… чёрт…. -Ну-с, тогда заморить червячка только и стоит, - тарелка супа уже оказалась передо мной, а я так и почувствовал, как у меня побежали слюни. Хвоста не хватает с ушами. Дальнейшее поглощение бульона прошло за какие-то считанные секунды, а я наконец-таки ощутил тепло внутри. Майк, что тоже не отказался от ужина, аж захлопал глазами после такого быстрого «ужина». Однако только усмехнулся как-то необыкновенно по-своему, поедая собственную порцию. -Добавки? – уже больше походя на бабушку, чем на деда, спросил Джейкоб, наконец-таки найдя истинного ценителя своей стряпни. Ну, я так понял. -Я буду не против… После второй тарелки я смог почувствовать полное удовлетворение каждого органа собственного организма. Только меня в замен всему хорошему и доброму резко начало клонить в сон, поэтому я моментально начал себя постукивать пальцами по щекам, стараясь не заснуть за барной стойкой, так как я не хотел вести себя как свинья, хотя уже и повёл себя таким образом из-за второй порции… Мои собеседники вели повествование о чём-то, а я уже клевал носом, пошатывался и просто был готов поцеловать эту невероятную стойку своими влажными губами. -Чак, ты спать не хочешь? – заметил старик, наливая что-то горячее в кружки. Это и Майка заставило ко мне развернуться всем лицом, а ведь он о чём-то увлечённо и говорил... кажется. -Нет-нет… я здесь, - вру, как дышу, - я с вами, - ага-да, я мастер себя самого обманывать. -Так, выпивай это, а ты, Майк, веди его следом на боковую. Завтра уже будем решать что-то, строить планы и тому подобное. Мне нужны заряженные пацаны, а не раскисшее желе на ножках. -Да нет же, я зде- -Тебе и вправду стоит отдохнуть, - Чилтон аж пододвигает ко мне кружку, я её с большой радостью принимаю и почти залпом выпиваю что-то тёплое и такое же манящее. Спать от этого захотелось в три раза больше. -Спасибо большое вам… Джей-, - я аж зеваю и прикрываю рот… -Давайте, дети, идите отдыхайте, тебя это тоже касается, Чилтон, - он строго смотрит на Майка, а после по-доброму улыбается и убирает кружки. Ты, на удивление, только легко смеёшься, стараясь обмануть себя, что не испытал сегодня тот ещё стресс, подхватываешь меня за плечо и желаешь доброго сна этому невероятному старику... волшебнику из чудесной страны. Я плетусь за тобой, вскоре положив на твоё плечо такую тяжёлую и ненужную голову. Мы оказываемся в какой-то темноте, но я уже не думаю: ты меня обнимаешь, мне этого хватает. -Так, нам сюда, - ты аккуратно укладываешь меня на что-то мягкое, а я и не сопротивляюсь. Даже снимаешь обувь, что я ощущаю себя настоящей принцессой... Я таю и обмокаю на матрасе, начиная терять связь с реальность. Ты ложишься рядом, а я оказываюсь под твоей подмышкой, ты с заботой укладываешь мою голову в её впадину, в ответ моё лицо утыкается в твою грудь. Что-то накрывает меня, но я уже не чувствую, что именно. Меня тянет только тепло твоего тела, которое такое родное и горячее одновременно… Ты всегда был печкой, меня это заставляло смеяться... Твоя другая рука гладит меня по плечу, мне невероятно хорошо… я вот-вот утону в этой вязкой тине сна, но: -Майки… Ты же мечтал о бьющемся сердце, которое невероятно тебя любит и только ждёт встречи с тобой, виляя хвостом при одном упоминании имени Майка Чилтона?.. -М? – ты поворачиваешь голову ко мне, задерживая руку на шее, то ли проверяя мой пульс, то ли грея меня своими горячими и длинными пальцами . – Что такое? -Я бы был не против собаки… - утыкаюсь носом плотнее в твоё тело и замолкаю на эту ночь. Я не знаю, как ты отреагировал на это, но я надеюсь, что ты был счастлив, как был счастлив я. Я был готов заменить своё сердце на то маленькое, хоть и надеялся остаться тоже тем, о ком ты хотел бы заботиться. Прямо, как сейчас... и здесь. Только это уже завтра...