***
К сожалению, вместе с взрослением приходят проблемы, о которых в детстве никогда ранее не задумывался. Это в порядке вещей: появление новых обстоятельств, удручающих некогда беззаботную жизнь; расставание с близкими людьми и знакомство с другими, отличающимися от тебя. Становясь старше, много событий накладываются поверх друг друга, из-за чего память стирает лишние гигабайты из головы – грустно, но терпимо, с этим уже ничего не поделаешь. Приходится крутиться в неизвестной обстановке, выстраивать связь с окружающими, хорошо учиться и желательно успевать поспать. Родители, родственники, да в принципе другие взрослые почему-то всегда умалчивают об этом или же не рассказывают в полной мере. Чонгук бы предпочёл знать все тонкости повзрослевшей жизни намного раньше, чем до то, как они упали на него неожиданным образом – осознание всего этого в двадцать два года вовсе не радовало. У него горели сроки по учёбе, – злостный преподаватель просто не мог принять тот факт, что кто-то из студентов разбирался в его предмете, – не убрана квартира, не куплены подарки, в конце концов. Рождество конечно прошло, но Новый год не за горами – хотелось всё-таки подарить какую-нибудь мелочь. Если с Намджуном и Адамом достаточно просто, – подошла бы любая заумная книга или пластинка любимой музыки, – то Чимину, у которого всё имелось, подобрать было сложно. Тяжко вздыхая, Чонгук медленно плёлся вдоль торговой улицы мимо разнообразных магазинчиков. Он видел разноцветные витрины, доверху набитые праздничным декором. Под ногами хрустел свежий снег; присущий зиме лёгкий морозец щипал за щёки и холодил руки без перчаток. Вокруг было так спокойно, что совсем непривычно для Брюсселя. Обычно все торопились по своим делам, иногда сбивая с ног шагающих навстречу людей – Чон долго свыкался с этим. Шум машин казался бесконечным, раздражающим, и в целом вся эта суета большого города не подходила ему. Проведя основную часть детства в небольшом городке, где жизнь была размеренной, неспешной, Чонгук откровенно скучал по ней. Только с наступлением праздников столица начинала дышать лениво, несмотря на рождественскую и новогоднюю суету. Взгляд зацепился за девочку, что вприпрыжку шла вместе с мамой в его сторону. Она держала в руках прозрачную упаковку с шоколадным зайцем внутри, у которого в лапках имелась подарочная коробочка. Ярко-голубые глаза девчушки светились счастьем, а рот открывался каждую секунду – наверняка рассказывала очередную приключившуюся с ней историю. Чонгук коротко улыбнулся. Он ведь сам был таким: шабутным, несмолкаемым. В паре с Тэхёном так вообще заставить замолчать невозможно. Родители за головы хватались, когда те наперебой начинали лепетать о чём-то; посылали их к соседским дедушкам да бабушкам, которым слушать и болтать только в радость. От нахлынувших воспоминаний в груди образовалась давящая не первый год пустота. Некогда родное имя, что срывалось раньше так часто, – удивительно, как собственное не позабыл, – отзывалось тупой пульсацией. Спустя столько лет после непредвиденного переезда, Чонгук заглушил свою детскую обиду на отца с мамой, уже взрослым понимая, что так было нужно. Маме предложили хорошую должность в столице, поэтому решение не откладывалось. Вещи собрали быстро, попрощались со всеми друзьями и родственниками, помахав напоследок. Он до сих пор помнил то застолье, последние посиделки на чердаке и широко раскрытые глаза с застывшими слезами в них. Тэхён отказывался верить в скорый переезд Чона, постоянно спрашивал: «Вы шутите?». Вот только шутки кончились, вместо этого пришла грусть, царапающая изнутри. Пока звучали пожелания удачи, некоторые дружеские наставления, они сидели в своём уголке и обнимались. Чонгук вытирал влагу со щёк друга, всхлипывая; взял с него обещание ни за что не сдаваться и следовать своей мечте. Они тогда крепко сцепили мизинчики, после чего пытались приободриться. Отчего-то оба знали: общение на расстояние шаткое, тяжёлое, но старались не унывать. В конце концов, могли же связываться через звонки и интернет. Но ничто не вечно, а несчастья случаются. Обещания забываются также быстро, как и даются. Пока Чонгук старался освоиться, Тэхён продолжал активно жить в Торгни. Постепенно ежедневные звонки и перебросы сообщениями сошли всего до пары раз в неделю, месяц, а затем вовсе прекратились. Сперва Чона мучила совесть, но даже она утихла, когда появились первые хорошие друзья, отвлекающие от печальных мыслей. И вот, спустя почти десять лет, когда Чонгук наконец-то решился позвонить, извиниться перед Тэхёном и поговорить нормально, он услышал лишь: «Неправильно набран номер». Внутри что-то оборвалось в тот момент, а тоска, ждавшая своего выхода, проявилась в полной мере. Намджун с Чимином и Адамом не понимали, почему его лицо так резко переменилось. Объяснять он не стал. Сейчас, видя у малышки шоколадную фигурку, Чонгук невольно вспомнил о чужом стремлении стать великим шоколатье. К слову, в силах Тэхёна он не сомневался до сих пор. Не удивился бы даже, окажись тот сейчас одним из ведущих профессионалов такого сладкого дела. Продолжив идти, Чонгук прошёл ещё немного вперёд, прежде чем наткнуться на магазин, из которого, очевидно, вышла девочка с мамой. На прозрачной двери золотыми буквами было написано: «Добро пожаловать в удивительный мир вкусного волшебства». Заинтересовавшись, пригляделся через окно, чтобы рассмотреть помещение. Небольшое количество людей стояло возле витрин, рассматривало предложенную продукцию, совершало покупки. Возникшая идея, что Чимин бы обрадовался клубнике в шоколаде или просто какой-нибудь интересной вкусности, показалась неплохой. Пак сладкое любил, хоть и ел редко – берёг фигуру. Мелькнувшая же мысль, что, может случиться новогоднее чудо и за прилавком окажется кое-кто особенный, наоборот была встречена абсурдно. Предвкушение, правда, осталось. Над головой прозвенел стандартный приветственный колокольчик. Молодая парочка обратила на него внимание, но тут же вернулась к выбору покупки. Чонгук огляделся, подмечая приятный интерьер: многочисленные маленькие лампочки свисали с потолка, являясь источником света, помимо подсветки на самих витринах; деревянная отделка пола, стен и столиков с удобными на вид стульями; разбросанные зелёные подушки и мишура; на кассе стоял снеговик и оленёнок. Очень приятно для глаз и в целом комфортно. За стойкой стояла девушка-продавец в бордовой униформе. Неоправданное ожидание, – на что он вообще надеялся? – сменилось на лёгкое разочарование. Одёрнув самого себя, Чонгук приблизился и начал рассматривать шоколад разной формы и со всевозможным вкусом. В этом многообразии имелся белый, горький, молочный, с добавками и со свойственным ароматом. Под каждой сладкой фигуркой находилось короткое описание, что упрощало выбор. Самой клубники в шоколаде нет – та закончилась не так давно, зато стоял котик средних размеров как раз-таки с кусочками ягоды. Посчитав это неплохой заменой, Чон остановил свой выбор на нём. – Спасибо за покупку, приходите к нам ещё! И с наступающим Новым годом! – девушка немного измученно улыбнулась, видимо, устав от продолжительного дня, и отдала красиво запакованную покупку, перевязанную бордовой лентой. Следом подала крафтовый пакет. – Благодарю, Вас тоже с наступающим! – в последний раз оглядев помещение, Чонгук двинулся к выходу, уже за спиной слыша: «Мариам, подойди, пожалуйста». Дверь за ним закрылась. Оставшись вполне довольным, он двинулся вверх по улице. Мимо проплывали компании хохочущих подростков, влюблённые парочки разных возрастов, скачущие дети со своими родителями. Вечер не поздний, потому многие выбрались на прогулку. Да и погода располагала: достаточно тепло, чтобы не бояться замёрзнуть. К тому же, на зданиях до сих пор висела иллюминация, стояли и новогодние инсталляции, рядом с которыми многие фотографировались. Чонгук, подумав, что на сегодня отлично справился со своей задачей, решил вызвать такси до дома, – спасибо родителям, подкинувшим немного деньжат, – но вместо этого обнаружил пропавший кошелёк. В кармане одиноко лежал телефон. Появилась едва заметная тревожность. Судорожно соображая, украли ли кошелёк или же его владелец такой растяпа, Чонгук отправился обратно по пройденному пути. Он на всякий случай всматривался на дорогу перед собой, – мало ли, выронил, – и хмурил брови от досады. Маленькая надежда, что он мог попросту оставить его в магазине, теплилась. Шаг быстрый и широкий, дыхание чуть участилось. К этому взвинченному состоянию добавился стыд: не заметив, случайно сбил парня. Извинившись несколько раз, Чонгук помог подняться и отряхнуться, после чего сорвался на бег. В магазин практически ворвался с ноги и громко с порога спросил: – Я кошелёк не оставил случайно? – Гук-и? – в руках у мужчины находился его кошелёк, где лежали права, карты и наличка. Чонгук, думая, что в свои двадцать два никакого чуда никогда более не дождётся, столкнулся с ним по глупой ошибке. Бывает же.***
Сидеть друг напротив друга ощущалось как-то нелепо и неловко. Куртка с шапкой были брошены на соседнее сидение. Становилось жарко; Чон постоянно оттягивал горловину любимого синего свитера. Перед ним стоял пластмассовый стаканчик с горячим шоколадом, а рядом – парочка печенья, шоколадных конечно же. Фоном звучала рождественская песня, слова и мотив которой сейчас не доходил до воспалённого мозга. Чонгуку казалось, что его охватила лихорадка: руки мелко подрагивали, температура наверняка подскочила, дыхание до сих пор не пришло в норму. Перед ним сидел никто иной, как Ким Тэхён. Чёрная кондитерская форма ему шла. Сам Тэхён выглядел невероятно: из-под невысокого колпака выглядывали тёмные, наверняка мягкие, кудряшки; пышные ресницы обрамляли тёплые карие глаза; маленькие родинки, разбросанные по лицу; целовательная форма губ. От последнего хотелось взвыть. Чонгук никогда бы не подумал, что сможет словить гей-панику из-за некогда бывшего лучшего друга. А тонкий сладкий аромат, исходивший от него, ощущался на языке. Ким что-то печатал в телефоне поставщику, извинившись за это чуть ранее. «Всё в порядке, не переживай», – было больше похоже на писк, нежели на нормальный ответ. Несколько минут спустя Тэхён отложил сотовый и посмотрел на сжавшегося Чона. Выглядел тот довольно забавно: он вырос в широкоплечего парня, чуть раскачавшегося за то время, что они не виделись. Тихое хихиканье разбавило возникшее напряжение между ними. Чонгук встрепенулся и неуверенно улыбнулся ему. – Ты вот вроде вырос, а остался прежним, Гук-и, – мягкий баритон вызвал незаметную волну мурашек. Ну точно лихорадка. – Даже не верится, что мы встретились спустя столько лет. – Тэхён, я… – Не надо, не извиняйся. Ты не виноват, такое просто бывает: жизнь разводит по разные стороны, чтобы потом вот так столкнуть внезапно. Всё в порядке, – и улыбка такая нежная, отчего уже и колени дрожали. Чонгук вновь почувствовал себя школьником. Из несуразного мальчишки с большими ушами Тэхён вырос в мужчину, что мог очаровывать всех вокруг одним лишь жестом изящных рук. Прекрасно понимая, что тот прав, Чон облизал остатки напитка со своих губ и несколько нервно, – скорее всего, его выдавали и бегающие туда-сюда глаза, – спросил: – Так ты стал шоколатье, как того хотел? – Не совсем, но я близок к этому. Отец был не рад новости, что я бросил университет на втором курсе, где учился на инженера, выбрав вместо этого курсы кондитера. Сейчас работаю подмастерьем у владельца этого магазина: Джон человек требовательный, однако, своё дело знающий. Мне нравится, хотя порой тяжело. – Тэхён иногда поглядывал на экран телефона, где высвечивались уведомления. Щурился немного, но не спешил отвечать. – Знаешь, я частенько вспоминал о тебе и думал, как же там крольчонок. – Эй! Естественно, что я вырос, также, как и ты, впрочем, – Чонгук хмыкнул, намекая на внешний вид. Прозвище, которым Тэхён всегда его дразнил, вызвало улыбку. – И, между прочим, я пытался не так давно дозвониться до тебя. Оператор известил, что номер был набран неправильно. – Ох, вот это уже моя вина. Я потерял телефон, а номера твоего не помнил. Вот за это извини, за столько лет мог бы и запомнить. – Ким смущённо потёр свою шею, хихикнул отчего-то и обратил внимание за происходящим за окном. – Слушай, ты торопишься? Предлагаю прогуляться, может быть тогда нам станет попроще находиться рядом друг с другом? Возражений никаких не нашлось. Брюссель можно любить только по тому, как он преображался с приходом праздников. Помимо очевидных украшений, на улицах появлялись ларьки и палатки, где продавали миленькие сувенирчики, местные лакомства, выпечку, напитки. Люди в принципе становились более приветливыми, выкрикивали иногда поздравления незнакомцам, пели рождественские и новогодние песни. Дети веселились на каруселях или на открытом катке. Атмосфера становилась волшебной; много, кто гулял в костюмах Святого Николая, чем вызывал смех у взрослых и восторг у ребятишек. Парочка «ходячих» ёлочек тоже встречалась. Разговор поначалу не клеился. Вопросы были стандартными, вежливыми. Оба интересовались здоровьем родителей, новыми появившимися друзьями, разными мелочами. Чонгук жаловался на Намджуна с Чимином – те недавно начали встречаться, поэтому вокруг них летали розовые флюиды, вызывающие приступ рвотных позывов у него и Адама. О том, что в некотором роде имел маленькую зависть к этому, умолчал. Тэхён понял это без дополнительных пояснений, поэтому: «Так и скажи, что тоже хочешь слюнями обмениваться». В того полетела горсть снега, которая, к великому сожалению, не достигла своей цели. Но действительно стало проще. Некая скованность, появившаяся в первые полчаса общения, спала. Они гуляли по узким улочкам; Чонгук чуть не забыл пакет, когда поставил его на землю, чтобы заново завязать шнурки на ботинках. По пути встретили вокальный ансамбль, участники которого ходили в оленьих рогах, приделанным нимбом на голове и новогодних шапках. Те пели возле бара с посетителями, в благодарность получая стаканчики с горячительным. Один из певцов, у которого нос покраснел сильнее всех, – то ли от выпивки, то ли от холода, – выкрикнул: «С наступающим!». Дружный ансамбль подхватил поздравление и запел очередную песню. В конечном итоге, оба настолько расслабились, находясь рядом, отчего утратившая свою силу связь вновь начала напоминать о себе. Полетели шутки, обрывки воспоминаний. Чонгук не скрывал свою счастливую улыбку, когда хватал Тэхёна под локоть, чтобы тот по неосторожности не упал на льду. – Вроде вырос, а всё равно остался прежним. Такой же неуклюжий, как и был, – Чон был доволен, светился аки гирлянда на ёлке, когда смог вернуть ответочку. – Ой, заткнись. Некоторые детские черты и привычки остались на месте, но и многое вместе с тем поменялось. Чонгук всё чаще ловил на себе изучающий взгляд, что пробирал до самых косточек и вызывал такой же интерес. Они смотрели друг на друга, пытаясь отыскать тех мальчишек, что устраивали катастрофы в рамках собственных домов, но находили выросших парней. Черты лица заострились у обоих и стали грубее, появилась щетина, – Чонгук даже радовался первое время, считая себя полноценным мужчиной с ней, – голоса после ломки звучали ниже. Вымахали практически под один рост, только Тэ, как он успел заметить, был более утончённым по сравнению с ним. Улицы Брюсселя ежедневно сталкивают между собой друзей, приятелей, бывших возлюбленных и родственников, что давно не виделись из-за загруженности в днях. Кто-то узнавал, радуясь приятной встрече, кто-то же делал вид, что не знакомы вовсе. Так сколько раз Чонгук и Тэхён успели пройти мимо друг друга, не узнав? Сколько раз им пришлось бы столкнуться, прежде чем шишка появилась на их лбах? Выйдя на большую площадь, в центре которой стояла высоченная ёлка, они попали в толпу. От фонаря к фонарю тянулись гирлянды, блестящая мишура оплетала их столбы. Здесь и те самые ларьки, и карусель для детей, куда тут же Тэхён потащил их, наплевав на ограничение возраста. После недолгих уговоров, применения навыка моськи кота из «Шрека», их пропустили. На крутящихся по кругу лошадок решили не садиться – мало ли чего. Не расплатятся потом. Встав возле понравившихся скакунов, они просто оглядывались по сторонам. Никто не смотрел на них с непониманием или презрением. Все были заняты своими развлечениями: кто-то пробовал сладости, пил горячий чай или покупал безделушки; детвора носилась по площади наперегонки. Возможно, где-то неподалёку был каток. Тэхён достал из кармана телефон, ответил быстро на поступивший звонок от их поставщика, и затем направил камеру на застывшего Чонгука. Тот смотрел неотрывно в бок, улыбался обаятельно и иногда хихикал, из-за громко смеющихся падающих ребят. Ким, пленённый красотой чужого профиля, сделал пару снимков на память. Один не пожалел и скинул маме с подписью: «Смотри, кого встретил, помнишь его?». Быть честным, Тэ ни на минуту не забывал. Сидя по вечерам, когда становилось совсем уж тяжко, в голове всегда всплывал образ робкого мальчишки, что верил в него безоговорочно, безукоризненно. Приходилось брать себя в руки и работать дальше. Чон даже представления не имел, как сильно повлиял на Тэхёна своей верой в него. Однако Чонгук как-то неожиданно вырос в тот тип, который Киму нравился. Несмотря на пролетевшие мимо них года, парень остался простым, дружелюбным, открытым. Вместе с этим в нём появился внутренний стержень; движения стали уверенными, взгляд осознанным и серьёзным. Тэхёну такой Чон симпатизировал не меньше, чем тогда. Такого Чонгука хотелось узнать получше. Возможно, даже с другой стороны. Проскользнувшее желание, вызванное романтическим настроем, никакого сопротивления не вызвало. Наоборот, в руках появилось покалывающее желание схватить его под локоть, утащить в сторону и проявить себя в роли флиртующей девчушки. Романтическая слабость, которую начал испытывать Тэхён, оказалось приятной. И пусть эта появившаяся симпатия пока касалась только внешности, Ким был уверен: пообщавшись с новым Чонгуком тесно, у него не останется и шанса. Подурачившись и попозировав на камеру друг друга, они слезли с карусели. – Куда дальше? – Чонгук склонил голову. – Давай перекусим? Палатка, где оба взяли по горячему мясному пирожку и чаю, находилась практически рядом с ёлкой, там же стояла и свободная украшенная скамейка. Тишина ненадолго присела рядом с ними – она не давила, не была такой неловкой, как в магазине. Стало так хорошо, что никто из них не стремился её нарушить, переваривая события вечера. Кто бы мог подумать, что они встретятся вот так, спустя такое количество лет? Тэхён молча наблюдал за мальчишками, катавшими по очереди друг друга на санках. Когда-то они тоже скатывались на таких с горок. К своему стыду, боялся тогда именно Ким. Горка была высокой, ему казалось это небезопасно. Зато Чонгуку было весело: подбадривал, как мог, смеялся громко и крепко держал поперёк живота – санки одни на двоих. Чон, видимо, тоже вспомнил об этом. Усмехнувшись, он толкнул Тэхёна в плечо и кивнул в сторону хохочущих пацанят. – Нам ведь тогда было десять и двенадцать, как раз, да? – Ага, – Ким кивнул, – я ещё удивлялся тогда, почему тебе не страшно кататься с такой высоченной горы. Мы могли попасть на проезжую часть! – Ну, кто-то из нас должен был проявить смелость, я решил взять её на себя, чтобы ты мог верещать, как девчонка, – тихо рассмеялся, уворачиваясь от удара по плечу. – Да ладно тебе, об этом знаю только я! – Ещё бы. Мы ведь в этом возрасте загадали желание на звезду? – Тэхён откинулся на спинку сидения, складывая руки перед собой – ему стоило огромных усилий, чтобы не укутать Чона в свой шарф и не впихнуть в покрасневшие руки перчатки. Возможно, это было бы лишним. – Да, я так и не увидел её, но желание загадал. Сейчас понимаю, что оно было наивным, хотя верил, что непременно сбудется, – Чонгук усмехнулся, покачал головой. Как бы он отреагировал тогда, узнай, что общение с лучшим другом прекратится практически на десять лет? – Ты пытался узнать, что я такое придумал, а мне было стыдно признаваться. Мне просто хотелось оставаться с тобой всегда, чтобы и взрослыми мы продолжали дружить. Но я понимаю, что в конечном итоге этого не произошло бы, и дело совсем не в переезде. – Почему? – Ким нахмурился. Услышать нечто подобное – неприятно. Он-то свято верил, что дружба бы их не прекратилась, не будь таких обстоятельств. Да, в данный момент Тэхён смотрел на это всё несколько иначе, ведь этот Чонгук ему совсем не знаком. Этого Чонгука хотелось узнать совершенно по-другому. – Потому что в конечном итоге я бы влюбился в тебя. Уже тогда я испытывал сильную симпатию, которую путал с привязанностью, но, думаю, все равно бы осознал, а после мучился. Дружбу бы не захотел портить своими чувствами, – повернувшись полу-боком к Тэхёну, Чонгук посмотрел на него горячо и ласково одновременно, чего раньше никогда не было. – Именно поэтому, думаю, я не смог забыть тебя окончательно. Тэхён сидел некоторое время молча, следил внимательно за таким же притихшим Чоном. Тот сгорбился чуть, начал заметно нервничать, заламывая пальцы. На миг показалось, что перед ним тот самый друг, которого он знал с пелёнок и до двенадцати лет точно. Однако мгновением позже Чонгук настроился и выглядел уже уверенно, словно не смущался секундой до этого – всё-таки перед ним совершенно другой человек. Ким встал, бросив: «Подожди», сходил до той же палатки, где они брали перекус. Он снова взял чай, – убеждён был, что Чонгук замёрз сильно, – и вернулся, впихивая стаканчик в ледяные руки. Стянул с себя шарф, который сразу намотал на чужую шею и только потом выпрямился, смотря сверху вниз. – Что ж, меня зовут Ким Тэхён, мне через пару дней исполнится двадцать четыре года, – говорил он со всей серьёзностью, – у меня в детстве был друг, которому я наврал лишь единожды. Мы тогда загадали на падающую звезду желания, и я сказал ему, что пожелал стать известным шоколатье. Вот только правда в том, что хотел я другого: лишь бы мой лучший друг оставался со мной в любом ключе – другом, врагом, да хоть возлюбленным. Неважно, главное, что рядом, и я мог бы присматривать за ним всегда. – Тэхён, я… – Так, как вас зовут? Ах, Чон Чонгук? Какое удивительное совпадение, моего друга звали так же! Знаете, Чонгук, вы совсем не похожи на него, хотя схожесть некоторая имеется. – Тэхён подмигнул, протягивая руку. – И знаете, я совершенно не прочь познакомиться с вами, возможно, для чего-то интересного, кто знает, вдруг всё закрутится, завертится, выйдет за рамки намеченной дружбы. Чонгук не верил своим ушам. Он хлопал ресницами, крепко сжимая стаканчик, о котором позабыл совсем, да глупо смотрел на вытянутую ладонь. Отойдя от первоначального удивления, Чон схватился за руку, – его сразу дёрнули и вынудили подняться, – прижали к себе поближе. Чай расплескался немного, выходя за края, но это не было таким важным. Тэхён поправил шарф, чуть наклонился вперёд и прошептал: – Мы стоим под звездой. – Самую верхушку ёлки действительно украшала золотая звёздочка. – Загадай желание Чонгук, только верь в него искренне и не сомневайся в нём впредь, – в чужой интонации слышалась совсем необидная усмешка. Ким щёлкнул его по красному из-за холода носу, а затем оставил мимолётный поцелуй на щеке. – Не забудь взять мой номер, пригласить меня завтра куда-нибудь выпить и в конце, может быть, я назову это свиданием. Мы другие люди, кто мешает нам узнать друг друга в ином ключе? Чонгук понимал только несколько вещей: Ким Тэхён свалился ему на голову в абсолютно неожиданный момент; Ким Тэхён такой же взбалмошный при желании, как и тогда; Ким Тэхён самым искусным образом заставлял его сердце трепетать. Удивительное новогоднее чудо.