Принятие смертей. Сонария

      Пролог   - А мне кажется, ничего у тебя не выйдет. Самка венатрокса ходила туда-сюда по пещере, поглядывая на сочури. Тут они могли хорошенько отдохнуть от жары, потому что в цветочной бухте на открытом солнце было просто невыносимо. Боюсь представить, - подумал сочури, - как же жарко в пустыне. - Вердепом, ну почему? - изумился тот, - Это вполне возможно. А ещё представь, как я воспитаю ваумору! Она не будет такой замкнутой и хмурой, как её родственники в горах. Венатрокс наконец остановилась и глянула тому прямо в глаза. - Очень глупая затея, Медь, - опять причитала она, - ты просто не понимаешь, насколько вауморы сильные. Ты можешь не вернуться оттуда! А мне без тебя будет скучно... Сочури лишь фыркнул. Его красноватые чешуйки зашевелились от небольшого потока ветра. - Почему ты так за меня беспокоишься? Думаешь, что я плохой родитель? - всё ещё не понимал Медь. И в самом деле, ведь у его подружки Вердепом куча знакомых, друзей, родственников. Ну она просто не обратит внимание, если тот не вернётся! Зачем он вообще с ней дружит? - Может родитель ты и хороший, - фыркнула она, - но я не хочу, чтобы потом о моём друге отзывались как об умалишённом! Ты как будто летишь в тучи во время грозы! Нет, нельзя больше с ней спорить. Она, такое чувство, лишь беспокоится о своём авторитете, но никак не о друге. Из ноздрей тёк горячий дым. Медь помолчал, немного злясь, но потом ответил: - Всё, я лечу, мне надоело это! После этого тот вспорхнул и понёсся по воздуху. - И правда умалишённый, - хмыкнула венатрокс и улеглась в середине своей пещеры, глядя за улетающей виверной.   Горячее солнце пекло спину. Очень неприятно было находиться во влажной и душной цветочной бухте летом. Из неё было даже тяжело вылететь, её территория была больше, чем у Камней Гордости. Медь выдохнул небольшой язык огня, чтобы немного охладить своё уставшее тело. Так, а в какую сторону вообще лететь? Сочури был ещё молод и неопытен. Да, он бывал в горах, но почти не запомнил дороги туда. Разве что, он вспомнил, что те находятся на севере Сонарии. Так, - задумался тот, - сзади меня цветочная бухта с пустыней, значит лечу я правильно - на север.   Медь взмыл высоко в небо, надеясь поймать более холодные потоки. Наконец тот покинул цветочную бухту. Даже дышать будто стало легче! Но теперь надо было быть осторожнее: в цветочной бухте безопасно, там существа в основном отдыхают или просто теряют силы от жары и духоты, а вот за бухтой... Море. Виверна взмыл ещё выше, невольно вспоминая, как его знакомую здесь перегрыз кохики. И когда они научились так высоко выпрыгивать из воды?   Дальше Медь летел уже ниже, но все ещё опасаясь. В Сонарии почти нет ничего безопасного, особенно когда ты один. Тот хмуро вспоминал опасные виды летающих. Угодишь под дыхание аериса - ослепнешь, заметишь неподалёку квезекеля - можешь уже прощаться с жизнью. Может, хоть его дитё-ваумора будет спасать его? Спасать хотя бы от неуверенности?   - Ах, вауморы... - сочури вспомнил, на что он решился и куда вообще летит.   Но нельзя было уже возвращаться. 《Лучше я умру от когтей и молний ваумор, чем от одиночества!》   Как раз из-за одиночества самец на это решился. Сколько вёсен прошло, а ни одна самка так на него и не глянула! Что уж говорить о детях... Вот и летел в грустных раздумьях Медь.   Наконец, полусонным он подлетал к горам. Он пытался всячески разбудить себя и вспоминал о способностях ваумор. Ох уж эти величественные хищницы... В мыслях сразу возникли рассказы его родителей о них. Рассказы о том, как одна молния вауморы может пронзить тебе череп, о том, как на их рога насаживались крупные травоядные, о том, как быстро эти жуткие существа могут догнать тебя и растерзать когтями.   Сочури зажмурился и потёр свои лапы друг об друга. Его бурая, а кое где и ярко-оранжевая чешуя запросто выдаст его! Надо было что-то делать. В своих пугливых грёзах тот уже представлял, как его терзают эти грозовые виверны брызгая повсюду кровью и несут его мясо своим детёнышам. Холодок прошёлся по чешуе. Сочури мотнул головой. Грязь!   Он спикировал куда-то в ущелье между двумя высокими стройными горами. Тут часто проходят дожди, после которых в подножиях остаются лужи грязи. Медь занырнул в одну из них. Хоть и немного мерзко, но это стоит того. Грязь с хлюпаньем полилась с него, просачиваясь между чешуек. Медь больше не был ярким огоньком, он стал грязно-коричневым, что сыграло ему на пользу. Уже более решительно тот поднимался по студёному воздуху к горам. Он пытался ползти по выступам, чтобы быть ещё менее заметным.     Послышалось рычание над головой, сочури ощутил чей-то взгляд на себе. Засвистел ветер в ушах. Ох, что он творит? Видение о его быстрой смерти стало ярче. А ведь всё из-за его чувства одиночества!   Он вскинул голову наверх и испуганно заметил кровожадную белую морду, смотрящую на него краснющими глазами. Альбинос, что ли? Медь быстро среагировал и запустил в того огненный ком. Тот истошно завизжал, что аж все горы его услышали, и утопал вглубь пещеры. Сочури понял, что надо действовать быстрее. Он то карабкался, то летел, чтобы быстрее добраться до какого-нибудь гнезда вауморы. Вот он радостно добрался до неглубокого углубления в горе - но пусто! Тот прошипел от досады, испуганно и разочарованно полез выше. Где-то за спиной уже глухо хлопали крылья, и раздавалось разозлённое рычание. Медь поднимался ещё быстрее. Десятки углублений оказались пустыми. В одном из них сочури нашёл труп эвиаса с изуродованной шеей. Отчаяние и ужас уже поедало виверну, но он пополз дальше. Ещё углубление. Небось тоже пустое. Но тут, на изумление Медя, он увидел слегка светящийся синим камешек, лежащий в груде камней и сене. Яйцо! Тот быстро схватил его в лапы, разглядывая.   Но из глубины пещерки засветились глаза и глотка, желающие выплеснуть на того шквал молний. Сочури охнул, перехватил яйцо и бросился прочь. Ещё секунда, и того бы уже нашли лежащим на скалах с обожённой мордой. Струйки молний, будто светящиеся зохдоки, пронеслись мимо хвоста Медя. Озлобленный родитель яйца вылетел и отправился за наглым сочури. Тот не мог понять: радоваться или ужасаться? Но вместо раздумий решил скорее махать крыльями. Ваумора сзади не отставала. Сочури услышал свист когтей прямо над спиной и решил спикировать, чтобы набрать скорость. Он сжал когтями яйцо, что то аж чуть не лопнуло. Уши заболели от ледяного воздуха и громкого рыка виверны сзади. Судя по звуку взмахов крыльев, та слегка не успевала за ним.    Так и продолжали они стараясь лететь. Но наконец послышался уставший выдох вауморы и электрический скрежет. Сочури оглянулся, не понимая, за что потом очень пожалел. Сгусток молний пронёсся возле него, а одна маленькая струя стрельнула тому в глаз. Медь рявкнул от боли. Глаз перестал видеть, а боль расползалась по всей морде. Он понял намерение вауморы: она уже желала его убить, а не вызволить яйцо.   Плечи уже ныли от сильных и быстрых взмахов крыльев, но ничего не поделаешь. Смертоносная виверна гналась за безумцем, пока тот вилял в воздухе. Сильная усталость накрыла его, а злобная ваумора, как ни в чём не бывало, летела и летела. Тот уже понял что обречён. Они летят так уже больше часа, а ваумора и признаков переутомления не показывает. У сочури уже вся жизнь перед глазами пронеслась. Но пока он вспоминал всех знакомых и родственников, молясь хранителям, их с вауморой окутал туман. Медь в надежде оглянулся. Сзади сквозь пелену кое-как виднелась зубастая челюсть вауморы. Сочури понимал, что ещё чуть чуть, и она перестанет видеть его. Но нельзя было расслабляться. Медь решил побыстрее избавиться от преследователя: вспорхнул вверх, а после этого начал пикировать, прижав к себе свою драгоценную находку. Белые туманные сгустки обвалакивали его тело. Ваумора, видимо, растерялась и издала озадаченный рык. Медь выровнял полёт, торопливо захлопал крыльями и, вроде бы, оторвался от погони. Он несколько раз оборачивался, но ни вауморы не заметил, ни её хлопков крыльев не услышал. Победа!   Сочури с восторгом оценивал всю ситуацию. Яйцо есть, сам жив, ранений нет... Ах, да, его глаз... Как только он о нём вспомнил, сразу появилась и боль. Медь поморщился, надеясь, что его лицо не слишком изуродовали. Боль текла от уха до кончика носа. Зато жив! Снизу уже виднелись секвойи. На душе сразу стало спокойно, разве что сердце колотилось от происшедшего. Медь ещё раз глянул назад, чтобы ещё больше утихомириться. И правда, никого там не было. Добытчик решил полюбоваться своей находкой. Острое яйцо, кое-где оно покрыто яркими, чуть ли не светящимися синими пятнами, а где-то оставалось чёрным. Само оно было довольно тяжёлое, и его скорлупа изредка хрустела. Наверное, детёныш вылупиться скоро.   Медь ощущал себя самым настоящим отцом: прошёл такой путь ради ребёнка! Да все сочури будут им любоваться и завидовать! Но больше всего ему нравилось чувство, что он больше не одинок. Даже Вердепом не вселяла это ощущение, ведь постоянно улетала на долгое время куда-либо под предлогом: 《Ой, я же сегодня хотела с другим другом повеселиться!》 или 《О, сегодня я проведу вечер с родственниками, прости, пока!》 И после этого всего они как-то считали себя друзьями. Ох, неважно, теперь она ему абсолютно не нужна, у него есть ваумора! А точнее, будет.   Наконец сочури почувствовал те самые горячие и влажные потоки. Родная цветочная бухта, которая раньше казалась такой ненавистной! Конечно, сочури больше нравилось на том острове с мрачным вулканом, но там было гораздо опаснее, чем здесь. И ваумору здесь будет удобнее выращивать. Медь уже подлетал к знакомой земляной скале, покрытой различными цветами. Там и его пещера. Оставалось только переждать туман и высиживать, как наседка, своё найденное яйцо.       1 глава.   Прошло уже достаточно времени, чтобы вырасти, и тело упиралось в стены. Сверху исходило привычное давление.  Чешуя и кожа уже устали от жидкости, которая обволакивала их, хотелось поскорее выбраться отсюда. Что же делать? Наверное, надо сломать стены, если это вообще возможно. Крылья и лапы упёрлись в стены и принялись их толкать. Затылок тоже давил на стену, ему это легче удавалось. Толчок — и появились трещинки на стенах. Из них сочился желтоватый умиротворяющий свет. Ещё толчок — трещины стали больше, гораздо больше. Давление сверху пропало.   — Ого, уже? — удивился сочури и решил помочь своему ребёнку. Чьи-то зубы впились в одну из трещин. Они помогали вытолкнуть стены. Вот в зубах остался осколок. Света стало ещё больше, что аж приходилось щуриться. Наконец, стены не выдержали и лопнули. Теперь надо было встать на лапы. Морда того же существа помогла это сделать.   Наконец свежий воздух и солнечный свет! Ваумора затрепетала крыльями, чтобы стряхнуть с них ту жидкость. Ноги, будто сами по себе, затопали, чтобы привыкнуть к твёрдой поверхности.   А теперь-то ваумора обратила внимание на существо, которое помогло ей. Длинные уши и шея, рогов нет, чешуя какая-то буро-оранжевая. Осмотрев и себя, малышка поняла, что тот на неё вообще не похож, но что-то подсказывало, что его не стоит бояться.   — Я не опоздала? – вдруг во входе в пещеру появилось второе существо, — О, видимо, опоздала, — глянула она на ваумору, — зато какая красотка у тебя! Она вошла в пещеру и нагло плюхнулась рядом с сочури.   — Ага, — фыркнул сочури, — помогай имя придумывать. Надо бы такое, чтобы к её окрасу подходило. Окрас у вауморы и правда был необычным: сама светло-серая, глаза чёрные, перья или чешуи на шее необыкновенно красивого синего цвета, будто небо вечером, а крылья тёмно-серые, кое где с белыми пятнами.   — Гроза, Молния, Туча, Непогода, Дождливая... — начала перечислять варианты имён венатрокс.   — Ой, ну только не такие скучные, — закатил глаза Медь, — небось с именем Гроза можно найти десятки ваумор!   — Ах, скучные? Тогда... Синь, Черноглазка, Индиго, Топаз, Кобальт, Ультрамарин, Цунами, Торнадо, Ниагара, Сапфир, Электрик, Лазурь, Сталь, Пасмурность, – затараторила Вердепом.   — Сизая, — выдал вдруг сочури.   — Ох, и это, по-твоему не скучное имя?!   — Ой, молчи, и вообще, это я её отец! — в шутку буркнул Медь. Пока две виверны спорили, ваумора поробовала пройтись, переставляя задние лапы. Получалось неплохо, разве что, было не очень удобно с непривычки. Когда уже малышка поняла, как это делается, она решила пробежаться и поскакать, распахнув крылья.   — Ого, — удивился сочури, увидев это, — у неё хорошо получается!   — Удивительно! Только вылупилась, а уже бегать может, — подхватила венатрокс. Медь следил за Сизой, любуясь.   — Присмотри за ней, а я пока принесу еду, — рыкнул он, вылетая из пещеры.   — Да без проблем, — фыркнула Вердепом, накрыв малышку крылом, — никогда не думала, что увижу детёныша вауморы.   Из пещеры виднелось море. За ним – Центральные скалы. На них всегда было много существ, даже сейчас были видны крылья целеритаса, сидевшего на одной из скал. Сизой уже захотелось слетать туда, чтобы увидеть как можно больше других существ, но её крылья ещё недостаточно сильные для этого. Она с небольшим рычанием вылезла из под крыла венатрокс.   — Что? — буркнула Вердепом, — Скучно тебе?   А через несколько минут уже прилетел довольный Медь с бизу в зубах. Он швырнул труп на пол пещеры.   — На!   Ваумора с любоптытством начала разглядывать его, но потом схватилась маленькими зубками за брюхо и начала драть его. Кровь брызгула на её лапы и лапы Медя.   — Ха, а вот в ком-то проявляется кровь той жестокой мамаши, которая за мной гналась! — усмехнулся сочури.   — Да брось ты, все вауморы такие, не только та, — сказав это, венатрокс принялась пристально рассматривать малышку, — но всё же, Сизая какая-то не такая, другая.   — Конечно другая! Ведь её воспитывать будут не во мрачных скалах, а в тёплой пещерке в цветочной бухте! — Медь в шутку гордо выпятил грудь, — А ты говорила, что ничего не выйдет!   — Ой, помолчи, огненный, — фыркнула та, — я вообще уже готовилась твой труп в подножиях гор искать, тебе просто очень повезло.   Сизая рыкнула, распахнула пасть и вцепилась в крыло Вердепом.   — Эй, мелочь, с едой меня перепутала?! — завизжала она.   — А вот так тебе и надо! — хихикнул Медь, но отцепил ваумору от подруги, — Нужно ещё сводить её к озеру, чтобы она попила.   Вдруг Вердепом сразу похмурела и поднялась на лапы.   — К какому озеру? Если к большому, то... Ты разве не слышал? Там полимонструмы расплодились так, что теперь живым оттуда не вернёшься.   — Правда? — ошеломлённо спросил сочури, высунулся из пещеры и поглядел в сторону озера, будто надеясь увидеть там этих хищных полуводных монстров.    Вердепом подошла к нему.   — Отсюда не увидишь. Если не веришь, потом покажу тебе.   — Ладно, тогда пошли к маленькому озеру.   Сочури схватил Сизую за загривок, отчего та вомущённо пискнула, и кинул ту в воздух из пещеры. После чего он вылетел и крепко схватил ту задними лапами.   — Ну и манёвры! — воскликнула венатрокс, вылетая следом за ними, — А если бы упала?   — Ну она же не упала! — усмехнулся Медь и отправился в сторону маленького озера, пока ваумора в его лапах ворчала что-то непонятное под нос.   Солнечный свет на такой высоте начал слепить ещё сильнее. Было душно и влажно, но холодные ветра с моря обдували, шевеля пёрышки Сизой. Виверны взлетали на какой-то пологий холмик, усеянный пышными цветами. Там, снизу, безмятежно ходили травоядные, лениво перебирая лапами и поедая ягоды. Хищников не было видно, а возможно, они просто не хотели вылезать из прохладных пещер в такую жару.   Наконец, летуны приземлились к малюсенькому озеру. Медь принялся лакать из него воду, Вердепом же просто немного хлебнула. Сизая осторожно подошла, шелестя травкой под её лапами, и начала набирать в рот тёплой воды и глотать.   — Мда уж, я бы лучше попил из большого озера, там вода холодная, — буркнул Медь, смывая кончиком крыла кровь с морды вауморы, — но раз уж там полимонструмы...   — Пошли на те камни, — венатрокс указала на скалы, нависшие над большим озером, — как раз посмотрим.   Зашевелилась трава — виверны пошли пешком к камням. Неподалёку лежали крупные травоядные, умиротворённо поворачивая шеи и глядя им вслед. Сизая нашла по пути молодого кийвина и схватила того в пасть, жуя его мясо. Оно было каким-то кисло-сладким, совсем не таким, как мясо бизу, а её морда вымазалась в зеленоватой крови.   Наконец, тройка добралась до камней. Их сильно нагрело солнце, что аж когда ваумора наступила на них, ей показалось, что её лапы горят. Сочури оглянулся на свою приёмную дочь, чтобы посмотреть, где та идёт, но она даже не отставала.   — Сизая! Да где ты успела вымазаться? — посмеялся Медь, потом отвернулся и глянул вниз, на большое озеро.   Вердепом снова лениво плюхнулась, так же смотря вниз.   — Можешь прилечь, их, полимонструмов, скорее всего, долго дожидаться, — сказала она, зевнув.   Сочури так и сделал, а Сизая села между ними.   Ждать правда было долго. Может, венатрокс пошутила? Но все терпеливо остались, дожидаясь. Никого возле озера не было, как и самих полуводных. Медь обратился к подруге:   — А что ты тут так надолго осталась? У тебя же обычно всегда всякие важные встречи.   — Ну, сегодня я так не занята, — протянула она, — да и к тому же, на детёныша грозовой хищницы интереснее посмотреть. Ни разу не видела ваумор вживую!   — А у тебя есть какие-то необычные знакомые? — сочури было так скучно, что он решил поспрашивать какие-то странные вещи.   — Хм... Вообще, прошлой весной я познакомилась с коратосом. Взрослым! — гордо добавила она, — Ещё дружу с альбиносом галтекроном, позапрошлой зимой болтала с ова'стрирусом, и как-то раз общалась со Старшим хранителем зелени.   — Со Старшим хранителем зелени?! — изумлённо переспросил Медь, краем глаза заметив серого сочури, который недавно подлетел к большому озеру.   Медь повернулся к нему и обеспокоенно на того посмотрел.   Из воды со звонким всплеском выскочил полимонструм и понёсся на него. Медь резко встал и собирался уже рвануться к своему собрату, чтобы спасти его.   — Не вздумай, — подруга остановила его крылом, — а то полимонструм закусит вами обоими.   Раздался вскрик. Тот сочури заметил хищника только сейчас. Он попытался вспорхнуть, но чёрная клешня уже схватила его за плечо, швырнув в воду. Сизая тоже глядела на это с испугом, но не могла отвести глаз. Виверна хлебнул воды, отчего начал откашливаться, пытаясь всплыть. Полуводный кинулся к нему, схватив челюстью за шею, и принялся раздирать его тело. Вода покраснела, полились из тела внутренности. Летун завопил, пытаясь выпустить огонь в противника, но тот вовремя опустил его под воду и уплыл с ним на глубину. Медь прижал к себе ваумору, отходя от увиденного.   — Вот! Я же говорила. Хорошо, что на его месте оказались не мы.   — Я бы мог спасти его, хотя бы оттащить от полимонструма! Почему ты помешала мне?! — заорал на подругу сочури, а ваумора озадаченно глянула на него.   Вердепом усмехнулась и указала на воду. Медь вгляделся. Оказывается, их там и вправду было невероятно много, просто они раньше скрывались под водой. Целая семейка, а возможно даже две, высунулись из воды подышать воздухом. Они бы реально могли загрызть всех, кого захотят, в таком-то количестве. Сочури поёжился, вспоминая, на что способна даже одна особь. А что уж будет, если они все вылезут из воды? Массовый геноцид? — О-ох, ладно, пойдёмте домой... — испуганно выдал Медь, снова схватив свою дочь задними лапами.   Запорхали крылья. Солнце сдвинулось ближе к горизонту, отчего оно стало более оранжево светить. Тройка вернулась в пещеру.        2 глава. Новый день. Сизая сонно и неуклюже встала на лапы, щурясь от ярких солнечных лучей, хоть и было довольно облачно. По утрам их пещеру всегда затапливало светом, отчего она не казалась такой мрачной и сырой, как раньше. Вдруг ваумора озадаченно заметила, что Вердепом нет. Она покрутила головой — вдруг та затаилась где-то в уголке? но венатрокс не было.   — Она улетела ещё ночью, — так же сонно буркнул Медь, — сегодня, кстати, я хочу потренировать тебя. Я конечно не знаю, как рано вауморы начинают летать, но лучше научить тебя заранее, — заметив ожидающий взгляд дочки, тот добавил: — Ах, да, начнём день с завтрака.   Потом махнул бурыми крыльями, поднявшись в воздух, и улетел за добычей.   Сизая задумалась над его словами про тренировку. Неужели она так скоро сможет лавировать в воздухе, размахивать своими острыми крыльями, наводя на травоядных страх, и ощущать потоки ветра между перышками? Это было лишь мечтой, которая должна была бы сбыться через большое количество времени. Но если можно научиться поскорее... Ваумора радостно вскочила и начала размахивать крыльями. Закрыв глаза, она уже представила, как летит между дырявыми скалами цветочной бухты. Увесистые травоядные будут завистно глядеть ей вслед, любуясь её взмахами крыльев, ведь им вообще не светит поднять себя на такую высоту! Предвкушающе ожидая, Сизая успокоилась и присела, рассматривая свои крылья.   Сочури прилетел с долгожданной добычей. Филуф с откусанными крылом и головой шлёпнулся у лап вауморы, слегка оставив кляксу багровой крови на полу. Хоть из-за этих раздумий чувство голода и приглушилось, виверна всё равно принялась поедать птицу, выплёвывая перья.   — Как расправишься с ней, то пойдём тренироваться на холм, — заявил Медь, и после этого ваумора начала есть ещё быстрее.   Когда она доела, сочури снова схватил её лапами и понёс из пещеры на холм. Приземлившись на полянку, тёплая трава обвила их лапы, слегка щекотя. Сизая потопталась на месте, примяв траву, чтобы та не мешалась. Медь покосился на травоядных, заметив их взгляды. Особенно любопытно смотрели на них лоролаэли, вытягивая свои шеи. Так-то хищников в цветочной бухте очень мало, если не считать полимонструмов, конечно.   — Итак, наверное, нам надо начать с простых взмахов крыльев, — начал сочури, обойдя ваумору, — хоть они у тебя пока и слабые, — он осторожно взял в зубы её крыло и поболтал им в воздухе, чтобы проверить его силу, отчего Сизая непонимающе фыркнула, — я думаю, у тебя получится.   Он отошёл и встал напротив неё, немного помешкался, и начал размахивать крыльями, встав полностью на задние лапы. Травинки зашевелились. На ваумору полился прохладный воздух.   — Просто повторяй за мной!   Сизая усмехнулась. Да она так делает каждый день! Но всё же начала так же размахивать крыльями, и они, подобно травинкам, слегка изгибались от этого ветерка. Сочури вглядывался в них.   — Хм, знаешь, — хмыкнул он, — лучше напряги крылья, чтобы они не просто болтались.   Она так и сделала. Медь оказался прав: от того, что она их напрягла, сразу появилось чувство, будто она сейчас взлетит.   С каждым днём Сизая всё лучше и лучше понимала слова. Порой её поражало, что в первые минуты, как она родилась, она не понимала ни единого звука, а сейчас понимает целые диалоги существ, будто пришло какое-то осознание. Может, она просто быстро растёт? Или, ха, она более умная, чем остальные? А может всё так и должно быть? Бывает, ваумора задумается о том, как появилась на свет, и ей кажется, будто это произошло несколько недель назад. А что имела в виду Вердепом, когда сказала, что Сизая "какая-то не такая, другая"? Это так и оставалось загадкой, ведь ваумора даже не может пока озвучить свои вопросы. Медь и Сизая так и обдавали друг друга ветерком. Разные мелкие существа на подобии брекьюка садились возле них, чтобы охладиться. Крылья начинали слегка неметь, ныть и охлаждаться от того, что они слишком долго находятся в холодных потоках. Сизая рявкнула и устало опустила крылья, тяжело дыша.   — Да уж, видимо, мы увлеклись, — выдохнул сочури и тоже остановился, — хорошо, продолжим завтра.   И вместе они побрели к небольшому водоёму, чтобы напиться после тренировки. Маленькие существа обиженно пропищали от того, что источник ветра пропал, и ушли кто куда. Сизая целиком окунула в озерцо голову, остужая своё разгорячённое лицо. Достав её, она начала торопливо хлебать воду. Напившись, виверны вернулись домой. Ваумора сразу шлёпнулась на дно пещерки и лежала так, отдыхая от тренировки.   — Что ж, — тоже тяжело дыша выдал сочури, — я слетаю за едой. На другие острова полечу, поэтому меня, возможно, долго не будет.   Ваумора еле кивнула. Закрыв глаза, та провалилась в сон. Где-то далеко приглушённо слышались взмахи крыльев. Тело расслаблялось, крылья же слегка пульсировали. Чёрная беззвучная пелена накрыла виверну.   Проснулась та уже под вечер. Отца все ещё не было. Сизая высунулась из пещеры, смотря по сторонам. Нигде никого не было видно. Лишь травоядные изредка мычали, а волны скучно бились о берега и скалы бухты. Может, опять попробовать заснуть? Сизая прилегла, опять прикрыв глаза. Ничего не удавалось - сильно хотелось есть. Даже вздремнуть нельзя было. Слишком сильное чувство голода. Ваумора ни разу такое не ощущала, хотя, логично, ведь она буквально вчера родилась.   Она попыталась собраться и протерпеть это. Ничего, скоро Медь прилетит, он всегда справляется быстро... А если он попал в беду? Сизая даже сделать ничего не сможет! И где эта венатрокс, которая "так хочет провести время с малышкой, что отменила все важные дела"? Новое неизвестно чувство ярости охватывало Сизую. Она снова высунулась. Может, тут пролетит какая-нибудь мелочь? А может, скоро прилетит Медь, и не стоит так нервничать? А может, поесть цветы или траву, как травоядные? Что на нее нашло? Теперь она понимала, почему полимонструм тогда так жестоко разобрался с тем сочури... Ох, а если такое случилось с Медем? Что-то толкало Сизую, чтобы та хоть что-то сделала, но от мысли, что она абсолютно беззащитна и не может ничего сделать появлялся страх.   Ваумора, будто сама не в своём разуме, безумно перечисляла все ужасные исходы. А если Медя съели хищники? А если затоптали травоядные или он потерял дорогу домой? Сизая погибнет с голода. Самая мучительная смерть. У неё будут торчать рёбра, как у того трупика филуфа, а после от безумного чувства она съест саму себя... Ваумора взвыла и повалилась на пол, извиваясь от, прежде всего, своих жутких мыслей и боли в желудке. В ночной глухой темноте малышке уже казалось, что это её последние минуты. Почему сейчас? Почему так быстро и так странно?   В пещеру молнией залетел сочури, врезавшись в стену и мёртво повалившись на пол пещеры. Челюсти его выпустили добычу. В смешанных чувствах — и в ужасе и в счастье — Сизая кинулась на него. Но голод уже перестал волновать.   — Он попал в меня, — со всех сил прохрипел Медь.       3 глава.   Много странностей произошло этой ночью. Первое чувство голода, самое мучительное, свело малышку с ума. А что произошло с Медем, так и не понятно. Он бессильно лежал на полу, но судя по дыхания, спал. Сизая вгляделась в его морду. Печальное выражение и, кстати, только сейчас она заметила, огромный и глубокий шрам на одном глазу. Но вряд ли это он был причиной странного поведения сочури.   Пещера уже не была такой милой и уютной. Тучи перекрыли яркое солнышко, и из-за них теперь вся бухта была в мрачных серых оттенках. Влажность повысилась, но сейчас она хотя бы охлаждала. Хоть и было в этом что-то невероятно мистическое и близкое для вауморы, но она чувствовала только непривычность. Травоядных и слышно не было, небось спят ещё. Море колыхалось и билось о крутые берега сильнее, что казалось, сейчас вылетит сюда из воды какой-нибудь кохики. Сизая вновь вспомнила о тех полимонструмах, жадно дерущих сочури. А что имел в виду Медь?   Вот, как раз он проснулся, разомкнув один глаз. Они с Сизой ещё глядели друг на друга, мигая. Но потом сочури тяжело поднялся и выдал, слегка кашляя: — Да, точно, тренировка. И завтрак.   Как обычно он взял малышку и полетел с ней на тот же лужок. Сизая плюхнулась на траву, мокрую от росинок, а Медь пошёл на охоту. Было больно на это смотреть. Он так тяжело шагал, чуть ли не падая. Наверное, он сломал лапу? Как же ему удастся поймать хоть кого-то? Но тот удачно нашёл кийвина, дремлющего на низком выступе скалы под цветочком. Медь вцепился зубами в его шею. Тот умер довольно безболезненно — во сне. Опять ковыляя, сочури добрался до этого лужка и кинул тело птицы вауморе. Та быстро разорвала его и проглотила. Наконец, тренировка началась. Теперь сочури показывал более сильные и похожие на настоящие взмахи крыльев, что аж чуть не поднялся в воздух. Трава зашевелилась. Сизая повторяла за ним. Да, тренировки проходили успешно, вауморе казалось, что ещё пару взмахов и она очутится в воздухе. Крылья разрезали туманную пелену со свистом. Неожиданно Медь припал к земле, кашляя. Когда тот поднялся, малышка вопросительно фыркнула.   — Ах, — он повернул голову в сторону, нечаянно открыв вид на свой раненый глаз, — вчера вечером я полетел охотиться на другой остров. Там много всяких тварей, особенно агрессивных. Вот на меня и набросился тсугаэ, а они те ещё переносчики заразы...   Сизая вильнула хвостом. И что теперь делать?   — Пойдём лучше домой, — фыркнул он, — я совсем плохо себя чувствую.   Не дожидаясь ответа, тот просто понёс её в пещеру. Свернувшись, Медь лёг спать, болезненно сопя. Его рыжие чешуйки больше не сияли. Где же эта Вердепом? Сейчас бы она правда пригодилась. Ваумора тоже попробовала заснуть. Но ничего не получалось: болела голова, да и светлело уже. Сочури же видел уже девятый сон. Не зная, чем себя занять, Сизая принялась рассматривать свои когти и думать. Так бы и прошло множество дней, нельзя просто сидеть без дела. Но что делать? Медь не может даже шага сделать, что уж говорить о тренировке и охоте. Может, попробовать самой? Нет, бред какой-то, скорее её саму съедят. Нервные мысли не покидали ваумору. Но ведь дожидаться голода это тоже не выход. Сизая представляла свою охоту и свой полёт. Может, летать это не так легко и приятно? И может лучше не пробовать это делать одной? Ладно с полётом, но что с охотой? В приницпе, можно порыскать в траве и цветах, в них часто находятся глупые мелочи, которым плевать на свою безопасность. Ваумора поднялась на лапы.   — Ты куда? — прохрипел сочури.   Та лишь рыкнула в ответ, пытаясь сказать что-то типа "не важно", "не обращай внимания".   Так, как там надо крыльями размахивать? Виверна выпрыгнула из пещеры и резко распахнула крылья. Она с большой скоростью понеслась по воздуху, чуть не врезавшись в скалу напротив. Испуганно зарычав, та попыталась сложить крылья и направиться вниз, на землю. Немягкое удалось приземление, ваумора грохнулась прямо в сухую почву. Пробурчав что-то, она отряхивала крылья. А ведь это был полёт, первый полёт! Хоть и не самый удачный, но она хотя бы пробыла в воздухе некоторое время. Сердце и кровь заколотились. Но шум волн и трепетание лепестков с травинками успокоили их. Так, а теперь охота.   Виверна помчалась вверх на холм, распрямив крылья. Как это было здорово! Но всё равно предстоит ещё тренироваться и тренироваться. Сейчас же хорошо было бы найти какую-нибудь мелочь, а желательно две, чтобы накормить и отца, и себя. Как раз на этом холме в траве постоянно сидели кийвины. Сизая даже вспомнила, как слопала одного, в тот самый день, когда они увидели полимонструмов. Ах да, насчёт полимонструмов... Стоит запомнить, где находиться это озеро, чтобы не угодить в него. Итак...   Ваумора тихо кралась по траве, отслоняя её мордой. Да уж, она невероятно густая и толстая, для насекомых и кийвинов это настоящие джунгли. Кое-где на травинках были капли росы, где-то маленькие пёрышки или чешуйки. Трава щекотала, а порой и сильно тёрлась об тело. Неприятно, но надо искать еду. На миг виверна поднялась и огляделась. Никого. Только сонные травоядные иногда мычали, или шеи лмакозавродонов и лоролаэлей показывались сквозь туман. Сизая продолжила искать. Видимо, цветочная бухта это правда самое тихое и безопасное место. Интересно, каково было там, где был Медь? Неужели там все правда так охотятся друг на друга? И ведь там у всех ещё разные особенности и способности... И на сколько опасна эта болезнь от тсугаэ? Но ваумора успокоилась. Здесь-то, в цветочной бухте, её никто не тронет.   Казалось, она уже прошелестила всю поляну. Нигде никого не было, как назло. Сизая решила посмотреть в цветах. Всегда её интересовали эти огромные багровые цветы с беленькими пятнышками. Наверное, в них бы мелким существам было бы удобнее всего прятаться. Ваумора осторожно подошла к цветку. Самый большой, и, наверное, самый необычный цветок в бухте! Сизая уже чуть ли не сунула морду в его лепестки. Но тут в нос ударил запах гнили. Откуда? Тут где-то хищники? Малышка озадаченно огляделась. Ничего не понятно! Но только потом она догадалась, что вонь исходит от цветка. Да уж, ну и цветочек-самозванец. Ваумора сморщилась и пошла искать дальше.   Травоядные уже постепенно скапливались возле холма. Солнце чуть высунулось из-за туч. Сизая, обыскав уже все цветы и траву, направилась к маленьким кустикам с ягодами и фруктами. Наконец возле них она нашла огромного ророло. Хоть он и был чуть ли не с неё саму размером, она прыгнула на него и впилась в его зелёную шею зубами. Тот заверещал и попробовал убежать, но хищница только сильнее вцепилась. Тогда тот перевернулся на спину, скинув её на землю. Но Сизая всё не сдавалась: махнула крыльями и вновь напрыгнула на того, только теперь вцепившись всеми конечностями. Так они и кувыркались в траве под кустами, привлекая внимание любопытных травоядных. Наконец, ророло свернул шею и бездвижно распластался на земле. Ваумора издала победный рык и, подойдя к озеру, — а оно как раз было близко к месту сражения — напилась воды. Тяжёлые шаги послышались сзади. Лмакозавродон пришёл на поляну.   — Всё как назло, — кудахтал он, повернув голову в сторону Сизой, — то полимонструмы в озере расплодились, то квезекели прилетают сюда каждую весну, то теперь эта душегубка!   Сизая нахмурилась, перестала пить, повернулась к длинношеему ворчуну и злобно зарычала. Рядом с ним шёл ещё один помельче, но он лишь тупо поддакивал жалующемуся. Деревья на их спинах покачивались в такт их шагам. Травоядный покачал головой и отвернулся. А с чего это они жалуются? Им и так лучше всех живётся, в цветочной бухте-то.   Когда травоядные удалились, ваумора принялась за ророло. Его есть, конечно, было приятнее, чем кийвина. Не приходиться выплёвывать перья, самого мяса больше и оно слаще... Но съев половину существа, Сизой пришлось закончить трапезу. Всё же, ещё надо оставить Медю. Ваумора уже сама ощущала себя родителем: дома, в пещере, находиться существо, которое и ходить нормально не может, за ним надо присматривать и носить ему еду... Она усмехнулась от такого сравнения, но взяла тело фотовора и решительно понесла отцу. Ваумора решила, что лучше дойти до пещеры пешком - мало ли куда занесёт, если она полетит. Травоядных у холма уже собралось много. Неудивительно, уже все должны проснуться. Из под ног выбегали кийвины и брекьюки. И вот где они были раньше?!  Сквозь завесу тумана, но уже не такую густую и мрачную, как утром, краснели рога деметир, пришедших сюда пощипать траву. Под лепестками огромных цветов, кроме тех вонючих раффлезий, дремали ауэко. В общем, вся живность появляется на холме только днём. Удивляло здесь дружелюбие травоядных друг к другу: не дерутся, не отгоняют никого от своей еды, хотя на тех же центральных скалах, где был Медь, они бы друг друга уже перегрызли. Разве что с презрением они относились к хищникам и всеядным. Даже крупные травоеды отходили подальше от малышки, несущей в зубах труп, а некоторые, смотря ей вслед, качали головами или ворчали.   — Хищников нам не хватало ещё!   — Особенно ваумор. Кто её сюда только притащил?   — Если она вырастет, конец будет всей цветочной бухте! —слышались их забавные шептания.   — Да угомонитесь вы, надоели, — фыркнул на удивление вауморы саукурин, — если вдруг, не волнуйтесь, я не дам ей такого сделать...   Сизая снова усмехнулась — это ещё кто кого! — но решила ускорить шаг. И насколько кровожадна эта война между травоядными и хищниками? Пока неизвестно, ваумора ещё очень неопытна...   С облегчением та дошла до родной пещерки. И как теперь забраться? Сизая видела, как некоторые существа лазают по скалам. Но есть ли такая способность в крови у ваумор? Всё же она решилась полезть - не лететь же! Крылья осторожно зацепились за маленькие бугры в скале, задние лапы сделали так же, но с трудом. С ророло в зубах это было очень уж неудобно делать. Пробираясь всё выше и выше, она наконец добралась. Устало пройдясь по пещере, она положила полусъеденный труп у морды сочури и прилегла, чтобы отдохнуть. А ведь всё прошло лучше, чем она думала!