Кто я для тебя?

Олег стоял возле окна, всматриваясь в густые сумерки, что окутывали город серым, чуть мерцающим коконом, сквозь который можно разглядеть разве что размытые очертания полной луны. Желтоватый свет скрипучего фонаря рваными лоскутами падал на тротуар, немного разбавляя тусклые краски осени. Олег, нетерпеливо барабаня пальцами по подоконнику, всматривался в наползающие со всех сторон тени деревьев, выискивая нужную — тень всегда появлялась первой, а за ней из мрака выходил сам Степан. Заметив знакомый силуэт, Олег расплывался в счастливой улыбке, радуясь, точно пятилетний мальчишка — пришёл. В сердце красивым бутоном расцветал очередной цветок любви, душа ликовала, в животе приятно щекотало морозное предвкушение, а с губ само собой срывалось любимое имя. В этот момент Олег полностью лишался разума, переставал быть серьёзным, рассудительным старшим лейтенантом, полностью отдаваясь счастью, растворяясь в нем, утопая в любви и головокружительной страсти. Степан разрешал Олегу настойчиво припечатать себя к стене, позволял нетерпеливым губам хаотично выцеловывать своё лицо, а проворным, чуть дрожащим пальцам, запутаться в волосах. Он позволял Олегу недолго вести в их любовной игре — расслаблялся, млел от горячей ласки, подставлялся под обжигающие поцелуи, плыл от рваного шёпота у себя над ухом, чуть заметно улыбаясь. А затем резко разворачивал Олега к себе спиной, перехватывая инициативу и полностью подчиняя его себе. Олег прикусывал губу, ожидая жаркого продолжения. Но сегодня знакомая тень так и не окрасила пешеходную дорожку. Степан не появился. Снова. Горечь и обида, скопившиеся в районе груди, теперь подкатили к горлу. В глазах щипало, но Олег отчаянно силился сдержать слезы — не мальчишка вроде нюни распускать. Да и какой в этом смысл? Степан никогда не давал повода думать, будто Олег занимает особое место в его жизни. — Олег, это только секс. — Сказал Стёпа однажды, пресекая тем самым попытки любовника стать чуточку ближе. Не давая произнести заветные слова, лишая надежды, оставляя очередной кровоточащий шрам на измученном сердце. До Степана у него не было серьёзных отношений, хотя, если глубоко копнуть этот вопрос, отношения со Степаном назвать серьёзными можно с огромной натяжкой. Но вот чувства… Таких чувств ни к кому прежде Олег не испытывал — сильных, всепоглощающих, болезненных и оглушающих. Именно такие чувства затыкают здравый смысл и берут верх над разумом. Олег любил и был счастлив, когда Степан находился рядом, несмотря на то, что он сам сразу обозначил границы их общения. — Мне не нужны отношения, Олег. — Выдал Степан после того, как они переспали в первый раз. Сердце резанула боль, но Олег не стал настаивать — знал, что иначе совсем потеряет Степана. — Я не готов пока к чему-то… Я не могу пока забыть… Да, об этом знали все. После гибели жены, Степан долго приходил в себя, собирая по частям сердце, склеивая скотчем разодранные в клочья раны на душе, учился заново дышать. Олег понимал это и не настаивал на чём-то более серьёзном, полагая, что лишь время их лучший друг. Но надеется не переставал… Их отношения сводились к невероятному сексу пару раз в неделю в квартире Олега, страстным поцелуям в машине да быстрому отсосу в тёмных коридорах ФЭС. При чем отсасывал именно Олег. Ему нравилось спускать со Степана штаны, ощущать дрожь, что бежала по его бёдрам, брать в рот налившуюся кровью головку, приходиться по ней кончиком языка и слышать, как сдавленно стонет Степан. Ради этих стонов Олег был готов на всё, ведь Степану хорошо с ним, а его любовь он завоюет. Степан наматывал на кулак черные волосы любовника и входил глубоко, мощными толчками, наслаждаясь жаром его рта. Олег закрывал глаза и с замиранием сердца влушивался в хриплое дыхание Степана. — Олег, это только секс, — упорно продолжал твердить Степан, надевая штаны и отстраняя от себя любовника, не давая даже обнять себя. — Давай не будем усложнять. Только секс, соглашался Воеводин, стоя потом под упругими струями воды, смывая с себя запах Степана и уговаривая самого себя, что всё и так хорошо. Ведь говорят же, что в отношениях кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить и многих это устраивает — в конце концов, человек ведь с тобой, что ещё нужно? Оказалось, нужно. Сейчас, когда Степан не пришёл, Олег понял, что нужно на самом деле не так уж и много… Только взаимность. Взаимности от Степана он не дождался, а теперь, по всей видимости, лишился и его самого. Все прекратилось две недели назад. Именно тогда, когда в конторе появился он — старший лейтенант Леонид Субботин. Смазливый, словно херувимчик, атлетически сложенный, умный и обаятельный, с обольстительной улыбкой и сладким голосом. Воеводин слышал, как шептались о нем девочки-лаборантки, глупо краснея и пошло хихикая, едва не выпрыгивая из трусов. Да, именно тогда Степан в первые за семь месяцев не пришел. Можно было списать все на совпадение и сильную занятость Данилова, но Олег никогда не верил в такие совпадение. И это изрядно нервировало. Он хотел позвонить, спросить, что черт побери происходит, потребовать объяснений, но все же смог взять себя в руки — он ведь не истеричка, чтобы закатывать скандалы. Проглотив обиду и горечь, Олег отошел от окна. Один из бутонов, что цвели на сердце, поник. Звонок в дверь застал Воеводина в ванной. — Неужели все-таки пришел! — встрепенулся Олег. Волна облегчения пробежала вдоль позвоночника, сердце затрепыхалось, предвкушая, нетерпение кусало загривок. Накинув на голое тело халат, Олег вышел из ванной. Открыв дверь, он увидел перед собой самого желанного гостя, но радость сменилась озабоченностью, едва Степан поднял на него глаза. Виноватый и немного смущенный взгляд заставил Олега напрячься — что-то тут было не так. Плохое предчувствие мурашками засеменило по спине, грудь обдало обжигающим холодом, горло сдавил страх — он все понял. — Я могу войти? — тихий шепот вывел Олега из оцепенения. — Конечно. Входи. — Олег, я… — Степан закрыл дверь и прислонился к ней спиной, болезненно морщась, наткнувшись на дверную ручку. — Я должен тебе сказать... — Я так понимаю, между нами кончено даже то, что не успело начаться? — губы Олега скривились в мучительной ухмылке. — Не нужно было доводить всё до такого финала… — виноватый взгляд скользнул в сторону. — Нужно было отпустить тебя сразу, пока ты не привык… Пока не… — Пока я не влюбился в тебя, да. Ты ведь это хотел сказать? Я так понимаю, теперь ты трахаешь этого смазливого пацана? — горечь рвалась на свободу обидными словами, но контролировать себя Воеводин не мог. Как все глупо! — Он лучше меня в сексе? — Дело не в сексе, Олег. Я его люблю, — добавил Данилов еле слышно. Олег едва не скрючился, словно кто-то со всей силы ударил его под дых. Признание Степана вышибло дух, лишило воздуха и жизненных сил. Вот даже как… Это не страсть, не желание обладать красивым телом, всё оказалось намного серьёзнее… Холодное сердце Степана растаяло. — Я не думал, что всё окажется так. Сам не понимаю, как это случилось. Но Лëня… — Лëня… — глухо повторил Олег, чувствуя испепеляющее жжение под рёбрами. Сглотнув острые колючки, царапающие горло, он всё же задал тот самый вопрос: — А кем был для тебя я? — Ты… — Степан нахмурился и нервно куснул нижнюю губу — он всегда так делал, когда пытался подобрать слова. — Нам было хорошо вместе… Разве нет? — Уходи, — еле слышно произнёс Олег, раздавленный правдой. — Прости меня, Олег. Я не… — Уходи, — повторил Олег. — Просто уйди. Отвернувшись от Степана, он попытался восстановить дыхание. Дверь за спиной захлопнулась, разрывая даже ту тонкую нить, которая была между ними. Руша надежды. Сжигая до черноты сердце Олега. Сил на то, чтобы быть сильным, больше не осталось. Рухнув на постель, Олег с силой прикусил подушку, желая остановить вой, рвущийся тысячами голосов из глубин подсознания. Боль давила на плечи, выкручивала, рвала, точно стервятник жертву — безжалостно, неистово, беспощадно. Все было кончено. Кажется, он все-таки закричал. Время медленно шло. Олег слышал, как отсчитывает секунды стрелка настенных часов. Слезы отступили, дышать стало легче, хотя глухая боль в груди всё ещё давала о себе знать. Но и с этим он справится. Ведь то, что нас не убивает, делает лишь сильнее.