Это твои драконы, оставь их себе

- Какая романтичная история, - томно вздыхает шестая дочь мелкого князька, прижимаясь щекой к его плечу. – Скажи мне, она произошла взаправду? - Разве можно влюбиться в дракона? – усмехается Пэй Мин, в свободной от женской талии руке покачивая чашу с вином. - Не знаю, - хихикает Шестая Княжна. – Я же драконов не встречала. Но знаешь, что, Генерал? – она отстраняется от него, окидывает долгим взглядом. – Думаю, в тебе есть что-то от них, что-то такое… величественное и загадочное. - Нет, - резковато отвечает Пэй Мин, - я совсем не похож на дракона, поверь мне, красавица. Надеюсь, ты с ними никогда не встретишься. - Не будь занудой, - она пихает его кулачком в бок, укладываясь обратно на плечо. – Я же не имею в виду все эти клыки и когти – я про другое… - она снова мечтательно вздыхает. Пэй Мин неопределённо хмыкает. – Ты ведь побеждал драконов, да? - Ага, - кивает Пэй Мин. - Расскажи, - просит Шестая Княжна, но ему совсем не хочется. Ему вообще хочется закончить этот разговор побыстрее – девица развела его на разного рода истории про сбежавших из дому навстречу любви принцесс (не иначе, пыталась намекнуть), и дёрнул его демон за язык в какой-то момент рассказать ту самую, услышанную некогда от Его Величества Небесного Императора. Романтическую версию, естественно. Должно быть, виной всему местность – кругом болота, и по поводу местной живности его девица уже зачем-то предупредила. Болота Пэй Мину никогда не нравились, но о пустынях уже даже думать тошно. С той самой истории он не любит иметь дело с драконами и кем бы то ни было на них похожим (благо, большинство всё равно вымерло). Пэй Мин славится своими победами – и отнюдь не на поле битвы. Не то чтобы кто-то вёл список (хотя как знать), но Ши Уду почему-то засчитал то, что тогда произошло, как одну из них. В принципе это не первая победа Пэй Мина, ставшая по совместительству грандиозным поражением. Он возвращается в Небесную Столицу задолго до наступления утра, и на душе всё ещё противно. Луна серебрит крыши дворца и листву в саду. Пэй Мин не думает, что дома ему будет легче заснуть, но в сад ему хочется идти ещё меньше – там он тоже теперь почти не бывает. Впрочем, питомцев – честь, оказанную Императором, - кормят, он лично распорядился. - Доброй ночи, Мингуан, - слышит он, застывший перед ступенями собственного дворца, и даже не вздрагивает – чего-то такого он и ожидал. - Доброй ночи, Владыка, - спокойно отвечает он, оборачиваясь и слегка склоняясь в поклоне. - В этот час так тихо, - замечает Цзюнь У. – Я жалею, что раньше мне не приходило в голову пройтись по улицам ночью. Не самое тривиальное желание для Небесного Императора, но пусть бы оно так и было, серьёзно. Да, хорошо бы возвращение Генерала Мингуана на Небеса было тут совершенно ни при чём. В конце концов, Цзюнь У несколько сотен лет держался с ним подчёркнуто дружелюбно в те минуты, когда они оставались наедине – а таковые можно пересчитать по пальцам, - да и то говорил только по делу. А тут что-то ночь, тихо, улицы… Пэй Мин правда не уверен, как ему себя вести. - Да, в другое время здесь шумно, - осторожно соглашается он. Цзюнь У вообще собирается гулять себе дальше, или его приглашать зайти? - У тебя теперь редко выдаются свободные дни, - говорит тот так, будто не самолично распределяет задания между прочими богами, а Пэй Мин сам на себя все дела навесил. Хотя он не против: так гораздо лучше, чем сидеть в Столице. Пэй Мин пожимает плечами: - Не могу сказать, что устаю очень сильно, Владыка. - Не будем о делах, - тот улыбается краем рта. – Когда-то мы неплохо проводили время и без разговоров о работе, как мне помнится. - Пожалуй, - кивает Пэй Мин. - До того, как на тебя навалилось столько всего, - продолжает Император. – Но раз ты свободен хотя бы этой ночью, я подумал, что у меня есть шанс, - его тон гораздо легче, чем обычно, выражение лица расслабленно, полуулыбка стала только шире – какова здесь доля шутки? «Что вы, это мне наконец улыбнулась удача», - сказал бы Пэй Мин хорошенькой девице. «Не смею отказать Владыке», - сказал бы он, если бы не был Пэй Мином. «Прошу простить, но, к несчастью, меня только что вызвал по духовной сети мой младший служащий: они там не справляются», - сказал бы он, будь это правдой или он – трусом. - Почему бы нам, в таком случае, не пройтись? – говорит Пэй Мин. Интересно, о чём будут говорить завтра все без исключения – вряд ли Небесная Столица действительно спит, да ещё и с плотно закрытыми ставнями. Прикинув примерное направление чужих мыслей за долю секунды, Пэй Мин выбирает меньшее из зол: - Хотя на улицах всё-таки не слишком уютно. Могу я пригласить Владыку в свой сад? - С удовольствием, Мингуан, - отвечает Цзюнь У, будто только того и ждал. Так и есть, скорее всего. Вопреки предложению Императора, они молчат, пока через двор и галерею проходят в сад – и дальше, твёрдой поступью богов войны нарушая покой в царстве светлячков и ночных мотыльков. Те вспархивают с не закрывшихся на ночь цветов и кружат над ними стайками, как отразившиеся в неспокойной реке звёзды. Но вода в аккуратном прудике оказывается гладкой, как зеркало. Его обитатели на берегу тоже замерли – Пэй Мину они не нравятся ещё и потому, что даже во сне один их глаз всё равно бдит в ожидании опасности, будто здесь им может что-то грозить. - Надеюсь, мой подарок не доставил тебе лишних хлопот? – Цзюнь У, естественно, останавливается на мостике ровно над серединой пруда, с интересом оглядывая спящих крокодилов. - Что вы, - Пэй Мин тоже, конечно, останавливается, но сам на них предпочитает лишний раз не смотреть. – Да и потом, я всё равно не умею позаботиться о них лично, так что нашёл людей… прошу прощения Владыки, если это может его оскорбить. - О, нисколько, - качает головой Цзюнь У. – Я ведь подарил их тебе не для того, чтобы ты мучился. «А зачем?» - чуть было не спрашивает Пэй Мин, но успевает вовремя прикусить язык. - Они напомнили мне твоего дракона, - поясняет всё же тот. – Да и крокодилов-оборотней*, ещё и альбиносов, нечасто встретишь. Мне показалось неплохим ответным жестом – надеюсь, ты не понял меня превратно. - А как конкретно я мог понять? – чуть хмурится Пэй Мин – не будет же он озвучивать, что… - Мне уже потом пришло в голову, что оба самцы, да и общий символизм наводит на мысли, и в свете того, что я уделил тебе несколько больше внимания, чем другим божествам войны, можно было углядеть здесь некоторый намёк, - всё так же не глядя на него говорит Император. - Мне, признаться, в голову не приходило, - медленно отвечает Пэй Мин – ему же тогда сказали прямо противоположное, какого гуля? Или он про возможные сплетни? - Прости, если я оскорбил тебя самой мыслью, - я не имел этого своей целью, разумеется. - Что вы, - спешит отмахнуться Пэй Мин – и Цзюнь У переводит на него вопросительный взгляд. - Но у любого поступка должна быть цель, - говорит он тоже с вопросом, но вопроса там слышится сразу два: «Что имел своей целью ты сам?» и «Зачем, в таком случае, я говорю это сейчас?». Пэй Мин устал достаточно сильно. - Тогда и вы, должно быть, вышли этой ночью не просто насладиться тишиной? – спрашивает он, желая так или иначе покончить с этим. Хотя бы услышать прямой ответ. - Почему наслаждение не может быть моей целью? – Император чуть склоняет голову к плечу, мягко щурясь. Пэй Мин хочет ударить кулаком по перилам моста или хотя бы зажмуриться. - Мне лестно слышать, что моя компания может доставить его Владыке, - отвечает он осторожно, и Цзюнь У усмехается: - Будто ты не считаешь, что может. Тогда, мне показалось, точно считал. - Я не думал, что у вас будет на меня столько времени, - Пэй Мин ещё пытается выкрутиться, понимая, что дальше – только открытая грубость. - Ночами я всё же стараюсь не работать, - хмыкает Цзюнь У, разворачиваясь к нему всем корпусом. Пэй Мин краем глаза замечает, что один из крокодилов сдвигается – укладывается поудобнее – и закрывает глаз. Ши Уду уже записал это на его счёт. Пэй Мин не трус; да, он отступал в своей жизни, но только если знал, что возьмёт своё в будущем. А что делать, если победить – значит сдаться? В любом случае, не похоже, чтобы у него был выбор – тогда лучше сдаваться на своих условиях, чем сражаться до конца и пасть в бою – видимо, в пруд с крокодилами. - Что ж, как вы верно заметили, этой ночью я свободен, - говорит Пэй Мин, отталкиваясь от перил и становясь лицом к чужому лицу. Цзюнь У приподнимает бровь. – Так что не упустите свой шанс, - он делает паузу – и последний шаг вперёд, - Владыка. Цзюнь У отвечает на поцелуй с готовностью, но перехватывать инициативу не стремится; Пэй Мин не помнит, чтобы целовал кого-нибудь хоть бы и так незначительно, но выше себя, однако Император милостиво склонил голову, и никаких неудобств не возникает. Цзюнь У, не отстраняясь, разворачивает их обоих – его руки уже на лопатках Пэй Мина, а тот, в свою очередь, одной рукой держит Императора за талию, а второй путается в распущенных у самой шеи волосах, - так, что оказывается прижат к перилам моста, будто нуждался в опоре. Пэй Мин сильно сомневается – он ещё ничего такого не делал, - но не собирается возражать. Одной рукой Пэй Мин опирается о лакированное дерево и сам – тяжёлая ткань плаща натягивается за спиной Цзюнь У, - другой ведёт вниз по шее, к плечу, под отделанный мехом воротник. Где плащ расстёгивается, нужно будет ещё найти, но пока так. Они ведь не собираются оставаться здесь надолго? - Меха на плаще Владыки роскошны, но ночь тёплая, - выдыхает Пэй Мин, отстраняясь от чужих губ ровно настолько, чтобы можно было разобрать слова. – А если вам прохладно, я счёл бы за честь пригласить вас пройти в мой скромный дворец. - Ну что ты, это мне твоё гостеприимство делает честь, - в тон ему отвечает Цзюнь У; его лицо как будто смеётся, но выражения глаз не прочесть. - Прошу, - с лёгким поклоном Пэй Мин делает полшага назад, практически незаметно обхватывая Небесного Владыку за пояс – специально становясь от него с той стороны, где мех, а не с той, где дракон. Дракона Цзюнь вообще носит во всякую их встречу, и Пэй Мин подозревает, что в принципе постоянно. Угодил с подарком, нечего сказать. Привычка – вторая натура, и еженощно дворец Мингуана пустеет: слуги приходят наутро, когда уже исчезает – или зовёт их – хозяин. Небесный Император, вероятно, об этом знает или догадывается, потому что не выказывает ни малейшего беспокойства по поводу возможности попасться кому-нибудь на глаза. Застёжку плаща Пэй Мин расстёгивает ещё в коридоре, но величественная осанка Цзюнь У не позволяет ему эффектно упасть им под ноги. Так что Пэй Мин избирает другую стратегию: уже в спальне заходит Императору за спину и медленно проводит руками по его плечам; не позволяя ткани коснуться пола, перекидывает её через собственный локоть, - всё это, пока его дыхание путается в почти даже не растрепавшихся волосах. Не слишком аккуратно скинув ношу на кресло, Пэй Мин расстёгивает на Императоре наплечники – единственная часть доспеха, которую тот носит, слава Небесам; особенно повозиться приходится, как назло, с драконом. Ну, не то чтобы Пэй Мин часто снимал с кого-то другого доспехи, опять же. - Возможно, просто в перчатках не слишком удобно, - с очевидным намёком говорит Цзюнь У, и Пэй Мин, встретившись глазами с его в полумраке ставшим совсем непроницаемым взглядом, в два движения расстёгивает собственные наручи, не обращая внимания, куда они там со звоном упали, на пробу пытается ухватить плотную кожу перчатки пальцами другой руки. Разумеется, не глядя и в спешке ничего не выходит, так что их завтра можно будет даже не искать – кому нужны перчатки со следами зубов на четырёх пальцах из пяти? Без перчаток дело действительно идёт быстрее. Ради пояса решив уже не выписывать вокруг Императора круги, Пэй Мин просто подходит к нему вплотную, на ощупь отыскивает застёжки, и, пользуясь случаем, будто невзначай склоняется к чужой шее. Цзюнь У понятливо отворачивает голову в сторону, и Пэй Мин касается губами кожи под челюстью, вдоль неё приоткрытым ртом скользит к подбородку и, когда широкий пояс распускается под его движениями, целует Цзюнь У в уголок губ, потом ещё, и ещё, пока тот не поворачивается обратно и не позволяет целовать себя уже по-настоящему. Стратегия оказывается пересмотренной, и пояс летит куда-то в направлении остальных элементов верхнего платья Цзюнь У, а Пэй Мин, от остатков собственного доспеха избавившись с лёгкостью, пытается каким-нибудь образом снять сапоги без помощи рук, всё более открыто тесня Императора к кровати. Цзюнь У позволяет и это. У Пэй Мина есть подозрение, что он такой покладистый до поры до времени и не стоит обнадёживаться, но он не видит особой проблемы, опять же. Насиловать Цзюнь У, вероятнее всего, предпочитает морально. Тот, кстати, не сказать, что не участвует: успел выправить рубашку Пэй Мина из штанов и даже запустить под неё руки, что помогает самому Пэй Мину постольку-поскольку, потому что конкретно эти сапоги сниматься за одну пятку никак не хотят. Впрочем, эта проблема тоже быстро решается: Цзюнь У вдруг резко прерывает их вполне целенаправленное движение, напоминающее уже какой-то причудливый танец, отстраняется и, перехватив Пэй Мина за руку, опускается на постель, утягивая следом. На сапогах просто тоже была застёжка всё это время (пока Пэй Мин проводил вечер с Шестой Княжной, он о них в принципе не задумывался). Но они и сейчас тут же оказываются забыты: не каждый день Пэй Мин имеет редчайшую в трёх мирах возможность прикоснуться к Небесному Императору; тем более, распустив завязки, плавно развести в стороны полы нижнего халата, являя взору сияющую в лунном свете кожу без малейшего изъяна. Пэй Мин, конечно, известнейший, пожалуй, любитель женской прелести, но иная красота ведь даже не должна поддаваться сравнению. Потому в нём остаётся всё меньше противоречий с каждым покрываемым ласками цунем тела Небесного Императора, с каждым его довольным вздохом; хотя на краю сознания всё ещё царапает мысль, что он здесь, по сути, отнюдь не по собственной воле. Зато в его силах скрасить для себя пусть даже выбранное не им самим времяпрепровождение, так что нечего жаловаться, когда лучше заняться делом. Что Пэй Мин и делает, так что вскоре Император оказывается полностью обнажённым, лежащим под ним и, очевидно, действительно заинтересованным в настоящей компании. Более того, Император сам притягивает его к себе за плечи, дарит ласки в ответ, пару раз сбивается с дыхания. И недвусмысленно, молча, глядя чёрными как ночь глазами в глаза Пэй Мина, отводит бедро в сторону. Тот недоверчиво вскидывает брови – он-то уже настроился, а тут на тебе – в прямом смысле, - но взгляд Цзюнь У вспыхивает на секунду отражением света из окна, и Пэй Мин ничего не может сделать, кроме того, чего от него хотят. И Пэй Мин делает – легко, осторожно, на пробу; и понимает, что Цзюнь У с самого начала знал, зачем шёл. И знал, что успех ему обеспечен. Пэй Мин будто трезвеет от этого осознания, хотя, казалось бы, знал же и сам всё это время. Да, его прямо сейчас хочет Небесный Император; Небесный Император хочет от Пэй Мина того, в чём Пэй Мин, как говорят, хорош. Что же, Пэй Мин даст ему то, чего тот так хочет. Пэй Мин больше не осторожен и не предупредителен; тело под ним податливо и жадно, так что в дальнейших расшаркиваниях нет смысла. Он давно не был таким – не может вспомнить даже, когда, - но Императора, судя по всему, более чем устраивает, так что Пэй Мин только зло улыбается; зло, чуть ли не до крови, кусает его шею; не стонет – рычит, когда Цзюнь У от его укусов в отместку ли, или просто от боли и наслаждения разом сжимается вокруг него сильнее. Пэй Мин не может сказать, сколько это длится и как именно заканчивается. В себя он приходит – он не терял сознания, но воспоминания расплылись всего лишь ещё одним пятном на смятом шёлке – в себя он приходит, всё ещё рывками хватая воздух, взмокший, с налипшей на лоб чёлкой. Цзюнь У рядом, к его чести, тоже никак не может отдышаться. Постепенно к Пэй Мину возвращается способность мыслить здраво, а вместе с ней приходит только ощущение пустоты. Не знал бы, что перед ним совершенно точно Небесный Император, подумал бы на хули-цзин, честное слово. Они лежат в тишине какое-то время, не глядя друг на друга. По крайней мере, Пэй Мин на Небесного Императора не смотрит, а насчёт того не знает и знать не хочет. Грех жаловаться, вообще-то. Но поимели здесь, кажется, всё-таки его. Богам не нужен сон, и чтобы уснуть, требуется некоторое усилие, на которое Пэй Мина уже не хватает. В какой-то момент за окном выводит первую робкую трель какая-то птичка. Цзюнь У поднимается и начинает одеваться. Пэй Мин лежит с закрытыми глазами. Оба они знают, что он не спит. - У того юноши, твоего родственника, действительно неплохие шансы вознестись, - говорит Цзюнь У с полуулыбкой, задержавшись в дверях перед тем, как выйти. _________ *Я не имею в виду, что они превращаются в людей (боже упаси), я имею в виду что-то вроде Феи